Представителями выступают опекуны, попечители, должностные лица представляемых организаций (предприятий, учреждений), а также иные лица, правомочные в соответствии с ГК РФ представлять интересы потерпевшего, частного обвинителя и гражданского истца.[124]

Важной гарантией прав участников процесса является их возможность защищать свои интересы с помощь представителей (ст. 45 УПК). Для физических лиц ими могут быть адвокаты, а для юридических лиц – также и иные лица, правомочные в соответствие с ГК РФ представлять его интересы. По постановлению мирового судьи по делам соответствующей категории (ч.1 ст. 31 УПК) в качестве представителя потерпевшего или гражданского истца могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец.

Закон рассматривает представителей как участников процесса, а в судебном разбирательстве ставит их в положение сторон. Говоря о процессуальных правах представителей, нужно, прежде всего, отметить, что они производны от соответствующих прав представляемых лиц.[125] Объем конкретных прав представителей обусловлен видом представительства и процессуальным положением представляемых лиц. По общему правилу представители пользуются всеми правами представляемых лиц, кроме прав, неразрывно связанных с личностью – давать показания. Однако, полномочия представителей, основанные на законе и на договоре, имеют существенные различия. Так, при полной недееспособности представляемых (малолетних, душевнобольных, слабоумных) законные представители совершают за них все процессуальные действия и свободно распоряжаются принадлежащими им     правами,     при     ограниченной     дееспособности     представляемых

(несовершеннолетних, умственно отсталых) действуют наряду с ними. Законные представители не связаны позицией представляемых. Участие законного представителя в деле не исключает возможности его допроса в качестве свидетеля, чего нельзя сказать об адвокате, который не может допрашиваться в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением им обязанностей представителя.[126]

Иначе складывается положение представителя по договору. Представители юридического лица, признанного потерпевшим или гражданским истцом, самостоятельно осуществляют процессуальные права, принадлежащие истцу или потерпевшему. Полномочия же на совершение наиболее важных действий должны быть специально оговорены в управомочивающем документе (например, изменение предмета иска, его цены). Близко к законному представительству примыкает участие в деле руководителя юридического лица, имеющего единоличный орган (директор, управляющий). В отличие от штатных сотрудников, представляющих интересы юридического лица, руководитель предприятия, учреждения или организации распоряжается всеми правами, присвоенными гражданскому истцу или потерпевшему. Вопрос о возможности одновременного использования тех или иных процессуальных прав представляемыми лицами и их представителями решается законом в зависимости от характера осуществляемой деятельности. Так, по общему правилу, представитель потерпевшего может участвовать в процессуальных действиях наряду с самим потерпевшим, но в этом же действии участвует либо сам гражданский истец, либо его представитель.

Таким образом, правовой статус этих субъектов имеет много общего, хотя и различается в зависимости от характера защищаемого интереса. Магистральным направлением в деятельности указанных лиц, по нашему мнению, должно стать усиление гарантий прав личности, вовлекаемой в сферу уголовного судопроизводства.

ГЛАВА III. ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ ФУНКЦИИ ОБВИНЕНИЯ

§1. Реализация функции обвинения на стадии возбуждения уголовного дела

Выражение "возбуждение уголовного дела" обычно употребляется для обозначения одного из видов процессуальных решений либо одной из стадий уголовного судопроизводства.

Во втором значении возбуждение уголовного дела - первая стадия уголовного процесса. Она первая потому, что именно в ней решается основной вопрос о том, начать ли производство по уголовному делу.

Она - первая и обязательная стадия, которая не только предшествует производству по уголовному делу в других стадиях уголовного судопроизводства, но и неминуема ни для одного уголовного дела (механизм стадии возбуждения уголовного дела см. в Приложении 3).

Возбуждение уголовного дела - первая процессуальная стадия, поскольку производимые в ней действия и возникающие при этом правовые отношения, будучи урегулированы уголовно-процессуальными нормами, приобретают процессуальный характер.[127]

Как всякая самостоятельная стадия, возбуждение уголовного дела имеет свои непосредственные задачи, особый круг субъектов, свою процессуальную форму, свои временные границы и особые итоговые решения.

Непосредственными задачами первой стадии являются: а) обнаружение признаков совершенного или подготовляемого преступления; б) определение правовых оснований и выбор соответствующего порядка дальнейшего уголовного производства и в) предотвращение предварительного следствия и дознания, когда в них нет необходимости. Задачи полного раскрытия преступления, изобличения лица, его совершившего, установления всех признаков состава преступления не входят в круг непосредственных задач этой стадии, поскольку они относятся к числу общих задач и решаются, главным образом, в последующих стадиях уголовного процесса.[128]

Вопросы о целесообразности самого существования стадии возбуждения уголовного дела и о соотношении возбуждения уголовного дела и уголовного преследования являются дискуссионными в теории уголовного процесса. Авторы концепции судебной реформы в Российской Федерации полагали, что демократической направленности преобразований в уголовном процессе не соответствует сохранение административной по своей природе доследственной проверки заявлений о совершении преступлений до возбуждения уголовного дела. Ими предлагается возбуждать уголовное дело по любому заявлению и сообщению, если на  момент рассмотрения неочевидна его ложность.[129]

Это предположение они основывают на законодательстве России XIX века, однако, здесь допускается некоторая неточность. Как известно, дореволюционный уголовный кодекс подобной стадии не знал. Ст. 297 и 298 Устава уголовного судопроизводства 1864 года (далее – УУС) называли лишь "законные поводы к начатию следствия" и обязывали судебного следователя "о всяком начатом им следствии доводить до сведения прокурора". О специальном "барьере", каким является сейчас постановление о возбуждении уголовного дела и за которым начинается предварительное расследование по делу, указаний в УУС не было. Так, ст. 254 УУС определяла, что "при производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесными расспросами и негласными наблюдениями, не производя ни обысков, ни выемок в домах", т.е. правовыми средствами, присущими административной (оперативно-розыскной) деятельности полиции, предшествующей уголовному процессу. Соответственно и дознание рассматривалось лишь как административная доследственная полицейская деятельность, а не как форма предварительного расследования (как по УПК РСФСР и УПК РФ).[130]

Действительно, как указывают авторы концепции судебной реформы, жалобы почитались достаточным поводом к начатию следствия. Однако при этом речь шла о жалобах лиц, потерпевших от преступления. В иных же случаях доследственная проверка вполне допускалась, и ни полиция, ни судебный следователь не приступали соответственно к дознанию или к следствию, не убедившись в наличии преступления.[131]

Первые советские УПК РСФСР 1922 и 1923 г.г. также не выделяли возбуждение уголовного дела в самостоятельное доследственное производство. Первые контуры отечественного уголовно-процессуального института возбуждения уголовного дела были очерчены в нормах Декрета о суде № 1 от 22 ноября 1917 г. Уже в постановлении НКЮ РСФСР от 16 декабря 1917 г. сделана попытка закрепить требование о производстве отдельных следственных действий лишь в связи со следственным производством, т.е. только после возбуждения уголовного дела, а постановлением НКЮ РСФСР от 18 декабря 1917 г. "О революционном трибунале печати" впервые определялись поводы к возбуждению уголовного дела. Окончательно данный институт оформился в середине 30-х г.г. прошлого столетия после принятия резолюции по итогам выступления В. Вышинского от 23 апреля 1934 г. на первом Всесоюзном совещании прокурорско-следственных работников. Пункт 13 этого документа гласил: "В целях устранения необоснованного возбуждения уголовного дела и усиления контроля за этим установить, что возбуждение уголовного дела и начало расследования могут иметь место только по мотивированному постановлению соответствующего органа, утвержденному прокурором". Прокурор СССР циркуляром от 15 августа того же года придал этому решению обязательную силу.[132]

Не следует соглашаться и с мнением некоторых процессуалистов, когда-то высказанным в научно-консультативном совете при обсуждении проекта нового УПК РФ, о том, что во избежание возбуждения уголовных дел о преступлениях, которые трудно раскрыть, проверки проводятся в течение длительного времени до тех пор, пока усилиями органов оперативно-розыскной деятельности личность преступника не будет установлена.[133]

Если бы законодатель согласился с этой точкой зрения, то это, наверняка, явилось одной из очередных причин порождения случаев укрытия преступлений, волокиты по их раскрытию, которые и без того допускаются органами дознания, следователями и дознавателями в практике расследования уже возбужденных дел по нераскрытым уголовно-наказуемым деяниям.[134]

Поэтому сохранение стадии возбуждения уголовного дела не противоречит состязательности как принципу уголовного судопроизводства России. И, являясь одним из важнейших этапов уголовно-процессуальной деятельности досудебного производства, создает предпосылки для успешного достижения целей не только предварительного расследования и судебного разбирательства, но и уголовного процесса в целом. В то же время именно в первоначальной стадии процесса, при возбуждении уголовного дела, допускается наибольшее количество нарушений. Их массовость и однотипность свидетельствуют о том, что такая практика не случайна и причины этого явления следует искать в несовершенстве закона. Поэтому без совершенствования предварительного производства, без поиска наиболее рациональных и эффективных средств и способов раскрытия и расследования преступлений не могут быть успешно решены и задачи судебной реформы, а также сформировано сильное обвинение.

Законодательство должно быть изменено таким образом, чтобы исключить наиболее негативные стороны существования данной стадии – необоснованные отказы в осуществлении уголовного преследования, нарушения сроков предварительной проверки, запрещения производства отдельных следственных действий законодателем, отсутствие преемственности между стадией возбуждения уголовного дела и последующими стадиями в сборе доказательств, несвоевременные и некачественные осмотры мест происшествий.[135]

Практика деятельности правоохранительных органов показывает, что такое явление, как укрытие преступлений от учета, остается еще весьма распространенным. В целях предотвращения необоснованных отказов в приеме и рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях в УПК РФ установлена обязанность принятия, проверки или сообщения о любом совершенном или готовящемся преступлении, выдача заявителю документа о принятии сообщения о преступлении с указанием данных о лице, его принявшем, а также даты и времени его принятия. Отказ в приеме сообщения о преступлениях может быть обжалован прокурору или в суд (ст. 144 УПК РФ). При этом определен срок рассмотрения сообщений о преступлениях не позднее трех суток со дня их поступления, этот срок может быть продлен прокурором, начальником следственного отдела, начальником органов дознания до десяти суток (ст. 144 УПК РФ).

Однако такие попытки упорядочения сроков предварительной проверки могут не привести к желаемым результатам. Этому способствует ряд обстоятельств.[136]

Как уже отмечалось, возбуждение уголовного дела по действующему законодательству возможно только при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления. 73.2 % опрошенных следователей и сотрудников    органов    дознания    прокуратуры     Пензенской     обл.     под

“достаточными данными, указывающими на признаки преступления” понимают информацию, которая достоверно свидетельствует обо всех элементах состава преступления.[137] Это приводит на практике к попыткам решить в начальный стадии задачи, на указанном этапе не стоящие: установить все элементы состава преступления, в том числе его субъект, собрать и проверить доказательственную информацию. Подобный подход оправдывается в отдельных случаях несвоевременным возбуждением уголовных дел, - считает Н.А. Власова.[138] И предлагает в законе четко сформулировать, что же является основанием для возбуждения уголовного дела, каковы признаки преступления. На ее взгляд, ими являются противоправность, общественная опасность и наказуемость деяния. Именно эти признаки и следует устанавливать в ходе предварительной проверки.

В юридической литературе справедливо отмечается, что выделение стадии возбуждения уголовного дела из единого процесса познания истины по уголовному делу является искусственным. При существующем положении между стадией возбуждения уголовного дела и последующими стадиями нет той преемственности в сборе доказательств, которая могла бы быть установлена при соответствующей регламентации процесса доказывания на стадии возбуждения уголовного дела.[139] Сведения, полученные в ходе предварительной проверки, должны быть не менее надежными, чем на предварительном следствии, иметь статус полноценных доказательств, одинаково воспринимаемых на всех стадиях уголовного процесса, в том числе и судебных. Только в этом случае время предварительной проверки не будет потрачено зря и в дальнейшем не придется ту же работу проводить повторно. А именно так и происходит, поскольку большинство следственных действий имеет аналоги на стадии возбуждения уголовного дела (например, объяснению соответствует допрос, принятию и представлению предметов и документов – обыск и выемка, специальным исследованием – экспертиза).

И в процессе предварительного расследования приходиться вызывать свидетелей и потерпевших, которые должны отвечать на те же вопросы, на которые от них были получены объяснения на стадии возбуждения уголовного дела, или надо проводить экспертизы, чтобы выяснить то же, что стало ясно еще в ходе проведения специальных исследований. Негативная сторона этих повторов очевидна: частые вызовы граждан, нерациональные затраты труда сотрудников органов дознания и следователя, затягивание сроков производства, удорожание процесса.[140] По этому поводу в Концепции судебной реформы в РФ более десяти лет назад было отмечено: "Демократической направленности предлагаемых преобразований не соответствует сохранение административной по своей природе доследственной проверки заявлений и сообщений о совершении преступлений до возбуждения уголовного дела. Собственно в виде такой проверки мы имеет суррогат расследования, причем его результаты могут предрешить исход дела, а собранные материалы  под названием "иные документы" - использоваться как доказательства. При этом информация добывается непроцессуальными, т.е. наименее надежными в контексте уголовного судопроизводства средствами".[141] Новый УПК РФ этих проблем, увы, не разрешил, как отмечают А.В. Тырин, Н.А. Лукичев и Н.А. Громов.[142]

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11