В наполеоновской армии служили и другие женщины, получившие по тем или иным причинам меньшую известность. Среди них можно назвать Дюку-Лаборд. Она служила в 6-м гусарском полку, отличилась при Прёйсиш-Эйлау, получила ранение при Фридланде, потом крест ордена Почетного ле­гиона. В отличие от Терезы Фигёр, она сражалась за Францию в «битве битв» наполеоновской эпопеи — Ватерлоо (18 июня 1815 г.), где потеряла ногу, попа­ла в плен и вернулась во Францию только после Июльской революции 1830 г., т.е. после падения последнего представителя Бурбонов в лице Карла X.

В конце 1813 г., в Испании, в рядах французской армии воевала еще одна женщина-солдат, по прозвищу Ла Коллежьяна (Юная). Она была... ис­панкой из старинного дворянского рода Старой Кастилии. Испанка оказа­лась столь рьяной сторонницей Франции и нового короля Жозефа Бонапар­та, что добровольно согласилась сражаться против соотечественников. Она вообразила себя второй Жанной д'Арк и собрала небольшой отряд из мест­ных крестьян, вооружив и экипировав их за свой счет. Однако Ла Коллежьяне не повезло — в это время дела французов на полуострове складывались неважно, и вскоре они были вынуждены уйти обратно во Францию. С ними ушла и испанка. Зимой 1813—1814 гг. ее видели в форме гусара в Байоне, где, по отзывам очевидцев, она неплохо выглядела и была полна отваги. Впослед­ствии ей доверили командование ротой французского гусарского полка; со­служивцы отзывались о ней положительно. После отречения Наполеона Ла Коллежьяне отказали в пребывании на территории Франции и прислали «на вспомоществование» 500 франков, что оскорбило испанку больше, чем сам отказ «прописать» ее во Франции. Больше о судьбе отважной испанки ниче­го не известно.

В декабре 1812 г. — начале января 1813 г., когда дела Франции и импе­ратора находились не в лучшем состоянии, в Бордо произошел забавный казус[9,73]. В городе получило распространение некое воззвание, составленное якобы от местной администрации о призыве на службу в добровольном поряд­ке, ввиду тяжелого положения на фронте, 200 тыс. незамужних женщин в возрасте от 18 до 30 лет под названием армии Беллоны. В «документе» объяс­нялись причины призыва на военную службу женщин, устанавливались «нор­мы» призыва (каждому департаменту надлежало сформировать 1 «полк» пехо­ты и 1 «полк» кавалерии) и приводилось описание военной формы, которую надлежало носить женщинам-добровольцам: «Пехотинцы будут одеты в ко­роткие юбки с кирасой, в шляпу-амазонку (т.е. шляпу от амазонки — женс­кого платья для верховой езды.) с плюмажем и вооружены пиками; на ногах будут носить обычные ботинки. Для кавалерии униформа будет той же, только кавалеристы будут носить каску античного образца и обуты в сол­датские ботинки; пики кавалеристов будут длиннее, чем в пехоте». «Пехотин­цам» предполагалось выдать знамя — полотнище с изображением Венеры в «ее туалете», попирающей пылающие сердца; «кавалеристам» — «штандарты» с изображением Психеи на кровати из роз. Для питания «войск» предназнача­лось создать магазины (склады) с «...апельсинами и лимонами, кондитерски­ми изделиями, в т.ч. пирожками, пышками, печеньем и макаронами...»

Для успокоения общественного мнения, поскольку данное объявление дискредитировало власть, 21 января 1813 г. министр полиции написал гене­ральному комиссару Бордо, чтобы тот арестовал авторов оного документа и принял все необходимые в подобных случаях меры. Любопытно, что в Бордо нашлись легковерные женщины, которые поверили в подобный абсурд. Мо­жет быть, данный документ свидетельствовал о том, что идея борьбы за ро­дину изжила себя, превратившись в некий фарс?

Как говорилось выше, одной из самых многочисленных групп женщин в армии являлись маркитантки, поскольку во французских войсках (в отли­чие от других европейских армий) функции маркитантов разрешалось ис­полнять женщинам. В отличие от солдат, они не получали никакого жалова­нья и не являлись военнослужащими.

Во французском языке маркитантки (маркитанты) обозначаются двумя терминами. Под пер­выми подразумеваются маркитантки, т.е. мелкие торговки, которые за «ра­зумную цену» снабжали солдат предметами быта и пр. (почтовой бумагой, пуговицами, а также водкой и вином). В их распоряжении находилась повоз­ка с тремя-четырьмя лошадьми. Под вторым термином подразумевалась суп­руга маркитанта — торговца  продовольственными товарами, следовавшего за армией. Как правило, маркитант — за отдельную плату — решал продовольственные проблемы унтер-офицеров. В наполеоновской армии существовали еще и прачки, стиравшие для солдат рубахи, гетры, платки и др.

Маркитантки приняли активное участие во время кампаний и сраже­ний. Во французских армиях вообще, а в конце XVIII — начале XIX вв. особенно, они были больше, чем маркитантками. Они являлись и являются неотъемлемой частью военной истории Франции. Их отвага и смелость были общеизвестными. Не случайно знаменитый французский художник (бри­гадный генерал и адъютант маршала Л.-А. Бертье) Л.-Ф. Лежен на своей картине «Битва при Чиклана-Баросса» увековечил подвиг маркитантки Кат­рин Баллан из 95-го линейного полка 5 мая 1811 г., поместив ее на пере­дний план. В день сражения Баллан находилась в первых линиях своего полка и, невзирая на опасность, раздавала солдатам порции водки, выпол­няя свой долг (как правило, во время боя маркитантки не брали денег за водку и вино).

Аналогичный подвиг совершила маркитантка 57-го линейного полка Казажюс во время Польской кампании. 5 июня 1807 г., невзирая на град пуль с обеих сторон, Казажюс два раза спускалась в овраг к солдатам и два раза доставляла им бочонки с водкой, подкрепляя силы военнослужащих. Как позднее сообщалось в рапорте маршалу Ж. де Дье Сульту, «...когда какой-то солдат предложил пойти вместо нее, она твердо отказала, заявив ему, что присутствие женщины в бою принесет больше пользы родине, чем слава отдельного солдата»[4,92]. Другая маркитантка, отважная Тереза Журдан по про­звищу «Старейшина», приняла активное участие в войнах на двух континен­тах — в Италии, Египте, России, Алжире (между 1830 и 1834 гг.); участвовала в сражении при Ватерлоо и умерла в 1862 г. в возрасте 90 лет. Эльзасска Катрин Ромер служила во время Испанской, Русской, Французской кампа­ний. Катрин последовала за ссыльным императором на остров Эльба, верну­лась вместе с ним во Францию и участвовала в битве при Ватерлоо, как и Тереза Журдан. Можно назвать также Марию Пьерет из 48-го линейного полка, «мамашу Евгению» из 10-го драгунского полка, «тетку Дюбуа», мар­китантку Императорской гвардии, супругу ротного цирюльника, а также двух безвестных маркитанток 25-го линейного полка, спрятавших под своими юбками во время капитуляции Дрездена в ноябре 1813г. на вершине орла (зна­мени) и спасших его от противника.

Настоящим символом маркитантки эпохи республиканских и наполео­новских войн можно смело назвать маркитантку 1-го полка пеших гренаде­ров Консульское (затем и Императорской) гвардии Марию Деревянная-Голова. Сей эксцентричный персонаж, несомненно, заслуживает отдельного упоминания. Известный французский поэт П.-Ж. Беранже, автор стихотво­рения «Маркитантка», несомненно, имел в виду именно Марию:

«Я маркитантка полковая;

Я продаю, даю и пью

Вино и водку, утешая

Солдатскую семью.

Меня герои наши знали:

Ах. скольких гроб так рано взял!

Меня Любовью осыпали

Солдат и генерал....

От самых Альп я вам [солдатам] служила.

Мне шел пятнадцатый лишь год,

Как я вам водку подносила

В египетский поход.

Потом и в Вене я гостила...

Я больше пользы оказала,

Чем пэр любой родной земле,

Хоть дорогонько продавала

В Мадриде и в Кремле;

Но дома даром я давала.

Звени ты, чарочка моя!» [17, 81].

Мария представляла собой персонаж грубый и неотесанный — впрочем, как и ее товарки, в отличие от того образца, который представляют нам на театральных подмостках. Она родилась в 1763 г., в Доме инвалидов, выросла в сугубо мужской компании и сызмальства овладела мужскими привычками. Мария курила трубку, носила гетры (т.е. мужскую одежду), от нее частенько попахивало табаком, чесноком, водкой и прочими «ароматами». Вместе с тем Мария обладала железной волей, неженской физической силой и запросто могла поколотить несговорчивых маркитанток, поэтому они называли ее не иначе как «господин Мария».

Впервые в армию Мария попала во время революционных войн, в со­став Самбр-Маасской армии, где познакомилась и стала жить с барабанщи­ком из полка Французской гвардии, входившего при Старом режиме в состав Королевской гвардии. В армии она быстро научилась стрелять, сворачивать патроны, немного фехтовать. Маркитантка никогда не считала число любов­ников. и слова «Меня любовью осыпали // Солдат и генерал» не являются преувеличением (по крайней мере, касательно солдата).

Мария и барабанщик женились в Вероне, во время Итальянского похо­да 1796—1797 гг. генерала Бонапарта. Во время следующей Итальянской кам­пании, 1800 г., неподалеку от Маренго, у них родился мальчик, ставший во времена Первой империи барабанщиком в полку воспитанников Импера­торской гвардии. Мария, известная всем гвардейцам за вольность речей, не­красивую внешность, смелость, мужеподобную фигуру, нежно любила сы­нишку. Наполеон лично пообещал маркитантке, что произведет ее сына в сержанты, если только... мальчишку не убьют. К сожалению, вся семья по­гибнет в последующих войнах: барабанщика разорвет пополам ядром при Монмирале (11 февраля 1814 г.), 14-летнего мальчика сразит пуля при обо­роне Парижа (30 марта 1814 г.), и саму маркитантку убьет осколок ядра при Ватерлоо на глазах нового мужа, гренадера-гвардейца Шакта.

Гренадеры гвардии наспех вырыли могилу на месте гибели маркитантки и поставили импровизированный крест из двух сучьев, а один капрал набросал эпитафию: «Здесь покоится Мария, маркитантка 1-го полка пеших гренадер Старой гвардии, убитая на поле брани 18 июня 1815 г., в два часа пополудни. Прохожий, кто бы ты ни был, поклонись Марии». Но никто не поклонится несчастной маркитантке: через несколько часов ее могила была разворочена многочисленными разрывами артиллерийских снарядов, а сам Шакта пал сра­женный прусской картечью в нескольких метрах от места гибели Марии.

Впрочем, в маркитантки шли не только женщины низших социальных слоев. На некоторое время (иногда на несколько лет) маркитантками стано­вились и супруги военнослужащих. Например, жена одного лейтенанта из 24-го драгунского полка, мадам Дюбуа, которая готовила еду не только для мужа, но и всем офицерам полка. Или супруга музыканта штаба 9-го гусарс­кого полка Ф.-Р. Жиро во время кампании 1807 года.

Во время кампаний маркитантки, как говорилось выше на примере с Марией Деревянная-Голова, очень часто становились любовницами солдат или их женами. При Старом режиме перед свадьбой солдаты должны были испрашивать разрешение вышестоящего начальства. Революция 1789 г. уп­ростила существовавшие нормы: по декрету от 8 марта 1793 г. военнослужа­щие могли жениться без разрешения. Однако 16 июня 1808 г. император вернулся к прежнему разрешительному порядку королевской армии (с неко­торыми изменениями).

  Участие женщин на войне — тема малоизвестная. Отечественные и зару­бежные историки изучению данной проблемы уделяли и уделяют мало вни­мания. Тем более интересными представляются страницы истории, где рас­сказывается об активном участии женщин в военных действиях наравне с мужчинами. Например во Франции конца XVIII — начала XIX веков — возможно, во время самого бурного периода ее существования, — французские  женщины сыграли заметную роль не только в деле тылового обеспечения 1 войск, но и на поле боя.

1.2. Женщина - писательница

Значение слово "эмансипация" наиболее употребительно в литературе. Само понятие "эмансипация" приходит в обиход в начале XIX века из французской.литературы  Связано это прежде всего с двумя женскими именами: Ж.. де Сталь и Жорж Санд - ярких представительниц французского романтизма.

Властительница дум читающей молодежи конца XVIII - начала XIX века после­довательница идей эпохи Просвещения, г-жа де Сталь в своих романах, пользовавшихся не меньшей популярность, чем "Новая Элоиза" Руссо, а позднее романы Жорж Санд, утверждала идею свободы человеческого чувства, независимости его от нравственных предрассудков и светских ограничений. В центре ее произведений были образы женщин ("Дельфина". 1802: "Коринна". 1807). В романе в письмах "Дельфина" автор утверждает, что женщина должна и может быть свободна в выборе своего жизненного пути, отстаивает ее право на любовь. Ту же идею развивает писательница и в романе "Коринна", героиня которого является фигурой во многом автобиогра­фической, хотя в значительной степени идеализированной. Коринна так же обра­зованна и одарена талантами, как г-жа де Сталь, так же страстно желает обрести счастье, не зарыть в землю свои исключительные дарования, так же отважно пре­небрегает мнением света. Героиня не только по-человечески похожа на свою созда­тельницу. Она воплощает в себе некоторые заветные эстетические и общественные идеи г-жи де Сталь. Основная проблема произведения - положение женщины в обществе, ее раскрепощение, эмансипация. Коринну ценят за ее собственные талан­ты, тонкость чувств. Она, девушка из аристократической семьи, оставляет родину и в одиночестве отправляется за границу, что жестоко оскорбляет общественные при­личия. Для родственников она умерла, ей пришлось даже изменить имя, и не случайно она назвалась Коринной, по имени древнегреческой поэтессы VI вв. до Р.Х.

Однако история, рассказанная знаменитой писательницей, не была типичной. Героиня романа - одинокая бунтарка, она родилась слишком рано: люди, покоренные талантами Коринны, осуждают ее как женщину. Возлюбленный расстается с ней: искренне увлеченный ее артистическим обаянием, он тем не менее убежден в том, что женщина должна держаться в тени и заниматься лишь домашними делами.

Влияние романов г-жи де Сталь на общество было огромным. Может быть, впервые о женщине стали говорить как о личности, о ее духовных воз­можностях, о потребности раскрепощения.

Итак, идеалом раскрепощенной женщины во Франции были вымышленные героини г-жи де Сталь,

После де Сталь, оказавшей столь сильное, но еще явно недостаточное влияние на состояние умов общества и впервые поставившей вопрос о раскрепощении женщины, на устах читающей публики появляется новое имя, начинается новое брожение общественных умов, вопрос о женской эмансипации приобретает иную окраску. Это связано с личностью и творчеством другой французской писательницы Авроры Дюпен, избравшей себе псевдонимом мужское имя - Жорж Санд. И она сумела доказать, что женщина может быть независимой и играть значительную роль в общественной, культурной и политической жизни. Так называемый "женский вопрос", затронутый во многих произведениях писательницы ("Индиана", 1832; "Валентина", 1832; "Лелия", 1833 и др.). перерастал в проблему свободы личности. внутренней свободы человека вообще. Сам пример жизни Жорж Санд говорит о том, как выросли нравственные запросы, интеллектуальные потребности женщины XIX века. как расширился ее умственный кругозор и какие возможности таит в себе женская душа, долгие столетия находившаяся в клетке предрассудков. Недаром В. Белинский в 1842 году назвал французскую романистку "гениальной женщиной", "первой поэтической славой современного мира". "Каковы бы ни были ее начала, -восторженно писал критик, - с ними можно не соглашаться, их можно не разделять. их можно находить ложными; но ее самой нельзя не уважать, как человека, для которого убеждение есть верование души и сердца. Оттого многие из ее произведений глубоко западают в душу и никогда не изглаживаются из ума и памяти" [17,108].Влияние творчества Жорж Санд на европейскую литературу было огромно. Романы писательницы быстро нашли горячий отклик не только во Франции, но и за ее пределами. Особенно живо и горячо откликнулась на них передовая русская общественность, русская интеллигентская мысль. Произведениями Жорж Санд и г – жи де Сталь зачитывались представители наиболее прогрессивных кругов  мирового общества.

2.3.Женщина - правитель

Королева Виктория

Важное место в обсуждении проблемы "гендер и власть" занимает анализ поли­тического аспекта гендерной дифференциации, который чрезвычайно рельефно выявляется именно в переломные эпохи. Историческая ситуация и события XVI века, в том числе появление в результате династических инцидентов во многих странах Европы государей женского пола и регентствующих матерей при несо­вершеннолетних монархах (Изабелла в Кастилии, Мария-и Елизавета Тюдор - в Англии, Мария Стюарт - в Шотландии, Екатерина Медичи и Анна Австрийская - во Франции и др.), оставили яркий след в политической мысли этого времени. Так, характерной приметой многих произведений ее выдающихся представителей и дебатов между ними стало пристальное внимание к неожиданно выдвинувшейся на первый план проблеме, напрямую связанной с тем, что сегодня понимают под тер­мином "социальное конструирование гендера": может ли женщина, рожденная в королевской семье и обученная "монаршему делу", преодолеть ограничения своего пола? Или иными словами: что было (или что следует считать) главной детерминантой в определении социальной роли индивида - гендер или ранг?

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6