князем Всеволодом, по размерам и строительному мастерству занимает в

новгородском зодчестве первое место после Софии. Новгородский князь

стремился построить здание, которое могло бы если не затмить собор Софии,

то хотя бы конкурировать с ним. Поздняя новгородская летопись сохранила имя

русского зодчего, выстроившего собор – «мастер Петр». Георгиевский собор,

как и собор Николы на Дворище сохраняет образ большого парадного здания. К

его северо-западному углу мастер приставил высокую прямоугольную башню с

расположенной внутри лестницей, ведущей на полати собора. Выдающийся

русский зодчий достиг в этой постройке исключительной выразительности,

доведя до предела лаконичность форм, строгость пропорций и ясность

конструктивного замысла. Все это придавало собору характер монолитного

целого. В чрезвычайно напряженной политической обстановке строятся два

последних княжеских храма – церковь Ивана на Опоках в 1127 году и церковь

Успения на Торгу в 1135 году (заложены князем Всеволодом незадолго до

изгнания его из Новгорода). В основе обоих построек – упрощенный план

Николо-Дворищенского собора: нет башен, вход на хоры устроен в виде узкой

щели в толще западной стены. После 1135 года крайне неуютно чувствовавшие

себя в городе князья не выстроили ни одного здания. Нередко сбегавшие с

«новгородского стола», а еще чаще изгоняемые вечевым решением, они не

решались на крупное строительство, требовавшее времени и средств. Только в

обстановке вот таких новых политических условий может быть понят последний

памятник княжеского строительства в Новгороде - церковь Спаса Нередицы,

заложенная в 1198 году князем Ярославом Владимировичем подле новой

княжеской резиденции на Городище. Это кубического типа постройка, почти

квадратная в плане, с четырьмя столбами внутри, несущими единственный

купол. Узкий щелевидный вход на хор в западной стене. Отнюдь не блещет

красотой пропорций – стены ее непомерно толсты, кладка грубовата, хотя еще

повторяет старую систему «полосатой» кладки. Кривизна линий, неровность

плоскостей, скошенность углов придают этой постройке особую пластичность,

отличающую новгородское и псковское зодчество от памятников владимиро-

суздальской архитектуры и зодчества ранней Москвы, унаследовавшей владимиро-

суздальские традиции. Во второй половине двенадцатого века в Новгороде

складывается новый тип храма. Вместо грандиозных, но немногочисленных

сооружений появляются здания небольшие и простые, но строящиеся в большом

количестве. Решительно меняется характер интерьера. Пышные открытые полати

- хоры – заменяются закрытыми со всех сторон угловыми камерами на сводах,

соединенными между собой небольшим деревянным помостом. Снаружи масса храма

также становится монолитнее и проще. Башни для входа на хоры заменяются

узким щелевидным ходом в толще западной стены. Парадная многокупольность,

столь характерная для более раннего зодчества с конца двенадцатого века

исчезает совершенно. Фасады становятся лаконичнее. Первая дошедшая до нас

постройка нового типа – церковь Благовещения у деревни Арканжи под

Новгородом, построенная в 1179 году. Это квадратный четырехстолпный

однокупольный храм с тремя полуциркульными апсидами на восточной стороне.

Церковь Петра и Павла на Синичьей горе, выстроенная в 1185-1192 гг.,

полностью совпадая с вышеохарактеризованным типом, имеет одну

примечательную особенность: она выстроена из одного кирпича, без рядов

камня, причем, лежащие в плоскости фасадов ряды кирпича чередуются с

рядами, утопленными в растворе, поверхность которого гладко затерта. Эта

особенность характерна для полоцкого зодчества двенадцатого века и

объясняется, по-видимому, прямым влиянием полоцкой традиции. Не стоит

забывать и церковь Кирилла в Кирилловском монастыре, полностью разрушенную

в годы Второй мировой войны, выстроенную братьями Константином и Дмитром в

1196 году. Летопись сохранила имя зодчего – мастера Корова Яковлевича с

Лубяной улицы. Само здание представляет собой ближайшую аналогию церкви

Спаса Нередицы. В церкви Параскевы Пятницы на Торгу, построенной в 1207

году появляются некоторые типовые изменения. К средней полукруглой апсиде

примыкали с двух сторон апсиды, имевшие полукруглую форму лишь внутри.

Снаружи они были прямоугольные. С трех сторон к основному кубу здания

примыкали пониженные притворы, углы которых, как и углы основного куба,

были декорированы уступчатыми (пучковыми) лопатками, также необычными для

Новгорода. Фасады основного куба имели трехлопастные завершения,

соответственно которым делались и покрытия храма. Эту особенность

интересно сравнить с аналогичными чертами отлично сохранившегося памятника

смоленского зодчества этого периода – церкви Михаила Архангела (1194г.).

Здесь чувствуется прямое влияние традиций зодчества Смоленска. В XIII веке

появляется новая техника кладки: из грубоотесанной волховской плиты на

растворе из извести с песком. В кладке столбов и сводов применялся кирпич

в форме продолговатых брусков крупного размера. Эта кладка типична для

Новгорода XIII- XV веков. Подобная техника придает поверхности чрезвычайно

неровный вид и скульптурную пластичность. Такова церковь Спаса на Ковалеве

(1345г.) Она имеет еще позакомарное покрытие (чуть позднее оно будет

пощипцовое), однако, при отсутствии трех лопаток на фасадах, с одной

апсидой и тремя притворами. Церковь Успения на Волотовом поле (1352г.).

Одноглавый кубический четырехстолпный храм. Но подкупольные столбы

придвинуты к стенам. Нижние части столбов округлы. Последний прием, впервые

примененный в русском зодчестве в Волотовской церкви, впоследствии стал

характерной чертой новгородского и псковского зодчества XIV- XV веков.

3.Архитектура Владимиро-Суздальского княжества.

Одной из самых ярких русских архитектурных школ XII — первой половины XIII

века была владимиро-суздальская школа. От начала и до конца своего развития

она связана с высокой идеей объединения русских земель, выдвинутой

владимирскими князьями и поддержанной мощными общественными силами -

горожанами, заинтересованными в преодолении феодальной раздробленности,

новым социальным слоем — дворянством и церковью.

Начало монументального строительства на северо-востоке связано с созданием

при Владимире Мономахе на рубеже XI—XII веков собора в Суздале, известного

лишь по данным раскопок. Это было шестистолпное кирпичное здание,

возведенное, очевидно, русскими мастерами из Южной Руси. Однако в

дальнейшем киевская традиция не получила здесь развития. К середине XII

века, времени Юрия Долгорукого, относятся одноглавые четырехстолпные,

сложенные из тесаного белого камня храмы в Переславле-Залесском, Юрьеве-

Польском, в княжеской резиденции Кидекша под Суздалем и на княжеском дворе

во Владимире. Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском (1152)

сохранился полностью, а церковь в Кидекше в большей своей части. Здания той

поры почти лишены декоративных элементов; только поясок аркатуры с

поребриком проходит по фасадам и верхней части апсид, подчеркивая суровую

мощь гладких белых стен. Тяжелая глава усиливает впечатление непреоборимой

физической силы. Храмы имели хоры и были связаны переходом с дворцом

феодала. Эти первые постройки на Суздальщине сооружены галицкими зодчими.

При Андрее Боголюбском архитектура переживает стремительный расцвет.

Столица переносится во Владимир. Город, красиво расположенный на высоком

берегу Клязьмы, в 50- 60-х годах XII века быстро обстраивают новыми

зданиями, окружают могучими валами с деревянными стенами и белокаменными

воротными башнями. Из них сохранились Золотые ворота (1164) с огромной

торжественной аркой проезда, над которой возвышалась надвратная церковь.

Ворота были одновременно сильнейшим узлом обороны и триумфальной аркой.

Интенсивное строительство свидетельствует о сложении во Владимире опытных

многочисленных кадров строителей. Они восприняли традиции галицкой

архитектуры, быстро переработали их и далее развивали совершенно

самостоятельно. Вместе с тем в памятниках владимирской архитектуры этой

поры чувствуется и прямое участие романских зодчих. Есть сведения, что

Андрей Боголюбский обращался за мастерами к императору Фридриху Барбароссе.

Однако участие романских зодчих не превращает владимиро-суздальскую

архитектуру в вариант романского стиля. Романские черты проявились в

основном в деталях и резном декоре, в то время как общерусские формы,

восходящие к киевским традициям, ощутимы в планах, композициях объемов, в

конструкции. Тяготеющие к разным источникам особенности настолько органично

слиты, что создают совершенно самобытное зодчество, ярко характеризующее

культуру одного из сильнейших русских княжеств этой эпохи.

Крупнейшая постройка времени Андрея Боголюбского - Успенский собор во

Владимире (1158—1161). Поставленный в центре города на высоком берегу реки,

он стал основным звеном великолепного ансамбля. Хотя после пожара 1185 года

собор был обстроен с трех сторон, получил новую алтарную часть и

дополнительные четыре угловые главы, первоначальный облик его ясен.

Стройные пропорции и высота шестистолпного храма подчеркнуты изысканным

декором: аркатурно-колончатый пояс охватывает стены, лопатки осложнены

тонкими полуколоннами с пышными лиственными капителями. Колонки широких

перспективных порталов имели резные капители, а некоторые архитектурные

детали— оковку золоченой медью; шлем двенадцатиоконного барабана главы

сверкал золотом. Столь же эффектен был и интерьер, хорошо освещенный и

богато украшенный драгоценной утварью. Величавый и торжественный Успенский

собор образно утверждал идею главенства владимиро-суздальской земли,

превращая ее столицу в церковный и политический центр Руси.

Лучшее создание владимирских мастеров церковь Покрова на Нерли (1165, ил.

20, 21) — один из величайших шедевров древнерусской и мировой архитектуры.

Она выполнена в великолепной белокаменной технике. Сложно профилированные

пилястры с легкими полуколоннами подчеркивают движение ввысь композиции

изящного храма, придают ему пластичный, почти скульптурный характер.

Аркатурно-колончатый пояс, тонкие колонки которого опираются на резные

кронштейны, проходит по всем фасадам и под карнизом апсид. Выше аркатурно-

колончатого пояса стены украшены рельефами, сочная резьба декорирует

перспективные порталы. В целом образ храма очень поэтичен, весь пронизан

ощущением легкости и светлой гармонии. Не случайно говорят о музыкальных

ассоциациях, которые рождает церковь Покрова на Нерли. Однако

первоначальная композиция храма была более сложной. Раскопки у его стен

показали, что создатели этого шедевра решали очень трудную задачу: они

должны были поставить храм при впадении Нерли в Клязьму как торжественный

монумент, отмечавший для кораблей, шедших снизу по Клязьме, прибытие в

княжескую резиденцию— соседний Боголюбовский замок. Место, назначенное

князем для строительства, было низменной поймой и в половодье заливалось

водой. Поэтому, заложив фундамент на плотной материковой глине, зодчие

поставили на нем как бы пьедестал высотой около четырех метров из тесаного

камня, точно отвечавший плану церкви. Одновременно с кладкой подсыпали

землю, создавая тем самым искусственный холм, который потом был облицован

каменными плитами. На нем и высилась церковь. Казалось, что сама земля

поднимает ее к небу. С трех сторон храм окружала аркада галереи, в угловой

части которой устроили лестницу на хоры. От галереи сохранился только

фундамент, и первоначальный облик здания в целом восстанавливается лишь

предположительно.

Княжеский замок — Боголюбов-город был построен в 1153—1165 годах на высоком

берегу Клязьмы близ устья Нерли. Его опоясывали земляные валы с

белокаменными стенами. Сохранилась лишь одна лестничная башня с переходом

на хоры собора. Основания стен последнего, как и остатки других частей

ансамбля, раскрыты раскопками.

Дворцовый ансамбль располагался на площади, вымощенной белокаменными

плитами. Его центром был собор, связанный переходом с лестничной башней, от

которой далее также белокаменный переход вел во второй этаж дворца. К югу

от собора через вторую башню шли переходы, выводившие на крепостную стену.

Под переходами были арочные проходы и проезд. Все эти части объединялись

аркатурно-колончатым поясом в единое живописное и торжественное целое.

Фасады украшали барельефы, фресковая роспись, некоторые детали были обиты

золоченой медью. Высокий и стройный дворцовый собор имел необычные для

древнерусской архитектуры круглые столбы-колонны, расписанные под белый

мрамор и завершенные огромными лиственными капителями. Пол хоров устилали

майоликовые плитки, а в самом храме — медные плиты, запаянные оловом и

блестевшие, как золото. По свидетельству летописи, в храме было много

драгоценной утвари. Перед собором на площади стоял уникальный в русском

зодчестве восьмиколонный киворий (сень) с золоченым шатром над белокаменной

водосвятной чашей.

Строительство времени Всеволода III знаменует дальнейший блестящий подъем

владимиро-суздальского зодчества. В архитектуре возникают два течения:

епископское, отрицательно относящееся к развитию скульптурного убранства

храмов, приверженное к строгости их облика, и княжеское, широко

использующее пластику.

Крупнейшим памятником первого течения стал владимирский Успенский собор

после его обстройки в 1185—1189 годах. Фасады почти лишены скульптур; лишь

единичные резные камни были перенесены на них со стен старого собора.

Здание фактически стало новым, более грандиозным сооружением; его объем

приобрел ступенчатое построение, так как окружавшие старую постройку

галереи были несколько понижены. На углах поставлены четыре новые главы,

образовавшие торжественное пятиглавие. В архитектурном образе нового собора

еще ярче выявилась идея силы и царственного величия, пронизывающая все

искусство времени могучего «самовластца» Всеволода.

Эта же идея — апофеоз власти и могущества владимирской земли с большей

силой выражена в Дмитриевском соборе во Владимире (1194—1197).

Первоначально, подобно собору в Боголюбове, храм входил в дворцовый

ансамбль, имел выступающие у западных углов лестничные башни и был связан

переходами с дворцовыми зданиями. Собор принадлежал к обычному типу

одноглавых четырехстолпных храмов, но зодчие наполнили эту традиционную

схему новым содержанием. Торжественная парадность и представительность

храма подчеркнуты величавым ритмом его членений и особенно усилены

богатейшим резным убором. Дмитриевский собор наиболее ярко характеризует

второе течение владимирского зодчества, резко отличное от епископского

строительства любовью к пышному резному убранству зданий В первой половине

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16