речной петле, так как и здесь напольная угрожаемая сторона имела

незначительное протяжение. Таковы Кашин и Воротынск.

Те же принципы лежат и в основе планировки укреплений Северо-западной Руси

XIV — первой половины XV в. Новгородские и псковские крепости этого времени

в большинстве случаев очень похожи на московские и тверские, но они имеют и

некоторые отличительные особенности. Здесь широко распространены укрепления

островного типа, занимающие отдельные холмы с крутыми склонами со всех

сторон. Таковы, например, новгородские городки Демон (городище Княжья гора)

и Кошкин городок, а также псковские крепости Дубков и Врев. Применялись

здесь и укрепления на речных островках — например, Остров, Опочка,

Тиверский городок. Когда новгородские и псковские горододельцы

придерживались мысового типа крепости, то они обычно не очень соблюдали

геометрическую правильность ее валов и больше ценили естественные преграды,

чем строители укреплений Северо-восточной Руси.

Характерно, что новгородцы и псковичи в XIV — XV вв. непрерывно

совершенствовали и реконструировали укрепления не только детинцев, но и

окольных городов в своих столицах — Новгороде и Пскове. В Северо-восточной

Руси в это время не только не строили оборонительные сооружения окольных

городов, но не поддерживали даже укрепления окольных городов, сложившихся в

XII — XIII вв. Причина этого, видимо, в том, что в Северо-восточной Руси

усиление княжеской власти привело к полному подчинению городов, которые в

XIV — XV вв. не имели здесь никаких прав самоуправления. Между тем

строительство укреплений окольных городов было, по-видимому, всегда связано

с местным, городским самоуправлением и являлось функцией горожан, а не

князя. Может быть, отличия в структуре укреплений отдельных районов Руси

сказываются даже в терминологии. Так, в Московском и Тверском княжествах

центральная часть укреплений приобрела наименование кремль, в Новгороде же

сохранился термин детинец, а в Пскове сложился свой местный термин — кром.

Отличительной особенностью оборонительных сооружений XIV — первой половины

XV в. является дифференцированный подход зодчих к конструкциям в

соответствии с их местом в системе обороны. Валы и стены, расположенные со

стороны достаточно мощных естественных заграждений, очень невелики и имеют

простейшую конструкцию. Валы и стены с напольной, «приступной» стороны

гораздо более мощные и высокие и имеют более сложную и совершенную

конструкцию.

Так, высота валов Звенигорода и Старицы — около 8 м. Передний склон вала

делали всегда более крутым — обычно не менее 30° к горизонту, а тыльный

склон — несколько более пологим. Горизонтальные площадки на вершине вала

первоначально делали узкими, как в валах XI — XII вв., но позже, с

усложнением конструкции оборонительных стен, они достигали ширины 8 — 9 м.

Как и раньше, земляная насыпь вала часто не имела внутреннего деревянного

каркаса; таковы чисто земляные валы Романова и Плеса. Для насыпки валов

использовали местный грунт, по возможности наиболее плотный, иногда даже

чистую глину, как в новгородской крепости Холм. При отсутствии хорошего

грунта брали и более слабые материалы, даже песок; таковы валы псковских

крепостей Велье, Котелно и др. Наконец, там, где почва была каменистой, вал

целиком насыпали из камней, как это сделано в Тиверском городке.

Сооружались и валы с внутренним деревянным каркасом. Обычно он представлял

собой срубную дубовую стенку с короткими поперечными перерубами,

выступающими в тыльную сторону. Располагаясь под самым гребнем вала, стенка

выходила на его поверхность. Такой тип каркаса является упрощением каркасов

валов русских крепостей XII в. и известен по укреплениям Звенигорода, Рузы,

Вереи, Галича-Мерьского, построенным примерно на рубеже XIV и XV вв. В

валах Калуги и Воротынска, крепостей на южной границе Московского

княжества, обнаружены наклонные каркасы, расположенные не в тыльной, а в

лицевой части вала, склон которого они должны были укреплять. Перед

большими валами часто оставляли горизонтальную площадку-берму, чтобы

воспрепятствовать сползанию вала в ров.

Рвы в укреплениях XIV — первой половины XV в. обычно широкие и глубокие.

Они, как правило, отрезали крепость с напольной стороны и имели очень

большое значение в системе обороны. Часто в качестве рвов использовали

подрезанные естественные овраги. Рвы обычно имели симметричный профиль с

уклоном стенок около 30°. Достаточно широко применялось в это время также и

эскарпирование склонов.

Стены крепостей Северо-восточной Руси вплоть до конца XV в. были

деревянными. Единственное исключение — стены Московского Кремля,

построенные из тесаного камня в 1367 — 1368 гг., когда пришли в ветхость

дубовые стены, сооруженные примерно за тридцать лет до этого. Деревянные

стены XIV в., по-видимому, мало отличались от стен более раннего времени и

представляли собой срубную однорядную стену, скрепленную короткими

поперечными перерубами. В верхней части располагалась прикрытая бруствером

площадка для воинов. Позднее, в связи с совершенствованием камнеметов,

стены начали делать более толстыми, состоящими не из одного, а из двух

рядов бревен. Утолщение стен стало необходимым в XV в., когда рядом с

камнеметами в осаду крепостей включилась огнестрельная артиллерия — пушки.

Для противодействия ударам каменных пушечных ядер начали строить стены из

двух и даже трех срубных стенок с засыпкой пространства между ними землей

или камнями.

В укреплениях меньшего военного значения, а особенно в небольших

укрепленных поселениях, например, в боярских усадьбах, строили более

простые деревянные стены столбовой конструкции, где основу составляли

врытые в землю столбы, в пазы которых укреплялись горизонтальные бревна.

Стена такого типа укрепляла боярскую усадьбу Хабаров городок близ Юрьева-

Польского.

Деревянные стены крепостей Новгородской и Псковской земель были того же

типа, что ив Северо-восточной Руси; сходна и эволюция их конструкции. Так,

в новгородской крепости Холм (XV в.) стена состояла из трех бревенчатых

стенок и имела общую толщину 2 1/2 м. Однако в Северо-западной Руси уже с

XIV в. достаточно широко строят каменные крепости. Зачатки этой традиции

восходят еще к XII — XIII вв., когда были построены каменные укрепления в

Ладоге и Копорье. В XIV и XV вв. здесь развернулось уже интенсивное

каменное оборонительное строительство: появились каменные стены в Новгороде

и Пскове (как в детинце, так и в окольном городе), а также каменные

крепости Порхов, Остров, Орешек, Изборск, Ям (рис. 14). В псковской

крепости Велье, построенной в XIV в., половина городских стен была

каменной.

Важно отметить, что если строительство каменных башен в Западной Волыни

связано с влиянием польского и венгерского зодчества, то в новгородских и

псковских каменных крепостях нет никаких следов иноземного воздействия.

Сложение здесь устойчивой традиции каменного оборонительного строительства,

очевидно, объясняется издавна выработанными приемами местной инженерной

«школы», а также обилием в этом районе залежей известняковой плиты.

Часть каменных укреплений новгородских и псковских земель выстояла до наших

дней. Правда, большинство из них было позднее капитально перестроено, но

Порховская крепость 1387 г., лишь частично переделанная в 1430 г.,

сохранилась почти целиком. Изборская крепость, несмотря на несколько этапов

реконструкции, в основном относится к середине XV в.

В каменных крепостях Северо-западной Руси, так же как и в деревянных,

стороны, обращенные к реке или к крутым склонам, приспособлены к защите с

помощью фронтальной стрельбы и поэтому лишены башен. Все башни расположены

там, где был возможен штурм и где, следовательно, была необходимость во

фланкирующем обстреле стен. Каменные стены XIV — первой половины XV в.

имели различную толщину: на наиболее ответственных участках с напольной

стороны крепости — до 3 — 4 м, а на других участках — 1 1/2 — 2 м. Уже в

первой половине XV в. каменные стены часто усиливают с помощью

дополнительных каменных прикладок, что вызвано применением при осаде пушек

крупного калибра. В верхней части стен возводили каменные зубцы, а за ними

располагали деревянную площадку для воинов. Как деревянные, так и каменные

стены обычно покрывали кровлей.

В военном зодчестве XIV — первой половины XV в. в отличие от

предшествующего периода большую роль играют башни; но это башни не

наблюдательные и не для кругового обстрела, расположенные внутри крепости,

а для фланкирования стен. Они слегка выступали вперед от плоскости стен и

находились главным образом там, где стены меняли свое направление, т. е. на

углах крепости. Места расположения башен часто легко определяются по

округлым расширениям земляных валов, на которых эти башни стояли. Так,

например, отчетливо видны места расположения башен в Старице, Романове,

Вышегороде на Протве, Вышегороде на Яхроме и ряде других укреплений XIV —

XV вв. Башни в это время обычно называли стрельницами, а в псковской земле

— кострами.

К сожалению, менее ясно устройство самих башен. Известно, что прямоугольные

и многогранные (в каменной архитектуре — круглые) башни применялись

одновременно. До настоящего времени сохранилось несколько каменных башен

конца XIV — первой половины XV в. в Порхове, Изборске, а, быть может, также

в Кореле. Квадратная (так называемая Малая) башня в Порхове была построена

вместе с крепостью в 1387 г. и сохранилась без существенных переделок (рис.

15). Она разделена на четыре яруса с помощью балочных перекрытий (мостов),

толщина ее стен — 1,4 м. Остальные башни Порховской крепости имеют

полукруглую в плане форму; они были реконструированы в 1430 г., при этом

толщина их стен доведена до 4 м. Бойницы в башнях Порховской крепости очень

узкие и еще плохо подходят для установки в них пушек, Башни Изборской

крепости гораздо лучше приспособлены для этой цели: их бойницы имеют с

внутренней стороны значительные расширения, как бы камеры, где и ставились

орудия.

Очень усложнилось в XIV — XV вв. устройство крепостных ворот. Конечно, в

укреплениях второстепенного значения ворота бывали довольно простыми, они

имели характер воротной башни, как в укреплениях XII — XIII вв. Однако в

более мощных и совершенных крепостях начали сооружать сложные въездные

устройства. Прежде всего сам въезд в крепостях XIV — первой половины XV в.

часто размещали не в напольной стене крепости (как это обычно делали

раньше), а в одной из ее боковых сторон. Сторона, подверженная штурму,

ворот не имела. Таким образом, даже подход к воротам уже представлял

известные трудности. Кроме того, вместо простых ворот стали сооружать

захабы — специальные устройства перед воротами, представляющие собой как бы

небольшие узкие коридоры между крепостными стенами. Очень часто в начале

такого захаба ставили башню.

Для того чтобы попасть внутрь укрепления, нужно было пройти через ворота,

затем через захаб и, наконец, через вторые, внутренние ворота. Весь этот

путь находился под контролем защитников крепости и целиком простреливался.

Деревянные захабные устройства не сохранились, но зато известно несколько

таких въездов в каменных крепостях — в Порхове, Острове, Изборске, Пскове.

В XV в. ворота начали усиливать опускными решетками, перегораживавшими

проезд. Решетки эти делались железными или деревянными, но обитыми железом.

Камера для подъемного устройства такой решетки хорошо сохранилась,

например, в Порховской крепости. Перед воротами через ров перекидывали

мосты. Как и раньше, они были деревянными, довольно узкими, опирающимися на

столбы. Подъемных мостов на Руси не строили вплоть до конца XV в.

Кроме одних или нескольких ворот, в крепостях обычно имелись еще

дополнительные потайные выходы — вылазы. Снаружи эти вылазы были

замаскированы деревянной стенкой или земляной насыпью, а в каменных

крепостях их закрывали тонкой каменной стенкой, сложенной заподлицо с

наружной поверхностью крепостной стены, так что противник снаружи не мог

обнаружить место вылаза. Использовались эти потайные выходы во время осады

для внезапных вылазок. Остатки таких вылазов сохранились в Изборской и

Порховской крепостях.

Одной из важнейших задач было обеспечение крепостей водой на случай осады.

Вплоть до XV в. эту задачу решали двумя способами — либо рыли внутри

крепости колодец (иногда его делали очень глубоким), либо в предвидении

осады запасали воду в бочках. С XV в. начали строить специальные устройства

для водоснабжения — тайники. Они представляли собой подземные коридоры,

идущие из крепости вдоль склона холма вниз до того уровня, где можно было

легко отрыть колодец. Коридоры эти делали сравнительно неглубокими, но

затем их покрывали кровлей, засыпали землей и тщательно маскировали, чтобы

противник во время осады не мог обнаружить тайник. Остатки тайников

сохранились в Изборске, в Копорье, в небольшом московском городке Кременске

и в некоторых других крепостях.

Стратегическая организация обороны страны в XII, XIII и XIV вв. носила, как

ни странно, менее организованный характер, чем в XI в. Процесс феодального

дробления страны не только не давал возможности усовершенствовать оборону

границ по сравнению с системой Киевской Руси, но, наоборот, ликвидировал

даже то, что уже было создано в этом отношении. Если в XI, а частично еще и

в XII в., в Южной Руси существовала согласованная система обороны

территории со стороны степи, то позднее каждое княжество строило оборону

своих границ самостоятельно. А так как в XIII в. дробление земель

продолжалось, границы отдельных княжеств оставались крайне неопределенными.

Когда в XIV в. начался процесс объединения русских земель вокруг Москвы,

появилась возможность более обдуманно строить организацию обороны

территории. Правда, границы Московского княжества часто менялись, поскольку

его территория быстро и непрерывно росла. Поэтому единственной возможностью

было не укрепление самих границ, а постройка и усиление крепостей на

главных направлениях, по которым противник мог бы двигаться к Москве. Так,

на западном направлении особенное значение приобрел Можайск, а на южном —

Серпухов, стоявший у переправы через Оку, где обычно проходили татары,

когда шли на Москву. На юго-восточном направлении большую роль играла

Коломна. Вообще в Московском княжестве в XIV и особенно в XV в. проводилось

энергичное строительство новых городов и укрепление старых. Большое

количество городов было одним из важных факторов, обеспечивавших

относительную безопасность территории крепнувшего Московского княжества.

Лишь одна граница этого княжества оставалась более или менее неизменной —

граница с Тверской землей. Основным опорным пунктом здесь стал город

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16