Меню
Поиск



рефераты скачать Эстетика

Общественно-историческая практика втягивает предметы в свою сферу и ставит их в определенные отношения к людям. И лес, и цветок, и даже далекие от нас небесные тела давно втя­нуты человеком в сферу его практической жизнедеятельности. Например, по звездам ориентировались путешественники и море­плаватели, по ним отсчитывали время, вели летосчисление, оп­ределяли время года и устанавливали начало посева и сбора уро­жая. Эта втянутость в общественно-историческую практику и при­давала предметам общественные свойства — предмет обретал объективное, обществом рожденное эстетическое содержание (эстетические свойства).

Эстетическая ценность предмета зависит, следовательно, не только от его естественных качеств, но и от тех общественных обстоятельств, в которые он включен. Золото оказывает на чело­века определенное эстетическое воздействие, не только будучи, по словам К. Маркса, «самородным светом, добытым из подзем­ного мира» , но и как металл, олицетворяющий деньги, то есть в конечном итоге как определенный тип общественных отноше­ний. Эстетические свойства предметов не тождественны цветовым. Нельзя отождествлять эстетическое свойство золота с блеском, как нельзя считать золотом все, что блестит.

 Сущность эстетического «сверхприродна» и, повторим это еще раз, носит общественно-исторический, социокультурный характер, который свое внешнее выражение получает через чувственно-пред­метный материал. Или можно сказать иначе: в эстетическом воп­лощены природные и социальные особенности предмета в их соот­ношении с практикой человечества, в их значении для человече­ства кик рода..

Итак, эстетическое — это общечеловеческая ценность. Если политика рассматривает явления с точки зрения отношений между классами, этика берет явления в их значении для данного конкрет­ного общества и отношений между людьми в нем, философия — с точки зрения значения явлений в системе мироздания, рели­гия — с точки зрения их отношения к богу, право — с точки зре­ния их отношения к существующим в обществе юридически за­крепленным нормам человеческой деятельности, то для эстетики явления существуют прежде всего в их общечеловеческом значе­нии. Человек всякий раз исходит из исторически определенного социального опыта. Однако именно эстетическое отношение позво­ляет ему освоить этот опыт в личностных и духовно-культурных формах и извлечь из него общечеловеческое.

Эстетическое отношение обусловливается общественными потребностями определенных социальных групп и выражает ту или иную классовую позицию. При этом классовый подход может вести к более ограниченному или более полному и адекватному раскрытию эстетической ценности, что зависит от характера клас­са, его места в историческом процессе, степени совпадения (либо противоречия) его интересов с интересами человечества.

Классовый, национальный и общечеловеческий момент есть и в политическом, и в этическом, и в эстетическом восприятии. Но в последнем общечеловеческое всегда является определяющим.

В общечеловеческой природе эстетических ценностей — источ­ник непреходящего значения великих творений искусства, создан­ных в разные эпохи. Так, по словам К. Маркса, греческое искус­ство в известном смысле продолжает служить для нас нормой и недосягаемым образцом. В. И. Ленин говорил, что красивое нуж­но сохранить, взять его как образец, исходить из него, даже если оно «старое».

Эстетически оценивая явления, человек определяет меру своего господства над миром. Эта мера зависит от уровня и характера развития общества, его производства. Последнее раскрывает то или иное значение для человека естественно-природных свойств предметов, определяет их эстетические свойства. Этим объясня­ется, что эстетическое проявляется в разных формах: прекрасное, безобразное, возвышенное, низменное, трагическое, комическое и т. д.

Расширение общественной практики человека влечет за собой расширение круга эстетических свойств и эстетически оценивае­мых явлений.


СИСТЕМООБРАЗУЮЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ЭСТЕТИЧЕСКОГО

Итак, эстетическое, эстетические свойства предметов запечатле­вают в себе исторический тип деятельности людей. Такое пони­мание эстетического дает возможность целостно и концептуально осознать эстетическое богатство действительности и все многооб­разие путей ее эстетического освоения Оно не только служит ключом к раскрытию сущности его форм — прекрасного, возвы­шенного, трагического, комического, безобразного, низменного, но и выступает теоретической базой для решения всех основных вопросов эстетики, и в первую очередь для научной трактовки ее категорий и законов. Здесь — отправная точка эстетики как научной системы.

Действительность в ее эстетическом богатстве предстает как предмет искусства. Отсюда понятна долговечность произведений классического искусства: в них предметы и явления современно­сти были взяты эстетически, то есть в их общечеловеческом значении. Без этого произведение лишается непременного для ис­кусства качества — художественности, становится иллюстратив­ным и декларативным. Утилитарно-практический подход к жиз­ненному материалу не только порождает штампы, но и ведет к утрате специфики искусства: разрушает художественный образ, превращает искусство в служанку сиюминутной конъюнктуры, ко­торая завтра уже никого не будет волновать. Такая трактовка природы искусства предполагает необходимость и плодотворность проникновения в него философских, этических и политических идей, но не позволяет им подменять эстетическое, не делает искус­ство иллюстрацией к идеям, добытым другими формами обществен­ного сознания.

Объективные эстетические свойства действительности — жиз­ненная основа художественного образа. Эстетическое освоение природного и общественного мира предполагает широкую заинте­ресованность в самом предмете освоения, ориентацию на восприя­тие его в целостности, на всесторонность его охвата. В этом и коренятся социально-функциональные возможности художествен­ного образа. Искусство формирует и регулирует механизм индиви­дуального присвоения общественно-исторического опыта человече­ства. Воспринимая произведение, человек переживает знание о мире как свое собственное ощущение, в основе чего лежит социокуль­турная природа этого художественного знания.

Понимание эстетического богатства мира в качестве предмета искусства позволяет осмыслить специфику художественного ме­тода, выступающего как аналог данного предмета. Это же эстети­ческое богатство мира и отношения к нему позволяет найти пути к научной типологии искусства, то есть разработать принципы и систему его разделения на виды, роды и жанры.

Трактовка эстетического как общечеловеческой ценности дает возможность монистично, в единой системе рассмотреть все узловые проблемы эстетики.


МНОГООБРАЗИЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ

Характеризуя эстетическое значение этиче­ского в русской классике, М. Горький подчеркивал, что ей присуща красота справедливости. Для Л. Н. Толстого искусство есть один из способов различения добра и зла, а добро — важнейший источник искусства. «Искусство,— писал он,— есть умение изображать то, что должно быть, то, к чему должны стремиться все люди, то, что дает людям наибольшее благо... Таких идеалов человечество пере­жило два и теперь живет для третьего. Прежде всего — полез­ность: и все полезное было произведением искусства, так оно и счи­талось; потом прекрасное и теперь доброе, хорошее, нравствен­ное». Ныне связь между общественной практикой и эстетическим усложнилась, и искусство оказалось способным выявлять эстети­ческую значимость нравственного.

В истории эстетики антипод прекрасного — безобразное не имеет глубокой теоретической традиции. Однако и этой категории уде­лялось внимание. Еще древние египтяне, постигая диалектику прекрасного и безобразного, отмечали, что в процессе старения все здоровое и красивое становится больным и безобразным, «хорошее превращается в дурное, вкус теряется». Обратимость и взаимопере­ход прекрасного и безобразного раскрываются в древнеегипетском мифе об Исиде. Молодой и прекрасной Исиде был запрещен переезд на остров. Тогда она обернулась старухой, обманула перевозчика и переправилась. На острове она произнесла заклинание и вновь приняла образ прекрасной девушки.

Вопрос о безобразном в искусстве впервые теоретически поста­вил Аристотель. Произведение всегда имеет прекрасную форму, В предмет же искусства входит не только прекрасное, но и безобраз­ное. Даже явления отвратительные в жизни, будучи изображены в художественном произведении, доставляют эстетическое удоволь­ствие. В основе этого удовольствия лежит радость узнавания дей­ствительности, которую мастерски передал в произведении худож­ник. «...На что смотреть неприятно, изображения того мы рассматри­ваем с удовольствием, как, например, изображения отвратительных животных и трупов»

Безобразное и прекрасное — противоположности, тысячью пере­ходов связанные друг с другом. Вспомним слова шекспировского Гамлета о том, что даже такое божество, как солнце, плодит червей, лаская лучами падаль. Шекспир считал такое превращение свой­ством природы и общества.

Безобразное отталкивает, прекрасное же способно доставлять наслаждение одним своим видом.

По Ш. Бодлеру, безобразное лицо — это лицо дисгармоничное, патологическое, неодухотворенное, лишенное света, внутреннего богатства. Так определить безобразное или охарактеризовать его как антипод прекрасного логически недостаточно. Что же такое безобразное?

Безобразное — эстетическое свойство предметов, естественные, природные данные которых при современном уровне развития об­щества и его производства имеют отрицательное общечеловеческое значение, хотя и не представляют серьезной угрозы человечеству, так как заключенные в этих предметах силы освоены человеком и подчинены ему.

Низменное противоположно возвышенному. Согласно представле­ниям древних египтян, покидая мир, солнце повергает землю и лю­дей во мрак, ужас смерти охватывает всех. Так явление, которое мы, располагая этим понятием, назвали бы низменным, описывается в гимне богу Атону.

Рассматривая эстетические свойства действительности, которым подражает искусство, Аристотель впервые в истории эстетической мысли говорит о низменном. В качестве примера он приводит ха­рактер Менелая (из трагедии Еврипида «Орест»), чья низость не вызвана необходимостью.

Низменное крайняя степень безобразного, чрезвычайно негативная ценность. Это явления или предметы, имеющие отрица­тельную общечеловеческую значимость и таящие в себе угрозу для человечества, так как они еще не освоены, не подчинены людям и могут представить для них грозную опасность. Если человечество не владеет собственными общественными отношениями, то это мо­жет стать источником больших бедствий. И все явления, относящие­ся к этой грозной опасности, воспринимаются как низменное (фашизм, атомная война и т. п.).

Низменный характер войны, например, глубоко раскрыл художник В. В. Верещагин в картине «Апофеоз войны». Он посвятил ее всем «великим завоевателям» — бывшим, сущим и будущим. На картине изображен холм, сложенный из человеческих черепов.

Не менее грозное проявление невладения людьми своими общественными отношениями — тирания. Вот как, например, ее низменность раскрывает французский гуманист Этьен де ла Боэси, живший в XVI в. «...По совести говоря,— пишет он,— величайшее несчастье зависеть от произвола властелина, относительно которого никогда не можешь знать, будет ли он добр, поскольку всегда в его власти быть дурным, когда он этого захочет». Для ла Боэси несвобода людей — результат их поразительной общественной слепоты: тиран «побежден сам по себе, только бы страна не согла­шалась на свое рабство. Не нужно ничего отнимать у него, нужно только ничего ему не давать... Я не требую от вас, чтобы вы бились с ним, нападали на него, перестаньте только поддерживать его, и вы увидите, как он, подобно колоссу, из-под которого вынули основание, рухнет под собственной тяжестью и разобьется вдре­безги». Для французского гуманиста тирания низменна, так как несет людям несвободу, ведет к общественно отрицательным след­ствиям, подчинению народа эгоистическим капризам самодержца. Музыка сравнительно поздно (лишь в XIX — XX вв.) овладела способностью рисовать образ зла — безобразного, низменного (Д. Д. Шостакович. Седьмая симфония). До этого музыка (Моцарт, Бетховен) передавала этот образ опосредствованно, через раскры­тие накала борьбы, через показ меры усилий добра в преодолении безобразного и низменного.

Ужасное — близкая трагическому, но глубоко ему противополож­ная категория. Если трагическое всегда имеет свое разрешение в будущем, то ужасное безысходно, безнадежно. Это гибель, не не­сущая в себе ничего просветляющего, не сулящая людям грядущее освобождение от несчастий, бедствие, не контролируемое людьми, неподвластное им, господствующее над ними. В трагическом не­счастье величественно, оно все же возвышает человека, так как последний остается господином обстоятельств и, даже погибая, утверждает свою власть над миром. В ужасном, напротив, человек -раб обстоятельств, он не владеет миром.

Ужасное — эстетическая доминанта средневекового религиоз­ного сознания, пугавшего грешников адовыми муками и грядущим страшным судом.

В «Гамлете» Шекспира ужасное — оттенок трагического. Рассказ Призрака выдержан в эстетическом ключе ужасного:

“Я скошен был в цвету моих грехов, Врасплох, непричащен и непомазан; Не сведши счетов, призван был к ответу. Под бременем моих несовершенств, О ужас! Ужас! О великий ужас!”

В кризисные эпохи, когда рухнуло одно мировосприятие, а на смену ему еще не пришло другое, вся Вселенная часто воспринимается в свете ужасного. Крушение определенного исторического порядка в глазах современников выглядит как глобальная катаст­рофа. Такое мироощущение, полное безнадежного ужаса и отчая­ния, передает, например, П. Брейгель в картине «Слепые»: истори­ческая судьба всего человечества предстает в образе слепцов, цепоч­кой идущих к обрыву.

Категория ужасного охватывает те явления действительности, которыми человек свободно не владеет и которые несут ему не­счастья и гибель, неразрешимые даже на историческом уровне (отсюда пессимистическое мироощущение).

Герой картины испанского художника X. Риберы «Самоубийство Катона Утического» не похож на могучих титанов шекспировских трагедий. Гибель его не трагична, а ужасна: принижено социальное начало, и на полотне запечатлен биологический страх смерти. Чело­век изображается как жалкое существо, живущее без разумного назначения. Умирая, он наполняет мир своим предсмертным кри­ком, полным безысходной тоски и слепого отчаяния.

Искусство Ф. Кафки утверждает, что состояние мира ужасно, он полон слепых, враждебных человеку сил. «Обыкновенный» ужас определил поэтику его новелл.

Западногерманский критик К. Г. Симон отмечает, что ныне безумие мира стало фактом и проникло в искусство: «...сумасшедший дом вступил свободно и бесстыдно в мир, который нас ежедневно окружает и который теряет логику и причинные связи... Мы... при­слушиваемся к историям об изобретателях атомной бомбы, которые пошли в монастыри, и о кинозвездах, которые стали буддистками... Мы пресытились позитивистским веком, и рационалистически опти­мистический прогресс стоит перед пропастью атомной бомбы». В этой характеристике состояния мира сквозят испуг перед слож­ностью века и исторический пессимизм. Трагическое в такой ат­мосфере становится иррациональным, преобразуется в ужасное.

Безобразное, низменное, ужасное — негативные ценности, отри­цательные эстетические свойства мира, запечатлеваемые искусст­вом (особенно в XX в.) и отражающиеся в эстетике. Эти кате­гории вошли в систему современной эстетической науки. Без них нельзя понять, например, произведения, изображающие ужасы фашизма.




ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ В ЖИЗНИ И В ИСКУССТВЕ

Взаимодействие человека с реальным миром сложно и многообраз­но Обстоятельства текучи и изменчивы, а человек, оставаясь самим собой, в каждой ситуации равен и не равен себе, тот же и вместе с тем иной. Он в каких-то отношениях хорош, в каких-то отношениях комичен, а в иных героичен и т. д. Раскрыть это диалектическое взаимодействие характера и обстоятельств средствами искусства значит отразить жизнь эстетически многогранно, объемно, в разных ее эстетических свойствах.

В трагедии Шекспира смело вторгается комедийное начало в лице остроумного народного шута. Смесь возвышенного и низмен­ного, страшного и смешного, героического и шутовского была здесь столь причудлива, что Вольтер, вкусу которого было близко эс­тетически одноцветное искусство классицизма, даже назвал Шекс­пира пьяным дикарем. Причудливое сочетание эстетически разных красок присуще и творчеству Сервантеса. Пожалуй, нет такого эстетического свойства, которого не было бы в характере Дон Кихота. В нем и возвышенные, прекрасные, и эстетически отрица­тельные черты, и романтическое, и чудесное, и трогательное. И все эти многообразные краски эстетического спектра отчетливо про­ступают на фоне трагикомического.

Испанский драматург Лопе де Вега отмечал правомерность соединения трагического и комического в драматургии, так как в самой действительности эти начала находятся «в смешении». Так же для Лессинга сама природа служит образцом в сочетании обы­денного с возвышенным, шуточного с серьезным, веселого с печальным.


ЭСТЕТИКА — ТЕОРИЯ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ

Гуманизм — высшая цель и смысл эстетики и искусства.

Эстетическое воспитание направлено на формирование целостной творческой личности, охватывает интеллектуальную, эмоцио­нальную, волевую, ценностно-ориентационную ее стороны. Оно про­низывает все сферы жизнедеятельности человека: и глубину его мышления, и тонкость чувств, и характер избирательности, и уста­новки. Эстетическое обучение дает эстетические знания. Эстети­ческое воспитание всеохватывающе и определяет не только знания, но и характер человека. В процессе эстетического воспитания эстетика не просто усваивается человеком как определенное зна­ние, а становится как бы частью его самого. При этом личность формируется под совокупным воздействием: 1) эстетической тео­рии; 2) природного и общественного мира; 3) произведений ис­кусства и 4) эстетической деятельности, охватывающей восприя­тие эстетических и художественных ценностей и творчество по законам красоты и по другим эстетическим законам.

Эстетическая воспитанность предполагает единство эстетичес­ких убеждений личности с ее интуитивными ориентациями и самопроявлениями во всех формах деятельности. А это требует не только эстетического обучения, но и просвещения: личность должна приобретать эстетические знания и убеждения, эстетические вкусы и художественные навыки, способности творчества и восприятия искусства. Эстетическое воспитание способствует самопознанию и самоуглублению личности, осознанию ею своей самоценности, оно является одной из высших форм приобщения человека к человечеству, социализации человека.

Эстетическое воспитание чуждо дидактике. Воздействие на личность идет бескорыстно, исподволь, ненарочито. Цели эстети­ческого воспитания столь широки, что отсутствует прямая польза, но проявляется широкая общественная значимость процесса, чело­век ориентируется на общечеловеческие ценности, осознавая их приоритетное значение.

Если нравственное воспитание предполагает формирование человека с социальными качествами, актуальными для данного об­щества, то эстетическое воспитание имеет в виду не только данное общество, но в конечном счете все человечество как поле, ориентир и критерий жизнедеятельности личности. Эстетическое воспитание развивает творческие способности человека, научает его относить­ся к миру истинно по-человечески. Во всем этом источник и актуальности, и грядущего расширения сферы и значения эстети­ческого воспитания.

Прежде всего, эстетическое воспитание оттачивает непосредст­венно эстетическую область сознания: эстетический вкус, ценност­ные ориентации, идеалы, установки, критерии. Однако оно захваты­вает в поле своего воздействия и всю личность. Желанный, опти­мальный результат эстетического воспитания — формирование целостной и гармоничной, самоценной и социально ценной, твор­чески активной личности, обладающей высокой индивидуальной эстетической культурой, что позволяет человеку жить гуманной жизнью и действовать убежденно, целенаправленно, избирательно, продуктивно, практично и общечеловечески значимо. Главный по­казатель эстетической воспитанности человека — его самостоя­тельные творческие личностные действия, их гуманный характер, благородный тип поведения, манеры и внешний облик, сообразо­ванные с высоким вкусом.

Искусство — ядро и генеральное средство эстетического вос­питания, которое, однако, ведется и с помощью дизайна, эстети­ческих аспектов спорта и других форм деятельности, несущих в себе эстетическое содержание.

Особым специфическим моментом эстетического воспитания яв­ляется гедонистический эффект: формирование личности протекает в форме переживания эстетического наслаждения, что делает этот процесс не только ненавязчивым, непроизвольным, но и радостным. Наиболее действенно эстетическое воспитание протекает в «игро­вой ситуации»: чувства и мысли человека оттачиваются в обста­новке бескорыстия, при усиленной внутренней работе сознания, не предполагающей выход к немедленному практическому дейст­вию в данной обстановке, а подготавливающей человека к жизни, к поведению в широком спектре грядущих реальных ситуаций.

Все это делает насыщенные игровыми моментами националь­ные обряды и обрядовые традиции в их современном переосмыс­лении особенно значимыми для целей эстетического воспитания.

Эстетическое воспитание попутно решает и компенсаторные задачи, отвлекая человека от горестных жизненных переживаний и готовя его к борьбе за улучшение мира и своего положения в нем. Этот тип воспитания решает и просветительно-эвристическую зада­чу, помогая личности духовно обогащаться новыми знаниями и эстетическим опытом. Кроме того, функциональными особенностя­ми эстетического воспитания являются: артистизм— оттачивание и совершенствование чувств, вкусов человека, его облика и жизнен­ного поведения; ценностно-ориентационный эффект — привитие личности способности оценивать явления действительности и ис­кусства, выстраивать иерархически организованную систему цен­ностей и выбирать направление деятельности в соответствии с этой системой; креативность — пробуждение в человеке художника, раз­витие потребности и способности к творческому восприятию мира и искусства, к творческому характеру деятельности.

В XX в. искусство выдвинуло концепцию непрерывно расту­щего человека. Однако результаты этого роста могут быть и отри­цательными. Американский фантаст Д. Шеллиг в рассказе «Чудо-ребенок» прогнозирует непрерывный и убыстренный рост личности, который приводит к страшным последствиям. Доктор Эллиот изобрел и применил к ребенку своих друзей стимулятор физического и духовного роста. Результаты сказочны: в шестинедельном воз­расте ребенок уже сам ест и разговаривает, в два года — читает книги. Доктор Эллиот утверждает, что убыстренный рост — единственный для ребенка способ выжить в условиях усиливаю­щейся беспощадной конкуренции. Однако шестилетний чудо-ре­бенок, развиваясь как конкурентоспособный эгоист, все более и более отчуждается от людей. Обеспокоенный происходящим, отец идет к доктору Эллиоту и отнимает у него тетрадь с заголовком «Ребенок будущего. Проспект», в которой читает: «У ребенка буду­щего... шестой год будет отмечен высоким развитием его стремле­ний к соревнованию... Он... обратится против своих родителей и быстро уничтожит их, как помеху к своему дальнейшему разви­тию». Отец в ужасе. Он торопится домой, но, отперев дверь, слышит предсмертный крик своей жены... Таковы результаты «непрерывного роста» личности, если этот рост не освещен гуманистическими идеями и человек эгоцентрически замкнут, не имеет целей вне себя, в обществе. Развитие характера на эгоистической основе оборачи­вается деградацией всего человеческого в человеке. Человек должен отдавать себя людям, быть человеком для других, иначе эгоисти­ческая замкнутость лишает жизнь смысла, превращает ее в абсурд. Рост личности вне гуманистической ее социализированности и само­ценности, а также рост общества вопреки интересам человека одинаково губительны. Однако с гуманизмом в истории дело обстоя­ло невесело, символом чего служит сервантесовский образ пасту­шонка, которого хозяин порол за малейшую провинность. Благо­родный искатель справедливости Дон Кихот заступился за бедного мальчишку и даже пригрозил хозяину расправой, если тот и впредь будет жесток. Но как только рыцарь уехал, хозяин сильнее прежнего поколотил пастушонка. И когда рыцарь вновь появился в этих краях, мальчишка умолял его больше не заступаться за него; поиск добра оборачивается новым, еще худшим злом. Может быть, идея непротивления злу насилием справедлива? А может быть, не теми средствами сопротивлялся Дон Кихот злу?

Общественный, научный и технический прогресс — величины векторные, то есть они имеют определенное направление. На протя­жении истории человечества почти всякое техническое открытие оборачивалось не только новыми благами, но и новыми несчастьями для людей. Средневековый монах Б. Шварц изобрел порошок для фейерверка. Однако этот порох превратился в средство разрушения и убийства. Электромагнето, с помощью которого неофашистские «ультра» пытали людей,— такое же дитя технического прогресса, как и холодильник в нашей квартире. Атомный взрыв в Хиросиме тоже порождение прогресса. Однако нет подлинного прогресса общества вне гуманизма.

Какова же роль искусства в современном мире? Когда-то Ф. М. Достоевский провозгласил: «Красота спасет мир». Однако почему же она его до сих пор не спасла? Разве мало было шедевров искусства в истории человечества? Дж. Свифт после издания «Путешествия Гулливера» ждал исправления мира, избавления его от зла. И сатирик был огорчен тем, что мир даже через десять лет после выхода в свет его сочинения не исправился. Как же можно надеяться на общественную действенность искусства, если опыт истории столь печален? «Ревизор» не уничтожил ни взяточников, ни бюрократов. Шекспир не избавил мир от Яго, Пушкин — от Сальери, Мольер — от мизантропов и ханжей. Г. Успенский рас­сказал, как Венера Милосская выпрямила одного из угнетенных, согнутых жизнью людей. Но сколько людей остались согнутыми, сломленными в том самом мире, в котором есть и Венера Милосская, и «Сикстинская мадонна» Рафаэля! Многие фашистские охранники концлагерей были любителями музыки и даже создавали оркестры из заключенных. Музыканты несли красоту надсмотрщикам, а над­смотрщики музыкантам — смерть. И от коричневой чумы мир спасла не музыка, а сила оружия и героизм людей.

В обществе действуют многие силы, и красота, искусство — лишь одна из них. Красота способна «спасать мир», но тогда, когда общественно-разрушительные действия других сил не уничто­жают на корню все то, что созидает искусство.

Высшая цель науки — дать людям знания. Высшая цель тех­ники — опираясь на знания, добытые наукой, удовлетворять мате­риальные и духовные потребности и интересы людей. Высшая цель искусства — всестороннее развитие социально значимой и само­ценной личности, формирование ее потребностей и ценностных ориентаций. Поэтому искусство способно одухотворить научный и технический прогресс, осветить его идеями гуманизма. Развитие человека, его непрерывное совершенствование идут через общество, во имя людей, а развитие общества — через человека, во имя лич­ности. В этой диалектике человека и человечества — смысл и суть истории. Способствовать историческому прогрессу во имя сча­стья человека — высшее гуманное назначение искусства.






Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6




Новости
Мои настройки


   рефераты скачать  Наверх  рефераты скачать  

© 2009 Все права защищены.