Таким образом, целью Диалога является достижение существенного прорыва в среднесрочной перспективе именно в той сфере, где взаимные отношения уже прочно установлены и обоюдный интерес отчетливо проявлен.

2.2.    Формы сотрудничества в рамках Диалога

Россия совершила крупный рывок в реформировании своей экономики и значительно продвинулась на этом пути. Тем не менее, многие международные компании считают, что инвестиции в Россию связаны с большими, чем "нормальные" коммерческими рисками. До тех пор, пока эти опасения присутствуют, России будет трудно достичь тех объемов капиталовложений, которые необходимы для выполнения задач, обозначенных в Новой Энергетической Стратегии.

В то же время увеличение степени вовлеченности международных энергетических компаний и их капитала может серьезно способствовать улучшению экономики российской энергетики. Это явится стимулом для роста производства энергоносителей и эффективности российского энергетического сектора, увеличит уровень энергосбережения и будет способствовать более тесной интеграции экономики России с обширными европейскими и мировыми рынками.

Для того чтобы получить доступ к инвестиционным фондам по разумной цене, как уже отмечалось, необходим более стабильный правовой и налоговый режимы.

Деятельность любой энергетической компании, российской или иностранной, по своей природе всегда сопряжена с геологическими и рыночными рисками. Однако неуверенность в стабильности правового или налогового режима увеличивает элемент "рисковой надбавки" в ставке дисконтирования, которую используют инвесторы, будь то российские или иностранные, при оценке инвестиционных проектов. Процентные ставки на кредиты увеличиваются, и в результате месторождения с пограничной рентабельностью становятся экономически невыгодными для разработки.

Опыт свидетельствует, что реформы, которые еще необходимо провести, потребуют много времени. Особенно это касается реформирования внутренних цен на энергоносители. До тех пор пока это не будет сделано, иностранные компании не решатся принять риски, связанные с соглашениями концессионного или лицензионного типа, или инвестировать в российские компании в качестве миноритарных акционеров. Поэтому, по крайней мере, в течение некоторого промежуточного периода важно применять режим соглашений о разделе продукции (СРП), поскольку европейские компании, также как и большинство других иностранных компаний, уверенно предпочитают СРП как режим, предоставляющий необходимую правовую и налоговую стабильность.

Президент Путин в своем выступлении на международной конференции СРП в прошлом году подчеркнул, что СРП могут и должны стать важной частью государственной инвестиционной политики. Он отметил крайнюю необходимость подобных соглашений, а также то, что сотрудничество, основанное на доверии между всеми участниками, является ключом к успеху.

Состоявшийся 7-ой саммит ЕС-Россия декларировал, что "улучшение правовой базы добычи и транспортировки энергоносителей в России, выработка регулирующих нормативов по соглашениям о разделе добычи и механизма поддержки инвесторов в энергетическом секторе, нацеленных в первую очередь на упрощение административной и лицензионной процедуры, являются ключевыми предпосылками для увеличения европейских инвестиций в энергетический сектор".

Европейский Союз не является приверженцем концепции, что установление режима СРП в России является единственно возможной правовой формой для инвестиций в Россию, и признает, что в долгосрочной перспективе возможно рассмотрение иных, помимо СРП, правовых режимов для реализации энергетических проектов в сфере разведки, добычи и транспортировки, таких как Совместное предприятие или Концессии. Однако общая заинтересованность состоит в том, чтобы дать толчок необходимым инвестициям именно сейчас, и считается, что СРП является наиболее быстрым способом достижения этой цели.

В начале 1990-х годов, до того как генеральный закон СРП был введен в 1995 году и существенно подправлен в 1999 году, в России были заключены три соглашения о разделе продукции. Однако после принятия закона СРП 1995 года ни одного соглашения этого типа заключено не было.

2.3.    Проблемы взаимодействия России и ЕС в НГС и пути их решения

В рамках Энергетического Диалога состоялись активные дискуссии с европейскими энергетическими компаниями по проблемам Соглашения о разделе продукции (СРП). В качестве основной причины чаще всего указывалось на то, что необходимо принятие дополнительных правовых и нормативных актов, регулирующих налогообложение и формулу расчета компенсационной продукции. По оценке специалистов, предлагаемые российским правительством различные схемы налогообложения настолько сложны, что, в конечном счете, сводят режим СРП к весьма незначительным преимуществам относительно концессионного режима. Более того, некоторые компании, которые работают в действующих российских проектах СРП под "дедушкиной оговоркой", отмечают проблемы, связанные с излишне перегруженным процедурным аппаратом в некоторых регионах, что тормозит работу над проектами.

На основании всех полученных комментариев можно сделать вывод, что имеются три основные проблемы, которые должны быть решены незамедлительно. Первая, и наиболее острая, - это необходимость завершения выработки недостающих нормативных актов для деятельности в режиме СРП. Далее, необходимо определенно решить, открыта ли для перехода на режим СРП разработка участков, на которые лицензии уже выданы или будут выданы. Тут необходимо повторить, что СРП в настоящее время является наиболее быстрым и в правовом отношении самым надежным методом привлечения инвестиций и реализации проектов.

В-третьих, необходимо избавиться от распыления ответственности за различные аспекты СРП по широкому кругу административных органов регионального и федерального уровня. Как отмечается в Совместной Декларации последнего саммита ЕС и России, инвесторы единодушно выступают за создание механизма, направленного в первую очередь на упрощение административных и лицензионных процедур согласования СРП.

В среде международных компаний превалирует мнение, что ряд ключевых положений, касающихся инвесторов, согласно закону СРП, нуждается в доработке. Это, прежде всего, касается стабильности налоговых условий по проектам СРП; дополнительных налогов, которые вступают в противоречие с генеральным законом СРП; того факта, что, как представляется, участники СРП законодательно не ограждаются от регионального и местного налогообложения. Требует особого внимания вопрос о двойном налогообложении прибылей инвесторов в случае прямого раздела продукции, а также твердых гарантий возмещения инвестором своих затрат.

Ответом на многие из этих вопросов мог бы явиться, например, "модельный контракт", включенный в правовое или нормативное законодательство СРП. Такой "модельный контракт" должен содержать внятные и простые условия роялти и налогообложения прибыли, с отнесением всех местных налогов на государственную долю прибыльной нефти. Наличие такого контракта сделало бы переговорный процесс более концентрированным и ускорило бы выработку условий конкретного соглашения.

(Пример сотрудничества Тюменской Нефтяной Компании и British Petroleum см. приложение 1)

3.   Формы сотрудничества с фирмами США в НГК

3.1.    «Реабилитационные займы» ВБ и «рамочное соглашение» с американским Эксимбанком

В мире существуют различные способы финансирования нефтегазодобывающих проектов. По мнению некоторых финансистов, применительно к России на данном этапе имеет смысл говорить лишь о двух таких способах:

•    вложение собственных средств спонсоров проекта, которыми, как правило, выступают соучредители компании-инвестора, и

•     привлечение заемного капитала.

Выше приводились факторы риска для самого инвестора, связанные с принятием инвестиционных решений о вложении собственных средств. Сложности, связанные с обеспечением заемного финансирования, многократно возрастают. Согласно экономическим постулатам финансовой деятельности в части различия между доходностью по заемному и инвестиционному капиталу банкам и финансовым учреждениям, предоставляющим заемное финансирование, гораздо труднее принимать на себя кредитные риски, чем инвесторам, вкладывающим собственный рисковый капитал. Конечно, банки понимают, насколько значителен может быть возврат на инвестиции в случае успеха проекта. Но в силу своего положения при анализе кредитных рисков банки вынуждены основное внимание уделять неблагоприятным факторам, способным привести к неудаче проекта. Более того, по международному и национальному банковскому праву большинства государств существует предельный уровень рисков, которые банки и кредитные учреждения вправе принять на себя при выделении финансовых ресурсов. Поэтому, учитывая высокую степень кредитных рисков в России, до сих пор проектное финансирование со стороны иностранных коммерческих банков в российские проекты практически отсутствовало.

Контрактное право, институты и инструменты гражданско-правовых отношений с участием государства (что особенно актуально для нефтегазовой отрасли) в сегодняшней России — как в любой стране с переходной экономикой — развиты недостаточно. Основной акцент в прошедшие годы делался на развитие правовой инфраструктуры фондового рынка, обеспечивающего процессы корпоративного финансирования. Формирование же правовой инфраструктуры, обеспечивающей адекватное снижение рисков, существующих при проектном финансировании, шло с заметным отставанием. Оно и понятно, ибо до недавних пор даже на уровне Правительства РФ не было заметно особой разницы в политике по отношению к финансовым спекулянтам фондового рынка и стратегическим инвесторам, вкладывающим деньги в реальный сектор экономики[3].

Хотя в других странах проектное финансирование стало во многих случаях предпочтительной формой предоставления заемного капитала, в том числе для нефтегазовых проектов на наиболее капиталоемкой стадии разработки, международное банковское сообщество рассматривает сегодня финансовые риски в России как неприемлемые. Одной из немногих форм кредита, осуществляемого на основе проектного финансирования в России, до сих пор были займы со стороны международных кредитно-финансовых учреждений, таких, как Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Международная финансовая корпорация (МФК) и организации экспортного кредитования индустриально развитых государств (например, американский и японский экспортно-импортные банки), за всеми из которых, кроме традиционных форм так называемой “кредитной поддержки” (т.е. залогового обеспечения, гарантий спонсора проекта и т.д.), стоят государства-участники (учредители) указанных финансовых учреждений.

Можно с уверенностью сказать, что без такого второго эшелона политической защиты со стороны международного сообщества коммерческое кредитование крупных российских проектов на основе традиционного проектного финансирования не будет доступно еще по меньшей мере несколько лет, пока в России не получит достаточного развития коммерческое и финансовое законодательство, пока не будет стабильности и единообразия его применения и пока все остальные риски — политические и экономические — не будут снижены до уровня, позволяющего обеспечить “финансируемость” таких проектов по международным банковским стандартам[4]. Это делает актуальной задачу концентрации усилий российского законодателя на формировании экономико-правовой среды, учитывающей и защищающей интересы не только государства (на что сегодня направлена в основном законотворческая деятельность, по крайней мере в сфере инвестиционного и особенно недрополь-зовательского законодательства), но и всех других участников проектного финансирования, в том числе финансового-банковского сообщества.

В ближайшее время инвесторы должны будут принимать на себя большую часть инвестиционных рисков, а также пользоваться другими доступными формами кредитования с участием МФО или иностранных правительственных учреждений. Эта ситуация, конечно, ограничивает возможности инвесторов, поскольку возможности перечисленных категорий потенциальных кредиторов небезграничны, более того, они существенно уже, чем возможности международного коммерческого банковского капитала. Однако поскольку в ближайшие годы нам придется продолжать опираться в финансировании проектов на кредитную поддержку со стороны МФО и государственных финансовых институтов, ниже будут рассмотрены некоторые возможности по расширению уже сегодня возможностей перечисленных категорий потенциальных кредиторов по проектному финансированию российских проектов СРП.

Такие МФО, как Всемирный банк и ЕБРР, ориентированы прежде всего на продвижение экономических реформ в соответствующих государствах мирового сообщества. Риск возможной неудачи распределен у этих организаций между большим числом стран-учредителей при том, что при прочих равных условиях государство как экономический институт готово работать при меньшей норме возврата на инвестиции, а значит, и в среде с более высокими предпринимательскими рисками, чем частный бизнес. Указанные организации, ориентируясь в первую очередь на содействие системным реформам в кредитуемых ими странах, готовы взять на себя часть тех повышенных политических рисков, при которых не готовы работать международные коммерческие банки, ориентирующиеся на максимизацию чисто экономических результатов своей деятельности. Поэтому МФО выполняют для частного бизнеса роль “разведчика” возможностей предпринимательской деятельности в той или иной стране, а результаты их деятельности обычно служат “лакмусовой бумажкой” для частного бизнеса при принятии им решений об инвестиционных или финансовых операциях в этих странах. Уже поэтому их присутствие в той или иной стране с переходной экономикой является необходимым.

Среди государственных финансовых институтов в наибольшей степени могут инициировать продвижение частного западного бизнеса в энергетику России страховые экспортные агентства промышленно развитых стран, основной задачей которых является содействие экспортно-ориентированным операциям своего национального бизнеса. Таким образом, при кредитовании российской энергетики коммерческие западные фирмы в случае распределения операционного риска с соответствующими экспортно-импортными и страховыми агентствами своих стран (экспортно-импортные банки США и Японии, Агентство страхования заграничных частных инвестиций США — ОПИК и др.) также могут быть в первых рядах кредиторов наряду с МФО.

В силу изложенного, в 90-е годы первыми крупными кредитами “нового” образца, представляющими промежуточный этап организации иностранных кредитов в их эволюции от дефицитного к проектному финансированию, стали “Нефтяной реабилитационный проект” Всемирного банка и ЕБРР и “Рамочное кредитное соглашение для нефтегазовой промышленности России” с экспортно-импортным Банком США.

“Нефтяной реабилитационный проект” Всемирного банка и ЕБРР является одним из первых в России кредитов “нового” образца, несмотря на то, что требует выдачи суверенной гарантии, поскольку предоставлен Правительству РФ. В то же время в своей внутренней организации он использует принципы проектного финансирования.

Объем и механизм предоставления этого кредита были определены не так, как обыкновенно формировались кредитные линии, получаемые под суверенную гарантию и поступающие в федеральный бюджет, из которого впоследствии выделялись некоторые суммы, по сути бесплатно распределяемые (бюджетное финансирование) между предприятиями-потребителями выделенных финансовых ресурсов. Сумма нефтяного реабилитационного проекта была “собрана снизу” при совместной работе экспертов Всемирного банка и ЕБРР и российских специалистов путем составления технико-экономических обоснований по конкретным объектам в конкретных нефтегазодобывающих производственных объединениях: Когалымнефтегаз (компания «ЛУКойл»), Варьеганнефтегаз (ТНК-ВР), Пурнефтегаз (Роснефть).

В современных условиях функционирования российской нефтяной промышленности МФО не готовы предоставлять кредиты на восстановление бездействующих скважин (а именно на эти цели выделялись кредитные средства по нефтяному реабилитационному проекту) на условиях “чистого” проектного финансирования непосредственно российским производственным объединениям, поскольку последние могут обеспечить систему производственных гарантий кредиторам только в рамках сферы своей правовой компетенции, то есть на условиях франко-промысел. Сами нефтяные компании не застрахованы от изменений российского законодательства (поэтому, когда очередное ужесточение налогового законодательства сделало для этих компаний невозможным возврат кредитов в обусловленные сроки, некоторые из них были вынуждены отказаться от невыбранной части кредитов по реабилитационному проекту). Обеспечить необходимые гарантии по прокачке на экспорт дополнительно добытой нефти может только Правительство РФ, являющееся единственным голосующим акционером компании “Транснефть”. Поэтому Всемирный банк и ЕБРР предоставляют на эти цели кредитные ресурсы Российской Федерации в лице ее Правительства, а не непосредственно производственным объединениям (нефтяным компаниям) — это является одним из условий возвратности кредита при нынешней организации хозяйственных отношений в нефтегазовом комплексе России.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7