Меню
Поиск



рефераты скачать Особенности древнескандинавской мифологии

«1

Соткана ткань

большая, как туча,

чтоб возвестить

воинам гибель.

Окропим ее кровью,

накрепко ткань

стальную от копий

кровавым утком

битвы свирепой

ткать мы должны.

2

Сделаем ткань

Из кишок человечьих;

вместо грузил

на станке - черепа,

а перекладины -

копья в крови,

гребень - железный,

стрелы - колки;

будем мечами

ткань подбивать!

3

Хьёртримуль, Хильд.

Саннгрид и Свипуль,

мечи обнажив,

начали ткать;

сломятся копья,

треснут щиты,

если псы шлема

вцепятся в них.

4

Мы ткем, мы ткем

стяг боевой;

был он в руках

у конунга юного:

выйдем вперед.

ринемся в бой,

где наши друзья

удары наносят!

5

Мы ткем. мы ткем

стяг боевой;

конунгу вслед

пора нам скакать!

Гендуль и Гунн

за ним помчались,

кровь на щитах

увидят они.

6

Мы ткем, мы ткем

стяг боевой;

рвутся вперед

смелые воины.

Конунга жизнь

мы защитим,-

нам выбирать,

кто в сече погибнет»[92].

В этой довольно брутальной песне мы видим истинный воинственный дух валькирий. Как говорится в песне, только валькирии (ну и конечно и Один) выбирали кому из воинов отправится после битвы в Вальхаллу, а кому еще рано.

В тексте «Старшей Эдды», как уже говорилось, кузнец Вёлунд со своими братьями женились на трех валькириях — Слагвид на валькирии по имени Свануайт (что означает белый лебедь), Эгиль на Эльрун, а Вёлунд на Хервёр. Жили они вместе в месте Ульвдалир семь лет, Но по истечению семи лет заскучали по сражениям и достали свое оружие и одежду и улетели[93].

Но случалось так, что Всеотец посылал валькирию привести к нему храбреца, а валькирия не слушалась и спасала его во время битвы. Так было с валькирией по имени Сигрун. Один сказал ей, посылая в битву: «Ждет Вальхалла лучшего из героев, жду я славного Хельги». Сигрун послушно оседлала коня и отправилась на берег моря, к Волчьему камню, туда, где Хельги поставил свой корабль. На берегу, возле леса, гремело сражение; Сигрун быстро высмотрела вождя,… но вместо того, чтобы отобрать его жизнь, принялась ему помогать. Когда Хельги победил вражьего вождя и остальные враги отступили, то Сигрун спустилась на землю. Они долго разговаривали и полюбили друг друга. После этого Сигрун сложила с себя доспехи валькирии, попрощалась с подругами и с волшебным конем вернулась к отцу. Когда ее жених Хёдброд разыскал ее, Хельги одолел его в поединке. Они были счастливы с Сигрун, родились у них дочери. Но дома у Сигрун остался брат Даг, весь в отца, жестокий и жадный. Он дал клятву отомстить Хельги, и в конце концов выполнил клятву— сразил викинга насмерть, ударил в спину копьем. Говорят то копье дал ему сам Один, которому Даг принес богатую жертву. Давно хотел Всеотец видеть Хельги у себя в Вальхалле, чтобы тот возглавил эйнхериев. Тело Хельги внесли в могильный курган, а Даг поехал к сестре: «Я убил твоего мужа. Собирайся домой». Но Сигрун не было дела до воли Богов и до той чести, что ждала Хельги на небесах. Она прокляла брата:

«Пусть не плывет

Отныне корабль твой,

Как бы не дул

Ветер попутный!

Пусть не бежит

Конь твой послушно,

Когда от врагов

Спасенья ты ищешь!

Пусть не разит

Меч твой в битве,

Разве что сам

Сражен им будешь!»[94]

Перепуганный Даг пытался оправдываться, валил всю вину на Одина, предлагал сестре золото и половину владений… Но Сигрун не взяла назад проклятия и не поехала с ним. Она умерла от горя и вместе с Хельги отправилась в Вальхаллу[95].

Похожая ситуация случилась и с Брюнхильд, героиней «Песни о Нибелунгах». Один отправил ее убить одного героя, но вместо того, чтобы поразить его она его спасла, и за это Один в наказание наслал на нее сон пока не придет к ней герой[96].

В эпоху викингов часто делали различные статуэтки и амулеты в Виле, изображавшие валькирий.

Этот интересный образ уже почти в наше  время воодушевил  Рихарда Вагнера  на такой шедевр, как опера «Валькирия» а живописца К. Васильева вдохновил написать картину «Валькирия».

Глава 4. Христианизация Скандинавии и гонения на язычников.


Время интересной и богатой древней языческой религии закончилось с распространением христианства. Германские племена начали креститься со II-III  веков. Тогда крестились вандалы, остготы, вестготы и лангобарды, христианство у них было арианского толка. Тогда оно считалось ересью. В VI-VII вв. крестилась остальная Германия; крестил ее миссионер Бонифаций, «апостол Германии». Дольше всего язычество продержалось в Скандинавии и на Руси. В Дании первые конунги крестились во второй половине IX века, в Норвегии на рубеже первого и второго тысячелетий, а в Швеции - во второй половине XI в., но в отдельных деревнях язычество сохранялось вплоть до XIII в.

Христианизация севера шла, главным образом, через город Гамбург (основан в первой половине X в.) , который тогда был главным религиозным центром на севере Европы.

Имели попытки крестить скандинавов и ранее, в  IX веке.

В 829 году миссионер Ансгарий приплыл в торговый город Бирка, который находился на озере Меларен возле Упсалы.

Там ему удалось крестить несколько свебов. После отъезда Ансгария миссионерскую деятельность продолжил епископ Гаутберт. В 840 году в Бирке толпа язычников ворвалась в дом, где размещались миссионеры,  разграбила его. Гаутберта связали и изгнали из страны. Вспышка антихристианских настроений совпала с разгромом в этом же году викингами Гамбурга. В Гамбурге были разграблены церкви, что в сознании язычников могло быть воспринято, как проявление слабости христианского бога, не способного защитить свои святилища. Когда Ансгарий в следующий раз приехал в Бирку в 852 году, то король сказал ему, что избиение миссионеров было учинено не по его воле, это был обычный погром. Так неудачно закончилась попытка крестить шведов[97].

Вообще даже первые конунги, принявшие крещение, оставались язычниками и соблюдали все то, что соблюдали и их отцы, то есть также приносили жертвы, доставляли еду к капищам и хоронили мертвых в курганах.

Например, Хрольф Пешеход или Ролон, как его называли французы, создатель Нормандского герцогства, перед смертью подарил церкви много земель и в то же время принес в жертву Одину сто быков, чтобы обеспечить себе место в Вальхалле. А простой народ еще долгое время соблюдал древние традиции; на Руси феномен двоеверия сохранялся до XIII в., и на западе он тоже имел место[98].

Сын создателя государства Дания Горма Старого Харальд Синезубый был первый конунг, который крестился. Его крестили миссионеры из Германии. По преданию у него болели зубы, и эти миссионеры нашли способ вылечить его болезнь, и тогда он решил креститься.

Он первый построил церковь на месте языческого храма, который приказал соорудить его отец, и перенес тела своих родителей из кургана в церковь. Однако до окончательного утверждения христианства в Дании было еще далеко, потому, что следующий конунг был язычником – Свен Вилобородый. В Норвегии первым королем, принявшим крещение, стал Олаф Трюггвасон в 998 году. В том же году он отправил священника по имени Тангбранд в Исландию, чтобы он распространял там христианство, но от него оказалось там мало пользы: он крестил несколько островитян и совершил убийство, после чего быстро вернулся обратно. В 1000 году Олаф крестил весь народ, а через год крестились исландцы. Между исландцами- язычниками и исландцами- христианами дела доходили до вооруженных стычек, в частности, на тинге в 1001 году между ними произошел бой, после этого старейшины узаконили христианство как вторую религию, а чуть позже язычество запретили вовсе. В Швеции первым крестился Олаф Скетконунг, но сам народ долгое время еще оставался языческим[99].

В скандинавских странах (кроме Дании) христианизация шла не быстрее. Здесь ни одному конунгу не могла явиться мысль крестить массы язычников, "заганивая их в реку аки стада", а если бы и явилась, осуществить её не было возможности: масса, по обычаю, вооружённых, свободных общинников-крестьян ("бондов") была включена в языческий культ, тесно связанный с сельскохозяйственным циклом. Однако на рубеже тысячелетий утверждение христианства было предопределено и в Скандинавии, и в северной Руси. В последней языческим центром власти и торговли, престольным градом являлся Новгород. С конца Х в. это центр православной епархии, где была установлена владычная кафедра.

В то время, как мне кажется, никакой "цивилизационной несовместимости" Руси и европейских стран не наблюдалось. Как указывал историк-скандинавист и археолог Г. С. Лебедев, к концу первого тысячелетия на огромном протяжении от берегов Фризии (Атлантика) до Белого озера и Шексны сложилась единая, так называемая "балтийская цивилизация". Этнической однородности не было, однако принципы общественного устройства и торговых отношений, наличие опорных пунктов вдоль водных путей, широкий обмен достижениями ремесла и искусства – всё это способствовало нивелировке различий[100].

При внедрении христианства короли боролись со старой знатью, которая стояла за язычество, а христианство нужно было королям для централизации государства и обоснования своей власти[101]. Дело в том, что в христианстве утверждалось, что вся власть от бога, власть короля священна и не стоит ей противиться. В этом плане христианство являлось религией зарождающегося государства, знаменующей важный этап цивилизации.

При христианизации норвежские короли Олаф Трюггвасон и Олаф Святой действовали весьма решительно и даже жестоко, боролись с недовольными бондами, отбирали у них земли, уничтожали древние капища и храмы. У Олафа Святого возник даже языческий мятеж в 1029 году, и он был вынужден бежать в Новгород со своим сыном Магнусом.

Ярослав и Ирина (шведская принцесса Ингегарда) радушно приняли короля. Они отговорили его от скорого возвращения с горсткой сторонников в Норвегию. Олаф с интересом знакомился с Новгородом – с тем Хольмгардом, о котором он слышал от путешественников, торговцев, воинов, скальдов. Город, по скандинавским меркам, был велик, многолюден и богат. На левом берегу Волхова возвышался городской кремль – Детинец; там находился церковный центр: резиденция епископа и древний дубовый собор Святой Софии. На правом берегу центром был Славенский холм с палатами князя Ярослава (эта территория до сих пор именуется Ярославово Дворище).

Несмотря на доброту княгини, Олаф испытывал тоску по родине. С течением времени он решил сложить с себя достоинство монарха, ехать в паломничество и закончить жизнь во Св. Земле. Но он был вразумлён посланным во сне видением: венец христианского монарха снимается только вместе с головой, а потому король должен вернуться и сразиться с язычниками. Если он не одержит военной победы, падёт под знаменем креста, он станет "вечным конунгом Норвегии", святым покровителем родины.

Сомнения отпали; король и его люди, пробыв на Руси год (1029–1030), собрались в путь. Ярослав и Ирина снабдили их всем необходимым. Было решено оставить Магнуса на Руси до установления мира и порядка в Норвегии. На попечении княгини мальчик был в безопасности[102].

Корабли Олафа вышли в Балтику и, остановившись у Готланда, прибыли в Швецию. Здесь король Энунд-Якоб (вероятно, уже предупреждённый сестрой из Новгорода) помог норвежскому собрату оружием, снаряжением и даже выделил военный отряд. Олаф двинулся в свой последний поход – навстречу гибели в битве у Стикластадира (29 июля 1030 года). Вскоре он был канонизирован.

Через несколько лет после трагедии Стикластадира в Ладогу прибыл корабль с делегацией норвежской знати. Начавшиеся в Новгороде переговоры делегатов с князем и княгиней и последовавшие события могли бы составить захватывающий литературный сюжет. Описанные в одной из саг, они изложены в книге Т. Н. Джаксон "Четыре норвежских конунга на Руси"; отметим наиболее существенные моменты[103].

Послы просили отпустить с ними Магнуса для возведения его на престол и водворения порядка в Норвегии. Переговоры натолкнулись на беспокойство Ярослава и Ирины о судьбе мальчика в объятой раздорами стране. Однако на карту было поставлено слишком многое. После длительных споров договорённость была достигнута на особых условиях, выдвинутых княгиней. Двенадцать представителей норвежской знати должны были дать клятвы верности Магнусу в такой формулировке, которая очень редко применялась в Скандинавии: она налагала огромную ответственность, а в случае нарушения клятвы – несмываемый позор.

Для отрока Магнуса (ему ещё не исполнилось 12 лет) наступило время расставания с Русью. Не позже весны 1036 г. его "обледенелые корабли" прибыли в Швецию. Здесь встречи с ним ожидали родные, друзья и знатные сторонники, а вскоре приветствовала вся Норвегия, а ставленники Кнута не стали сопротивляться и бежали. Знать была довольна подарками и посулами Ярослава и Ирины. Радовался и народ: принц из-за моря, "из Гардов", "от конунга Ярицлейва" представлялся ему в каком-то особом ореоле[104].

Царствование Магнуса (1036–1047) оставило неизгладимый след в истории страны и в благодарной памяти народа, присвоившего ему имя Магнуса Доброго. Новый король был достоин и своего отца, и своей замечательной воспитательницы, княгини Ирины. Несмотря на краткость его пребывания на престоле (к тому же первые годы отрок должен был руководствоваться советами более опытных людей), это время явилось "точкой перевала" в христианизации Норвегии, когда новые верования стали широко распространяться. Магнус Добрый осознал полную несовместимость кровной мести с жизнью христианского сообщества, что и выразилось в законах Норвегии. Большое значение имел разгром язычников с южной Балтики, пытавшихся остановить христианизацию Скандинавии. После смерти Кнута, прекращения его рода и распада англо-датской державы, Магнус стал править не только Норвегией, но и Данией[105].

Младший брат Олафа Святого Харальд Хардрад (Суровый) во время своего правления завершил христианизацию в Норвегии. Он служил при дворе у византийского императора, храбро сражался с сарацинами на острове Сицилия и на северной Африке посетил Иерусалим. Он был один из первых северных рыцарей, служивших христианской религии. На Руси он женился на дочери Ярослава Мудрого Елизавете, и в 1044 году вернулся на родину в Норвегию [106].

В Швеции же процесс христианизации с ее мощным слоем бондов шел медленнее.

В это же время проходила интеграция южных областей Швеции, населенных гаутами, в единое «королевство свеев и готов». Централизация власти помогала христианизации, в частности, укреплению церковных структур. Так мы видим уже в следующем XII веке и в Норвегии и в Швеции предстоятелей церкви в сане архиепископа, несколько епископов, а в датском городе Лунде— архиепископа - примаса всей Скандинавии. Церковная зависимость от Гамбург - Бременского диоцеза завершилась[107].

К тому времени в Скандинавии распространилась церковная культура восточного типа отчасти под влиянием Византии. И это не удивительно, так как мы знаем, что в Византии служил Харальд Хардрад и даже бывал в Иерусалиме.

Стоит еще упомянуть, что культ Олафа Святого был, чтим также и в Новгороде, так как там было много норвежцев и вообще скандинавов, там имелась часовня, построенная в честь Олафа, и что интересно, туда ходили молиться не только скандинавы, но и русские матери носили туда своих младенцев креститься и не было там раздоров. Посещение этой часовни продолжалось вплоть до завоевания Новгородской республики Иваном III в XV веке[108].

Теперь немного слов об оборотной стороне христианизации. Так же как и на Руси, так же как и везде, на скандинавском полуострове христианизация проходила не без насилия и кровопролития.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8




Новости
Мои настройки


   рефераты скачать  Наверх  рефераты скачать  

© 2009 Все права защищены.