таявшие на глазах, были разбиты при Тонне-Шаранте. Оставался только Бордо,

где царили беспорядок и гражданская война. Конде беспокоился о Бордо не

больше, чем Мазарини. Он очень быстро понял, что решение выносится в

Париже, и с несколькими верными друзьями совершил невероятно стремительный

бросок через внутреннюю Францию. 1 апреля Конде встретился с дружественными

войсками Мсье, потом с частями Тюренна, настроенными совсем иначе.

Мазарини и двору в Пуатье быстро стало известно, что, поскольку

большая часть Гиени покорилась, отпала необходимость идти на Бордо, хотя в

городе фрондировали. Анжер, прогнал чиновников мэрии, считавшейся верным

королю, и назначил новых людей — торговцев и лавочников: так как они не

были назначены королем. Герцог де Роган, губернатор Анжу, в январе объявил

себя сторонником Конде и стал преследовать чиновников вместе с так

называемой народной партией. Герцог де Бофор покинул Париж с маленькой

армией, собираясь поддержать Рогана.

Роган, не получил помощи извне, капитулировал 29 января.

Интендант де Геере, прибыл в обозе армии, очистил муниципалитет от

фрондеров и внедрил туда больше чем на век преданных королю чиновников.

Город взбунтовался в 1656 году — хорошее доказательство того, что

официальное «закрытие» Фронды отнюдь не означало немедленного наступления

полного спокойствия и абсолютного порядка. Победив маленькую фронду в

Анжере и оттеснив войска Конде от Бордо, Мазарини и двор поднялись по

Луаре, проехав через Тур и Блуа, но обошли осажденный Орлеан — город Мсье.

Двор добрался до долины реки Луен, где оказался и Конде. Две армии

одновременно опустошали все на своем пути и в конце встретились близ Блено

(7 апреля). Сначала Конде заставил отступить Тюренна, (он укрыл двор в

Жьене), потом Тюренн оттеснил его, и Конде направился к столице с остатками

своих частей, грабивших все и вся на своем пути. Принц вошел в Париж 11

апреля; парижане радостно его приветствовали, возможно, не так, как прежде,

несколько устав от волнений. Столица переживала серьезные экономические

трудности. Двор из осторожности остановился в Сен-Жермене, готовясь к

решительному удару.

В целом, ситуация была такой же, как три года назад, но только не

Конде, а Тюренн охранял короля и двор, а принц стал противником.

Конде, прибывший 11 апреля, 13 октября снова уехал за границу,

выиграв, кровавую битву у Сент-Антуанских ворот (2 июля). Людовик XIV с

триумфом возвратился в свою столицу, где его радостно приветствовали неделю

спустя после бегства принца-изменника.

Поль де Гонди — 19 февраля получил от Папы титул кардинала. Десять

дней спустя он взял имя кардинала де Реца и принялся ждать от короля

кардинальскую шапочку, чтобы отправиться в Рим на церемонию. Тем не менее,

Гонди остался коадъютором, поскольку его дядя архиепископ был все еще жив.

Мсье, Бофор, Бруссель и другие жили в атмосфере неуверенности и

нервозности. Конде выделяется среди них своим невероятным честолюбием,

гордыней, почти безрассудной храбростью, выносливостью и быстрым умом. Но

принц сталкивается с честолюбивыми соперниками, людьми очень осторожными, с

толпой черни и со сторонниками короля.

Весной 1652 года, когда свирепствовали чума, нищета, голод, кражи,

насилие и поджоги, через предместья Парижа прошло множество армий. Две

противоборствующие армии брали, отдавали и вновь брали то город (Этамп), то

деревню (Сен-Клу). Позже появилась третья армия, армия Карла IV, герцога

Лотарингского, герцога без герцогства (его страна была оккупирована

французами). Принцы купили Карла, чтобы освободить свой гарнизон в Этампе.

Но Мазарини решил заплатить дороже, чтобы герцог ушел.

Сражение было неизбежно: Конде и Тюренн двигались друг за другом в

ожидании случая. Конде гнал свои войска вперед днем и ночью; он остановился

у Сены близ Шарантона и не смог войти в Париж; тогда он обогнул столицу.

Тюренн, защищавший двор, устроившийся в Сен-Дени, был предупрежден о

маневре и зажал противника между Шароннскими высотами и воротами Сент-

Антуан. 2 июля завязалась ужасная кровавая битва. Конде должен был вот-вот

потерпеть поражение, и вдруг произошло чудо. Его кузина Мадемуазель

заставила повернуть пушки Бастилии против королевских войск и открыть

ворота, куда ринулись солдаты. Во время битвы был смертельно ранен Паоло

Манчини, любимый племянник Мазарини, которого он выбрал в компаньоны королю

и хотел сделать своим наследником. Уход из жизни юноши (четырнадцати лет от

роду) поверг Мазарини в отчаяние: он переживал самое большое горе в своей

жизни.12 августа король дал почётную отставку Мазарини, и кардинал вторично

покинул Францию.[19]

Король и двор ждали своего часа. 12 октября 1652г. Кардинал-министр

вернулся в Париж, укрепив своё положение и могущество.[20] Мазарини в

Париже заставил работать сторонников мира. В Париже парламентарии и буржуа

настолько не доверяли Конде и его солдатам, что заставили закрыть все

ворота города. 1 июля парламент по собственной инициативе решил созвать в

ратуше на 4 июля 300 нотаблей, чиновников из всех кварталов и корпораций,

священников, торговцев и буржуа: создать своего рода временное

правительство Парижа. Набег Конде 2 июля не дал осуществиться разумным

планам. Разлад рос, ссоры усиливались, а возмутители спокойствия и

подкупленные подстрекатели подливали масла в огонь. Мазарини через своих

агентов внушал мысль о мире, парламент раскололся. В августе король созвал

парламент в Понтуазе, после чего приказал Мазарини покинуть королевство,

ради его собственной безопасности и для того, чтобы облегчить примирение.

В Париже прежние главари Фронды ссорились, расходились или готовили

свое возвращение. В сентябре парижане осмеливаются, собрались перед Пале-

Роялем, но Конде никак не отреагировал. Он уехал 13 октября и поступил на

службу к испанцам. Неделю спустя вернулся король.

Фронда довольно быстро перешла к смирению. Все жили в атмосфере

материального и морального разгрома. Фронда потерпела неудачу и

закончилась.

Королю оставалось простить одних, наказать других, выслать наименее

виноватых и позволить своему парламенту возвратиться в Париж при условии,

что «никогда в будущем он не станет принимать участия ни в делах

государства, ни в финансовых делах». Естественно, все недавние решения

парламента отменили. 3 февраля 1653 г. в Париж как неоспоримый хозяин

положения вернулся Мазарини.[21]

Глава 2. Мазарини в период царствования Людовика XIV.

2.1. Последствия Фронды.

Совет короля, растворившийся в Регентском совете, в марте обрел

прежние сущность и структуру. В нем председательствовал король. Юридически

единый, совет обычно действовал на трех уровнях: узкий совет (несколько

министров), «Королевский частный и финансовый совет» с государственными

советниками и докладчиками в Государственном совете, а также Совет депеш,

новый орган (в котором работали четыре государственных секретаря, отвечая

за четвертую часть королевства).

В узкий совет (будущий Верхний совет), кроме королевы-матери и короля,

Мазарини ввел надежных и компетентных людей. Первый из них, канцлер Сегье,

занимал этот пост со времен Людовика XIII. В 1643 году пост

Государственного военного министра, получил Мишель Летелье, очень верный,

методичный и несгибаемый человек. Государственным секретарем по иностранным

делам стал Анри де Ломени де Бриенн. Позднее в узкий совет вошел Гюг де

Лионн, племянник и ученик дипломата Сервьена. Двоих Мазарини приблизил к

себе после размышления: Сервьена, поручив ему расходы, и богатого Никола

Фуке, поручив ему найти деньги.

Приходилось составлять законы, проводить эдикты, декларации и

постановления совета, в том числе финансовые, в жизнь. Проблемой были не

только губернаторы, но и парламенты и чиновники, а также казначеи

финансового ведомства, объединенные в профессиональные союзы, потерявшие

власть и не желающие с этим смириться.

Парижский парламент, пытался вмешиваться в содержание королевских

эдиктов и деклараций; в финансовом плане он по закону сохранял за собой

право контролировать налоговые эдикты.

В марте 1655 года надо было готовиться к испанской кампании — Мазарини

убедил Людовика XIV лично явиться на торжественное заседание и заставить

парламент зарегистрировать налоговые эдикты. В присутствии короля канцлер

изложил перед парламентариями соображения о необходимости дать

правительству средства, чтобы закончить войну и победить. Парламент

зарегистрировал указ, так как по-другому поступить не мог. Но когда Людовик

XIV покинул парламент, судьи заговорили о том, что необходимо еще раз

обсудить уже зарегистрированные тексты. Король в резкой форме отчитал

парламент за дерзость, осудил их поведение и приказал прекратить всякие

споры. Король арестовал де Реца, но не добился немедленного результата. На

следующий день первый президент Бельер и президенты явились к Мазарини

сетовать на огорчение ассамблеи. Мазарини выслушал их и послал в парламент

Тюренна, чтобы тот убедил его подчиниться. Для того чтобы добиться

покорности, пришлось купить нескольких видных парламентариев. Мазарини

правил, используя способность гибко решать проблемы и умение покупать

людей.

Подчинившиеся провинции, не желали платить налоги. Чтобы подчинить или

подавить отдельные сопротивления группы использовались интенданты, в

основном государственные докладчики, вышедшие из совета, их при

необходимости сопровождал эскорт из нескольких полков. В 1648 году свои

посты сохранили интенданты пограничных провинций, и те, кто действовал при

армиях. Позднее с поручениями посылали комиссаров, фактически они являлись

интендантами, хотя их поручения были ограничены во времени и в

пространстве. Чтобы восстановить институт интендантства, Мазарини и совет

действовали медленно и благоразумно, никого не посылая в некоторые

провинции. Институт постепенно укреплялся, в том числе в Париже и в Эксе.

4 июня 1654 года состоялась Коронация Людовика XIV. Мазарини и

королева с высокого постамента наблюдали за церемонией: на церемонию были

приглашены все принцы и послы христианского мира.

Чтобы завершить это посвящение военным, кардинал повез Людовика

в Седан, чтобы открыть летнюю кампанию, после они отправились в Стеней,

последний оплот сторонников Конде на Мёзе. Его взяли в начале

августа, таким образом, закрыв вражеским армиям дорогу на Барруа и Шампань.

Активное участие короля в этой кампании доставляло ему лавры славы, что

закладывало фундамент будущего могущества.

Эти празднования не мешали трудностям. С 1653 по 1658 год и в

1660 году сложностей хватало. Главной заботой оставались бесконечная война,

еще пять кампаний и связанные с ней финансовые трудности, однако возникали

и внутренние проблемы. Дело было не в отъявленных фрондерах, а в тех, кого

Мазарини, его служащий Кольбер и совет называли «неблагонамеренными», эти

люди являлись отовсюду — скрытно, незаметно. Помимо нескольких выступлений

против налогов (особенно в 1658 году), серьезные неприятности провоцировали

некоторые дворяне и церковники, действовавшие очень осторожно.[22]

Провинциальное дворянство, считавшее себя, «дворянством шпаги», давно

высказывали недовольство, что монархия медленно эволюционирует по пути

централизации власти к правлению чиновников, комиссаров и интендантов. Эти

дворяне были верны королю, но не реальному монарху, а тому традиционному

правителю, который правит с помощью Генеральных штатов. Генеральные штаты

не собирались с 1614 года, за исключением больших (Бретань, Бургундия,

Лангедок) и некоторых крохотных (Пиренейские долины), провинциальные штаты

были упразднены, превращены в свое жалкое подобие или вовсе никогда больше

не созывались. Провинциальные дворяне не могли принять подобного неуважения

к себе, они не желали, чтобы их судили простолюдины, не допускали и мысли о

том, чтобы должности чиновников передавались по наследству (благодаря

полетте), не хотели платить налог за призыв вассалов в армию, требовали,

чтобы им снизили налоги на продовольствие, пошлину, габель, но главное —

они не собирались выполнять требования правительства. Проверки дворянства

Кольбером, оскорбляли и тревожили дворянство, особенно тех, у кого были

проблемы с родословной и кому пришлось бы платить, за подтверждение титула.

Эти люди защищали своих вассалов (крестьян), которых облагали непомерными

налогами. Они поступали так из реального страха перед новыми налогами

короля и местными сборами. Все свои требования они выражали с полной

серьезностью и наивным желанием возродить монархию былых времен.

Несколько сот провинциальных дворян собрались, чтобы добиться созыва

Генеральных штатов: впервые такое требование прозвучало во времена Фронды,

в Париже в 1649 году, потом в 1651 и 1652 годах. В 1651 году в Париже

собралось около 460 дворян; как минимум две трети прибыли из северных

областей долины Луары. В столице все хотели быть голосом провинции, голосом

истинного дворянства, вскоре подписавшего «акт о союзе».

Из-за совершеннолетия короля созыв Генеральных штатов «отложили». С

февраля по июль 1652 года в провинциях, близких к столице (Маньи-ан-Венсен,

Ментенон, Ла Рош-Гийон, Дрё), состоялись очень важные ассамблеи дворян,

требовавших созыва Генеральных штатов. О ситуации доложили королю, и

Людовик XIV отослал запечатанное его собственной печатью письмо дворянам Ла

Рош-Гийона, герцогу де Лианкуру, приказывая забыть о любых союзах и

бесполезных ассамблеях, и подумать, как помочь ему победить врага.

Не сдавшиеся дворяне, подстрекаемые агентами Конде, начали тайно

проводить провинциальные собрания. Это были конспиративные собрания в

лесах.

В 1656 году в Анжу и в 1657 году в Нормандии дворяне создали серьезную

организацию: каждая провинция была разделена на «кантоны», в каждом из

которых два депутата собирали жалобы. Ассамблеи состоялись в Энгранде (в

Анжу), в апреле 1656 года, и в Трене, близ Аржантана, в марте 1658 года.

Вовремя проинформированный, Кольбером, Мазарини предупредил короля и в июне

1658 года тот запретил любые собрания.

Сохранившие иллюзии и желание участвовать в заговоре, дворяне решили

встречаться тайно, в лесах, ночью. Мазарини относился к таким вещам с

особым вниманием, хотя король ни в грош не ставил все, что напоминало

оппозицию.

Центрами сбора заговорщиков стали леса близ Конша, Руаомона и Орлеана,

фермы и постоялые дворы в Мене, ярмарка в Гибре и гостиница в Пате. Мсье

отказал заговорщикам в своем покровительстве. Но некоторые важные вельможи

— граф д'Аркур, граф де Матиньон, граф де Сент-Эньян и маршал д'Оккенкур (а

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9