фразеологизмы для достижения эквивалентного перевода.

ГЛАВА 2

МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ.

В результате расхождения морфологического строя английского и русского

языков перед переводчиком возникают объективные трудности, преодоление

которых порой осуществляется путем морфологических трансформаций.

Морфологические трансформации включают в себя замену частей речи,

особенности передачи при переводе значения артикля, видовременных

категорий, морфологических категорий числа и рода и др. На некоторых видах

морфологических трансформаций мы остановимся подробнее.

2.1. Артикль.

В английском языке определенность / неопределенность значения

существительного определяется артиклем. В русском языке артикля нет, и

наличие перед существительным указателя его определенности /

неопределенности необязательно: по-русски можно сказать не только "Дай мне

эту книгу" или "Дай мне какую-нибудь книгу", но и просто "Дай мне книгу",

не уточняя словесно, идет ли речь о какой-либо определенной, конкретной

книге или же о книге вообще, о любой книге. В английском языке такое

уточнение при существительном обязательно: можно сказать либо "Give me a

book", либо "Give me the book"; так что русское "Дай мне книгу" можно на

английский язык перевести лишь с учетом широкого контекста или неязыковой

ситуации.

Поэтому, при переводе с английского языка на русский «следует помнить

о необходимости передавать в некоторых случаях значение артиклей, когда

переводчик упускает из виду эту необходимость, страдает смысл русского

предложения» [9]. Значение артиклей в подавляющем большинстве случаев

передается лексическими средствами, иногда порядком слов; при этом

используются следующие способы трансформации: замена и добавление

(отсутствие категории артикля вызывает в русском переводе замещение его

другой лексической единицей, что обуславливает добавление), опущение (если

артикль не несет определенную смысловую нагрузку, его можно при переводе

пропустить).

2.1. а) Неопределенный артикль, в основном, выполняет классифицирующую

функцию, он указывает на то, что предмет принадлежит к какому-то классу

предметов безотносительно к его индивидуальным характерным свойствам или

признакам. В некоторых случаях по своему значению неопределенный артикль

приближается к значениям неопределенных местоимений some и any. Тогда его

значение обычно приходится передавать в переводе. Например:

From the anxious depth within her there reawakened the

suspicion that the people around her - mother, father, sister -

were entangled in a conspiracy...

(J.Updike. Marry Me) .

Из смятенных глубин ее души снова поднялось подозрение, что

окружающие - и мать, и отец, и сестра - как бы участвуют в

некоем заговоре.

Точно так же передачи в переводе требует значение неопределенного

артикля в следующем примере:

John had an unreal feeling as if he were passing through the

scene in a book...

(J.Galsworthy) .

У Джона явилось какое-то нереальное чувство, точно он

переживает сцену из романа...

Иногда неопределенный артикль употребляется в своем первоначальном

значении числительного one. И в этом случав значение артикля должно быть

передано при переводе с добавлением соответствующих лексем. Например:

Yet H.G, (Wells) had not an enemy on earth,

(G.B.Shaw. The Man / Knew).

Однако у Герберта не было ни единого врага на свете.

Е.В.Куровская отмечает, что «употребление соответствующего артикля

при именном компоненте определяет необходимость в использовании других

средств передачи тех смысловых компонентов, которые привносятся артиклем»

[10] и порой артикль при именном компоненте может весьма существенно

изменять семантику высказывания. Сравним:

A) Michael grinned. "You both had a nerve".

(J. Galsworthy)

Майки рассмеялся: "Ну и нахалы же вы оба".

Б) They call it a pact suicide. - I couldn't. I haven't the

nerve.

(G.Green)

Это называется "двойное самоубийство". - Я не могу. У меня не

хватит мужества.

2.1. 6) Определенный артикль выполняет ограничительную функцию. «Он

выделяет ограничительную функцию. Он выделяет предмет из данного класса,

изолирует его от ему подобных, конкретизирует его»[11] Иногда определенный

артикль выступает в своем первоначальном значении указательного

местоимения, от которого он произошел, например:

If he remembered anything, it was the fainty capricious-ness

with which the gold-haired brown-eyed girl had treated.

(J.Galsworthy)

Если Соме и понял что-нибудь, так только ту капризную грацию, с

которой золотоволосая темноглазая девушка обращалась с ним.

Если переводчик забудет о подобном моменте, русское предложение будет

неполным и неточным.

2.2. Несоответствия категории числа.

Категория числа существительных имеется как в английском, так и в

русском языках. Однако употребление существительных в единственном и

множественном числе наблюдаются довольно значительные расхождения как в

отношении исчисляемых, так и неисчисляемых существительных. Данный факт

приводит к грамматическим трансформациям при переводе, в частности - замены

множественного числа английского существительного единственным числом

русского, и наоборот.

Существует немало случаев, когда форме единственного числа в русском

соответствует форма множественного числа в английском языке, сравним: овес

–oats, лук - onions , картофель –potatoes, окраина (города) - outskirts и

др.; и наоборот, русской форме множественного числа нередко соответствует

английская форма единственного числа, например: деньги - money , чернила

-ink , новости - news , сведения - information и др. Отсюда необходимость

замены форм числа[12] Например:

...Вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили...

(А.Чехов. Вишневый сад).

They used to dry the cherries and soak'em and pickle'em and

make jam of'em...

Исчисляемые существительные имеют формы единственного и множественного

числа в обоих языках, которые совпадают, тем не менее, в ряде случаев их

употребление бывает различно. Так, например, в английском языке

существительные, обозначающие части тела (eye, lip, ear, cheek, hand, foot

и др.) иногда употребляются в единственном числе для большей

выразительности. Такое употребление вызвано стилистическими соображениями.

Например: "Her cheek blanched". Глагол "to blanch" выражает большую

интенсивность заключенного в нем понятия по сравнению с глаголом "to pale".

Кроме того, он имеет известную стилистическую окраску, являясь словом

высоко литературным. В приведенном выше примере наблюдается некоторое

стилистическое соответствие: глагол "to blanch", более выразительный, чем

"to pale", как бы требует употребления существительного "cheek" в

единственном числе, что является менее обычным. И наоборот, существительное

"cheek", употребленное в единственном числе, требует выбора

соответствующего глагола. Такое явление можно было бы назвать

«стилистическим согласованием» (термин Т.Р.Левицкой) [13] Например:

Young Jolion's eye twinkled.

(J.Galsworthy)

В глазах молодого Джолиона вспыхнул огонек.

Your lip is trembling.

У вас дрожат губы.

Аналогичное явление наблюдается, когда лексическое значение словоформы

в единственном числе имеет обобщающий характер. Например:

We got the doctor to forbid to read the paper when the war

broke out.

(J.Galsworthy)

А когда началась война, мы. попросили доктора запретить ему

читать газеты.

Таким образом, при переводе определенных словоформ в единственном или

множественном числе переводчик вынужден прибегать к такому виду

морфологической трансформации как замена формы слова.

2.3. Грамматический род.

В английском языке, как известно, понятие «род» носит весьма условный

характер. Практически о роде в данном языке говорят только в связи с

указанием на естественный биологический пол. В русском же языке, обладающем

развитой системой рода, указание на род объекта обязательно, что и

определяет грамматическую трансформацию - замену формы слова - при переводе

с английского языка на русский.

В большинстве случаев при переводе переводчик руководствуется нормой

родного языка, его традициями, согласно которым одни животные, растения,

птицы оказываются женского рода (кошка, собака, сова, береза и т.д.), а

другие - мужского (слон, соловей, дуб, воробей и т.д.) и легко меняет один

род на другой. Например:

"Why is he weeping?" asked a little green Lizard, as he ran

past him with his tail in the air.

(O.Wilde, "The Nightingale and the Rose")

"О чем он плачет?" - спросила маленькая зеленая ящерица,

которая проползала мимо него, помахивая хвостиком.

Но есть случаи, когда такие замены влекут ощутимые потери смысла.

Расхождение в роде может оказаться серьезным препятствием, когда

«соотнесенность с определенным биологическим полом и, следовательно, с

присущими ему характерными чертами составляет важный элемент художественной

структуры текста оригинала. Чаще всего это бывает при персонификации».[14]

Например, в сказке О.Уальда «Счастливый принц» ласточка, как и все звери и

птицы в английском языке, - мужского рода, и автор, говоря о ней,

употребляет местоимение he – он:

One night there flew over the city a little Swallow. His friend

had gone a way to Egypt six weeks before, but he had stayed

behind for he was in love with the most beautiful Reed.

Тростник, или вернее тростинка, в которую влюблена ласточка, напротив,

женского рода:

He had met her in the spring as he was flying down the river

after a big yellow moth, and he had been so attracted by her

slender waist that he had stopped to talk to her.

И это противопоставление развивается и углубляется автором. В

оригинале Swallow явно служит воплощением мужского начала. Ей (ему)

свойственны чисто мужские черты: как настоящий мужчина, он, влюбившись, тут

же признается в любви:

"Shall I love you?" - said the Swallow, who liked to come to

the point at once...

Мужественно оставшись на почти верную гибель, которую сулит приход

осенних холодов, он (что опять-таки свойственно больше мужчинам) через

некоторое время, не встретив взаимности, разочаровывается в своей

возлюбленной:

After they had gone he felt lonely, and began to tire of his

lady-love.

"She has no conversation. And I'm afraid that she is a

coquette, for she is always flirting with the wind",

Таким образом, в оригинале мы видим явное противопоставление мужского и

женского начал, каждое из которых получает определенную оценку автора. Но

при переводе даже такого мастера, как Чуйковский, все это исчезло, так как

переводчик выбрал в качестве соответствий "ласточку" и "тростник", что

полностью перестраивает систему «мужское начало» - «женское начало» в

структуре художественного произведения.

Как же поступить переводчику в подобных случаях? А.О.Иванов предлагает

использовать два основных способа для преодоления подобных расхождений в

роде.

Способ I заключается в избежании употребления местоимений того или

иного рода (т.е. перед нами такой способ грамматической трансформации, как

опущение), например:

...for Love is wiser than Philosophy, though he is wise, and

mighter that Power, though he is mighty.

(O.Wilde)

Как ни мудра Философия, в Любви больше мудрости, чем в

Философии, - и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее

любой Власти.

Способ II: замена формы слова - эквивалента переводного языка на аналог

нужного рода, например:

"Order! Order!''-' cried a Cracker. He was something of a

politician, and had always taken part in the local elections,

so he knew the proper Parliamentary expressions to use.

(O.Wilde)

Словарь дает для слова "cracker" значение "шутиха", которая в русском

языке относится к женскому роду. Однако занятие практикой в те времена было

чисто мужской прерогативой, и поэтому "шутиха" не подходит. Переводчица

Т.Озерская довольно удачно заменяет ее на "Бенгальский Огонь":

"Внимание! Внимание!" - закричал Бенгальский Огонь. Он увлекся

политикой, всегда принимал участия в местных выборах и поэтому

очень умело пользовался всеми парламентскими выражениями.

Аналогично и в переводе сказки «Счастливый принц» следовало бы

заменить ласточку, скажем, на стрижа, а камыш на тростинку. Тем более, что

ласточки и стрижи относятся к одному виду и сходны как по образу жизни, так

и по внешнему виду. И тогда все стало бы на свои места.

Однако на практике можно столкнуться со случаями, когда ни тот, ни

другой способ не могут быть применены, и переводчику приходится мириться с

потерями. Бывает это тогда, когда за словом оригинала и его иноязычным

соответствием стоят свои, привычные для каждого из двух языков образы,

резко отличающиеся по всему набору признаков, включая и родовой. Английское

"death" означает "смерть". Но если для англичан death ассоциируется с

существом мужского пола, то русским смерть видится Костлявой Старухой с

косой в руке. Обменяться представлениями потому и трудно, что они

традиционны в обоих языках. Например:

"Juidznan, - gо'he, - put up your wittle,

I'm no design'd to try its mettle;

But if I did - I wad be kittle

To be misleared -

I wad no mind it, no that spittle

Out of my beard".

(R.Burns. Death and Dr.Horbook)

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6