О «клубе конвергенции»

В последние годы укоренилось понятие «клуба конвергенции», то есть набора стран, в котором менее развитые страны с меньшим уровнем ВВП растут в долгосрочной перспективе темпами более высокими, чем страны более развитые. Этим клубом охвачен отнюдь не весь мир, а Советский Союз выбыл из него еще в конце 70-х годов. По всей видимости, содержательная база конвергенции – это способность стран, соответствующих национальных институтов обеспечить эффективный обмен рыночно ориентированной информацией о технологиях, которые могут быть применены в менее развитых странах, обеспечивая им более высокие темпы экономического роста, чем имеют те страны, которые находятся на грани собственных технологических возможностей. Сложнейшая задача России сегодня – надежно закрепиться в «клубе конвергенции». Мне кажется, это неизмеримо более важно, чем спор о процентах темпов роста (скажем, 3 или 4%), которых  следует добиваться.

О восстановительном росте

Нынешний экономический рост в России носит восстановительный характер. Он тесно связан с предшествующей рецессией, падением производства после краха Советского Союза. Падение было обусловлено, в свою очередь, структурной перестройкой экономики и кризисом старой системы хозяйственных связей, тогда как их новая система еще не сформировалась. Этот кризис был в основном преодолен к 1997 году. В дальнейшем развитию  восстановительных процессов помешал финансовый кризис 1997–1998 годов. Эти процессы были продолжены с 1999 года.

Восстановительный рост – известный, но достаточно необычный, не очень хорошо изученный феномен; в каждой из стран, которые через него проходят, его отличает своя специфика. Это отчетливо проявилось в 20-х годах, когда восстановительный рост был зафиксирован в России впервые, и были предприняты первые попытки его анализа. Тогда высококвалифицированные экономисты В. Громан и В. Базаров сделали, по меньшей мере, две серьезные ошибки, повлекшие за собой существенные экономические последствия.

Во-первых, они недооценили то, что в условиях снятых спросовых ограничений, при социалистической экономической системе,  объем производства восстанавливается в 20-х годах XX века на уровне более высоком, чем в 1913 году в  царской России, где существовали ограничения, связанные с платежеспособным спросом. Во-вторых, они переоценили возможности наращивания доли денег в валовом внутреннем продукте, что привело к серьезным просчетам в финансовой политике.

И сейчас  тоже не очень ясно, как будут дальше развиваться в нашей стране процессы восстановительного роста. Есть основания полагать, что пределы его будут исчерпаны при объемах выпуска более низких, чем те, которые были характерны для российского ВВП в период максимального его уровня при социалистическом производстве. Но это гипотеза. А вот что известно точно – то, что восстановительный рост носит затухающий характер. Это значит, что темпы роста снижаются, потому что ресурсы восстановления, ресурсы введения имеющихся мощностей и рабочей силы оказываются исчерпанными. Разумеется, когда темпы роста идут вниз,  затухание может быть компенсировано новыми факторами роста производства, новыми капитальными вложениями, вводом новых мощностей, включением в производственный процесс новой рабочей силы. Но это требует другого качества национальных институтов, способных обеспечить экономическое развитие.

Восстановительный рост поначалу всегда становится приятным сюрпризом для экономико-политической элиты. А потом он превращается  в проблему: ведь темпы не удерживаются на изначальном уровне, они начинают падать. Снижение темпов экономического роста между 2000–2003 годами – существенный фактор, влияющий на формирование экономической политики.

Важной задачей, которую решало правительство на протяжении последних лет, было проведение набора структурных реформ, необходимых, чтобы придать росту характер устойчивый и долгосрочный.

Собственно, глубокие структурные реформы наше правительство начало проводить в 1992 году. Но тогда большая часть экономико-политической элиты не знала о том, что эти реформы – структурные, точно так же, как мольеровский герой не знал, что он говорит прозой. Однако спустя короткое время, уже в 1997 году, словосочетание «структурные реформы» звучит часто, термин становится популярным, модным. Первый заместитель управляющего директора МВФ С. Фишер, приехавший в ту пору на научную конференцию в Высшей школе экономики, был приятно удивлен тем, что все в России говорят о структурных реформах, все понимают их необходимость для устойчивого экономического роста.

Наиболее энергично претворять в жизнь эти реформы начали в 2000–2001 годах. По ряду важных направлений за эти годы было сделано много полезного. Политические проблемы, связанные со структурными реформами, состоят в том, что последние не дают отдачу в краткосрочной перспективе, они «всего лишь» закладывают базу долгосрочного экономического роста.

В России за последние годы внесены позитивные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. Благодаря им сегодня десятки тысяч людей, которые не были осуждены судом, не сидят в тюрьмах. В то же время наша судебная система по-прежнему имеет немало изъянов. И что бы мы сейчас ни делали, проблемы, связанные с ее функционированием, будут оставаться серьезными и острыми и завтра, и послезавтра. Ибо судебная система – это, в первую очередь, кадры и традиции, а радикально изменить их в один момент – скажем,  в ночь с сегодняшнего дня на завтрашний – нельзя.

Шаги, сделанные в последние годы для упорядочения частной собственности на землю, крайне важны. Можно спорить, насколько хорош или плох конкретный вариант вступившего в силу закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения». Но то, что в России частный оборот земли упорядочен и закреплен, справедливо расценивается как важный фактор, способствующий долгосрочному росту российской экономики. Вместе с тем это, по сути, легализация того, что происходило в жизни. А сама по себе легализация не обеспечивает немедленной отдачи.

То же относится ко многим другим мероприятиям – реформе трудовых отношений, пенсионной реформе. Изменения, которые дают отдачу в короткой перспективе (как реформа подоходного налога) – редкое исключение.

Сегодня никуда не деться от реалий политического процесса. А выглядят эти реалии в глазах значительной части элиты и населения примерно следующим образом: правительство втянулось в проведение структурных реформ. Между тем жизнь радикально не улучшается, проблем в российской экономике остается множество. Непросто объяснить: чтобы заложить основы устойчивого роста, нужны преобразования не одиночные, а взаимодополняющие. Если в России будет хорошая налоговая система, но не будет надежно защищенных прав собственности, страна не получит масштабных капитальных вложений, необходимых для устойчивого роста.

Еще одна важная составляющая текущей экономической политики – высокие цены на нефть. Российское правительство четыре года в условиях высоких цен проводило достаточно консервативную и ответственную макроэкономическую политику. Это не может не вызвать уважения. Предшествующий нынешнему период аномально высоких цен на нефть (это 1979–1982 годы, тогда цены на нефть в реальном исчислении были примерно втрое выше, чем в 1999–2002 годах) был отмечен «разжижением мозгов» политического руководства .

Сейчас помог урок кризиса 1998 года. У нашей страны была плохая финансовая репутация, а предстояли платежи по внешнему долгу, рефинансировать их было сложно, – все это дало четыре года ответственной бюджетной политики. К сожалению, способность правительства проводить ответственную макроэкономическую политику при высоких ценах на нефть ограничена.

Обсуждая экономическую политику на 2004–2005 годы, Необходимо  учитывать серьезные риски, связанные с резкими колебаниями цен на нефть, иметь в виду то, что наша страна может столкнуться с продолжительным периодом существенно более низких цен, чем те, которые были характерны для последних четырех лет.

Сейчас России необходимо продолжение ответственной макроэкономической политики и структурных реформ. Нужно избежать паники из-за краткосрочных колебаний темпов роста, в максимальной степени подготовиться к использованию того окна политических возможностей, которое откроется в России весной – летом 2004 года.

О современном экономическом росте и догоняющем развитии

Для того, чтобы обсуждать проблемы долгосрочных перспектив России, имеет смысл проанализировать то, как страна развивалась не в течение последних трех или десяти лет, а на длительной исторической дистанции, на протяжении последних двух веков. Если  рассмотреть эволюцию российской экономики на фоне мирового развития последних двух столетий, можно увидеть, что российский душевой ВВП в 1820 году был близок к средним мировым показателям и примерно на том же среднемировом уровне (с учетом точности расчетов) оставался и в 1913 году, и в 2001 году (см. график 1).

График 1

Отношение душевого ВВП России к мировому душевому ВВП в 1820–2001 годах

Источник: 1. За 1820 и 1913 годы: A. Maddison. The World Economy. A Millenial Perspective.

 2. За 2001 год – расчеты ИЭПП на основе данных A. Maddison.

Причины выбора этих дат объяснить нетрудно. Большинство исследователей относят начало современного экономического роста  – процесса резкого ускорения темпов экономического развития, сопровождаемого масштабными сдвигами в структуре экономики и социальных отношениях, к 20-м годам XIX века. 1913 год – это высшая точка развития России в рамках царской империи. 2001 год –максимально приближенная к сегодняшнему дню дата, по которой имеются данные.

Между этими тремя точками российский душевой ВВП отклонялся от среднемирового, но колебания носили достаточно ограниченный характер. Величина дистанции,  отделяющей Россию от стран-лидеров мирового экономического развития (в ХIХ веке – Англия, в ХХ веке – Соединенные Штаты Америки) в течение этих двух веков тоже колебалась, но колебания происходили опять-таки в достаточно узком интервале (см. табл. 1).

Таблица 1

Отношение душевого ВВП в России к душевому ВВП стран-лидеров современного экономического роста.*