Западный опыт показывает, что рыночная экономика при всей своей частой непоследовательности развивается не по совсем уж случайной логике и для эффективного функционирования нуждается в институтах и правилах, устанавливавшихся в течение длительного периода времени.

Быстрый и травматический переход от одной социально-экономической системы к другой привел к взрывоподобным результатам.

Хаос, вызванный первыми радикальными шагами по приватизации, предпринятыми в надежде устранить ущерб, нанесенный экономикой так называемого реального социализма в различных странах Восточной Европы предстают во всех своих опустошительных масштабах: резкое падение сельскохозяйственного и промышленного производства, инфляция и безработица, рост бедности, преступности, торговли наркотиками и коррупции.

Когда в 1992 году Россия начала свой неуверенный путь в направлении рыночной экономики, преступные шайки были в числе немногих держателей значительных финансовых ресурсов: таким образом, им предоставлялась возможность не только подорвать существующую структуру, но и завладеть целым государством в ходе процесса его реконструкции. К счастью, в связи с их дезорганизацией, эти шайки в значительной мере упустили шанс, предоставленный им историей.

Пример России символичен. Чтобы предотвратить такую возможность, власти, вероятно, должны работать на два фронта.

С одной стороны, они должны бы недвусмысленно утвердить политику защиты прав собственности, а с другой - сократить свое вмешательство в экономику: властный произвол бюрократии способствует развитию коррупции.

Исчезновение партии и ее контролирующей функции создает ситуацию, которая может побудить судей и полицию действовать в своих интересах, и не удивительно, что в таких условиях деловые круги предпочитают решать свои проблемы, обращаясь к различным рэкетирам, а не к полиции или в суд.

С другой стороны, если в западном мире закон и порядок традиционно являются двумя сторонами одной медали, в коммунистических системах, и в России в частности, порядку всегда отдавалось большее предпочтение, чем закону: на этапе краха коммунистической системы эта дихотомия обнаруживает всю свою ограниченность.

Нужно также учитывать, что политическая необходимость отвечать на идущие от населения требования перемен не дала возможности и времени властям стран, переходящих к рыночной экономике, создать механизмы защиты экономики и общества.

Нормативная либерализация, в том числе на уровне Европейского Союза, использование средств информатики вкупе с коммерческими и финансовыми возможностями, представившимися в бывших коммунистических странах (новые рубежи), представляют собой благоприятную почву для развития экономической преступности, которая превращает отмывание денег в точку опоры и лимфу своего развития.

Действительно, настоящей проблемой при отмывании денег является изобретение экономической деятельности, которой будут маскироваться незаконные перемещения капитала[19].

Парадоксально, но прогресс политики расширения свобод способствует, как мы видели, при определенных социально-политических условиях развитию в финансово-экономической области криминальных патологий, связанных с отмыванием денег.

Преступное "предпринимательство", хотя и движимо противозаконными намерениями, в любом случае обусловлено экономической логикой и, следовательно, должно учитывать затраты на управление и необходимость капиталовложений. Другими словами, чтобы жить, финансовая преступность должна двигаться внутри экономической системы, используя ее структуры и правила.

По этим причинам экономическая преступность вынуждена постоянно сталкиваться с объективным ограничением, выраженным необходимостью "очистить" незаконные доходы, чтобы иметь возможность использовать их, поскольку к незаконной деятельности - какой бы она не была - существует устойчивое негативное отношение даже в странах, временно вынужденных стимулировать приток иностранных капиталов. Но для реализации этой цели преступная организация должна обратиться к внешней системе, не входящей в саму организацию. Поэтому необходимо обращаться к финансовым посредникам, которые позволили бы направить деньги незаконного происхождения в нормальные экономические каналы. Но эта необходимость перехода к законной деятельности представляет собой момент повышенной уязвимости, поскольку такой переход может быть выявлен органами борьбы с экономической преступностью.

Опасность этих форм преступной деятельности, таким образом, предстает во всем объеме. Опасность заключается в трудности выявления и подавления преступности, поскольку огромные финансовые ресурсы позволяют криминальным организациям покупать необходимых для их целей профессионалов в финансовой, валютной и нормативной областях, а также брать на вооружение самые передовые технологические средства. С другой стороны, обнаруживается сложность для государства гибко следовать за темпами развития средств и методов, используемых организованной экономической преступностью. 

Новые возможности капиталовложений обнаруживаются не только на Востоке, ведь в других частях света, задействованных в процессе глобализации экономики, также произошли изменения нормативов для привлечения иностранных инвестиций.

Падение берлинской стены подтолкнуло мировые капиталы в восточном направлении, вызвав озабоченность некоторых развивающихся стран, в частности североафриканских и ближневосточных, в том, что ранее направлявшиеся к ним иностранные инвестиции возьмут курс на Восточную Европу. Это послужило толчком для интенсификации работы, нацеленной на введение все более либеральных нормативов в финансово-экономической области. Последнее, вероятно, внесло свой вклад в стимуляцию реакции исламских интегралистов против притока иностранных капиталов и привело к соответствующим последствиям. Хотя возможность того, что эти страны могут представлять собой в широком масштабе зону риска с точки зрения отмывания денег, кажется довольно ограниченной. На самом деле эти страны, хотя и начали процесс преобразования экономики, сохраняют прочную государственную структуру, способную контролировать как экономику, так и судебную систему.

3.2. Формы и методы противодействия развитию преступности, связанной с легализацией преступных доходов

Страной, которая первая развернула борьбу с легализации на государственном уровне, по праву считается США. Можно отметить следующие особенности федерального законодательства США об отмывании денег[20]:

·        преступное отмывание денег охватывает не только укрывательство, но и соучастие в основном преступлении, а также действия исполнителя преступления;

·        при этом наказание за отмывание денег предусмотрено более строгое, чем за другие формы укрывательства преступлений (до 20 лет лишения свободы со штрафом или без него);

·        особо жесткие требования предъявляются к лицам, профессиональная деятельность которых связана с повышенным риском участия в отмывании денег, они подлежат ответственности за совершение финансовых операций с «грязными» деньгами даже при отсутствии намерения содействовать преступной деятельности или скрыть ее;

·        большое значение в применении нормы имеет судейское и полицейское усмотрение;

·        имеется возможность замены уголовного наказания «гражданским наказанием»;

Институт противодействия легализации капиталов преступного происхождения в праве стран континентальной Европы формировался под значительным влиянием политики США в этой сфере, но с учетом традиций и принципов романо-германской правовой семьи, что нашло свое отражение в его особенностях[21]:

·        высокий уровень кодификации уголовного законодательства, юридической техники и развития уголовно-правовой догматики в целом, весьма жестко ограниченные пределы усмотрения правоприменителя на этапе квалификации сразу остро поставили вопрос о конкуренции и разумном соотношении норм об отмывании денег с нормами о соучастии, скупке краденого и укрывательстве преступлений;

·        европейские нормы отличаются значительно большим уровнем обобщения в отличие от американских;

·        срок (или размер) наказания за отмывание денег практически везде снижен по сравнению с американским до разумного максимума наказания за ненасильственное преступление и не превышает 10 лет лишения свободы, широко применяются штрафы;

·        реже, чем на американском континенте, предмет преступления охватывает выгоды, не связанные с получением положительного дохода (например, выгоды от уклонения от уплаты налогов);

·        на развитие в Европе норм об отмывании денег большое влияние оказала Страсбургская конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г.;

·        многие европейские государства криминализировали отмывание денег не в связи с естественным развитием национального правосознания, а под влиянием морального (а иногда и не только морального) давления извне, во многом благодаря активной деятельности FATF, причем FATF ориентируется на американское законодательство как на образец, вплоть до мало пригодной на континенте (ввиду господства принципа свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению) англо-американской формализованной системы доказательств.

В отличие от Европы и США в других странах мира борьба с легализацией ведется по разному, кое-где, например, оффшорных юрисдикциях низкого правового статуса даже отсутствуют государственные службы, контролирующие движение денежных средств и активов (Подразделения финансовой разведки), и преступники чувствуют себя весьма вольготно. Но все больше юрисдикций под давлением мирового сообщества, и в первую очередь США, по примеру Европы вводят в состав государственных органов службу финансовой разведки, а в правовую систему норму об уголовной и других видах ответственности за легализацию (отмывание) преступных доходов.

В Российской Федерации преступниками используется весь арсенал сложных и изощренных схем и способов легализации. Несмотря на то, что к 2004 году можно отметить значительные успехи в развитии института противодействия этому преступному феномену (рис.5), государство пока не в состоянии обеспечить надлежащий уровень контроля за данным видом преступности. Кроме ежегодных исследований международных организаций по борьбе с транснациональной преступностью, которые фиксируют не ослабевающий интерес преступного сообщества к Российской Федерации с точки зрения деятельности, связанной с аккумуляцией и отмыванием преступных доходов, это подтверждают и незначительное количество уголовных дел.

Рисунок 5. Количество преступлений экономической направленности, выявленных в Российской Федерации в 1998-2004 гг.

Не последнюю роль в низкой эффективности института противодействия преступных доходов играет новизна состава преступления, низкий уровень судебно-следственного аппарата при высокой сложности расследования.

В ответ на активность преступного сообщества Россия, как им многие другие страны, установила уголовную ответственность за действия, связанные с легализацией преступных доходов, но в существующую уголовно-правовую норму вносятся изменения, она еще далека от своего совершенства, дискуссионен ее понятийный аппарат.

Исходя из сущности легализации преступных доходов, направленности умысла виновных лиц, характера реально причиняемого преступлением вреда и международной практики более привлекательным выглядит понимание в качестве основного непосредственного объекта рассматриваемых преступлений общественных отношений, складывающихся при обеспечении общественной безопасности, в качестве дополнительного непосредственного объекта – общественных отношений, обеспечивающие нормальную деятельность органов правосудия в части изобличения виновных и расследования уголовных дел, а также общественных отношений в сфере экономической деятельности. Оба дополнительных объекта являются факультативными. То есть вред этим отношениям может причиняться, а может и не причиняться в результате совершения конкретного преступления, предусмотренного ст.ст. 174 или 174.1 УК РФ.

Легализация, как правило, представляет собой цепочку взаимосвязанных сделок, в которых предмет сделки может меняться. Исходя из буквального толкования, сделки с подобными видоизмененными формами имущества носят абсолютно самостоятельный характер и не являются сделками непосредственно с имуществом, приобретенным преступным путем. У имущества, являющегося предметом последующих сделок, могут быть вполне законные источники происхождения (не криминальные). В связи с этим следует внести дополнение в диспозицию ст. 174 и 174.1 УК РФ в части описания предмета преступления, отразив, что карается не только совершение действий по легализации «имущества, заведомо приобретенного преступным путем», но и в отношении его видоизмененного состояния.

В целях пресечения террористической деятельности, озабоченности мирового сообщества следует предусмотреть возможность привлечения к уголовной ответственности лиц, уличенных в легализации именно незаконно (а не только преступно) полученных доходов, при использовании легализованных средств в интересах террористических организаций.

По мнению многих ученых санкции, предусмотренные Уголовным кодексом РФ за легализацию, не отражают высокой степени ее общественной опасности, хотя существуют и иные точки зрения. Но основным недостатком уголовного законодательства России является отсутствие возможности применять такую меру как конфискация имущества[22].

Очевидно, что отказ от конфискации имущества, как вида уголовного наказания, является необоснованным. Необходимо вернуть в УК положения, касающиеся конфискации. В санкции ч. 1 ст. 174 УК РФ конфискация имущества должна предусматриваться в качестве возможной меры наказания. За квалифицированную и особо квалифицированную легализацию конфискация должна быть безальтернативной.

Сложности возникают и с применением в Российской Федерации других видов ответственности, так применение статьи базового закона «О противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (вступил в юридическую силу в 2001 году) об ответственности юридического лица использована ЦБ РФ впервые только в 2004 году[23]. В 2002 году законодатель дополняет статьей 15.27 Кодекс об Административных правонарушениях, и в дополнение к норме об ответственности базового закона вводит административную ответственность для юридических и физических лиц за нарушения законодательства о противодействии легализации. Практика применения этой нормы административной ответственности пока отсутствует.

Приведенные выше рассуждения доказывают сложность практического применения уголовной и других норм ответственности за отмывание на территории России, их несовершенство, отсутствие действенных санкций, не достаточное понимание государственным аппаратом высокой степени угрозы национальной безопасности в связи с развитием темпов роста этого преступного феномена XXI столетия.

Успешное противодействие легализации может осуществляться только в случае, если оно будет одновременно разворачиваться на двух уровнях - национальном и международном. В отдельном государстве, без международного обмена информационными потоками, взаимодействия и участия в процессе борьбы с преступниками кредитных организаций успешная борьба с легализацией не возможна. Следовательно, России необходимо активизировать международное сотрудничество в этой области.

Мировой опыт показывает, что наряду с уголовной ответственностью, необходимым условием является наличие комплекса мер противодействия, а именно прочих видов юридической ответственности за отмывание «грязных» денег или имущества, и их активное применение. При этом не уголовные меры целесообразно применять за нарушение действий, связанных с контролем за финансовыми операциями, а уголовную ответственность применять за ограниченный круг действий. Ключевым вопросом для Российской Федерации является вопрос более широкого применения других видов ответственности, включая административную и финансовую как дополнение уголовной. Следует также определится, к каким видам юридической ответственности допустимо и целесообразно привлечение организаций, а к каким кроме уголовной-физических лиц, с учетом российских правовых традиций, сложившейся системы норм права и практики.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6