Затем стороне защиты необходимо оценить результаты следственного эксперимента на предмет их достоверности. Это означает, что зафиксированный в протоколе результат эксперимента действительно имел место и что именно такой результат был неизбежен при производстве данного конкретного эксперимента, произведенного при указанных в протоколе условиях, которые при сравнительном анализе с другими материалами дела (протокол осмотра места происшествия и пр.) были подготовлены следователем для производства эксперимента с максимально приближенной точностью к условиями произошедшего в прошлом события. Невыполнение органами следствия данных требований должно признаваться нарушением порядка проведения следственного эксперимента с признанием такого протокола недопустимым доказательством по делу.

 Результаты следственного эксперимента могут быть представлены в распоряжение судебного эксперта при производстве по делу судебной экспертизы, от выводов которой во многом зависят и выводы следствия относительно виновности лица в совершенном преступлении. А от правильности результатов представленных эксперту исходных данных, к которым можно отнести и прокол следственного эксперимента, напрямую зависит и качество заключения эксперта.

 Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что оценка стороной защиты протокола следственного эксперимента на предмет его достоверности и допустимости в качестве доказательства по делу должна включать в себя:

1)                Проверку условий, в которых проводился эксперимент, путем сравнительного анализа протокола следственного эксперимента с другими доказательствами по делу, которые содержат описание условий, в которых произошло проверяемое событие.

2)                Проверку достоверности результатов следственного эксперимента.

3)                Сопоставление результатов следственного эксперимента с другими доказательствами по делу.

4)                Правильность оформления протокола следственного эксперимента.

 В заключении следует сказать о том, что закон допускает производство следственного эксперимента только в том случае, если при его проведении не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц. Ответственность в таких случаях при проведении следственного эксперимента ложиться полностью на следователя.

2.2. Предъявление для опознания

 Для подкрепления своей версии о причастности лица к совершенному преступлению, с целью привлечения последнего в качестве обвиняемого либо с целью опровержения участия последнего в непосредственном совершении преступления, что очень важно для стороны защиты, сторона обвинения использует такой институт уголовно – процессуального законодательства России, как предъявление лица для опознания.

 Данное следственное действие, оформленное протоколом предъявления лица для опознания, имеет существенную доказательственную значимость по уголовному делу, поскольку опознающий, по сохранившимся в памяти чертам лица, росту, телосложению, а в своей совокупности – образу человека, устанавливает тот факт, является ли предъявляемое для опознания лицо именно тем человеком, который непосредственно находился в конкретном месте, в указанный день и час и наблюдался опознающим при определенных обстоятельствах, т.е. устанавливает тождество опознаваемого с лицом, совершившим преступное посягательство либо опознающий, наоборот, показывает отрицательный результат, т.е. устанавливает тот факт, что никого из предъявленных для опознания лиц ранее никогда не видел.

 Часть 4 ст.193 УПК РФ частично регулирует порядок предъявления лица для опознания, а именно то, что лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. Общее же число лиц, предъявляемых для опознания, должно быть не менее трех. Других требований к процедуре опознания закон не содержит. Однако нередко и такие скудные требования закона относительно самой процедуры предъявления лица для опознания стороной обвинения при проведении данного следственного действия нарушаются.

 Статья 193 УПК РФ, регулирующая порядок предъявления для опознания, практически продублировала ст.165 УПК РСФСР 1960 г., но последний не содержал законодательную форму бланков по процессуальному оформлению проводимых следственных или судебных действий. Данные формы разрабатывались совместными усилиями МВД РФ и Генеральной прокуратуры РФ и утверждались приказом Генерального прокурора РФ, после которого процессуальные формы оформления протоколов следственных действий применялись на практике.

 В настоящее время получается, что протокол предъявления лица для опознания имеет законодательно установленную процессуальную форму и следователю нет необходимости записывать в протоколе основные приметы предъявляемых для опознания лиц, поскольку сама форма протокола таких указаний следователю не содержит и последний не станет утруждать себя описывать в протоколе их внешние данные, дополнительно при этом преследуя еще одну цель – лишить в дальнейшем сторону защиты возможности, указанному в протоколе описанию внешних данных предъявленных для опознания лиц и выявленных при этом каких – либо отличительных признаков между внешними данными последних, поставить под сомнение законность проведенного следственного действия.[24]

 Как же тогда в дальнейшем, скажем, в суде, можно будет проверить выполнение следователем требований закона о предъявлении для опознания лиц, внешне которые должны быть сходными друг с другом? Как можно проверить то обстоятельство, что следователь каким – либо образом, например одеждой или головным убором, не выделил предъявляемое для опознания лицо среди статистов или наоборот? Иными словами, как можно добиться лицу, которого предъявляют на стадии предварительного следствия для опознания, и его адвокату «чистоты» проведения данного следственного действия и нужно ли добиваться таковой? Думается, на данный вопрос нельзя ответить однозначно. К его решению по конкретному уголовному делу сторона защиты должна подходить индивидуально, в зависимости от сложившейся ситуации. Поэтому обсудим несколько вариантов позиции стороны защиты в решении рассматриваемого вопроса и обратим внимание на следующее.

 Во – первых, основная задача лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование и которое действительно считает себя причастным к совершенному преступлению – это защита от обвинения, которая может выражаться как в виде возражений на незаконные действия по поводу нарушения порядка проведения опознания, с занесением заявленных возражений в протокол предъявления лица для опознания, так и в их умолчании на момент проведения опознания, поскольку допущенные следователем нарушения порядка предъявления лица для познания уже в суде можно будет использовать для заявления ходатайства о признании указанного протокола недопустимым доказательством по делу.

 Во – вторых, опознаваемый, если он считает себя абсолютно невиновным, должен для себя решить, желает ли он добиться путем проведения опознания, основанному на законе, снятия с себя всяческих подозрений или обвинений в причастности к совершенному преступлению.

 Если по результатам опознания опознающий указал на опознаваемого, как на лицо, причастное к совершению преступления, то на стадии выполнения ст.217 УПК РФ необходимо тщательным образом ознакомиться с показаниями опознающего, касающихся изложения последним обстоятельств, при которых он видел предъявляемое для опознания лицо, а также приметы и особенности, которые он описал в своих показаниях и по которым изъявлялись намерения опознать предполагаемого преступника.

 В данном случае сторона защиты должна будет применить так называемую систему «словесного портрета» и проверить, как в показаниях описывались признаки лица, совершившего преступление.

 Допрос следователем опознающего должен быть проведен и оформлен протоколом до предъявления лица для опознания. Именно такие требования выдвигает ч.2 ст.193 УПК. Поэтому если в протоколе допроса опознающего содержатся совершенно иные сведения относительно внешних данных опознаваемого лица, то проведение опознания должно быть признано незаконным со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 Так, по вышеприведенному делу Ивана обвиняемого в совершении убийства, был допрошен свидетель Клавдия, кото­рая в день убийства показала, что видела человека, выбегающего из подъезда после выстрела в этом подъезде, и описал его внеш­ние данные: на вид 35 лет, среднего роста, примерно 170 –175 см, светлые волосы, длиной ниже ушей, светло серые глаза. Через несколько дней этому свидетелю был предъявлен для опознания подозреваемый Иван, которого Клавдия опознала, как лицо, выбегавшее из подъезда после выстрела. Однако у опознающего были совершенно иные внешние данные, чем указывал свидетель в протоколе допроса, оформленного следователем в день совер­шения убийства, а именно: темные, коротко стриженные воло­сы, каре-зеленые глаза, рост выше среднего – 180 см. Суд, при­знавая протокол предъявления лица для опознания недопустимым доказательством по делу, в своем постановлении указал на то, что данный протокол не может быть признан допустимым до­казательством по делу по причине существенных противоречий между описанием свидетелем внешних данных опознающего в протоколе допроса свидетеля и реальных внешних данных предъявленного для опознания подозреваемого.

 В данном случае сторона защиты должна обращать внимание не только на описание в протоколе допроса опознающего примет и особенностей, по которым, при проведении опознания, был опознан опознаваемый, но и на последовательность в описании этих примет и особенностей в показаниях опознающего, если по­следний был два и более раза допрошен следователем об обстоя­тельствах, при которых он видел опознаваемого. Следует обращать также внимание и на то, не являются ли данные показания противоречивыми по своему содержанию относительно описания внешних данных опознаваемого. Установление того обстоятель­ства, что показания опознающего являются непоследовательны­ми и противоречивыми, должно являться основанием признания самого проведения опознания недопустимым доказательством по делу.

 Так, Верховный Суд РФ отменил все состоявшиеся решения по делу Ивана, осужденного за совершение убийства, в связи с тем, что по делу были допущены грубейшие нарушения уголовно – процессуального закона. В частности, в постановлении Прези­диума Верховного суда был сделан следующий вывод: «Не дока­зывают причастности Ивана к убийству приведенные в приговоре суда показания свидетеля Клавдии о том, что в день происшествия она видела возле потерпевшего мужчину, в котором опознала впо­следствии Ивана. Ее показания о внешнем виде и других приметах этого мужчины были непоследовательны, противоречивы. Так, в одном случае она показана, что мужчина имел короткие волосы, на нем были брюки темного цвета, подвернутые внизу, в другом волосы длинные, до воротника, на брюки не обратила внимания. Судя по протоколу опознания, Клавдия, опознала Ивана не по тем приме­там, о которых показывала при допросах, а по общему внешнему виду и по взгляду».

 Президиум Верховного суда все состоявшиеся судебные реше­ния отменил и дело в отношении Ивана прекратил за недоказаннос­тью его участия в совершении преступления.

 Предварительный допрос опознающего перед проведением опознания очень важен для последующей оценки объективности проведенного опознания, поскольку без описания опознающим в его допросе перед опознанием примет и особенностей опозна­ваемого практически невозможно убедиться в достоверности ре­зультатов такого следственного действия, как предъявление лица для опознания. Поэтому сторона защиты на содержание таких показаний опознающего должна обращать особо пристальное внимание. Целесообразно будет сравнить объяснения опознающего о приметах и особенностях, по которым он опознал предъявленное для опознания лицо, изложенные в самом протоколе предъявления лица для опознания с его первоначальными показаниями относительно этих примет и особенностей. Выяснение данных обстоятельств может повлиять на весь исход по уголов­ному делу.[25]

 К сожалению, закон не только не раскрывает понятие «внеш­нее сходство», но и не содержит императивного требования для следователя подбирать статистов, для предъявления вместе с опознаваемым для опознания, имеющих те же внешние данные, что и последний, поскольку диспозиция ч.4 ст.193 УПК содер­жит положение о том, что статисты подбираются внешне сход­ные с опознаваемым лишь «по возможности». Данная конструк­ция нормы на практике приводит к многочисленным злоупотреблениям со стороны следователей, поскольку в ряде случаев последние не обременяют себя организационными сложностями соблюдения порядка предъявления лица для опознания и прово­дят опознание с явно выраженными различиями внешних данных и одежды предъявленных для опознания лиц.

 Так, Азик, армянин по национальности, подозревался в соверше­нии грабежа, в связи с чем был предъявлен для опознания потер­певшему. В качестве статистов следователем были приглашены лица также армянской национальности, с разницей лишь в том, что один из статистов был ростом 185 см, сам же опознавае­мый был ниже среднего роста – 160 см, а второй статист был на 12 лет старше опознаваемого. Кроме этого, оба статиста были приглашены для участия в следственном действии с ближайшей стройки и были одеты в камуфляжную форму. Впоследствии суд исключил протокол опознания Азика в качестве доказа­тельства по делу, указав в постановлении, что опознаваемый Азик был выделен как внешностью, так и одеждой из числа лиц, предъявленных для опознания вместе с последним.

 Но указанные обстоятельства можно проверить только в том случае, если внешнее описание статистов и опознаваемого со­держится в протоколе предъявления лица для опознания, кото­рый должен следователем составляться так, чтобы из него можно бы было получить всю информацию относительно содержания внешних данных предъявленных для опознания лиц и всего хода проведения опознания.

 Но не только внешнее сходство между опознаваемым и стати­стами должно контролироваться стороной защиты при проведе­нии данного следственного действия. Необходимо учитывать и такие обстоятельства, как наличие у опознаваемого каких – либо резко выделяющихся примет, например, родимое пятно на лице, отсутствие конечности, шрам на видном месте. В этом случае следует опознаваемого и статистов предъявить для опознания таким образом, чтобы эти приметы были скрыты от опознающе­го.[26]

 Если в законе существуют пробелы или норма закона многое не договаривает непосредственному правоприменителю, то прак­тика начинает вносить свои коррективы. Так и с предъявлением лица для опознания. Если следователь не описал в протоколе внешние данные предъявленных для опознания лиц и их одежду, что исключает в дальнейшем проверить «чистоту» данного следственного действия, такой протокол должен признаваться судом недопустимым доказательством по делу, поскольку существует большая вероятность злоупотреблений органов следствия при использовании данного института уголовного процесса при рас­следовании уголовных дел и привлечению в качестве обвиняе­мых непричастных или невиновных в совершении преступления лиц.[27]

2.3. Обыск

 Обыск, как никакое другое следственное действие, всегда тес­но связан с вторжением органов следствия в личную, семейную, деловую жизнь человека.

 К сожалению, при производстве данного следственного дейст­вия со стороны представителей государства в лице следователя и оперативных работников нередки случаи необоснованного ограничения прав личности и даже открытого беззакония, выражен­ного в подбрасывании улик. Проблема соблюдения законности при производстве обыска была, есть и остается до настоящего времени. Не случайно и Генеральная прокуратура РФ, в результа­те поступающих многочисленных жалоб граждан на произвол органов следствия при производстве обыска, была вынуждена уделить данному вопросу особое внимание и после проведения ряда проверок, изучения данной проблемы, издать приказ № 5 за подписью Генерального прокурора РФ «О мерах по усилению прокурорского надзора за законностью производства обыска и выемки». Обобщив итоги проверок, Генеральная прокуратура констатировала тот факт, что «имеющиеся в Генеральной проку­ратуре данные свидетельствуют об ослаблении в последнее время прокурорского надзора за законностью производства обыска и выемки. Нередко обыски, несмотря на отсутствие не терпящих отлагательства обстоятельств, проводятся без санкции прокурора, об их проведении прокурор своевременно не уведомляется. Уча­стились случаи необоснованного привлечения сотрудников спец­подразделений к производству обысков и выемок под предлогом обеспечения безопасных условий для производства следственных действий. Этот фактор используется подчас как способ оказания психологического давления. Подобные действия противоречат требованию закона, нарушают конституционные права и свободы граждан, дезорганизуют нормальную деятельность юридических лиц, подрывают авторитет правоохранительных органов».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9