Книжный вариант японского языка даже в наше время заметно отличается от разговорного. Многие слова китайского происхождения используются на письме, где они понятны благодаря иероглифической записи, но избегаются в устной речи ввиду омонимии (формального совпадения слов с различным значением). В лексике и грамматике в книжных вариантах языка распространены слова и формы, заимствованные из старого литературного языка. Так, иэба «если кто-то скажет» может в книжном варианте появиться в старой форме иваба. Многие частицы и послелоги, утраченные в разговорном варианте японского языка, могут появляться в книжном: например, вместо кара и дакэ в значении 'от' и 'только' могут употребляться ори и номи.[7]

Изучение японского языка в Японии имеет многовековую историю; фактически, Япония – одна из немногих неевропейских стран, в которой сложилась и развивалась национальная лингвистическая традиция, достигшая наивысшего развития в период с конца 17 по середину 19 в.; на рубеже 19–20 вв. эта традиция вступила в контакт с европейской. Первое знакомство европейцев с японским языком произошло в конце 16 – начале 17 в., когда в стране обосновались португальские миссионеры; ими были созданы первые словари (1595г, 1603г) и первая грамматика японского языка (Ж.Родригиш, 1604). За этим последовало более чем двухвековое почти полное закрытие Японии для европейцев; связи возобновились лишь в 1860-е годы, когда появились достаточно многочисленные японские грамматики, написанные учеными из различных европейских стран; к этому времени в Японии уже имелась написанная по голландским образцам грамматика С.Цуруминэ (1833г). В 20 в. японский язык стал объектом описания в рамках возникавших на Западе новых лингвистических направлений; в частности, американские лингвисты Б.Блок, Р.Э.Миллер построили дескриптивистские описания японского языка; наиболее полное описание грамматики японского языка на Западе было опубликовано С.Мартином. Теоретически важные результаты были получены японскими лингвистами как собственно в Японии (С.Хасимото, М.Токиэда, С.Хаттори и др.), так и в США (С.Куно, С.Курода, М.Сибатани и др.); интересную страницу в истории лингвистики и социологии представляла собой японская «школа языкового существования», сложившаяся на рубеже 1940–1950-х годов. Осмысление особенностей структуры японского языка оказало заметное влияние на теоретические построения таких лингвистов, как Ч.Филлмор, Дж.Макколи, А.А.Холодович, У.Чейф. В настоящее время японистика представляет собой крупный и развитый раздел языкознания, чему способствует современный высокий статус японского языка в мире (производный от статуса Японии как экономической сверхдержавы).

В России изучение японского языка ведет историю с 18 в., однако интенсивное развитие отечественной японистики, как и западноевропейской, началось с «открытием» Японии внешнему миру в середине 19 в. Первый японско-русский словарь был создан в 1857 И.А.Гошкевичем, первая грамматика – Д.Д.Смирновым в 1890. С конца 19 в. началось регулярное преподавание японского языка; основными центрами отечественной японистики стали Петербург и Владивосток; впоследствии к ним добавилась Москва. Выдающийся вклад в отечественную и мировую японистику внесли Е.Д.Поливанов, Н.И.Конрад, А.А.Холодович; различным аспектам японского языкознания посвящены работы В.М.Алпатова, И.Ф.Вардуля, И.А.Головнина, Н.А.Сыромятникова, С.А.Старостина, Н.И.Фельдман.[8]

Корейский язык        

Язык корейцев распространён на Корейском полуострове, в КНР, Японии, России и США. На корейском языке говорят около 46 млн. человек (1971, оценка). В основе современного литературного корейского языка (пхёджунмаль - стандартный язык) - сеульский говор центрального диалекта; в КНДР нормой (мунхвао - культурный язык) считается пхеньянский говор.

В корейском языке различают 6 диалектов: северо-восточные (включая корейские говоры Северо-Восточного Китая), северо-западный, центральный, юго-восточный, юго-западный и диалект о. Чеджудо.

Cуществуют различные гипотезы происхождения корейского языка (дравидийская, японская, палеоазиатская, индоевропейская, алтайская). Многие относят его к тунгусо-маньчжурской группе языков. Итак, корейский – это изолированный язык Алтайской семьи (другим изолированным языком этой семьи является японский).Судя по всему, предки корейцев пришли на Корейский полуостров откуда-то из Маньчжурии, Монголии или Алтая примерно три-четыре тысячелетия назад.

Особенности консонантизма: наличие 3 рядов шумных согласных (слабые глухие - придыхательные - усиленные глухие) [б-п-пх как в греческом, армянском, прагерманском], которые в конце слога нейтрализуются, и "двуликая" фонема "л"/"р"; несвойственность стечений согласных в начале слога; многообразие чередований на стыке слогов и слов. Система гласных отличается богатством монофтонгов и дифтонгов, фонематической длительностью (с изменением высоты тона); следами сингармонизма.

Сильна тенденция к аналитизму. Богатство падежных форм и грамматических категорией уточнения. Порядок слов: субъект - объект – предикат (SOV); зависимое слово всегда в препозиции.

Корейский алфавит хангыль ("великое письмо") был разработан группой ученых под руководством короля Сечжона в 1443 г. Официальной датой создания корейской письменности считают 1446, когда был опубликован документ "Хунмин чоным" ("Наставление народу о правильном произношении"). Слог хангыля образуется вписыванием всех составляющих его звуков в воображаемый квадрат (сверху вниз и слева направо), отчего получающийся в результате символ приобретает сходство с китайским иероглифом. Однако это не иероглифы - это просто комбинации символов.

 Алфавит корейцев состоит из 24 букв (14 согласных, 10 гласных). До хангыля у корейцев в ходу была китайская иероглифическая письменность, которой удалось удерживать свои позиции в делопроизводстве и в среде образованной правящей верхушки до начала 20 в. Ввиду высокой доли в корейской лексике китайских слов возникла система смешанного иероглифически-буквенного письма, в котором иероглифы служат для передачи китайских заимствований, буквы же используются в целях обозначения глагольных окончаний, неизменяемых частиц и исконно корейских слов (почти как в Японии, только японцы и свои исконные слова могут записывать иероглифами). Этот тип письменности до сих пор превалирует в Южной Корее вопреки попыткам ограничить или запретить употребление китайских иероглифов.

Обычный корейский газетный текст, примерно на 3/4 (80%) состоит из китайских заимствований. Поэтому если все слова китайского происхождения записывать иероглифами, то иероглифы составят примерно половину текста (поскольку суффиксы и окончания всё равно записываются корейским алфавитом).

В самом полном словаре иероглифов, который был подготовлен около тысячи лет назад, было учтено 53 тысячи знаков. Заведомо известно, что некоторые иероглифы не попали даже в этот гигантский словарь, так что иероглифов ещё больше, скорее всего, около 60 или даже 70 тысяч. Однако это вовсе не означает, что грамотный человек должен знать их все. Подавляющее большинство этих иероглифов составляют различные варианты одного знака или архаизмы. Даже самые образованные люди редко в состоянии запомнить более 10 тысяч знаков, обычному же человеку даже в Китае, где иероглифы используют очень широко, для жизни с лихвой хватает 4-5 тысяч знаков. В Корее и Японии даже хорошо образованный человек редко знает более 3000 иероглифов.

Вопреки националистической пропаганде, внедрение алфавита отнюдь не является безусловным благом, на что указывают и продолжающие своё сопротивление сторонники широкого использования иероглифики. Они подчеркивают, что иероглифика, во-первых, является системой письменности, общей для всех стран Дальнего Востока – Китая, Японии, Кореи, Тайваня, Сингапура, Гонконга и, исторически, Вьетнама. Сейчас укрепление экономических связей между этими странами является одной из важнейших задач их внешней политики. Отказ Кореи от иероглифики подрывает подобные связи и затрудняет взаимопонимание между корейцами и их соседями. Второй аргумент - иероглифика делает «прозрачной» этимологию слов, позволяет легко понимать их происхождение и, при необходимости, просто создавать новые слова и выражения из китайских корней. По сравнению с новообразованиями из корейских корней или заимствованиями из западных языков такие неологизмы отличаются краткостью и удобством в использовании. В-третьих, без иероглифов понимание специальных текстов часто невозможно из-за распространённой омонимии. В-четвёртых, знание иероглифики – это необходимое условие для понимания старой корейской культуры.

Дополнением к хангылю служат ханчча — китайские иероглифы. В Северной Корее используется только хангыль, в Южной Корее — и хангыль и ханчча.[9]

Типологические доказательства родства японского и корейского языков

В настоящее время имеется немало работ на тему доказательства родства японского и корейского языков, а также на тему доказательства родства японского языка и различных языков алтайской семьи. Наиболее значимые авторы – Старостин, Мураяма, Хаттори.

Следует отметить, что доказательства родства японского и корейского языков, по большей части строились на основе достаточно туманных фонологических и лексических методов.

Собственно, в общих чертах, метод состоял в следующем: делалась реконструкция праяпонской фонологической системы и реконструкция пракорейской/праалтайской фонологической системы. Затем сравнивалась лексика из так называемого «базового словаря» обоих языков, реконструированная при помощи реконструкции фонологических систем. После сравнения реконструированной «базовой» лексики обоих языков делался вывод, что процент сходных лексем достаточен для того, чтобы можно было утверждать, что праяпонский и пракорейский – языки родственные, а следовательно и современный японский родственен современному корейскому.

 Этот метод нельзя признать удачным в силу следующих соображений:
1) лексика и фонология – намного менее устойчивые уровни языка, чем уровень структурно-морфологический, поэтому решение проблемы «могут ли данные языки X и Y быть родственными языками» всегда следует начинать с ответа на вопрос: «а сходны ли данные языки структурно?», переходить к сравнению лексики и фонологических систем можно только после того как будет получен утвердительный ответ на данный вопрос; к сожалению, ни Старостин, ни Мураяма, ни Хаттори ни кто либо другой из алтаистики не задавался.

2) реконструкция фонологической системы праяпонского/пракорейского языка – это система с трудом поддающаяся верификации, она, по большей части, лежит вне поля лингвистической науки; нельзя ручаться, что в праяпонском действовали именно такие фонетические законы, поскольку фонетические законы, действуют внутри групп и семей языков, и не являются всеобщими;

3) рассматриваемые данные очень часто не представляли собой никакой системы; зачастую создается такое впечатление, что автор той или иной работы, поскольку много лет имел дело и с японским и с корейским языком, интуитивно чувствует их родство и пытается путем некоего «шаманского камлания» передать свое интуитивное убеждение читателям;[10]

         Существенные преимущества типологического метода состоят в том, что нет необходимости проводить реконструкцию, за достоверность которой не всегда можно поручиться, сравниваемые языки сопоставляются либо непосредственно либо через посредство каких-то других языков, это позволяет быстро и просто оценить могут ли данные языки быть генетически связанными и в случае позитивного ответа - с уверенностью двигаться далее, переходить к выявлению материальных сходств:

 1.И японский и корейский - стопроцентно агглютинирующие языки.

 2. И в японском, и в корейском запрещена префиксация, линейная модель словоформы алтайская.

 3. И в японском и в корейском глаголы не изменяются по лицам и числам: Сравнение словарной формы:

значение

японский

корейский

идти

ику

када

делать

суру

хада

жить

суму

сальда

налицо структурное сходство словарных форм: стандартное окончание глаголов в японском (у/ру) стандартное окончание глаголов в корейском (та/да).

И в японском и в корейском конкретные формы глаголов по большей части образуются от основ, в японском у глаголов 5 основ, в корейском - 2. И в японском и в корейском основы глаголов образуются по сходному алгоритму - изменение окончания глагольной словоформы.

  И в японском и в корейском 2 базовых грамматических времени: прошедшее и настояще - будущее.

Сравним как образуется прошедшее время в японском и в корейском:

японский          корейский         

словарная форма         словарная форма

прошедшее время         прошедшее время

идти           идти

ику           када

итта           катта

делать           делать

суру           хада

сита           хаётта/хэтта

жить           жить

суму           сальда

сунда           саратта

налицо явное структурное сходство способа образования прошедшего времени в обоих языках.

Сравнение длительного вида:

В японском длительный вид образуется из ТЭ-формы и вспомогательного глагола ИРУ ~ ИРУ экзистенциальному глаголу, используемый с одушевленными предметами.

В корейском длительный вид образуется путем присоединения к корню глагола окончания КО + глагол ИТТА - "быть".

Сейчас я живу в Сеуле

яп.: ИМА ва БОКУ га СОУРУ дэ СУНДЭ ИРУ.

кор.:ЧИГЫМ ын НЭ га СОУР е САЛЬГО ИТТА.

Корейский фактор в процессе формирования японского языка

Проблемой родства корейского и японского языков ученые стали заниматься еще более трех веков тому назад. Правда, вплоть до 1945 года в Японии этой проблемой занимались достаточно мало в связи с тем, что правящими кругами насаждалась теория “божественного происхождения японской нации”, которая отрицала саму возможность существования каких-либо родственников. В 1717 году Араи в своей книге “Восточные вкусы” приводил сравнение двух языков, а в конце 18 века Фудзихара Сёгухацу выдвинул теорию родства японского и корейского языков. Эти работы, посвященные исследованиям родства двух языков, часто ограничивались поверхностным сравнением схожих по произношению слов из лексического запаса корейского и японского языков, не обращая внимания на другие закономерности. С начала 20 века изучение корейско-японских языковых связей учеными Японии было в основном направлено на доказательство происхождения корейского языка от японского, что отражало тенденциозность исследований, соответствующих той политике, которую проводила Япония в отношении Кореи. Наиболее представительными учеными, занимавшимися в довоенный период исследованиями в области корейско-японских языковых связей, являлись Канадзава Сёнабуро, Симмура Идзуру, Огуру Симпэй. С активным проникновением Японии на международную арену в конце 19 века на проблему происхождения японского языка обратили внимание и западные ученые (Gutslaff, de Rosny, Edkins, Aston). Но в отличие от японских ученых, западноевропейскими лингвистами и историками были выдвинуты несколько гипотез о генетических связях японского языка. Наиболее популярными из них являлись “северный” и “южный” теории происхождения японского языка. Сторонники “северной” теории, пытаясь доказать родство японского языка с алтайскими, часто сравнивали лишь их лексическое сходство, что не могло не носить фактора случайности. Первой научно систематизированной работой в этом плане стали исследования Астона В., выраженные в его труде “A Comparative Study of the Japanese and Korean language”, опубликованном в 1879 году. Его работа оказала большое влияние на ученых, занимавшихся научными исследованиями в области родственных связей японского языка. Тем не менее, строгого доказательства родства японского и корейского языков в первой половине 20 века найти не удалось, хотя основатель алтайского языкознания Рамстэдт Г. довольно глубоко вел исследования в этой области, а профессор Хельсинского университета в 1920 году впервые конкретизировал родство японского языка с языком Пуё. Это привело к тому, что многие ученые стали склоняться к версии о происхождении японского языка от австронезийских языков.

В 1910 году был опубликован научный труд Канадзава Сёнабуро “Об общности происхождения японского и корейского языков”, который был направлен на утверждение теории родства корейцев и японцев. Тем не менее, эти работы сравнивали лишь лексическое сходство и не обращали внимания на другие закономерности в процессе изучения родства корейского и японского языков.

Страницы: 1, 2, 3, 4