2.2 Экономическая политика маоистов в период «Большого скачка»

Период осуществления в КНР «большого скачка» и создания «народных коммун» (1958-1960) достаточно широко и обстоятельно освещен в работах китаеведов. Здесь мы остановимся лишь на важнейших мероприятиях маоистского руководства, которые находятся в глубоком противоречии с марксистско-ленинской экономической теорией и нанесли тяжелый ущерб хозяйственному развитию КНР.

Смысл отказа от использования в Китае «традиционных» методов строительства социализма, апробированных в СССР и других социалистических странах, состоял, во-первых, в стремлении перечеркнуть опыт Советского Союза, принизить его авторитет в глазах китайского народа, желательно и народов других стран; во-вторых, в попытке (несостоятельной по самой своей сущности) создать экономический фундамент, обеспечивающий возможность впоследствии играть в мире гегемонистскую роль «великого» Китая; в-третьих, в расчете использовать так называемые «преимущества» Китая, состоящие в его бедности и многочисленности населения. Прожектерствуя, Мао Цзэ-дун стремился новой «стратегией» всего за несколько лет достичь в Китае того, чего не смогли добиться другие страны за многие десятилетия.

Практическое осуществление начала «большого скачка» можно отнести к марту 1958 г., когда в китайской печати были опубликованы новые, повышенные плановые производственные задания на текущий год по ряду важнейших отраслей промышленности [1, c.72].

В том же месяце состоялось длительное совещание в Чэнду, которое занимает особое место в подготовке «большого скачка». Это совещание, прошедшее при полном превосходстве Мао Цзэ-дуна и его сторонников, под их «диктовку», ознаменовало полный отказ от решений VIII съезда КПК и явилось заключительным этапом перед принятием новой генеральной линии и коренным поворотом в экономической политике. В выступлениях на этом совещании Мао Цзэ-дун останавливался практически на всех основных моментах своей экономической политики. Впервые выдвинутый им ранее лозунг «Больше, быстрее...» он назвал «генеральной линией», заключающейся в том, чтобы, «напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм по принципу „больше, быстрее, лучше и экономнее”».

На совещании в Чэнду Мао Цзэ-дун выдвинул новую задачу — «прежде всего следует добиваться выполнения за три года пятилетнего плана» — и обещал при этом: «Мы через 15 лет догоним Англию, а через 20 — Америку».

Особое место на совещании в Чэнду во всех выступлениях Мао Цзэ-дуна занимала неприкрытая «критика» Советского Союза с националистических и великодержавных позиций, стремление «доказать», что Китай под руководством маоистов способен на большее и лучшее, чем Советский Союз. Говоря о развитии Советского Союза и Китая, он заявлял, что «наши 8-10 лет будут равнозначны их 40 годам... ибо у нас большое население и совсем другие политические условия — у нас больше жизни и бодрости, больше ленинизма, а они частично утратили ленинизм и погрязли в косности»; что «в вопросе строительства социализма нельзя слепо верить Советскому Союзу»; что в Китае существуют «ведомства, которые многое переняли у Советского Союза и тем самым причинили нам немалый вред». Попытки опорочить строительство социализма в Советском Союзе, выступления «против предрассудков» и «слепой веры», имея в виду опыт и авторитет Советского Союза, понадобились Мао Цзэ-дуну именно для того, чтобы протащить свою собственную авантюристическую линию экономического строительства, и находились в прямой связи с его гегемонистскими устремлениями в области внешней политики [1, c.73].

В мае 1958 г. состоялась вторая сессия VIII Всекитайского съезда КПК, на которой был провозглашен и одобрен коренной поворот от научно обоснованного планомерного движения в строительстве социализма к авантюристическому экспериментированию в развитии всего народного хозяйства, переводу экономики страны на путь «скачкообразного», «волнообразного» развития. Вопреки требованиям объективных экономических закономерностей была выдвинута новая генеральная линия.

Эта генеральная линия — без определения исходных и конечных рубежей, без конкретной программы социалистического строительства, без четкого определения основных задач и главных путей и методов их решения, — конечно, не могла служить долговременным и надежным ориентиром в экономическом развитии. Она не имела под собой научной основы, ее появление никак не диктовалось объективной действительностью. Однако неопределенность и расплывчатость новой генеральной линии вполне устраивали маоистское руководство, развязывая ему руки для волюнтаристского и авантюристического экспериментирования.

На второй сессии VIII съезда было ясно сказано о новом пересмотре планов и ускорении темпов экономического строительства: «Темпы роста промышленной продукции в нынешнем году будут значительно выше, чем предусмотрено в ранее принятых планах, и превысят темпы роста за любой год первой пятилетки». На этом основании строились весьма оптимистические, но ни на чем не основанные прогнозы: «Мы, несомненно, в короткий исторический срок далеко оставим позади себя все капиталистические страны мира». Для достижения этой цели указывалось на необходимость «повышать удельный вес накоплений в национальном доходе, с тем чтобы еще больше и еще быстрее осуществлять социалистическое строительство» [1, c.74].

Было объявлено, что в 1958 г. в Китае будет строиться около тысячи сверхлимитных 3 объектов в промышленности, т.е. больше, чем за все годы первой пятилетки, и почти на 300 объектов больше, чем намечалось по плану на 1958 г. Было намечено также построить в 1958 г. 5000 других крупных промышленных предприятий. Наряду с этим планировалось и строительство десятков тысяч средних и мелких промышленных объектов. Ускоренное развитие местной промышленности, — говорилось в докладе ЦК второй сессии VIII съезда, — является одной из ярких характерных черт промышленного развития в этом году.

На второй сессии VIII съезда были названы новые, более высокие рубежи для ряда важнейших отраслей промышленности Китая на конец 1958 г.

Летом 1958 г., после второй сессии VIII съезда, прогнозы, связанные с «большим скачком» в развитии народного хозяйства, становились все более радужными буквально «не по дням, а по часам». Оторвавшись от реальной действительности, китайские руководители громоздили одни фантастические «планы» на другие. Уже в июне 1958 г. Мао Цзэ-дун в речи на заседании Военного совета заявлял: «В будущем году, возможно, обгоним Англию» и «дадим 25 млн. т стали». Однако «планы» его шли значительно дальше. «В 1967 г., — говорил он, — мы сможем превзойти Советский Союз и приблизиться к Америке, а через 10 лет сможем перегнать Америку (есть уверенность, что перегоним)», «через 7 лет по уровню развития мы, возможно, приблизимся к Америке, через 10 лет обгоним ее» [там же]. При этом «выработке» всех этих «планов» и «наметок» постоянно сопутствовал достаточно явный антисоветский фон. В них ясно просматривалось пренебрежение к опыту Советского Союза, стремление «обойти», «обогнать», «превзойти» его: весьма откровенно проявлялись заявки на гегемонию, «первенство» в социалистическом лагере. Например, в конце июня 1958 г. на заседании руководителей секций расширенного совещания Военного совета Мао Цзэ-дун говорил, что включенный в решение VIII съезда КПК в 1956 г. вопрос о технической реконструкции «поставлен неправильно»: в его формулировке «чересчур резко подчеркивалась необходимость опоры на Советский Союз... Мы накопили богатый опыт, наш опыт превосходит опыт Советского Союза» [8, c.15].

Осуществление «большого скачка» в 1958 г. протекало не так гладко, как об этом сообщала китайская печать. Уже в октябре — ноябре появились явные признаки неблагополучия в развитии экономики страны, начали поступать сообщения о трудностях в материально-техническом снабжении, перебоях на транспорте, недостатке продовольствия, плохой уборке осеннего урожая, брожении в «народных коммунах» и т.д. В ноябре 1958 г. на совещаниях Политбюро КПК в Чжэнчжоу и Учане китайскому руководству пришлось помимо вопросов, связанных с повсеместным внедрением в деревне «народных коммун», обсуждать ошибки, допущенные в экономическом строительстве.

За признанием «некоторых трудностей» в осуществлении «большого скачка» не последовало, однако, никакого пересмотра этой политики. Напротив, Мао Цзэ-дун вновь подчеркнул: «Наша линия остается прежней — „напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм по принципу: больше, быстрее, лучше и экономнее”. Наш метод — ставить политику на командное место, проводить линию масс, одновременно развивать многие отрасли народного хозяйства, сочетать кустарные методы с современными». Признавая, что «приказ 60 млн. людей заниматься производством стали — это принуждение», он тут же утверждал, что «без такого рода принудительных мер, без принудительного распределения на работу сейчас еще нельзя обойтись», и «успокаивал» участников совещания: «В Китае есть много раз по 60 млн. человек» [4, c.19].

Жизнь, реальная экономическая действительность очень быстро стала вносить свои поправки в показатели «достижений», опубликованные китайским руководством. С каждым днем, с каждым месяцем 1959 г. все больше и больше, все яснее и яснее обнаруживалось, что «достижения» 1958 г. не так уж велики, а за множеством рапортов об «успехах» и «рекордах» либо стоит никуда не годная, совершенно не удовлетворяющая даже минимальным требованиям и нормам «промышленная продукция», либо вообще нет ничего, кроме стремления отчитаться именно так, как этого ждут «наверху», «быть не хуже других», «идти в ногу со всей страной», «роме переоценки своих усилий, выдачи желаемого за действительное, самообмана и просто прямого обмана и очковтирательства.

Таким образом, решения VIII пленума ЦК КПК носили двойственный, компромиссный характер. Маоистское руководство как будто бы признало ошибки и неудачи политики «большого скачка» в 1958 — первой половине 1959 г. и пошло на «урегулирование» плановых показателей 1959 г. Но наряду с этим Мао Цзэ-дун и его сторонники нанесли удар по наиболее откровенным критикам их курса, развернули ожесточенную борьбу со всеми прочими «недовольными», выступили против публикации материалов об ошибках и неудачах в экономическом строительстве и вновь подтвердили курс на продолжение «большого скачка».

Вместе с тем с начала 1960 г. наметились определенные сдвиги в экономической политике, продиктованные реальной обстановкой в народном хозяйстве. В статье Ли Фу-чуня «Навстречу новому скачку 1960 года», опубликованной в первом номере журнала «Хунци» за 1960 г., отразились как надежды на продолжение «скачка», так и те изменения в экономической политике, на которые жизнь вынуждала пойти китайское руководство.

В целом развитие промышленности Китая в течение 1960 г. происходило в исключительно сложной, противоречивой обстановке. С одной стороны, в первой половине года китайское руководство еще всячески пропагандировало лозунг «большого скачка», старалось продолжать политику предыдущих двух лет, а с другой — во всем народном хозяйстве, и в частности в промышленности, особенно во второй половине года, обнаруживалось все больше и больше прорех, узких мест, которые делали абсолютно невозможным продолжение ее развития прежними методами, прежними темпами, в прежнем направлении. В самых различных звеньях промышленной системы, будь то снабжение сырьем, оборудованием, топливом, электроэнергией, реализация готовой продукции или выполнение строительной программы и т.п., — практически везде перед государством, перед руководством вставали такие препятствия, преодолеть которые оно было уже не в силах.

2.3 Экономическая политика маоистов в период «Урегулирования»

На IX пленуме ЦК КПК, состоявшемся в январе 1961 г., был провозглашен курс на «урегулирование, закрепление, пополнение и повышение». Пленум умолчал об истинных причинах изменения курса. Оно было объяснено наличием «временных экономических трудностей в стране», вызванных якобы «небывалыми за последние 100 лет» стихийными бедствиями, а также отзывом из Китая советских специалистов.

Для ликвидации возникших трудностей пленум признал необходимым сконцентрировать все силы на всемерном развитии сельского хозяйства и производства зерна. Пленум также призвал немедленно принять меры для оказания помощи в развитии легкой промышленности, городской и сельской кустарной промышленности, домашних подсобных промыслов.

В области тяжелой промышленности было намечено «урегулировать темпы развития», сократить масштабы капитального строительства, особенно в тяжелой промышленности, и усилить поддержку сельского хозяйства всеми отраслями промышленности.

Конкретное содержание курса на «урегулирование» не получило на пленуме еще четкой формулировки, новые установки были расплывчатыми, носили чрезвычайный характер.

Более четко новый курс в экономической политике был обозначен в передовой статье «Жэньминь жибао» от 29 марта 1962 г., в которой под видом пропаганды конкретного опыта одной стройки были изложены основные положения новой экономической политики. И хотя новый курс по соображениям сохранения престижа выдавался за «совершенствование» прежней генеральной линии, в статье определенно отрицались методы и формы экономического строительства периода «большого скачка» [12, c.192].

Переход к новому курсу в экономической политике вовсе не означал, что Мао Цзэ-дун признал свое поражение. На IX пленуме он дал понять, что отнюдь не отказывается от своих основных «идей» и установок, а лишь начинает поиск средств и методов их корректировки с учетом уроков прошлого и новой обстановки. Курс на «урегулирование» маоисты стремились представить как «естественное» и «временное» явление, не выходящее за рамки так называемой теории «волнообразного развития», согласно которой период бурного подъема сменяется фазой спада производства и перегруппировки сил и средств для следующего резкого подъема. «Урегулирование» объявлялось фазой «упорядочения» народного хозяйства, после которого вновь можно будет начать «большой скачок».

С большой неохотой шел Мао Цзэ-дун на сокращение масштабов капитального строительства. На IX пленуме ЦК КПК он говорил: «В этом году не будем начинать новых объектов капитального строительства, продолжим только то, что уже начато, а кое-что не будем продолжать и в этом году, а законсервируем» [12, c.192].

Однако часть партийных деятелей КПК придерживалась другого мнения. В частности, Лю Шао-ци настаивал на том, чтобы прекратить строительство абсолютно всех предприятий, которые нерентабельны или не могут сразу же дать прибыль. В качестве обоснования этой позиции Чэнь Юнь указывал на «резкое снижение производительности труда, нехватку сырья и материалов, наличие излишней рабочей силы, дисгармонию между величиной выпускаемой продукции, ее качеством и ассортиментом.

Практически уже в 1961 г. было почти полностью прекращено капитальное строительство во всех важнейших отраслях тяжелой промышленности. Общий объем капиталовложений в народное хозяйство в этом году сократился в 4 раза по сравнению с 1959 г., а в промышленность — в 10 раз. Уменьшение капиталовложений в промышленность продолжалось и в 1962 г.

Резкое сокращение капитального строительства в промышленности сыграло известную роль в общем процессе преодоления спада производства. Однако этой меры было недостаточно для упорядочения всей экономики.

В целях смягчения проблемы снабжения городского населения продовольствием и ликвидации излишков рабочей силы в 1961-1962 гг. широко развернулась кампания по «переселению» в деревню значительного числа городских жителей, в том числе рабочих и служащих, занятых в промышленности. Эта кампания осуществлялась под лозунгом сосредоточения людских, материальных и финансовых ресурсов в самых необходимых областях народного хозяйства. Всего за указанные годы в деревню было переселено около 30 млн. человек. В результате численность рабочих и служащих в народном хозяйстве Китая уменьшилась с 44 млн. в 1960 г. до 30-31 млн. в 1962 г., в том числе в промышленности — с 22 млн. до 14,5 млн., а в строительстве — с 6 млн. до 2 млн. Наибольшее сокращение численности работающих произошло в угольной и металлургической промышленности, в производстве строительных материалов.

Период «урегулирования» ознаменовался началом открытой милитаризации китайской экономики и всей общественной жизни страны. Уже в 1961 г., когда ставилась задача восстановления народного хозяйства, ни слова не было сказано о необходимости удовлетворения потребностей населения и повышения уровня его жизни. «Урегулирование» рассматривалось лишь как необходимый момент создания материальной основы для реализации в дальнейшем гегемонистских устремлений маоистов. На втором этапе «урегулирования» растущее внимание к развитию военного производства и отраслей, обслуживающих военно-промышленный комплекс, явилось важной прогрессирующей тенденцией в экономической политике. Реальным воплощением этой тенденции было разделение производства на две сферы - военную и гражданскую [12, c.193-194].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5