русскому народу, верному исконным основам существующего государственного

строя». Здесь, видимо, уместно отметить, что в свое время Витте обвинял К.

II. Победоносцева в провале в начале 80-х годов проекта конституции графа

М. Т. Лорис-Меликова, что привело, по его мнению, в конечном итоге к

революции . Приведенный эпизод с запиской Мирского и изданием указа

свидетельствует, что сам Витте сыграл не менее зловещую роль.

Весьма неприглядным было и поведение Витте в начале января 1905 года, когда

ему еще раз предоставилась возможность повлиять на ход событий, приведших к

революционному взрыву. Он знал и о готовящемся шествии рабочих к Зимнему

дворцу, и о содержании их петиции. Накануне, 8 января, у министра

внутренних дел состоялось совещание по этому вопросу, на котором Витте,

ссылаясь на отсутствие официального приглашения, не был. Вечером того же

дня к нему пришла депутация общественных деятелей и писателей, убеждавших

его предпринять какие-либо шаги, чтобы избежать трагедии. В ответ на эту

просьбу Витте заявил, что это дело его никак не касается, оно не входит в

компетенцию председателя Комитета министров. Зато после 9 января он стал во

всем винить правительство, и в первую очередь Святополк-Мирского за его

слабость и нераспорядительность. В беседе с В. Н. Коковцовым он заявил, что

не имел никакого представления о готовящейся демонстрации, резко осуждал

МВД и неоднократно произносил фразу: «Расстреливать безоружных людей,

идущих к своему Царю с его портретами и образами,— это просто

возмутительно...» Об этом же он поведал и в ряде интервью для западной

прессы, утверждая, что если бы он был в то время во главе правительства, то

поступил бы просто — поручил бы кому-нибудь принять петицию и предложить

рабочим разойтись. Но на такой, казалось бы, простой шаг никто из правящих

кругов, в том числе и Витте, не пошел, что является еще одним доводом в

пользу предположения о преднамеренном доведении властями событий до

кровавой драмы.

Некоторое время после опубликования указа 12 декабря 1904 года Витте, на

которого была возложена разработка мер по его реализации, был занят

подготовкой законопроектов по обещанной программе реформ. Поручение

императора он воспринял как проявление благосклонности монарха к своей

персоне. Однако, несмотря на проявленную им активность, ситуация не

изменилась. Все законопроекты завязли в бюрократической машине. Более того,

наряду с Комитетом министров стал функционировать Совет министров под

председательством самого царя, что еще более подчеркивало ограниченность

компетенции возглавлявшегося Витте учреждения. И все же даже в условиях

разразившейся революции он продолжал оставаться на позициях безусловной

поддержки самодержавия. Так, 18 февраля 1905 года по повелению царя им было

проведено совещание министров и других высших сановников, на котором

обсуждалось создавшееся положение и пути выхода из кризиса. Витте предложил

срочно издать манифест, в котором бы четко было заявлено о непричастности

царя к происшедшим событиям и о его сожалении но поводу кровопролития, а

также указ сенату с дальнейшим развитием основных положений реформ,

провозглашенных актом 12 декабря. Однако идея обращения к народу не

понравилась Николаю II. По совету Д. Ф. Тренева, петербургского генерал-

губернатора, он ограничился принятием специально подобранной депутации от

петербургских рабочих и назначением комиссии для выяснения причин их

недовольства.

В начале февраля состоялось еще одно совещание министров, на котором вновь

встал вопрос о привлечении выборных представителей от общественности к

обсуждению законопроектов. Большинство участников вновь высказалось за

созыв «народных представителей», в котором они видели единственный выход из

«настоящего смутного положения». И вновь Витте выступил с принципиальным

возражением, еще и еще раз настаивая на своих доводах о самобытности и

исторической миссии российского самодержавия, непригодности для России

конституционного строя. Наконец в результате повторного обсуждения этого

вопроса 18 февраля Николай II рескриптом на имя министра внутренних дел А.

Г. Булыгина поручил последнему составить проект привлечения выборных

народных представителей к законосовещательной деятельности.

На этот раз Витте пришлось смириться с «царской волей». Вместе с тем у него

рождается комплексный план борьбы с разраставшейся революцией. Первым и

необходимым условием подавления «смуты» должно было стать прекращение

русско-японской войны. 28 февраля 1905 года он пишет Николаю II письмо, в

котором доказывает бесперспективность и крайнюю опасность продолжения

военных действий. Усугубление военного конфликта, считал он, приведет к

значительному ухудшению внутреннего и внешнеполитического положения России

- окончательно расстроит финансы и подорвет экономику страны, усугубит

бедность населения и увеличит его озлобленность, вызовет враждебные

настроения среди зарубежных держателей русских ценных бумаг и как итог

потерю кредита и т. д. Обрисовав в самых мрачных красках перспективу

продолжения войны, Витте предлагал немедленно начать мирные переговоры с

Японией, пока сохранившийся престиж России позволяет еще надеяться на то.

что «мирные условия не будут ужасающими». Если же они окажутся

неприемлемыми, несмотря на содействие некоторых великих держав, тогда у

народа будут дополнительные стимулы, чтобы встать на защиту царя и своей

чести. Прекращение войны позволит к тому же использовать армию для

наведения «порядка» в стране. Пока же, «чтобы хотя немного успокоить

Россию», он предлагал немедленно реализовать булыгинский рескрипт. «Это

письмо, - с экспрессией добавлял он, оговариваясь, что находится в здравом

уме и твердой памяти, - не есть письмо растерянного человека, но письмо

человека, сознающего положение. Не боязнь водит мою руку, а решимость,

решимость сказать вам, что другие, может быть, побоятся сказать». И он

призывал царя к действию, так как «при несчастье решимость есть первая

ступень к спасению» .

Советы Витте получили весомое подтверждение на следующий же день, когда

французские банкиры отказались парафировать достигнутое, казалось бы,

накануне соглашение о займе. И все же царское предубеждение к нему было

столь сильным и стойким, что письмо осталось без ответа. Однако

игнорировать отказ Франции от займа Николай не мог, и когда посол в Париже

А. И. Нелидов иными словами изложил суть виттевских мыслей, император

признал его соображение «весьма дельным».

Посольская миссия Витте

Однако вплоть до лета 1905 года попытки начать мирные переговоры успеха не

имели. Витте, не добившись расположения царя, тем не менее продолжал искать

контакты с нужными посредниками и через различные придворные каналы

прощупывал настроение монарха и склонял его к переговорам. Наконец

посредничество с обоюдного согласия России и Японии взяли на себя США.

Встал вопрос о главе русской делегации. Николай II, в душе сознававший свою

ответственность за дальневосточную авантюру и помнивший предостережения

бывшего министра финансов от развязывания военного конфликта, на

предложение министра иностранных дел В. Н. Ламсдорфа назначить на этот пост

председателя Комитета министров ответил: «Только не Витте». Однако

длительные поиски кандидатов не дали результатов. Опытные дипломаты Н. В.

Муравьев и А. И. Нелидов, понимая сложность положения России и тяжесть

ответственности, предпочли уклониться от предложения царя «но болезни».

Свет словно клином сошелся на человеке, которого царь менее всего желал бы

видеть в этой роли. Наконец

29 июня император скрепя сердце вынужден был подписать указ о назначении

Витте первым уполномоченным для ведения переговоров.

Витте, не имевший специальной дипломатической подготовки, тем не менее к

этому времени обладал огромным опытом и влиянием в сфере внешних сношений

России. При нем министерство финансов имело свои представительства почти

при всех российских зарубежных посольствах. При министерстве в 1902 году

было создано первое в России государственное агентство печати, получившее

тогда наименование Торгово-телеграфное (позднее -Петроградское телеграфное

агентство - ПТА). Он активно участвовал в формировании внешней политики

России на важнейших, узловых ее направлениях. Его глубокое знание ситуации,

напористость, воля сыграли немаловажную роль при заключении займов,

внешнеторговых договоров. В частности, во многом благодаря именно Витте

России удалось заключить достаточно выгодные торговые договоры с ее главным

партнером Германией в 1894 году и особенно в 1904 году, когда ситуация в

результате русско-японской войны оказалась для русской стороны крайне

тяжелой. В самом возникновении войны, хотя Витте был ее противником и даже

лишился в результате противодействия известной «безобразовской клики»

своего влиятельного поста, была в какой-то мере доля и его ответственности.

Его усилия но завоеванию рынка для российской промышленности на Дальнем

Востоке (КВЖД, Русско-Китайский банк и т. п. предприятия) объективно

способствовали обострению международных конфликтов в этом регионе.

Резонанс на назначение Витте главой делегации на переговоры, которые должны

были состояться в городе Портсмуте (США), был неоднозначен. Если буржуазно-

либеральная общественность отнеслась в целом к этому факту положительно, то

правые круги не скрывали своего недовольства. За рубежом же выбор царя

рассматривался как свидетельство серьезности намерений русской стороны

заключить мир.

Компетенция главы делегации формально была достаточно ограничена

правительственными инструкциями. На встрече с царем установка была крайне

жесткой ни копейки контрибуции, ни уступки пяди земли. Но Витте сумел все

же проявить гибкость и изворотливость, связав проблемы заключения мира с

ближайшими и отдаленными перспективами русской внешней политики. Он считал

необходимым добиться прочного и долговременного мира на Дальнем Востоке,

восстановить добрые отношения с Японией, хотя бы и ценой утраты некоторых

позиций России, урегулировать отношения с другими великими державами в

Китае. Все это нужно было для того, чтобы «лет на 20-25 заняться самими

собою» и решительно двинуться но пути реформ, которые должны были

восстановить мощь страны. Он рассчитывал при этом и на истощение военных и

финансовых ресурсов Японии, и на поддержку мирных инициатив России великими

державами, опасавшимися нарушения баланса сил в Европе и на Дальнем

Востоке.

Подготовку своей миссии глава делегации начал еще перед отъездом. В

Петербурге он имел встречи и беседы с английским, американским и

французским послами, стремясь узнать настроения западных держав и

заинтересовать их в благоприятном исходе переговоров. Понимая значение

общественного мнения, Витте начал кампанию по его завоеванию на свою

сторону заявлением корреспонденту американского агентства, в котором

говорилось, что Россия не ищет мира любой ценой, что условия, ущемляющие ее

престиж великой державы, для нее неприемлемы и что они лишь побудят народ

сплотиться в борьбе за будущее страны. Ресурсы же ее неистощимы. Весьма

характерна и форма, в которой изложено было это заявление. «Я убежден в

том, -без тени «ложной скромности» говорил Витте,-- что раз уж я признаю

условия Японии неприемлемыми для нашего достоинства, то за мной пойдет вся

Россия, и наш народ проявит готовность продолжать войну, хотя бы еще в

течение нескольких лет». Интервью получило широкую огласку и оказало

определенное влияние и на общественное мнение, и на претензии японской

стороны.

Еще до прибытия в Портсмут Витте встретился с главами правительств и

финансовыми кругами Берлина, Парижа и Нью-Йорка, чтобы прозондировать почву

в отношении возможности заключения нового международного займа. Стало ясно,

что великие державы за заключение мира любой ценой и только на этих

условиях готовы были предоставить России необходимые средства. Полученная

информация позволила ему окончательно выработать тактику, которой он затем

придерживался на переговорах. Заключалась она, по его словам, в следующем:

«1) ничем не показывать, что мы желаем мира, вести себя так, чтобы внести

впечатление, что если государь согласился на переговоры, то только ввиду

общего желания почти всех стран, чтобы война была прекращена; 2) держать

себя так, как подобает представителю России, т. е. представителю величайшей

империи, у которой приключилась маленькая неприятность; 3) имея в виду

громадную роль прессы в Америке, держать себя особливо предупредительно и

доступно ко всем ее представителям; 4) чтобы привлечь к себе население в

Америке, которое крайне демократично, держать себя с ним совершенно просто,

без всякого чванства и совершенно демократично; 5) ввиду значительного

влияния евреев, в особенности в Ныо-Йорке, и американской прессы вообще не

относиться к ним враждебно, что, впрочем, совершенно соответствовало моим

взглядам на еврейский вопрос вообще» .

Этой программы он придерживался последовательно в течение всего времени

переговоров, и она, как он считал, помогла ему в целом благоприятно для

России завершить свою миссию. Он часто встречался с представителями прессы,

жал руку машинисту поезда, доставившего его из Нью-Йорка в Портсмут,

поднимал на руки и целовал чьего-то ребенка и т. д. и т. п. и действительно

сумел склонить в свою пользу общественное мнение, хотя все это «актерство»

давалось ему с немалым трудом, позиция его на переговорах была гибка, но в

то же время и тверда. В результате долгого и трудного противоборства сторон

(конференция проходила с 27 июля по 23 августа) Витте удалось заключить мир

на сравнительно благоприятных для России условиях, Первоначально требования

японских крайне агрессивных кругов простирались на Квантун, Сахалин,

Камчатку, Приморье, не считая 3 миллиардов рублей контрибуции. Затем

претензии их стали более умеренными. Японская сторона в качестве условий

мира требовала уступку аренды Квантуна и железной дороги Порт-Артур -

Харбин, уступку Сахалина, уже занятого японскими войсками, признания Кореи

сферой японских интересов, установления в Маньчжурии принципа «открытых

дверей», предоставления Японии концессии в российских территориальных водах

и уплату контрибуции. Витте принял условия, касающиеся Кореи и Маньчжурии,

но отверг уступку Сахалина в контрибуцию. В ходе переговоров, когда они

грозили зайти в тупик, царь по настоянию Т. Рузвельта дал согласие на

уступку Южного Сахалина. Портсмутский мир был подписан 23 августа. Война

закончилась «почти благопристойным», но выражению Витте, миром. Глава

делегации получил приветственную телеграмму императора, благодарившего его

за умелое и твердое ведение переговоров, приведших к хорошему для России

окончанию. Подписанный Портсмутский договор действительно был вершиной

дипломатического искусства Витте и крупным успехом царского правительства,

дававшим ему возможность в сложное для режима время сосредоточиться на

внутренних проблемах.

Закончив свою миссию, Витте на расспросы членов делегации о его дальнейших

планах отвечал, что по возвращении в Петербург он намерен подать в отставку

и уехать за границу на продолжительное время. Давая такой ответ, он скорее

всего лукавил. Еще не покинув США, он уже начал деловые встречи с

представителями американского бизнеса, обсуждая возможность участия их в

размещении русского займа. Едва же оказавшись в Европе, он с головой

погрузился в политику, стремясь восстановить пошатнувшийся престиж России,

упрочить ее роль в системе международного сообщества и, конечно, получить

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6