Трагические мотивы в творчестве Гойи

Курсовая работа по истории искусства.

Трагические мотивы в творчестве Гойи.

План:

Вступление 3

О жизни Гойи 4

Искусство Гойи как отражение Испании на рубеже веков 8

«Капричос» и росписи церкви Сан-Антонио де ла Флорида 10

Два пейзажа 15

Творчество военных лет 17

Новая живопись. «Ужасы войны» 20

«Бедствия войны» 23

«Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года» 32

Заключение 34

Список литературы 35

Вступление

Гойя жил в переломную для Испании эпоху. Он был свидетелем

блестящих карнавалов и ужасов войны, реформ в духе просвещенного

абсолютизма и наступления реакции. Перед этим прозорливым и

одиноким человеком прошли короли и тореадоры, принцессы и

куртизанки, министры и поэты, и ничто не укрылось от неумолимого

взгляда великого художника. Темы его жанровых произведений

актуальны и сегодня, они затрагивают вечные проблемы. Без

прикрас показывает он ужасы войны, высмеивает человеческие

пороки.

Его художественная манера опередила время, он был непонят

многими своими современниками, но и в наше время не каждый

зритель может по достоинству оценить творения этого мастера.

Большая часть любителей Гойи делится на две категории: первые

предаются чистому наслаждению и отвергают любой анализ; вторые

подходят к художнику с точки зрения собственной психологии и

воспринимают его творчество через призму вызываемых им

впечатлений. Это значительно сужает значение деятельности

художника и ведет к забвению его истинных мотиваций. Гойя всегда

ведет себя как свидетель, он обостренно воспринимает все, что

берет его за живое. Но то, что волнует его, не обязательно

является главным событием, каковым оно иногда представляется

большинству историков. Зачастую Гойя отталкивается от

незначительного факта, частной трагедии, выхваченной из

трагических событий целой страны, чтобы достичь универсального,

обобщенного звучания. В картинах Гойи нет главных героев, все

компоненты равнозначны, они оттеняют друг друга, сплетаясь в

один общий мотив, идею произведения. И чтобы понять эту идею,

воспринять внутреннее содержание произведения в его истинном

значении, недостаточно одного только взгляда. Чтобы в полной

мере ощутить все негодование Гойи, трагизм и гуманность в его

творчестве, необходимо ознакомиться с историей создания

произведений. Проследить развитие трагических мотивов в

творчестве Гойи – задача этой курсовой работы.

О жизни Гойи

Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес родился 30 марта 1746 года

в маленькой испанской деревушке Фуэндетос, близ Сарагосы, в

семье позолотчика. В 12 лет он стал учеником местного живописца

Х. Мартинеса. В 17 лет он едет в Мадрид, чтобы попытаться стать

стипендиатом Академии Сан-Фернандо, но за его конкурсную работу

не подадут ни единого голоса. 8 лет спустя в Риме он участвует

в конкурсе, организованном Пармской академией, получает 6

голосов и ни одной награды. Его упрекают за «резкие тона»,

которыми он будет и далее шокировать любителей гладкой

академической живописи. Вернувшись в Сарагос в 1771 году, он

получает первые заказы. 25-летний Гойя исполняет роспись

«Поклонение ангелов имени Иисуса» в церкви дель Пилар. В 1773

году он женится на Хосефе Байеу, сестре придворного художника

Франсиско Байеу. В 1772-1774 Гойя исполняет росписи в церкви и

монастыре Аула Деи. Ободренный успехом в Сарагосе, художник

стремится завоевать Мадрид. Первым придворным заказам на картоны

для серии шпалер (охотничьи сцены) свойственна некоторая

скованность исполнения и совершенное правдоподобие действий и

аксессуаров – даже в период зрелости художник будет гораздо

тщательней выписывать официальные картины, нежели те, которые он

делает для частных лиц.

С 1774 года Гойя живет в Мадриде. Сын неграмотного

ремесленника, он, благодаря своему таланту и интуиции, попадает

в общество образованнейших людей того времени, так не похожих на

придворных. В компании историков, мыслителей, литераторов

обсуждались при нем проблемы, о важности или притягательности

которых он ранее даже не подозревал. Под влиянием испанских

просветителей Гойя обратится в своем творчестве к темам, которые

их волнуют: засилье церкви в государственном аппарате,

отсталость культуры и промышленности, нищета, преступность… Он

получает разрешение на гравирование картин Диего Веласкеса и ему

удается невозможное – передать в черно-белой гравюре умение

Веласкеса немногими средствами добиться высочайших живописных

эффектов. Гойя является одним из редких художников своего

времени, который добивается совершенства как в живописи, так и в

гравюре. В 1780 году он был избран в Королевскую Академию.

Добившись материальной обеспеченности и почестей, Гойя смотрит

на жизнь с оптимизмом. И все же, в 1781 году в Сарагосе, он

сталкивается с самым большим унижением в своей жизни – смелость

композиционного решения второй серии фресок в церкви дель Пилар

вызвала ярость заказчиков, и Гойя был вынужден переписать

отдельные фрагменты произведения. Гойя берет блистательный

реванш по возвращении в Мадрид, он пишет картины для украшения

церкви Сан-Франсиско эль Гранде. Известность мастера все росла,

он писал насыщенные светом картины, портреты, фрески для церквей

Валенсии, Толедо.

В 1786 Гойя был назначен придворным живописцем, а в 1799 стал

первым живописцем короля. В 1790-1792 годах он исполняет

«Деревенскую свадьбу» - самый большой картон для шпалеры в

кабинет короля в Эскориале. В это время королевский двор ощущает

на себе воздействие революционных событий во Франции. Гойя

находится в очень тяжелом положении, заказы прекращаются, он

преподает живопись в Академии. К профессиональным трудностям

прибавляется более серьезная напасть – после болезни художник

становится глухим. Оправившись от болезни, в 1794 году он

начинает писать портреты. Даже выполняя официальные заказы, ему

удается создать яркий образ, передать самые характерные черты

модели. А в 1795-м встречает свою самую знаменитую модель –

герцогиню Альба, помимо удивительной красоты она отличалась

острым умом и независимым, своевольным характером.

С середины 1790-х беззаботные настроения ранних произведений

Гойи уступают место более критическому восприятию

действительности, нередко насыщенному острым сарказмом. Веселый

и жизнерадостный живописец остался в прошлом, а его место занял

страдающий, замкнувшийся в себе и в то же время зорко видящий

чужое горе мастер. Начался новый этап его творчества.

Весной 1797 года художник приступает к большой серии офортов –

«Капричос». Через год Гойе поручают расписать королевскую

церковь Сан-Антонио де ла Флорида в Мадриде. В 1800 году он

пишет замечательный по своей правдивости групповой портрет

королевской семьи. Великолепие ярких нарядов, блеск

драгоценностей, так замечательно переданные живописцем, лишь

сильнее оттеняют заурядность членов королевской фамилии. Даже

дети не выглядят естественными и жизнерадостными в этой чопорной

семье.

Нашествие наполеоновских войск (1808-1814) вызвало

ожесточенное сопротивление испанцев, монархия Бурбонов рухнула,

разразилась первая испанская революция, которая тесно

переплелась с национально-освободительным движениям. Все это

произвело глубокое впечатление на художника, это был период

выработки нового героико-драматического и трагического

мировосприятия. Его отношение к трагическим событиям 8 мая 1808,

когда восстание испанского народа было жестоко подавлено

войсками Мюрата, нашло отражение в лучших живописных работах

Гойи: «Второе мая», «Третье мая», «Расстрел повстанцев в ночь на

3 мая 1808 года» (1814), а так же во второй графической серии

«Бедствия войны» («пра-Десастрес» 1810-1820) и серии из 12

полотен «Ужасы войны» (1809-1812). В 1819 году Гойя приобрел

сельский дом в окрестностях Мадрида, известный как “Вилла

глухого”. Там, потеряв благосклонность короля и аристократии, он

уединенно работал, расписывал стены дома фресками, полными

чудовищных образов. Так он говорил о своих разочарованиях ходом

политических событий в Испании, не оправдавших его

свободолюбивые надежды. Обличительным пафосом схожа с «Капричос»

его «черная живопись» 1820-23 годов. В течение трехлетия Гойя

уединялся в своем доме, благоразумно избегая оказаться

вовлеченным в политические темы тех дней. Однако с возвратом

абсолютизма в 1824 году художник, который в прежние годы

находился под подозрением в сотрудничестве с французами, и

которому необходимо было дважды представляться перед

инквизицией, чувствовал, что находится в опасности, и после

разрешения короля отправился во Францию. Сначала в Париже, а

затем в Бордо живописец вел тихую, незаметную жизнь. Жил в

добровольном изгнании в Бордо, до самой смерти не расставаясь с

кистью и гравировальной иглой. К заключительному периоду

творчества Гойи относятся: его станковые картины («Майское

дерево», «Изготовление пороха испанскими партизанами»,

«Кузница», «Точильщик»), портреты и два графических цикла –

«Тавромахия», посвященная бою быков, и «Сны», более известные

под названием «Диспаратес», в которых фантазия старого

художника породила гротескные кошмарные образы (1820-1823). Но

во Франции великим испанским живописцем всегда считался классик

Веласкес, а не фантаст Гойя. Его мантильи, монахи, пытки, его

быки, загнанные собаками и пикадорами, воспринимаются во Франции

как нечто театральное, стоявшее почти что на грани выдумки.

Здесь он одинок, ”глух, стар, обессилен и не слова не говорит по-

французски”[1] Умер Гойя 16 апреля 1828 года во Франции забытый

всеми.

Но уже в середине XIX в. творчество Франсиско Гойи нашло

множество восторженных поклонников. Это были романтики –

художники, поэты, писатели. Жизнерадостность и трагизм,

реалистичность и фантастика, гротеск, слившиеся в одно целое в

работах испанского живописца, предвосхитили искусство второй

половины XIX-XX столетий.

Искусство Гойи как отражение Испании на рубеже веков

Гойя – великий мастер. Даже вынуждаемый, вопреки естественным

склонностям своей натуры, взяться за изучение академических

правил, он извлекает из них то, что ему кажется полезным и

необходимым для воплощения своего вдохновения, а именно: знание

анатомии, принципы композиции, значение освещения, правильное

использование навыков и материалов, применяемых в живописи. Гойя

– один из лучших художников-практиков всех времен, его техника

отличается большой тщательностью. Его картины великолепно

сохраняются, а примененные им краски не тускнеют. Таков этот

виртуозный исполнитель, в совершенстве овладевший своим рабочим

инструментом. Он извлек из него эффекты, не свойственные

классическому искусству. Гойя вовсе не старается прибегать к

изощренным построениям, придуманным великими мастерами прошлого,

и часто вдохновляется народными лубками, созданными

посредственными художниками.

Что же касается самой манеры письма, то на своеобразность и

экспрессивность ее повлияла сложившаяся историческая обстановка

в Испании того времени. К концу восемнадцатого века почти

повсюду в Западной Европе со средневековьем было уже покончено,

но испанский уклад жизни застыл в трагикомической неподвижности.

«Во внешнем виде городов, в одежде, в движениях жителей, даже в

их лицах иноземцам чудилась какая-то странная окаменелость,

какой-то отпечаток старины».[2]

В свое время Италия создала убедительный метод изображения

вещей, в полном согласии с эпохой, соединив при этом

чувственность и духовность. Но язык, некогда бывший живым,

превратился с течением времени в некое общее место. Он плохо

подходил для выражения глубоких противоречий, свойственных

Испании в начале XIX века.

Эль Греко растревожил внешнюю видимость вещей, воспринимаемую

чувствами, создав свой визионерский стиль, но он никогда не

задавался конечной целью искусства, а именно воплощением

гармонии между человеком, природой и Творцом. А Гойя уже не

верил в возможность примирения человека с Богом. Не больше он

верил и в возможность спасения человека без Бога. Куда бы он ни

смотрел, он не видел выхода. Когда разум попадает в ловушку,

рождается безумие; ирония представляет собой последний бастион

на пути сумасшествия.

Распространенное убеждение, что фантасмагории Гойи

противопоставляются действительности, основывается на ошибочном

представлении о том, что реализм итальянского Возрождения лучше

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5