уже сочетающейся с неким внутренним равновесием, душевным спокойствием.

Это внутреннее равновесие озаряет написанную годом или двумя позже

знаменитую эрмитажную “Мадонну Конестабиле” (так названную по имени ее

прежнего владельца). В этой картине нет ничего случайного, и нет образа

более лирического, как и более крепкого своей внутренней структурой. Какая

гармония во взгляде мадонны, наклоне ее головы и каждом деревце пейзажа, во

всех деталях и во всей композиции в целом! И уже самой живой жизнью дышат

фигуры нежно-задумчивой матери и так чудесно устроившегося на ее руках

младенца. Все здесь значительно и законченно-ясно.

Флоренция, куда он переезжает затем,— следующий этап в творчестве Рафаэля.

К этому периоду относится его автопортрет, написанный в 1506 году

(Флоренция, Уффици), когда Рафаэлю было двадцать три года. Голова его и

плечи четко вырисовываются на гладком фоне. Контур необыкновенно тонок,

чуть волнист (во Флоренции Рафаэль уже приобщился к живописным открытиям

Леонардо). Взгляд задумчив и мечтателен. Рафаэль как бы смотрит на мир и

проникается его гармонией. Но художник еще робок, он бесконечно юн,

ласковая кротость разлита по его лицу. Однако сквозь неуверенность и

томление уже чувствуется нарождающееся душевное равновесие. Резко

выступающая нижняя губа, линия рта, красиво и энергично изогнутая, тонкий

овальный подбородок выдают решимость и властность.

...Рафаэль — это завершение. Ибо все его искусство предельно гармонично,

дышит внутренним миром, и разум, самый высокий, соединяется в нем с

человеколюбием и душевной чистотой. Ибо его искусство — радостное и

счастливое. Ибо оно выражает некую нравственную удовлетворенность,

примирение человека со своей бренной судьбой, приятие жизни во всей ее

полноте и обреченности. Ибо, в отличие от Леонардо, Рафаэль не томит нас

своими тайнами, не сокрушает своим всевидением, а ласково приглашает

насладиться земной красотой вместе с ним. Ибо, в отличие от Леонардо, он —

хотя и прожил гораздо меньше — успел выразить в живописи, вероятно, все,

что мог. А это значит — полное царство гармонии, красоты и добра.

Рафаэль не открывал новых миров, в отличие от Леонардо и Микеланджело, он

не смущал современников дерзостностью своих исканий: он стремился к высшему

синтезу, к лучезарному увенчанию всего, что было достигнуто до него, и этот

синтез был им найден и воплощен.

Папа Юлий II поручил Рафаэлю роспись своих личных покоев, или станц, в

Ватикане. В Риме, где создано или собрано столько великих памятников

искусства, эти фрески производят одно из самых сильных и неотразимых

впечатлений. Как только вы входите в станцу делла Синьятура (станцу

подписей), вы испытываете чувство совершенно особое: радостное освобождение

от всего мелкого и суетного вместе с приобщением к чему-то очень большому и

светлому.

Флорентийские мадонны Рафаэля — это бесконечно изящные, миловидные,

трогательные и чарующие юные матери. Мадонны, созданные им в Риме, то есть

в период его полной художественной зрелости, приобретают иные черты. Это

уже владычицы, богини добра и красоты, властные своей женственностью,

облагораживающие мир, смягчающие человеческие сердца и сулящие миру ту

одухотворенную гармонию, которую они собой выражают. “Мадонна в кресле”

(Флоренция, галерея Питти), “Мадонна с рыбой” (Мадрид, музей Прадо),

“Мадонна дель Фолиньо” (Рим, Ватиканская пинакотека) и другие всемирно

известные мадонны, то в полной свободе вписанные в круг, то царящие в славе

над прочими фигурами в больших алтарных композициях, знаменуют новые

искания Рафаэля, путь его к совершенству в воплощении идеального образа

мадонны.

Этому великому живописцу не были чужды зодчество и ваяние.

После смерти Браманте он руководил строительством знаменитого римского

собора святого Петра; планы его были одобрены, но он успел заложить лишь

фундамент.

Среди учеников Рафаэля был и ваятель — Лоренцо Лоренцетто. По эскизам и под

руководством своего великого учителя он выполнил несколько скульптур, из

которых до нас дошла только одна — “Мертвый мальчик на дельфине”. В ней

воплощены в мраморе рафаэлевский идеал красоты, его ритм и гармония: нет

ужаса смерти, кажется, будто ребенок мирно заснул. Это единственное

свидетельство скульптурного гения Рафаэля хранится в нашем Эрмитаже.

Таков был этот великий мастер Высокого Возрождения.

«Флорентийские мадонны» (рис. 4).

Флорентийские мадонны Рафаэля – это бесконечно изящные, миловидные,

трогательные и чарующие юные матери. Мадонны, созданные им в Риме, то есть

в период его полной художественной зрелости, приобретают иные черты. Это

уже владычицы, богини добра и красоты, властные своей женственностью,

облагораживающие мир, смягчающие человеческие сердца и сулящие миру ту

одухотворенную гармонию, которую они собой выражают. «Мадонна в кресле»,

«Мадонна с рыбой», «Мадонна дель Фолиньо» и другие всемирные известные

мадонны, то в полной свободе вписанные в круг, то царящие в славе над

прочими фигурами в больших алтарных композициях, знаменуют новые искания

Рафаэля, путь его к совершенству в воплощении идеального образа мадонны.

Общность типа некоторых рафаэлевских женских образов римского периода

породила предположение, что художнику служила моделью одна и та же женщина,

его возлюбленная, прозванная «Форнарина», что значит булочница. Эта

римлянка с ясными благородными чертами лица, удостоившаяся любви

вельможнейшего из живописцев, была дочерью пекаря. Быть может, образ её и

вдохновлял Рафаэля, однако этот образ, по-видимому, все же не был

единственным.

Общность типов некоторых рафаэлевских женских образов римского

периода породила предположение, что художнику служила моделью одна и та же

женщина, его возлюбленная, прозванная “Форнарина”, что значит булочница.

Эта римлянка с ясными благородными чертами лица, удостоившаяся любви

великого живописца, была дочерью пекаря. Быть может, образ ее и вдохновлял

Рафаэля, однако он, по-видимому, все же не был единственным. Ибо вот что мы

читаем в письме Рафаэля: “Я скажу вам, что, для того чтобы написать

красавицу, мне надо видеть многих красавиц... Но ввиду недостатка как в

хороших судьях, так и в красивых женщинах я пользуюсь некоторой идеей,

которая приходит мне на ум. Я не знаю, имеет ли она какое-либо

совершенство, но я очень стараюсь этого достигнуть”.

«Сикстинская мадонна». (рис. 14)

Важное место в искусстве великого художника по-прежнему занимает

образ мадонны, который приобретает черты большей монументальности и

уверенности. Такова «Сикстинская мадонна».

Этот образ более глубокий, чем ранние мадонны. Мария идёт по облакам,

неся своего ребёнка. Серьезный и тревожный взгляд матери нам говорит о том,

что она уже знает, какие испытания выпадут на долю ее сына. Слава ее ничем

не подчеркнута. Ноги босы. Но как повелительницу встречает ее, преклонив

колени, папа Сикст, облаченный в парчу; святая Варвара опускает глаза с

благоговением, а два ангелочка, чуя ее поступь, устремляют вверх

мечтательно – задумчивый взор. Колено преклонный, покорный Сикст не

отрывает восторженного взора от богоматери. Она идет к людям, юная и

величавая, что–то тревожное затаив в своей душе. Мадонна не только красива,

она еще и бесконечно мудра.

Ее взор, кажется, проникаесамую глубь явлений. О ней можно сказать

словами стихов Сервантеса, посвященных поэзии:

Она умеет видеть суть явлений

и там, где для мудрейшего темно…

«Сикстинская мадонна»! Величавая, простая. После всего хаоса,

разрушений, которые прошли перед нами, особенно ярко поражали гармония,

красота этого величайшего шедевра мировой живописи.

Зрелище, преображающее реальность в ее величии, вещей мудрости и

красоте, зрелище, возвышающее душу своей абсолютной гармонией.

Эта мадонна – воплощение того идеала красоты и добра, который смутно

воодушевлял народное сознание в век Рафаэля и который Рафаэль высказал до

конца, раздвинув занавес, то самый, что отделяет будничную жизнь от

вдохновенной мечты, и показал этот идеал миру.

«Мадонна Конестабиле». (Рис. 5)

В этой картине не ничего случайного,

и нет образа более лирического, как и более крепкого своей внутренней

структурой. Какая гармония во взгляде мадонны, наклоне ее головы и каждом

деревце пейзажа, во всех деталях и во всей композиции в целом! И уже самой

живой жизнью дышат фигуры нежно- задумчивой матери и так чудесно

устроившегося на ее руках младенца.

Резко выступающая нижняя губа, линия рта, красиво и энергично изогнутая,

тонкий овальный подбородок выдают решимость и властность. Все здесь

значительно и законченно – ясно.

2. “Образ Мадонны в немецкой и нидерландской живописи Возрождения”

Лукас Кранах Старший

В небольшой коллекции немецкого искусства XV(XVIII вв. Эрмитажа особую

ценность представляют произведения мастера Возрождения Лукаса Кранаха

Старшего. Творчество этого художника представлено произведениями среднего и

позднего периодов. Художнику присущи любовь к эффектным, увлекающим зрителя

сценам в сочетании с прямолинейной, едва ли не схематичной трактовкой

образов. Он был художником декоративного склада. Его призвание- не сюжетные

картины, а красочные росписи, которыми он украшал залы герцогских замков.

Ренессанское мироощущение пронизывает картину “Мадонна с младенцем под

яблоней” (рис. 6). Церковная символика (яблоня - дерево Евы, первородный

грех которой искупает Мария; корочка хлеба в руке младенца- обозначение

тела Христа) не снижает общего гедонического характера произведения, где

молодая красавица, воплощающая земные чары и радость материнства, словно

царит в природе. В период, когда в протестантской Саксонии почти исчезли

церковные заказы, а светское искусство развивалось, художник не отошел от

религиозной тематики.

Мадонна под яблоней — лучшее в Эрмитаже произведение Кранаха. Его символика

связана с христианским догматом о грехопадении и спасении рода

человеческого: младенец Христос держит в руках яблоко и хлеб как символ

искупления первородного греха ценою своей плоти. Богоматерь выступает здесь

как вторая Ева, искупившая грех прародительницы рода человеческого. Это тип

протестантской Мадонны, олицетворяющей истинную земную церковь.

Великолепная панорама с гладью озера и синеющей у горизонта цепью гор

напоминает о том, что Кранах — один из создателей жанра пейзажа в

западноевропейской живописи. Красочная гамма, построенная на сочетании

красного и золотисто-желтого цветов с изумрудно-зеленым и холодно-голубым,

свидетельствует о замечательном колористическом даровании художника.

Антонис ван Дейк

Обратим внимание на мастерство портретиста Антониса Ван Дейка в картине

“Мадонна с куропатками” (рис. 7) . Картина принадлежит к числу его лучших

сюжетных композиций. Традиционный в европейском искусстве сюжет- отдых

святого семейства на пути в Египет (“...Ангел Господень является во сне

Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и

будь там, доколе не скажу тебе...Он встал, взял Младенца и Матерь Его

ночью, и пошел в Египет...”[1]) у Ван Дейка получает своеобразное

воплощение. Сцене, где изображены Мадонна с младенцем, святой Иосиф и

фигурки младенцев, развлекающих Христа, он придает несколько театральный

характер. Почти постановочно, по-балетному выглядит детский хоровод, яркие

и нарядные детали вносят в картину декоративный элемент. Эти детали имели

аллегорический смысл, связанный с культом девы Марии (роза и лилия- цветы

Марии; яблоко- искупление греха Евы; подсолнечник, который всегда тянется к

солнцу- намек на возвышенные помыслы Богоматери; куропатка- символ

беспутства- улетает). Вместе с тем Ван Дейк придает сцене интимность и

теплоту. Чувственно-осязателен женский образ, дети, играющие в “золотые

ворота”, грациозны и изящны; мягкость и притушенность колорита картины

хорошо передают атмосферу и освещение наступающего вечера.

Робер Кампен

“Мадонна с младенцем у камина” (рис. 8) Робера Кампена принадлежит к числу

шедевров Эрмитажа. В прошлом “Мадонна с младенцем у камина” и “Троица”

составляли диптих (двустворчатый складень), поэтому при экспонировании оба

сюжета были заключены в единую раму. Традиционность исполнения особенно

ощутима в “Троице”, где характер композиции, объемная лепка фигур и

изображение пьедестала свидетельствуют о влиянии готической скульптуры. На

другой створке- “Мадонна с младенцем ”. В этой композиции мастер отходит от

готических традиций и создает новаторское для своего времени произведение.

Мадонна с младенцем представлена в комнате обычного нидерландского дома,

причем обстановка воспроизведена с необыкновенной тщательностью. У стены на

столике стоит таз и кувшин для омовения, на полочке висит полотенце,

детально написаны деревянные створки окна со шляпками медных гвоздей. За

окном можно разглядеть уголок пейзажа. Сидя с младенцем на руках возле

зажженного камина, Мадонна протянула в сторону огня руку, по-видимому для

того, чтобы согреть ее и не коснуться холодными пальцами тельца ребенка. А

возможно, что мать просто защищает его от жара пламени. Но в любом случае

этот жест явно подмечен в жизни и носит конкретный, бытовой характер.

Однако многое в картине представляется условным- передача пространства (пол

круто наклонен так, что фигуры как бы скатываются к нижнему краю картины),

с разных точек изображены кувшин, таз и умывальный столик. Часть предметов

воспринималась современниками художника и как символы (так, например, таз,

кувшин, белое полотенце- знаки чистоты и невинности девы Марии).

Рогир ван дер Вейден

РОГИР ВАН ДЕР ВЕЙДЕН (Rogier van der Weyden) (ок. 1400–1464), один из

крупнейших мастеров нидерландской живописи 15 в., родился в Турнэ. Его

картина Снятие с креста (1438, Мадрид, Прадо) считается одним из величайших

произведений мирового искусства. Этот алтарный образ был написан для

капеллы гильдии стрелков в Лувене.

Снятие с креста – единственное произведение, о котором известно, что оно

принадлежит Рогиру ван дер Вейдену. Вокруг этой работы современные

искусствоведы сгруппировали несколько сходных по стилю портретов и картин

на религиозные сюжеты, которые, по их мнению, тоже могли быть выполнены

Рогиром ван дер Вейденом. Благодаря такой «реконструкции» творческого

наследия перед нами предстает художник величайшей утонченности, способный

передать самое глубокое чувство и мельчайшие нюансы в портретах. К

сожалению, невозможно привести перечень работ Рогира ван дер Вейдена, с

которым согласились бы все ученые. Среди приписываемых ему произведений:

Страницы: 1, 2, 3