Эстетика романтизма
(расцвет к.XVIII – нач.XIX вв) явилась своеобразной реакцией на классицизм и
просвещение. Его главные теоретики и практики (братья Шлегели, Шеллинг,
Новалис, Шлейермахер, Ж.П.Рихтер, Э.Т.А.Гофман и др.) творчески разработали
христианские идеи креативности и символизма, эманационную эстетику неоплатоников,
осмыслив природу как становящееся символическое произведение искусства, акт
деятельности абсолютного Духа, «истечение Абсолюта» (Шеллинг), «тайнопись»
которого явлена в природе и (через художника-посредника) в произведениях
искусства. Романтики стирают грани между жизнью, философией, религией,
искусством, осмысливая последнее в качестве одной из сущностных парадигм
космо-социо-антропо-бытия. Эстетика романтизма акцентировала внимание (и
частично разработала теоретически) на потенциальных креативных возможностях
природы, духа художника; на интуиции хаоса как беспредельной аккумуляции
творческих потенций бытия и художника; на восходящем к Шиллеру игровом принципе
жизни во всех ее проявлениях; на пронизывающем природу и истинное искусство
духе возвышенного. Для эстетики романтизма характерны культ бесконечного,
возвышенная духовность, обостренный лиризм, стремление к перемешиванию
реальности с фольклорной сказочностью, фантазией, чудесным. Музыка и
музыкальность – парадигмы для всех искусств в эстетике романтизма.
В истории эстетической мысли существовала
другая точка зрения, которая сближала прекрасное и возвышенное и даже выводила
последнее из первого, хотя и признавала их различие.
Позиции Канта в понимании возвышенного
противостоит точка зрения других, немецких классиков - И. Винкельмана, К.
Зольгера и Г.В.Ф. Гегеля. Так, отмечая заслуги Канта, Гегель подвергает его
взгляды критике «за сведение всех определений к субъективному, к способности
чувства, силе воображения, разуму и т.д. Зольгер понимает возвышенное как идею,
которая не выявилась полностью и еще должна раскрыться, а для Гегеля
возвышенное - несоразмерность между единичным явлением и выражаемой им
бесконечной идеей.
Характеризуя категорию возвышенного, Гегель
выделяет различия между абсолютным и конечным, несовпадение содержания и
формы, внутреннего бесконечного мира субстанции и ограниченного внешнего
облика. Возвышенное, по Гегелю, - необходимый момент символического искусства.
Пантеистическое искусство Индии, еврейская поэзия утверждают, отмечает Гегель,
сотворенность Вселенной Богом. В этом Гегель и видит наиболее зрелое выражение
возвышенности. Гегель видел в возвышенном определенный этап движения абсолютного
духа выражающего мировой исторический процесс. Этот этап - романтическая стадия
развития искусства, когда дух, содержание превалируют над материей, формой.
Романтическое искусство (например, поэзия, музыка) максимально одухотворено,
оно почти оторвано от материального начала и поэтому ему свойственны
возвышенные образы.
Теория возвышенного в истории эстетической
мысли развивалась как сближение или противопоставление его с прекрасным. И
если И. Кант и
Ф. Шиллер их противопоставляли, то французские эстетики XIX в.
А. Сурио, Н. Жоффруа сближали, считая возвышенное высшей степенью прекрасного. подчеркивали
однородность прекрасного и возвышенного. С их точки зрения, возвышенное есть
или высшая степень прекрасного (Сурио), или же прекрасное в себе, бесконечная
красота, которую нельзя постигнуть (Левек).
Все мыслители, начиная с Лонгина, рассматривая
вопрос о высоком, о возвышенном, выделяли следующие аспекты этой проблемы:
природа возвышенного, гениальность как проявление возвышенного в человеке и
возвышенное в культуре.
Противоположной точки зрения на природу
возвышенного придерживался Н. Г. Чернышевский. Он стремился привести
возвышенное к его земной основе. Согласно Чернышевскому, «возвышенное есть то,
что гораздо больше… гораздо сильнее других явлений, с которыми сравнивается
нами».
Он приводит такие примеры возвышенного: свирепый
ветер во время грозы во сто раз сильнее обыкновенного ветра, любовь гораздо
сильнее наших ежедневных мелочных расчетов и побуждений. Нетрудно увидеть, что
упор здесь сделан на относительность этой категории. Свойство возвышенности
раскрывается через сравнение с окружающими явлениями. Такое понимание
возвышенного носит чисто количественный, а не качественный характер. Оно
страдает также чрезмерной широтой. В действительности явления могут быть
значительно больше, сильнее окружающих и в то же время не выступать как
возвышенные. Сам мыслитель приводит пример с потребностью человека в еде:
человек может обладать баснословным аппетитом по сравнению с другими людьми,
однако это качество не характеризует его как возвышенную личность. Хотя
определение возвышенного в природе носит у Чернышевского
субъективно-объективный характер и не схватывает глубоко сущности возвышенного,
оно ценно тем, что направлено на действительность, ценно своей
материалистической тенденцией.
В западной эстетике XX в. теоретические решения проблемы возвышенного таковы. Умерший в
середине XX в немецкий философ Н. Гартман считал, что
возвышенное - это то прекрасное, которое идет навстречу потребностям человека в
чем-либо великом, превосходном. Всякая грандиозная, могущественная сила действует
на человека устрашающе, подавляет его. Но, испытывая чувство возвышенного,
человек сопротивляется этому воздействию, преодолевает в себе чувство
собственной мизерности, незначительности.
Американский же писатель и критик Эдмунд
Фаллер в книге «Человек в современной литературе» отмечает, что люди в западном
обществе утрачивают чувство восхищения, благоговейного трепета перед
возвышенным, а это ведет к смерти души.
Так видно, что взаимоотношение прекрасного и
возвышенного в истории эстетики понималось по-разному: во-первых,
подчеркивалось, что возвышенное есть превосходная степень прекрасного,
во-вторых, некоторые теоретики утверждали, что возвышенное - особого рода
прекрасное, отличающееся величиной или мощью или тем и другим вместе,
в-третьих, отмечался эстетически неприятный момент при восприятии возвышенного.
На самом деле, рассматривать возвышенное в
качестве высшей разновидности прекрасного столь же односторонне, как и
противопоставлять эти категории друг другу. Здесь необходима диалектическая
постановка вопроса.
Известно, что прекрасное - это положительная
общественная ценность явлений, которыми человечество уже полно и свободно
владеет. При восприятии прекрасного нас восхищает свободное владение предметом,
умение сообразовать свои действия с его внутренней мерой. В отличие от
прекрасного возвышенное характеризует предметы, имеющие чрезвычайное
положительное значение для общества, таящие в себе огромные потенциальные силы.
Полное овладение этими предметами, полное их освоение - дело истории. Ход
общественного развития раскрывает и будет раскрывать в них все новые и новые
возможности, силы. Бесконечность и вечность мира, могучие внутренние силы
природы и человека, безграничные возможности и грандиозные перспективы,
открывающиеся перед человеком в освоении природы, в ее очеловечивании - все это
отражает возвышенное как категория эстетики.
Возвышенного величия полна и гроза, и бушующее
море, и буря, и звездное небо, и другие грандиозные явления природы. Хорошо
переданы особенности возвышенного Ломоносовым при описании бесконечных
просторов звездного неба:
Открылась бездна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
М.
Ломоносов. Стихотворения.
Возвышенные явления природы часто противостоят
обществу и выступают как непокоренные и грозные силы. Воспринимая возвышенный
предмет, мы обычно испытываем восторг, к которому может примешиваться и
эстетически отрицательная эмоция и даже чувство страха. Этим и объясняется
существование двух типов возвышенного: возвеличивающего мощь, силу человека и
подавляющего его.
Но какую же ценность для общества имеют
высокие горы, океаны, неохватные космические просторы в том случае, если они
еще не освоены? Все дело в том, что благодаря деятельности людей эти явления
так или иначе втягиваются в сферу общественных отношений. Они выступают в качестве
географической среды, без которой невозможно существование и развитие
производства, служат неисчерпаемой кладовой природы, из которой люди постоянно
будут черпать свою мощь и величие. Даже причиняя разрушение, неся бедствия
людям, могучие силы природы не перестают иметь широкое положительное
общественное значение по отношению к поступательному ходу развития
человечества. Развитие общества, приближая человека к овладению этими силами
природы, лишает их страшных, пугающих черт, раскрывает их подлинное величие,
их «дружественность», а не враждебность людям. Как только мощное явление природы
хотя бы опосредствованно втягивается в систему общественных отношений, оно
становится возвышенным. Полное освоение явления, овладение им изменяет и его
эстетическое свойство: из возвышенного оно становится прекрасным.
До сих пор речь шла в основном о возвышенном в
природе. Однако, помимо этого «нерукотворного» возвышенного, существуют его
общественные, созданные или вызванные к жизни человеком проявления. Это
гигантские технические сооружения, мощные общественные движения. В этом случае
мы имеем дело с грандиозными по своим масштабам явлениями, в создание которых
втянуты огромные массы людей. Все значение таких явлений со всей полнотой
может быть раскрыто в ходе жизнедеятельности нескольких, а то и многих
поколений. Другими словами, масштабы, мощь этих творений человека таковы, что
полное их освоение – не мгновенный акт, а результат целого исторического
процесса.
Итак, возвышенное - это объективное
эстетическое свойство, присущее предметам и явлениям, которые обладают широкой
положительной общественной значимостью, оказывают влияние на жизнь целых
народов или всего человечества. Ввиду своей колоссальной мощи и огромного масштаба
возвышенные явления не могут быть сразу полностью освоены.
Сталкиваясь с этими грозными силами и гордо
противостоя им, человек испытывает чувство возвышенного. Это чувство
основывается на внутренней убежденности в том, что человек есть царь и господин
природы, творец всех высших ценностей на земле, что он в конечном счете
подчинит себе еще не подвластные ему силы. И в этом человек роднится с
вечностью, обретает свое истинное, земное бессмертие, опирающееся на деяния,
на творчество.
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья –
Бессмертья, может быть, залог,
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
А. С. Пушкин. Полное
собрание сочинений.
Отражение возвышенного в искусстве требует от
художника особой интенсивности, яркости, приподнятости средств художественной
выразительности.
В музыке, например, возвышенное наиболее ярко
воплощено в Девятой симфонии Бетховена. Оно раскрывается особым строем
произведения. Тихие, то глухие, подспудные, то мерцающие звуки нарастают,
нарастают и вдруг взрываются. Вот все замерло, как бы ушло под землю, но там
копится какая-то тройная энергия, ее искры прорываются и вспыхивают, снова
гаснут, и все же она нарастает и вдруг, прорвавшись, катится мощной, все
сметающей на своем пути лавиной. Эту подспудную мощь исторических процессов, в
которые втянуты огромные людские массы, и передает Девятая симфония.
Сравним музыку Бетховена с музыкой Моцарта. Мир
произведений Моцарта уютен, обжит, он весь светится изнутри, весь согрет
трепетным человеческим дыханием. Его мир - это гармонично замкнутое целое. Он
похож на ту хрустальную звенящую сферу, которой окружали древние греки в своих
преданиях планеты. Этот родной человеку освоенный им мир ничем не пугает, в нем
нет ничего сверхъестественного. Иногда Моцарт грациозен, изящен, иногда -
улыбчив, порою печален и даже скорбен, но всегда прекрасен.
Мир Бетховена грандиозен и бесконечен. Его
музыка хаотична в своей гармонии. В ней все неожиданно: и тихие, журчащие,
воркующие звуки, и взрывы бурь, и шепот влюбленных, и грохот всемирных
катастроф. Эпоха революционных бурь ворвалась в нее и преобразила ее. И
природа, и человеческая жизнь воспринимаются Бетховеном космично.
В подготовительных материалах к «Истории
Петра» Пушкин описывает Полтавский бой со спокойным бесстрастием историка:
«Петр объехал со своими генералами всю армию, поощряя солдат и офицеров и повел
их на неприятеля. Карл выступил ему навстречу, в 9-ом часу войска вступили в
бой. Дело не продолжалось и двух часов - шведы побежали.
На месте сражения сочтено до 9234 убитыми.
Голиков погибшими полагает 20 000, на три мили поля усеяны были трупами.
Левенгаупт с остальными бежал, бросая багаж и коля своих раненых. Ушедших было
до 16000, а с людьми разного звания - до 24 000» (А. С. Пушкин. Полное собрание
сочинений).
И хотя цифры и факты показывают масштабы битвы,
ее описание здесь не производит возвышенного впечатления.
А вот то же описание боя в поэме «Полтава».
Подбирая восторженные слова высокого стиля, Пушкин рисует образ Петра и создает
возвышенную, впечатляющую картину гигантского сражения:
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
И грянул бой, Полтавский бой!
В огне, под градом раскаленным,
Стеной живою отраженным,
Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся с плеча.
Бросая груды тел на груду,
Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский - колет, рубит,
режет.
Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.
А. С. Пушкин Полное собрание
сочинений.
Маяковский же писал, что битвы революции посерьезнее
Полтавы, а любовь - пограндиозней онегинской любви. Искусство социалистического
периода трактовало возвышенное как совершенство, доступное человеку,
достижимое через труд и борьбу. Оптимистический взгляд на возвышенное ярко был воплощен
в монументе Мухиной «Рабочий и колхозница». Пафос устремленности в будущее,
воля к его осуществлению звучали в этом произведении. Оно было пронизано не
упованием на небо и его дары, а верой в силу труда, символы которого - серп и
молот зажаты в руках порывисто шагающих мужчины и женщины.
Возвышенное в свете событий нового
тысячелетия требуют новых художественных средств. Оно пробуждает в людях
художников, т. е. воспитывает в них способность находить внутреннюю меру предметов,
сообразовывать их свойства с общественными потребностями человека, учит
чувствовать и понимать красоту и творить сообразно ее законам, воплощает в
своих образах идеал красоты. Великие произведения неувядаемы, в них выражаются
и закрепляются на века общечеловеческие завоевания в освоении мира по законам
красоты.
Возвышенное в обществе - это созданные руками
человека гигантские технические сооружения, мощные социальные движения, в
которые втянуты огромные массы людей, мощное по результатам творческое
созидание. Значение таких явлений со всей полнотой может быть раскрыто лишь в
ходе жизнедеятельности ряда поколений. Иными словами, масштабы и мощь этих
творений человека таковы, что полное их освоение может быть лишь итогом целого
исторического процесса.
3. Гений как проявление возвышенного.
Определяя возвышенное как эстетическую
категорию, возникающую в результате многовекового развития эстетической мысли и
отражающую эстетическое величие окружающего мира, материальных и духовных
творений человека, а также процесс нравственного, духовного, интеллектуального
становления личности как величайшего эстетического явления, мы признаем, что
возвышенное - это эстетическое свойство предметов и явлений, но главным
образом - это эстетическое состояние души человека, переживающего эти явления.
Для возникновения возвышенного необходимы два момента: нечто величественное,
грандиозное, способное вызвать сильные ощущения у человека, и человек,
способный на такие ощущения.
Для того чтобы божественно-природное
возвышенное превратилось в возвышающее человека, необходимо с детства
пробуждать в человеке и укреплять духовность его инстинкта. Но нужно помнить,
что дух и духовность - это подлинная драгоценная реальность, это то, что
придает жизни высший смысл, что ее освящает. Для одного - это природа, для другого
- искусство, для третьего - религия. У каждого, писал русский философ И. Ильин,
«своя собственная дверь» в это царство, но только с открытием ее человеку
по-настоящему станет доступно высокое, возвышенное. Оно появляется тогда,
когда человек стремится к совершенству. Римский поэт I в. до
н.э. Секст Проперций сказал: «О великом только желать - уже достаточно».
Этот свет совершенства, это влечении к
Божественному и позволяет воспринимать божественно-природное возвышенное. Это
влечение человеческого духа к совершенству придает духовное измерение
грандиозным природным стихиям и интегрирует их в систему наших ощущений и
суждений. Но чтобы это произошло, пишет Ильин, надо как можно раньше в
человеке «зажечь и раскалить» «духовный уголь», чуткость ко всему Божественному,
ко всему возвышенному, волю к совершенству и вкус к доброте.
В последнее время уровень возвышенного в силу значительного влияния на
исследователей марксистской материалистической традиции существенно занижен.
Возвышенное отождествляется с грандиозном, величественным, крупномасштабным.
Возвышенное не соизмеримо и не отождествимо с прекрасным. Если
прекрасное - проявление это мера и гармония, то возвышенное -возвышенного некое
нарушение гармонии, порядка, нечто незавершенное. Возвышенное проявляется и как
исключительный характер, и как исключительный талант - гений, о чем писал
Кант. Первоначальное слово «гений» означало демона или демоническое существо,
прозванное Сократом «внутренним голосом». Но в XVI в. вера в демонов
была утрачена и начало распространяться современное понимание этого слова. И
оно стало синонимом слова «искусность» и соединилось с платоновской концепцией
вдохновения. Такое сочетание сыграло большую роль в теории эстетики XVIII в.
Рациональным канонам противопоставили божественное вдохновение, что нашло свое
отражение в работе английского автора XVII в. Э. Юнга «Размышление относительно
оригинального творчества», повлиявшей на немецких мыслителей.
Большое внимание проблеме творца, гения как
существа возвышенного уделял и русский философ И.А. Ильин. Прежде всего
творческий человек, по мнению Ильина, должен быть свободен от всякой цензуры:
никакое внешнее указание не должно ограничивать его духовное созерцание,
поскольку любая цензура пресекает его вдохновение.
Таким людям нужно облегчать процесс их
творчества: нужен им творческий покой, значит, им нужно обеспечить тишину и
беззаботность; нужна мраморная глыба, чтобы создать из нее «Давида»
Микеланджело, - надо достать и доставить в мастерскую этот мрамор. Мечтает
творец о необыкновенной скрипке, - надо помочь в осуществлении этой мечты. Но
прежде всего гения следует избавить от нужды. Нельзя допустить, чтобы гений
всю жизнь терпел нужду и бился с долгами, подобно Рембрандту, Бетховену,
Гоголю и Достоевскому. Нельзя допустить, чтобы он умер от бедности и голода,
подобно Шопену. Непозволительно оставлять его беззащитным в тот опасный час,
когда какой-нибудь порочный и злой авантюрист, наподобие Дантеса или
Мартынова, покусится на него, как на Пушкина и Лермонтова, чтобы убить его на
поединке. Напротив, его жизненный путь должен быть огражден и сглажен, чтобы он
мог свободно предаваться своему вдохновению, создавая свои лучшие произведения
и выговаривая свои видения для вечности. Ибо в таком человеке поистине струится
Божий поток, а к его словам и песням прислушиваются ангелы.
Следующий очень важный для творчества момент -
это проблема досуга. Аристотель считал свободным от природы человека тогда,
когда он способен иметь свои мысли, а не только воспринимать чужие. Но для
вынашивания своих творческих идей он нуждается в досуге. Досуг творца и досуг
простого труженика - это разные понятия. Труженик использует свободное время
для развлечений, спорта, получения наслаждений.
Досуг творца - это напряженное созерцание или
духовное вслушивание. В часы досуга он погружается в предмет до тех пор, пока
этот предмет не овладеет им, и тогда мысли просятся к перу, перо - к бумаге.
Минута - и стихи свободно потекут. То, что созерцает гений, это объективная
предметная сущность бытия. Каждый человек должен стараться в эту сущность
проникнуть. В земной жизни Ильин видел два элемента: несущуюся потоком хаоса
случайную пыль и сокровенно сияющую и тихо призывающую субстанциальную ткань. И
смысл жизни в том, чтобы в эту ткань проникнуть, преодолев хаотическую пыль
случайностей единичного. Каждый человек, пишет Ильин, начинает свой путь в
ночи, окруженный темнотой, вокруг жуткая неизвестность и только кое-где через
мрак сверкают и призывают далекие звезды. И каждый человек призван к тому, чтобы
всмотреться и вчувствоваться в тот единственный источник света, из которого
эти звезды заимствуют свое сияние. К сожалению, многие люди всю жизнь блуждают
в темноте, даже не зная, что им нужна помощь. Их лишенность не осознана ими,
они не ищут и не добиваются высшего. Помочь им могли бы и помогают творцы, в
первую очередь, гении. И их миссия на земле очень велика. Они созерцают,
вынашивают и отдают. Они рассылают во все стороны свои лучи, «незваные,
непрошеные, нередко отвергаемые или изгоняемые, может быть, даже побиваемые
камнями».
И хотя их часто отвергают, не признают при
жизни - их миссия на земле очень возвышенна. Как пишет Ильин, их первый луч -
беспокоит, второй - раздражает, третий - оскорбляет и лишь четвертый -
пробуждает.
Религиозный мыслитель Ильин следующим образом
определяет и природу возвышенного, и природу гениальности. Возвышенное - это
Бог, обладающий бесконечным количеством творческих идей. Когда эти идеи из Его
вечного лона ниспадают в хаос земного мира, бурный, поток смятения, подхватывая
их, их искажает, «растерзывает их дивный состав»! Отсюда, по мнению Ильина,
возникает высокое задание: увидеть каждую из этих идей в ее полном составе и
восстановить в ее совершенном виде.
Согласно египетскому мифу, богиня Изида по
всему свету искала тело своего мужа Озириса, растерзанное на четырнадцать
частей. Она эти части находила и не создавала тело мужа, а лишь восстанавливала
его в первозданной красоте. Поэтому творческого человека, гения Ильин
сравнивает с ищущей Изидой: гений воссоздает высокие Божьи творения, рассеянные
по миру греховным человечеством. Миссия гения на этой земле невосполнима: ему
светит целостный облик искомого, он проверяет себя высшей, возвышенной
необходимостью, которая открывается ему в духе, он наслаждается воссозданием
Вечного, он радуется, ведя отблеск Божественного в своем творении.
III.
Заключение.
Итак, в
силу принципиальной ограниченности уровня формализации предмета эстетики и его
многогранности, требующей от исследователя фундаментальных знаний практически в
области истории искусства и всех гуманитарных наук, как минимум, и обостренного
художественного чувства, эстетика до сих пор остается во всех отношениях
наиболее сложной, трудоемкой, дискуссионной и наименее упорядоченной из всех
гуманитарных дисциплин. Сегодня, как и в момент возникновения, в центре
внимания эстетики стоят две главные супер-проблемы: эстетическое и искусство в
его сущностных основаниях. Термины, их обозначающие, фактически – ее главные
категории, метакатегории. Все остальные категории являются производными от них
и имеют целью в той или иной мере конкретизировать отдельные аспекты и уровни
главных категорий и феноменов, обозначаемых ими. Все это свидетельствует как о
необычайной сложности и многоликости предмета эстетики, постоянно
балансирующего на грани материального -- духовного; рационального --
иррационального, вербализуемого -- невербализуемого; так и о больших
перспективах этой науки. Уже сегодня достаточно ясно наметились тенденции
перерастания ее в некую гипернауку, которая постепенно втягивает в себя
основные науки гуманитарного цикла: филологию, теоретическое искусствознание,
отчасти культурологию, семиотику, структурализм, и активно использует опыт и
достижения многих других современных наук.
И полное
определение эстетики с точки зрения ее метода должно звучать следующим образом:
эстетика это система закономерностей, категорий, общих понятий, отражающая в
свете определенной практики существенные эстетические свойства реальности и
процесса ее освоения по законам красоты, в том числе бытия и функционирования
искусства восприятия и понимания продуктов художественной деятельности.
Важно сделать вывод о категории возвышенного,
что в истории эстетики сложились две точки зрения на взаимоотношение
прекрасного и возвышенного: 1) возвышенное есть превосходная степень
прекрасного, особого рода прекрасное, отличающееся величиной или мощью; 2)
возвышенное противоположно прекрасному, и при его восприятии возникает
эстетически негативная реакция. Однако рассмотрение возвышенного в качестве
разновидности прекрасного столь же односторонне, как и противопоставление этих
категорий друг другу. Необходимо избавиться от этой односторонности, вобрать в
определение все рациональное из предшествующего опыта эстетики.
Итак, возвышенное - это объективное
эстетическое свойство, присущее предметам и явлениям, которые обладают широкой
положительной общественной значимостью, оказывают влияние на жизнь целых
народов или всего человечества. Ввиду своей колоссальной мощи и огромного
масштаба возвышенные явления не могут быть сразу полностью освоены, поэтому по
отношению к ним человек не свободен. Прекрасное - сфера свободы, возвышенное - сфера
несвободы человека.
Из истории видно, что великие художники в любую эпоху с учетом
неповторимых особенностей ее противоречий стремились всякий раз установить
гармоничное соответствие личности и общества. Подлинное искусство учит людей
гуманизму, стремится помочь им найти для борьбы со злом те средства, которые
соответствовали бы высоким и гуманным целям. И всестороннее развитие личности,
гармоническое ее объединение с историей, с обществом, с человечеством – высшее
гуманное назначение искусства.
IV. Список использованной литературы.
1.
Борев Ю. Б. Эстетика. М.,
1988;
2.
Бычков В. В., Бычков О. В.
Эстетика. Новая Философская Энциклопедия. Т. 4. М., 2001;
3.
Кривцун О.А. Эстетика:
Учебник. М., 2001;
4.
Лосев А.Ф. Шестаков В.П.
История эстетических категорий. М., 1965;
5.
Никитич Л.А. Эстетика. М.,
2003;
6.
Флоренский П. Избранные
труды по искусству. М. 1996;
7.
Яковлев Е.Г. Эстетическое
как совершенное. М., 1995.
Страницы: 1, 2, 3
|