Как видно, требования российских сторонников ограничения иностранных инвестиций соответствуют экономическому поведению развивающейся страны на "стадии накопления капитала" (К. Маркс). А также авторитарной государственной модели. Впрочем, и позиция либералов, прокламирующих желательность государственного невмешательства вполне объяснима: существует явно выраженное сомнение в том, что государственный аппарат, перестроенный с их участием из советского, способен что-либо адекватно регулировать на микроэкономическом уровне и, особенно, - иностранные инвестиции.

Известно, что недовольство иностранных инвесторов условиями деятельности в России связано не с отсутствием или жёсткостью законов, а с хаотичностью их применения. Напротив, обиды государственных чиновников де-факто связаны с тем, что иностранные фирмы требуют буквального применения уже имеющихся законов. Иностранные партнёры и менеджеры привлекаются в некоторые корпорации только потому, что это усиливает защиту от недобросовестного чиновника. Показательно, что с этим прискорбным фактом соглашаются и представители всех уровней власти.

Опыт ныне развитых стран свидетельствует о необходимости последовательной, партнёрской политики защиты отечественного частного капитала от поглощения капиталом иностранным. Критериями успешности всегда выступают увеличение рабочих мест, создаваемых в значительной части средними и малыми предпринимателями, и, что не менее важно, достижение конкурентоспособности на мировом рынке широкого слоя отечественных производителей.

Российская специфика состоит именно в том, что эта бизнес-прослойка политически не оформлена, и потому её интересы отражаются в государственной политике скорее на уровне деклараций.

С другой стороны, вполне объяснимы ностальгические мечты об огосударствлении внешнеэкономической деятельности: в стране возникли серьёзные трудности из-за лавинного расширения круга деловых (а иногда и "деловых" в криминальном смысле) людей, вовлечённых в международный бизнес. То есть проблема, по существу, вышла за рамки регулирования иностранного предпринимательства на уровень государственной идеологии.

Россия не впервые стоит перед подобным выбором. В генезисе современного подхода к иностранным инвестициям заложен исторический опыт Российской империи конца XIX - начала XX века.

Знаковой личностью для современных экономистов-государственников выступает СЮ. Витте, который широко использовал в либеральных целях исключительную экономическую силу императорской власти. В конце 1890-х годов он выступил за неограниченное привлечение в русскую промышленность и железнодорожное дело иностранного капитала, называя это средство "лекарством против бедности".

Система Витте способствовала развитию экономики: к 1900 году Россия вышла на 1-е место в мире по добыче нефти, сеть железных дорог прирастала североамериканскими темпами. Хорошо размещались в Европе высокопроцентные облигации русских государственных займов.

Однако в конце своего служения Витте стал утверждать, что в России "задача торговой политики сводится в настоящее время к настойчивому и последовательному протекционному режиму... До той поры когда режим этот подготовит прочно развитую промышленность, могущую выдержать... внутреннюю, а затем и внешнюю конкуренцию" .

Весь "либеральный" период Российская империя накладывала ограничения на деятельность иностранцев в отраслях военно-стратегического значения и тех отраслях, где делалась ставка на отечественный капитал. Казённые заводы управлялись только российскими подданными; государство ставило под жёсткий контроль нефтепромышленность, добычу и обработку драгоценных металлов, запретило иностранцам доступ в золотопромышленность.

Однако отечественный капитал проявил слабый интерес к этим отраслям. Поэтому по особому дозволению императора иностранным компаниям давались разрешения на золотодобычу: с 1906 года позволено "приобретение в пользование или в собственность золотоносных месторождений". Горный устав разрешал горный промысел на свободных казённых землях лицам всех состояний, как русским подданным, так и иностранцам.

2.2 Иностранный капитал в современной России

На ранних стадиях трансформации постсоветское государство фактически упустило возможность привести в промышленность значительные иностранные прямые инвестиции. Действующие в России иностранные корпорации предпочитают пока краткосрочные финансовые вложения и преимущественно в добывающие и металлургические отрасли. Не более 1,5% иностранных инвестиций вкладываются в научные и технологические проекты. Помимо этого в настоящий период в нашу страну поступают:

– средний и мелкий иностранный капитал, привлекаемый высокой рентабельностью и быстрой окупаемостью отдельных проектов в торговле, строительстве и сфере услуг. Прибыльность перекрывает в глазах таких инвесторов риски, пока ещё присущие инвестиционному климату России;

– инвестиции от представителей российской диаспоры в зарубежных странах, а также оффшорных компаний, вкладывающих в Россию незаконно вывезенный и легализованный за рубежом капитал. Для таких инвесторов риски существенно снижены за счёт знания местной специфики и обширных деловых и статусных контактов.

Подобные инвестиции не служат насущной потребности технического обновления экономики за некоторым исключением - например, массовой "мобильной" телефонизации населения; но и здесь в основном присутствует так называемый серый капитал. Причина не только в "злокозненности" мирового капитализма. Просто вне отраслей ВПК в России почти отсутствуют бизнес-структуры, способные на коммерческой основе принять иностранные высокие технологии. А для национальных военно-промышленных компаний коммерция на технологическом поприще не главная задача.

Стратегические ограничения иностранного капитала в оборонной промышленности России, вплоть до запретительных мер, вполне логичны из соображений национальной безопасности: государственный сектор отечественной тяжёлой промышленности требует защиты от недружественного поглощения. Напротив, ожидаемым следствием изоляции будет сохранение общей технической отсталости. По мнению видных военных, и традиционная неготовность российской (советской) армии Х1Х-ХХ веков практически к каждой войне  - прямое следствие подобной закрытости.

Исторически сложилось, что за отраслями российского ВПК зафиксированы основные патенты и ноу-хау в сфере высоких технологий. Именно в его институтах или под его патронатом сложились всемирно известные научные коллективы. Поэтому наряду с ограничением "внешнего" влияния транснациональных корпораций желательно избежать "внутреннего" давления государственных предприятий ВПК в сторону расширительного понимания "стратегических ограничений", имея в виду облегчить продвижение на мировой рынок отечественных технологий гражданского и двойного назначения.

Сейчас методы давления ВПК на все ветви и уровни российской власти поистине безграничны. Между тем имеется мировой опыт регулирования правил и условий лоббирования интересов в инвестиционной деятельности - в основном это законодательно закреплённая подотчётность заинтересованных фирм и физических лиц в денежных и материальных ресурсах, затраченных ими на сопровождение инвестиционных проектов и получение государственных ресурсов.

К несомненно закрытым для иностранного капитала стратегическим сферам можно отнести лишь чисто военные технологии, что и делается во всём мире, однако с разной степенью паранойи. Дело в том, что неизбежной расплатой за полную закрытость ВПК выступает техническое отставание гражданских наукоёмких отраслей.

Стоило бы вспомнить, что в стране накоплен значительный невостребованный потенциал инженерно образованных специалистов, который неэффективно используется в рамках государственных компаний, но может влиться в формирующиеся структуры малого и среднего инновационного бизнеса. Желательно направить прямые иностранные инвестиции на техническую помощь в подготовке кадров и на привлечение новых технологий (в форме технопарков, экономических зон и проч.). Иностранные кредиты могут быть заменены средствами стабилизационного фонда.

Глава 3. Инвестиционная ситуация в некоторых отраслях промышленности России.

3.1 Иностранные инвестиции в топливно-энергетический комплекс

Инвестиции (прямые) в реальный сектор российской экономики вкладывают в основном США (более 60%), а также Нидерланды, Кипр, Германия (доказано, что для Кипра, Люксембурга и Виргинских островов - это российские "отмытые" деньги). Из накопленных в российской экономике к 2003 году иностранных инвестиций на прямые инвестиции компаний США приходилось 4,22 млрд долл., Кипра - 3,9 млрд, Нидерландов - 2,4 млрд, Великобритании -2,2 млрд, Германии - 1,7 млрд долларов .

Основные вложения по разделу "промышленность" предназначены отраслям ТЭК. Однако масштабы накопленных за десять лет инвестиций в ТЭК (25-27 млрд долл.") несоразмерны амбициозным планам его развития.

Общая потребность в них для ТЭК России - с учётом внутреннего потребления и усиления восточного направления экспорта нефти и газа - достигает 160 млрд долл. Только для модернизации производственных фондов требуется ежегодно 20-25 млрд. А стоимость инвестиционных проектов, необходимых для сохранения экспортных позиций на рынке Европы, на период до 2015 года оценивается: по газовой промышленности - 35-40 млрд долл., по нефтяной  – 55-60 млрд долл. . Однако иностранный капитал не спешит в российскую экономику.

Разрешение дилеммы "привлечение/ограничение" иностранных инвестиций зависит от того, в каких масштабах и по каким направлениям они потребуются для ТЭК и, напротив, какие стратегические ограничения могут быть приняты в отношении этих капиталов.

Сейчас не более 22% общего объёма иностранных инвестиций в отрасли ТЭК являются прямыми; что же касается вложений в новые технологии, то эта доля на порядок меньше и экспертно оценивается не более чем в 200-350 млн. долларов США.

Специфика ТЭК в том, что методы добычи ископаемых консервативны. Технологическая база основного производства отечественной нефтяной промышленности по технологиям и оборудованию в принципе соответствует мировому уровню. В связи с этим отраслям ТЭК существенно меньше, чем наукоёмким отраслям, таким как электронная промышленность, компьютерная техника, информационное обеспечение и связь, нужны прямые иностранные инвестиции для получения принципиально новых технологий. Исключение - работы на шельфах, бурение горизонтальных и пологонаправленных скважин, гидроразрыв пластов, программно-аппаратное обеспечение. Новейшие технологии здесь востребованы, хотя ранее (для месторождений Тюмени) это и не было актуальным.

Поскольку получение иностранных технологий в отраслях ТЭК не считалось первоочередной задачей, постольку и методы международного технического сотрудничества здесь достаточно жёстки. Например, в Ямало-Ненецком автономном округе, главной газовой провинции России, иностранных компаний со 100-процентным собственным капиталом в добывающем секторе нет. Совместные предприятия присутствуют лишь в сервисных услугах и очень мало в геологоразведочных работах.

Однако иностранная технология и технический менеджмент неотложно необходимы здесь, и особенно при геофизических работах. Известно, что в СССР массово завозилось геофизическое оборудование, за которое расплачивались сырой нефтью. В 1980-х годах на такие поставки Западом было наложено эмбарго; теперь Россия технологически отстала лет на двадцать. Добавились и новейшие, уже экономические ограничения: геологоразведка сопряжена с инвестиционным риском из-за принципиально вероятностного характера результата и имеет длительный цикл реализации. Она чрезвычайно наукоёмка, требует вложений в теоретические исследования и использует дорогие технологии и оборудование; доход от прямых инвестиций здесь минимален, а поддержание системного уровня исследований требует длительных и крупных вложений.

Вследствие всех этих причин геологоразведка и геофизика в России остались прерогативой государства. Отечественные корпорации не хотят брать на себя риски без надёжных государственных гарантий того, что при удаче смогут воспользоваться плодами изысканий. Наконец, результаты геологических исследований во всём мире являются коммерческой (у нас - государственной) тайной. Здесь-то и вступают в дело стратегические ограничения, имеющие целью не допустить утечки секретной информации. (Надо сказать, что геологическую информацию воруют даже в эмиратах, где за это положено отсечение головы, так что потери информации неизбежны и в России.) Отрасли же нужны прямые закупки геофизического и иного сложного оборудования для сервисных работ.

Свободные финансовые ресурсы - "нефтяные деньги" - у государства имеются, но оно, как показывает опыт, не всегда эффективный собственник. У частных российских нефтяных компаний по упомянутым причинам отсутствуют стимулы к долгосрочным инвестициям.

Имея в виду объективную незаинтересованность российского - в первую очередь нефтяного - предпринимательства в долгосрочных малоприбыльных инвестициях, целесообразно создать для выполнения геологических и геофизических работ мощные государственные (с частным, в том числе и иностранным капиталом) компании. Задачу сохранения результатов поисковых исследований можно решать, не выходя за границы мировых стандартов защиты научно-технических секретов. В этих же целях - ускоренного прорыва на новый технологический уровень - целесообразно провести коммерческую (под патронатом государства) программу обучения молодых российских специалистов в ведущих университетах Запада по широкому кругу геофизических специальностей.

Помимо этого в компании ТЭК необходимо привлечь иностранные фирмы для улучшения менеджмента: то есть нужен современный инжиниринг из развитых стран для улучшения управления, повышения коммерческой и производственной эффективности. Ю. Потанин, например, считает, что "с финансовым оздоровлением нефтяных компаний вроде уже справились, теперь надо обновлять корпоративный менеджмент".

3.2 Новые месторождения и перспективы участия иностранного капитала

За счёт имеющихся на сегодня запасов нефти в Восточной Сибири может быть обеспечена годовая её добыча на уровне 30 млн. т в период до 2030 года. Если же мы будем добывать по 50 млн. т в год, то уже к 2010—2012 году необходимо будет перевести часть ресурсов в запасы и постепенно вовлекать их в освоение, а при уровне добычи в 80 млн. т в год надо будет подготовить к освоению принципиально новые нефтеносные области. По нашему мнению, без привлечения внешнего капитала Россия вряд ли сможет разрабатывать нефтяные месторождения в Арктике, на Дальнем Востоке и особенно на шельфах северных морей.

Чтобы обеспечить разработку новых нефтяных и газовых провинций Восточной Сибири и Дальнего Востока, морских шельфов, необходим прорыв в сервисных технологиях, методах геологоразведки и геофизических исследованиях, который реален лишь с участием иностранных фирм.

Газпром планирует осуществлять в восточных регионах России разработку крупных месторождений, из которых формируются четыре центра добычи газа: шельфовой зоны острова Сахалин, Иркутский - на основе Ковыктинского месторождения, Якутский - на базе Чаяндинского и Красноярский - Собинско-Пайгинского и Юрубчено-Тахомского месторождений. Для экспорта газа из Восточной Сибири очень важно иметь межгосударственное соглашение с потенциальными потребителями. Газпром ведёт переговоры по экспорту газа с представителями КНР, Японии и Южной Кореи. По-видимому, Южная Корея будет готова принять российский газ до 2010 года, а Китай - в период с 2010 по 2015 год.

Ранее начала формироваться практика рассмотрения конкурсных заявок на выдачу лицензий или проектов - в том числе для иностранных фирм - на неразведанные перспективные участки под геологоразведочные работы. Подразумевались гарантии того, что если полезные ископаемые найдутся, то фирма получит права разработки согласно национальному законодательству. В этой связи непонятны намерения правительства РФ ужесточить допуск к стратегическим месторождениям. Например, в новом законе "О недрах" предусмотрено проведение закрытых аукционов без участия иностранных компаний.

Даже если по государственным соображениям подобные ограничения оправданны, вряд ли найдётся альтернативный отечественный капитал и технологии для столь сложных и дорогостоящих проектов. Не случайно поэтому широко дебатируются вопросы об ограничении иностранных инвестиций в стратегические регионы.

Страницы: 1, 2, 3