Меню
Поиск



рефераты скачать Гуманизм в итальянском Возрождении

Богатство, заработанное честным трудом, не развратит добродетельного человека.

Уделяя много внимания теме общественного блага, Салютати описывал идеальное государство как сообщество друзей, взаимно доброжелательных, исполняющих обязательства друг перед другом. На основании христианского учения он строил свои рассуждения о необходимости помогать не только своим близким, но и государству в целом. Человеческую дружбу он распространял на все сообщество «добрых людей», так как уверен в том, что бог, наградив этими отношениям двух людей, вполне может наградить ими государство в целом.

Рассматривая тему благородства, Салютати пришел к выводу, что

«благороден тот, кто по природе благорасположен к добродетели»[9]. Человек разумный, справедливый, умный и мужественный – благороден. Естественное благородство, по мнению Салютати, есть «свойство духа… (которое) не отличает ни патрициев, ни всадников от плебея»[10]. Даже раб по природе, а не по стечению обстоятельств, может стать благородным, если сможет подняться на новую ступень и разовьет в себе перечисленные качества.

Салютати делает вывод, что «блестящее или безвестное положение, счастливая или несчастная судьба»[11] не могут считаться непреодолимым препятствием на пути добродетельного человека.

Таким образом, Салютати рассуждая об отшельничестве, высоких постах, богатстве и достоинстве высказывает мнение, что любой образ жизнь угоден богу, при условии, если он наполнен добродетелью. Ничто не может испортить человека, если сам человек стремится к добру. Человек слабый по своей природе не сможет использовать соответствующим образом любой образ жизни и не принесет обществу пользу, а плохой человек при любом образе жизни способен нанести людям вред.

Из гуманистов, рассматриваемых в этой работе, его учениками стали

Леонардо Бруни и Поджо Браччолини.

Леонардо Бруни (1370 (74) – 1440) родился в Ареццо в бедной семье, но сумел благодаря своим талантам стать канцлером Флорентийской республики.

Бруни перевел с греческого языка Платона, Аристотеля, Плутарха, Демосфена, Эсхила и т. д. Он называл своим учителем Колюччо Салютати. Поджо Браччолини писал о нем: «В своих сочинениях Бруни защищал деятельную жизнь, идеи общего блага и гражданского суждения, подчеркивал общественную ценность интеллектуальной деятельности»[12]. После смерти Бруни последующие канцлеры перестали играть значительную роль в политике, поскольку власть во Флоренции постепенно  сосредоточилась в руках Козимо Медичи.

Занимаясь переводами, Бруни проникся, как и другие гуманисты, огромным уважением к древним классикам. О греках он пишет, что они «В конечном счете … более возвышены»[13], чем его современники. Однако признавал, что в отличие от античных мыслителей, его современники действуют ради другой жизни, райской. Как христианин он признавал загробную жизнь, но в своих письмах и сочинениях рассуждал исключительно о земной жизни. Бруни способствовал переоценке Эпикура, взгляды которого на протяжении веков объявлялись безбожными. В трактате «Введение в моральную философию» он сравнивал этику эпикурейцев с этическими учениями стоиков и перипатетиков, в результате поднимая ценность этики Эпикура, молчаливо отвергал оценку, данную ей средневековьем.

Бруни подвергал критике схоластов за их невежество, слепое раболепие перед Аристотелем, будто он оракул Аполлона Пифийского, за искажение истинного смысла учений древних философов. Будучи переводчиком, он отмечал, что многие старые переводы не передают истинный смысл переводимого, делают его нелепым и ложным, что, в конечном счете, отталкивает людей образованных от такого чтения. Плохой перевод, по его мнению, не может дать пользы людям, так как, искажает заложенную философскую мысль. К примеру, о переводе Аристотеля Бруни писал, что его книги: «…по вине плохого переводчика доведены до смешной нелепости и что, помимо этого, в самих вещах, и притом в высшей степени важных, много ошибочного»[14], был уверен, что сам Аристотель не узнал бы в них собственные произведения. Ввиду таких соображений, он не вступал в полемику с самим Аристотелем, как это делал Петрарка. Бруни предостерегал человека от чтения без разбора, которое подобно заболеваниям может принести вред уму. Для него, как для переводчика, проблема правильных переводов была отчетливо видна, и он уделял ей большое внимание. Бруни взял на себя заботу о новых переводах, чтобы читатель смог ознакомиться с истинными учениями древних мудрецов.

Рассматривая в своих произведениях тему человеческого бытия, Бруни пришел к выводу, что человеку присуще заблуждаться, хотя от природы в него заложено стремление к истинному благу. Люди, в отличие от животных, у которых нет выбора, и в отличие от бога, который не подвержен сомнениям, постоянно стоят перед выбором своего пути. Он утверждал, что человек движим случайностями, не видит перед собой ясной цели, поэтому совершает постоянные ошибки и раскаивается в них. В связи с этим Бруни давал каждому такой совет: «Пусть у тебя в жизни будет великая цель, и тогда, если только представится возможность, воссияет великолепие!»[15].

Помощь в нахождении правильного пути человек должен искать в философии. О ее значении он пишет: «Этот предмет – не пустяк, но величайший и превосходный дар: он делает людей благоденствующими, чтобы они не вредили сами себе, но, действуя и созидая, следовали бы требованиям и предначертаниям этой науки»[16]. Философия для Бруни, прежде всего, должна быть полезной для жизни, поэтому он, как и Петрарка предпочитал моральную философию естественной, он четко осознавал земной характер высшего блага.

Однако он отмечал, что не так просто найти ответ в моральной философии, все философы, почитая добродетель, расходятся в способах достижения ее, одни – стремятся достичь ее через блага и удобства, другие - через воздержание и страдания.

Для самого Бруни счастье неразделимо с наслаждением, так как, не может существовать без него. Наслаждение для него: «проявление добродетелей, наука, созерцание, само осмысление деяний»[17]. Бруни считал, что каждое человеческое действие подчинено определенной цели, а цель в свою очередь проистекает и подчинена другой, более высокой цели. Мудрость, достигнутая упражнениями ума, дает человеку наслаждение и делает человека счастливым.

Как и другие гуманисты, он полагал, что с помощью добродетелей человек стремится к совершенству. Цель добродетели - «…противостоять тому, к чему мы склонны по своей природе»[18], без нее невозможно достичь славы.

Бруни разделял добродетели на моральные и интеллектуальные.

Интеллектуальные добродетели это – мудрость, знание, опыт, понимание, искусство. Моральных же добродетелей значительно больше, к ним он относил все то в человеке, что сопротивляется чувствам, уводящим с истинного пути.

Добродетели достигаются деятельностью и упражнениями души. Говоря о достижении добродетелей, он отмечал, что усердие - ключ к любым достижениям, и если человек хочет, с помощью него он может достичь поставленной перед собой цели.

Из всех ученых Бруни особенно прославлял сообщающих «о государствах, управлении ими и их сохранении»[19], которые стремятся к счастью и «блаженству всего государства»[20], а не отдельного человека. По его мнению «человек… приобретает достаточность и совершенство, которые он не имеет сам по себе, из гражданского общества»[21] поэтому для него человеческая жизнь неразделима с государством и его нуждами. В этом вопросе он ссылается на Платона, Цицерона и Аристотеля, они, по его мнению, прекрасно объясняют, показывают и доказывают эту мысль.

Бруни не отрицал естественных наук как Петрарка, но отдавал предпочтение наукам, которые помогли бы человеку разобраться в себе и способствовали бы передаче накопленных знаний следующим поколениям. Он выделял некоторые науки как первостепенные в жизни человека, среди них: риторика, история, языкознание и уже упомянутая философия.

Бруни, отмечая значимость наук в человеческой жизни, пришел к выводу, что человек, прежде всего, должен овладеть языком, который является фундаментом всех наук. Тот, кто не может постичь правил речи, не достоин обучения как такового. Без умения четко сформулировать свои мысли нельзя внятно объяснить свою идею окружающим. Вместо того, чтобы принести пользу окружающим, человек будет развлекать их нелепицами.

Риторика дает возможность воздействовать на окружающих, на их душу. С помощь нее человек может побуждать других на действия, в зависимости от собственного желания.

Знания истории важны, так, как дают людям знания о накопленном человечеством опыте. Эта наука дает советы, как поступать в сложных ситуациях, тем, кто в ней разбирается. История является источником примеров в пользу того или иного утверждения, используется знатоками для отстаивания своей точки зрения. Последние 30 лет свой жизни Бруни занимался написанием «Истории флорентийского народа в 12 томах». Он не успел закончить этот труд, но благодаря ему, было, положено начало гуманистической историографии. Бруни в отличие от средневековых хронистов, у которых человек являлся пассивным орудием в руках добра и зла, изображал человека «движущей силой исторического процесса»[22]. Кроме того, отходя от средневековых традиций, он стремился к рассказу о реальных событиях, исключая легенды и чудеса.

По мнению Бруни, науки в его время пришли в такой упадок, что «считается чудом увидеть образованного мужчину»[23].

Интересен взгляд Бруни на женщин, занимающихся научной деятельностью.

Он приводит примеры «знаменитых женщин, прославившихся в литературе, науках и красноречии»[24], среди которых Аспазия, многому научившая Сократа. По его мнению, женщинам дано такое же превосходства ума и понимание вещей, как и мужчинам. Женщины обязаны использовать свой ум на благо всего общества и наравне с мужчинами заслуживают славы за свои научные достижения.

В своих трудах Бруни решительно отошел от средневековых традиций, он уделял особое внимание земному существованию, что не соответствует средневековым представлениям, в которых важной была только вечная жизнь.

Однако он считал, что «бывают времена, когда мудрый человек скорее должен предпочесть почетную смерть позорной жизни, и гораздо почтительнее сносить раны ради славы, чем сохранить тело в целости за счет бесчестия души»[25].

Добродетель, несомненно, значима для человека, но при этом высшим ее проявлением Бруни считает гражданскую сознательность.

Поджо Браччолини (1380-1459) родом из бедной семьи из Террановы. По ходатайству Салютати в 1403 году получил должность апостольского писца в римской курии. С 1423 года с перерывами занимал должность апостольского секретаря. В 1453 году принял пост канцлера во Флоренции, на котором оставался до смерти. Однако в это время канцлеры-гуманисты перестают играть значимую роль, власть во Флоренции сосредотачивается в реках Козимо Медичи.

Античность представлялась ему более совершенным временем, чем его собственное, он почитал за честь быть сравнимым с мудрецами древности. С большим уважением он относился к тем, кто достиг великой славы благодаря переводам античных мудрецов и написанию самостоятельных сочинений.

Как и другие гуманисты Браччолини интересовался, прежде всего, самим человеком и связанными с ним проблемами. По его мнению, большинство людей не живут, а влачат жалкое существование, проживают жизнь впустую без свершений для пользы окружающих. Но есть люди, про которых можно сказать, что они живут полноценной жизнью, Браччолини писал: «Есть два рода людей ведущих достойную уважения жизнь в удалении от воинской славы: одни это те, кто посвящает свои душевные силы управлению государством и, управляя им, претерпевают трудности ради общей пользы; другие – те, кто, будучи преданы досугу, отданному наукам мирно живут в отдалении от шума народной жизни.»[26]. Таким образом, Браччолини одинаково хорошо относился и к отшельничеству и к деятельной жизни, главное для него в том, что является результатом.

Браччолини неоригинален в том, что, как и другие гуманисты называл философию важнейшей из наук, но интересен тем, что постоянно давал понять читателю, что его мнение по разным вопросам может подвергаться критике.

Браччолини не отрицал возможности противоречий в своих рассуждениях, свою главную задачу он видел в доступном изложении своих взглядов, а не в том, чтобы убедить читателя, что это единственно верный взгляд на рассматриваемый вопрос. В «Книге о благородстве» Браччолини отмечал, что его волнует, прежде всего, упражнения ума, заключающиеся в тренировке красноречия. Во «Введении к застольному спору о жадности» он писал, что для него главное это наслаждение искусством изложения, «при котором постижение смысла не затрудняет чтения»[27]. Браччолини говорил, что может ошибаться или недостаточно полно рассмотреть некоторые вопросы, предлагал желающим расширить или исправить высказанные им идеи. Эту же позицию он высказывает и в других работах, где рассматривались иные вопросы.

Для Браччолини особенно значима доступность излагаемых мыслей для большего количества людей. Он считал, что простота изложения способствует исправлению нравов, исцеляет больные души. Те же, кто выбирает для изложения собственных мыслей, малопонятные для «необразованной толпы» понятия, как правило, заботятся лишь о том, чтобы понравиться. Их речи не могут принести пользы и делают слушателей глупее, чем они были. Постоянное упоминание пороков, хотя и с осуждением, производит впечатление, что ораторы им учат: «Они так наглядно описывают порой недостойные пороки, что порождают не ненависть к прегрешениям, а желание их совершить.»[28]. Кроме того, «многие из проповедников учат слушателей таким образом, что кажется, будто они поддерживают искусство незнания и науку глупости.»[29].

Очень интересна его работа «Застольный спор о жадности, расточительстве, о брате Бернардино и других проповедниках» прежде всего, затрагиваемым вопросом: только ли добродетель полезна государству? Автор, устами спорящих, рассуждал о жадности и расточительстве, о влиянии этих пороков на государство и пришел к выводу, что расточительство вредит непосредственно человеку, который обладает этим пороком, с жадностью все обстоит сложнее. Браччолини показывает две точки зрения на этот, казалось бы, общепризнанный порок.

Одна точка зрения такова: жадность это ужасный, позорный, постыдный порок, чудовище «в котором ничто не может быть достойно похвалы и уважения», он «лишает человека всяких добродетелей, лишает дружбы, благосклонности и милосердия»[30], заставляет забыть об общественных интересах. Действуя исключительно в собственных интересах, жадный человек способен на любые преступления: кражу, разорение бедняков и сотоварищей, интриги, он не может испытывать желание делать добро, сострадать. По отношению к себе жадный человек не менее жесток, этот порок заставляет его экономить на самых необходимых для него же самого вещах. Такой человек вреден для общества. Если же жадный человек стоит на самой вершине власти, то способен привести государство к гибели, потому, что все его механизмы остановятся. Жадность присуща тирании, которая печется только о собственном благе.

Другая точка зрения противоположна. Жадные люди «сильны, опытны, деятельны, энергичны, уверены, полны душевных сил и рассудительности… жадность не губит душу, не мешает проявлению дарования, не препятствует занятию науками и достижению мудрости.»[31]. Жадный человек стремится к максимальной пользе для себя во всех делах, что вполне естественно.

Стремление к жадности заложено природой, как механизм самосохранения и присуще каждому нормальному человеку. Каждый человек хочет иметь больше того, что имеет, а это означает, что все страдают этим пороком. Стремление иметь больше того, что необходимо, может быть полезно обществу, так как существование государства невозможно в условиях, когда человек производит ровно столько, сколько необходимо только ему. Достижение богатства невозможно без жадности, а государству необходимы богатые граждане. В конечном результате жадный человек способен принести пользу обществу своим богатством, значит, жадность можно назвать незначительным порокам или вообще не относить к таковым. Но в таком случае можно сказать, что многие человеческие несчастья и пороки могут быть полезны государству.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6




Новости
Мои настройки


   рефераты скачать  Наверх  рефераты скачать  

© 2009 Все права защищены.