§2. Эволюция положения американской работницы в XIX столетии

В начале XIX в. часть американских женщин получила (ненадолго, правда) возможность работы, самостоятельности и самоутверждения.

Появление гидравлического пресса (1790), прядильной машины «Дженни» (1807) и механического ткацкого станка (1813) ознаменовало собой начало индустриальной эры; при этом в текстильной промышленности доминировал женский труд. Согласно одному из статистических документов 1816 г., в производстве хлопчатобумажных тканей было занято 66 000 женщин, 24 000 мальчиков и 10 000 взрослых мужчин.[20]

В советской историографии традиционно рассматривали  жизнь рабочих как тяжелую и беспросветную всегда, однако источники свидетельствуют, что вплоть до 30-х гг. XIX в. В Америке фабричные работницы имели возможность заработать на приданое, содержать семью и даже обеспечить дорогостоящее обучение в колледже мужчинам семьи. Работодатели в этот период, стремясь привлечь девушек и сломить сопротивление родителей, селили их в общежитиях, обеспечивали присмотр и религиозное воспитание с тем, чтобы родители не беспокоились о нравственном состоянии дочерей.

Большинство девушек-работниц рассматривали работу на текстильной мануфактуре как способ оказать помощь семье: освободить от обузы родителей, скопить денег на приданое, непосредственно поддерживать семейный бюджет, отправляя деньги домой. Нередко они – женщины! – становились главным кормильцем семьи. «Бережливые и экономные»,[21] по свидетельству источника, они клали зарплату на счет в банке, куда шли проценты. Затем «… возвращались в родные места, покупали землю, обзаводились семьями, строили дома и начинали новую жизнь. Некоторые «фабричные девчонки» содержали овдовевших матерей и спившихся, безработных больных отцов. Многие работали, чтобы младшие братья и сестры получили образование».[22]

Х. Х. Робинсон писала, что многие девушки стремились «… вывести в люди кого-либо из мужчин в семье, сделать из брата или сына джентльмена, послав его учиться в колледже. Я знаю девушку, отдававшую братьям все свои деньги до последнего цента, чтобы те смогли выучиться и получить профессию… Многие мужчины обязаны своим нынешним положением «фабричным девчонкам».[23]

С другой стороны, финансовая независимость позволяла и по-иному распоряжаться деньгами – по своему усмотрению. Люси Энн, «фабричная девчонка» из Массачусетса, говорила: «За это время я скопила денег на образование, и разве я не имею права на это? Или я должна отправиться домой и, как примерная девочка, отдать деньги отцу в руки, а значит, распрощаться с моими кровными сбережениями?».[24]

В любом случае, «они («фабричные девчонки») покидали текстильные фабрики… унося с собой дух независимости и уверенности в своих силах».[25]

Однако в 30-х гг., когда общежития «фабричных девчонок» стали для работодателей опасной силой, такому положению дел пришел конец.

По-прежнему оплачиваемая работа вне дома представлялась решением множества проблем, с которыми сталкивались женщины. Однако приблизительно для двух третей  всех работавших в 1900 г. женщин реальность обернулась не финансово самостоятельностью и удовлетворением личных проблем, а изнурительной работой за мизерную плату либо в качестве прислуги, либо в потогонных условиях фабричных цехов. На рубеже веков в США 20,6% женщин старше 16 лет работали.

При этом, поскольку доходы других членов семьи редко имели существенное значение, создалось постоянное и твердое убеждение в том, что женский труд может быть только второстепенным и низкооплачиваемым: таким образом, женщине можно было платить меньше, потому что она не должна содержать семью. Так как низкооплачиваемый женский труд, как и детский, составлял конкуренцию высокооплачиваемому мужскому труду, что вело к уменьшению зарплаты у мужчин, то для мужчин лучшим выходом было, чтобы женщины вообще не работали, оставаясь в полной экономической зависимости от них, а если работали бы, то только на самых низкооплачиваемых местах.

Женская рабочая сила во второй половине XIX века была в основном, сконцентрирована в нескольких чисто женских отраслях промышленности, особенно в текстильной и в швейной, а также в пищевой. Женщины, которые занимались индивидуальным трудом, работали,  в большинстве случаев, в секторе обслуживания. Об изнурительном труде женщин Т. Худ написал знаменитую «Песню о рубашке»:

«Швея! Этой ниткой суровой

Прошито твое бытие…».[26]

Надо сказать, что положение незамужней работницы и замужней очень отличалось. Большинство рабочих жен мало следили за домом, поэтому рабочие высказывались следующим образом: «Если бы квалифицированный рабочий получал то, что ему причитается, и каждый человек, занимающийся полезным трудом, имел подобающее вознаграждение, жена могла бы следить за домом, а не зарабатывать на хлеб».[27]

Таким образом, не работающая женщина была исключительно мерилом успеха мужчины, работающая – свидетельством его неудачи на жизненном поприще. Собственного значения работа женщин в глазах общественности не имела, женщины должны были работать исключительно «по нужде».

Таким образом, мы снова возвращаемся к определению «женского предназначения», если так можно выразиться, «женской карьеры»: выйти замуж. Именно так его представляли мужчины и высшего, и низшего класса Америки XIX века.

§3. Цветные женщины: рабыни и индианки

Во многих коренных американских общинах женщины играли немалую роль в экономической, общественной и религиозной жизни, обладая также определенным влиянием и независимостью в политике. И когда поселенцы из Европы начали пытаться привнести свои принципы в общественную жизнь некоторых племен (как, например, доминирование мужчин в сельском хозяйстве), коренные американки зачастую оказывали сопротивление тем изменениям, которые лишали их независимости.

От индейцев, отправившихся «дорогой слез» в резервации, потребовали принять правовые институты европейцев. «Оцивилизовывание» коснулось, к примеру, женщин-черокезов, издревле осуществлявшими контроль над землей, ведущих генеалогическое древо по женской линии.

Но мужчины этого племени, естественно, с радостью воспользовались предоставленной возможностью и стали требовать, чтобы женщины следовали заповедям белых. Мужчины отняли у черокезок коммерческое земледелие, семья превратилась в патриархальную ячейку, генеалогия стала вестись, естественно, по мужской линии.

«Там, где расовая дискриминация сопровождалась притеснением женщин, викторианские нормы женского поведения показали свой жестокий оскал»,[28] - делает вывод С. Эванс.

Что касается афроамериканок, то здесь ситуация оказалось совершенно противоположной: рабство позволило занять им главенствующее положение в семье – как правило, матриархальной, где могло быть много детей от разных мужчин, поскольку в условиях рабства мало кому удавалось осздать постоянную семью. Именно вокруг черных женщин образовалось ядро афроамериканской культуры.

Однако даже в то время когда большая часть белых женщин получила хоть какое-то образование, большинство негритянок читать, естественно, не умело. Здесь уже было дело не в их поле, а в расе: доступ к получению образования для черных до Гражданской Войны был практически закрыт. На Юге обучать раба чтению было запрещено законом. «Образование [рабов] подорвало бы саму идею расового превосходства, лежавшую в основе рабства, и подтолкнуло бы [рабов] к борьбе за освобождение». Свободным черным жителям Севера не разрешалось посещать многие из средних школ. Так в середине XIX столетия в штате Огайо черные жители обязывались платить налог на образование, но при этом их детям не разрешалось посещать школы.

С 1807 г., с запретом на ввоз рабов, эксплуатация рабыни перешла на новый уровень. Многие дельцы и плантаторы стали практиковать принудительное «размножение». С одной стороны, из-за ценности потомства был заметно облегчен труд беременным рабыням, с другой – их заставляли рожать максимально часто, «на износ», «спаривали» с рабом, иногда с белым надсмотрщиком или просто бродягой для «производства» мулатов и квартеронтов. Широко была распространена продажа детей: «Я родила 13 детей, и почти всех их продали в рабство, но, когда я рыдала от горя, никто, кроме Христа, не слушал меня!»,[29] - говорила бывшая рабыня Соджернер Трут.

Не надо забывать и о сексуальной эксплуатации рабынь хозяевами. Белый плантатор утверждал свое господство над белыми и цветными женщинами совершенно противоположными, но едва ли не одинаково унизительными способами: от белой леди требовалась безоговорочная чистота, особенно до брака, в то время как она прекрасно знала, как развлекается ее муж, отец, сын с негритянками, мулатками, квартеронками, окторонками.

Наконец, следует отметить и тот факт, что, в отличие от белых женщин, цветные – как негритянки, так и индианки – были лишены возможности объединяться в ассоциации.

Таким образом, у женщин различных социальных слоев американского общества были как преимущества положения по сравнению с другими слоями, так и недостатки. Недостатков было, как можно заметить, гораздо больше, тем более что общество постоянно пыталось лишить женщин их преимуществ, как то было с «фабричными девчонками», индианками некоторых племен или чернокожими матерями-главами семейств. И что примечательно: женщина постоянно сталкивалась с унижениями от мужского общества, будь то белая леди-южанка или ее чернокожая рабыня…

Глава II. Борьба женщин за свои права

§1. С войны за независимость по вторую половину

XIX века

Постепенно происходят глобальные изменения  той роли, которую играют женщины во всех областях жизни – политике, производстве, экономике. Этот процесс сопровождается ростом женского самосознания.

На XVIII в. – первую половину XIX века приходится первая волна – борьба за достижение юридического равноправия полов. Ее началом можно назвать движение женщин Франции, возмущенных специальным декретом, запретившим им участвовать в митингах, собраниях, демонстрациях, вообще посещать публичные места и собираться в группы. Этот декрет противоречил с принципами Великой французской революции, закрепленными в ее основном документе-«Декларации прав человека и гражданина». А первым документом феминизма явилась вышедшая в 1791г. из-под пера Олимпии де Гуж «Декларация прав женщины и гражданки». Первый этап отличался своей сравнительной малочисленностью участников и слабой организованностью.

В Америке вследствие войны за Независимость и политический кризис политизировалось не только сознание женщин, но и содержание их частной жизни. Женщины, ранее не питавшие интереса к политике, быстро приобщились к политической мысли и включились в политические дискуссии.

Просвещенные женщины конца XVIII столетия в своих письмах и дневниках все чаще затрагивали политические вопросы. Однако культурная традиция, отделяющая непосредственно женскую сферу деятельности от общественно-политической, вновь и вновь заставляла их оправдываться за свою дерзость.

Абигайль Смит Адамс (1744 – 1818) в 1776 г. пишет письмо своему мужу, Джону Адамсу, второму президенту Америки с просьбой уделить внимание «дамам» в новом законодательстве. Тон Абигайль Адамс в письме мужу шутливо-серьезен. Несомненно, она рассчитывала таким образом смягчить шокирующее воздействие своих столь не характерных для женщины открытых высказываний. Неудивительно, однако, что она считала себя вправе просить новое правительство о предоставлении женщинам более широких возможностей. Привыкнув к частому отсутствию мужа Абигайль целиком взяла на себя и воспитание детей, и заботы по дому и ферме, преодолевая многочисленные невзгоды и беды военного времени. Письма Абигайл к мужу свидетельствуют о смелости и патриотизме этой женщины перед лицом голода, инфляций, эпидемий.

Однако ее супруг не был настроен всерьез воспринимать идеи жены: «Не мог без улыбки читать твои предложения по законодательству. Нам твердят, что наша борьба повсеместно вызывает ослабление власти, что дети и школьники отказываются повиноваться воспитателям, что в школах и колледжах неспокойно, что индейцы режут свою стражу, а негры бунтуют против своих хозяев. Из твоего письма я открываю, что взбудоражен и еще один народец, гораздо более многочисленный и могущественный».[30]

Итак, второй Президент Америки насмешливо отнесся к предложениям супруги, а его обращение к женщинам – «народец» вполне демонстрирует шовинистическое отношение мужского общества революционной, просветительской Америки к женщинам (Вот козел!)

Позже Абигайль Адамс вела переписку с еще одним американским патриотом – М. Уорреном. Вспоминая, как она в письмах мужу вымаливала его отстоять права женщин, и особенно замужних, Абигайль не без гордости писала: «Я изрядно послужила на благо своего пола», хотя в действительности ее ходатайство результатов не возымело. Еще долгое время замужняя американка не могла владеть собственностью, подписывать контракты от своего имени и даже распоряжаться собственной заработной платой.

Однако энергия женщин находила выходы в определенного рода деятельности, в частности, в миссионерской и просветительской которую было бы ошибочно недооценивать в рамках продвижения женщинами своих идей.

После Революции стал популяризироваться образ матери-республиканки, материнский долг – женская миссия и задача. Ханна Матер Крокер писала в 1818 г.: «Долг и почетная миссия женщины… зародить в сердце юноши первое семя добродетели, любовь к богу и своей родине, а также все те добродетели, которые помогут ему стать блестящим государственным деятелем, солдатом, философом и христианином».[31]

С одной стороны, это способствовало и росту консервативных начал: «Апостол Павел знал, что говорит, когда советовал женщинам заниматься домом и семьей, - писала г-жа Джон Сэнфорд. – В доме царит мир, а в делах по хозяйству есть что-то успокаивающее. Дом может не только укрыть от невзгод, но и уберечь от любых заблуждений и ошибок».[32]

С другой, вопрос о женщинах-матерях вызвал бурное обсуждение необходимости женского образования и послужил толчком к основанию женских академий, первых учреждений, где молодые девушки могли получить серьезное академическое образование. К 1840 г. 38% белых американок в возрасте от 5 до 20 лет посещали школы.[33] К 1850 году большинство белых женщин умели читать и писать, тогда как в предыдущем столетии многие из них не могли даже поставить свою подпись. Борьба за доступность образования стала важной частью борьбы женщин за равноправие с мужчинами.

В 1789 г. в трудовое законодательство штата Массачусетс впервые наравне с учителями были включены учительницы.[34] Число образованных молодых женщин росло пропорционально повсеместному массовому спросу на учителей там, где граждане хотели овладеть грамотой.[35] Дело в том, что на женщин нужны были меньше затраты. Учительнице можно было платить вдвое и втрое меньше, нежели учителю. Директорские и иные ответственные посты они, естественно, никогда не занимали.

Одной из проповедниц равного образования была Эмма Харт Вилард, которая разработала собственную методику обучения и готовила своих студентов к работе учителями. Виллард убедила городской совет города Трои в штате Нью-Йорк финансировать основание Женской семинарии Троя, открывшейся в 1821 году как первое учебное учреждение для девочек. Среди предметов, преподававшихся в семинарии, была физиология (наука о функциях частей человеческого тела), считавшаяся в то время неприемлемой для изучения девочками. С развитием методики обучения Виллард началась кампания за улучшение женского образования.

Френсис Райт, Катарин Бичер и Мэри Лайон, несмотря на различия во взглядах, также внесли свой вклад в кампанию за расширение уровня образования женщин в начале XIX века. Благодаря их совместным усилиям, был расширен круг изучаемых женщинами предметов, улучшено качество подготовки преподавателей, сняты ограничения, позволяющие получать образование лишь белым представительницам высшего класса, а также обеспечено право на образование ради образования, а не только в рамках подготовки к роли домохозяйки.

Страницы: 1, 2, 3, 4