Возникновение антропоцентризма как мировоззренческой концепции относится к античной эпохе. В Древней Греции существовало несколько философских школ, одна из которых, основанная Аристотелем, признавала правомерность неравенства между людьми, в частности, рабства, и усматривала пропасть между людьми и животными; считалось, что животные созданы для блага человека. Это учение Аристотеля было изложено в более примитивном виде последователем Аристотеля Ксенофонтом и другими. Антропоцентризм Ксенофонта был удобной философией, освобождавшей человека от угрызений совести по поводу судьбы других существ, и приобрел большую популярность.

Философия и религия Запада поддерживали убеждение в уникальности человека и его места в центре вселенной, в его правах на жизнь всех остальных живых существ и саму планету. К одному из представителей такого взгляда относят католического религиозного философа XIII века Фому Аквинского. В своей книге "Сумма теологии" Фома Аквинский утверждает, что растения и животные существуют не ради самих себя, а ради человека; бессловесные животные и растения лишены разума и поэтому естественно, что они используются человеком для его пользы. Фома Аквинский указывает, что три возражения могут существовать против права человека убивать животное. Первое - Бог создал всех живых существ и поэтому они должны быть сохранены. Второе - лишать животное жизни - это убийство, а всякое убийство - это грех. И третье - поскольку в Законе Моисеевом убийство быка или барана другого человека является преступлением, за которое положена смертная казнь, то из этого следует, что убивать животное грешно. Однако Фома Аквинский указывает, что эти три возражения недостаточно серьезны и их можно опровергнуть. Он утверждает, что нет греха в том, чтобы использовать вещь для той цели, для которой она создана. Далее он говорит, что порядок вещей таков, что менее совершенные используются более совершенными. В процессе возрождения новых поколений природа идет от несовершенного к совершенному. И поэтому ничего нет грешного в том, что человек использует растения для пользы животных, а животных для пользы человека. В отношении убийства животного, принадлежащего другому человеку, Фома Аквинский говорит, что здесь речь идет только о собственности другого человека, и поэтому оно является незаконным. Фома Аквинский считает, что, поскольку животные неразумны, даже сострадание распространять на животных неправильно, так как сострадание подразумевает своего рода дружественные отношения к объекту сочувствия. Опровергая эти три возражения, Фома Аквинский считает, что человек имеет право убивать животных.

Доктрина Фомы Аквинского стала одной из важнейших религиозных концепций в Западной Европе в отношении животных, начиная с XIII века. Эта концепция глубоко укоренилась в секулярном западном обществе, что привело к тому, что в сознании человека прочно утвердилось представление о «человеческой исключительности» и освобожденности его от подчинения экологическим закономерностям. Поведение людей по отношению к окружающей среде основанное на парадигме «человеческой исключительности», есть одна из главных причин экологического кризиса на нашей планете.[[9]]

В целом, к основным особенностям антропоцентрического мировоззрения традиционно относят следующие характеристики:

1. Высшую ценность представляет человек. Лишь он самоценен, все остальное в природе ценно лишь постольку, поскольку оно может быть полезно человеку. Природа объявляется собственностью человечества.

2. Иерархическая картина мира. На вершине пирамиды стоит человек, несколько ниже — вещи, созданные человеком и для человека, еще ниже располагаются различные объекты природы, место которых в иерархии определяется полезностью для человека. Мир людей противопоставлен миру природы.

3. Целью взаимодействия с природой является удовлетворение тех или иных прагматических потребностей, т.е. получение определенного «полезного продукта».

4. Характер взаимодействия с природой определяется своего рода «прагматическим императивом»: правильно и разрешено то, что полезно человеку и человечеству.

5. Природа воспринимается только как объект человеческих манипуляций, как обезличенная «окружающая среда».

6. Этические нормы и правила действуют только в мире людей и не распространяются на взаимодействие с миром природы.

7. Дальнейшее развитие природы мыслится как процесс, который должен быть подчинен процессу развития человека.

8. Деятельность по охране природы продиктована дальним прагматизмом, необходимостью сохранить природную среду, чтобы ею могли пользоваться будущие поколения.[[10]]

То есть мы видим, что антропоцентризм представляет одну из разновидностей дискриминационных воззрений людей, не отвечающих требованиям истинной этики. Если наиболее низкому нравственному и духовному уровню человечества отвечает такая позиция, как эгоцентризм, близко к которой стоят расизм, национализм, то антропоцентризм недалеко отстоит от этих воззрений - считая правомерным удовлетворять только интересы человека и делать это за счет других биологических видов. Антропоцентризм показывает себя несостоятельным и как философия, и как научный подход к определению статуса человека в природной среде, и как практическое руководство к действию, оправдывавшее любые поступки человека по отношению к другим живым формам. Антропоцентризм ориентирует общество на максимальное потребительство; человек рассматривает природную среду как свою кладовую, как неисчерпаемый источник материальных благ.[[11]]

Идея достаточности, как один из вариантов антропоцентризма

В рамках антропоцентризма встречается и такой взгляд, что экология не так уж много требует от человека нужно лишь разумно умерить свои притязания и свою алчность. И будучи разумным эгоистом, вполне можно остановиться на том, чтобы не позволять себе переходить известные границы, а значит, оставаться экологически безупречным.

Сторонником этой точки зрения является Т. Принсен, профессор Школы Природных Ресурсов и Среды Обитания Мичиганского Университета в своей книге "Логика Достаточности" в качестве радикальной альтернативы идеи эффективности, которая возникла после Второй Мировой войны и которая предлагает увеличивать рост эффективности использования природных ресурсов, Принсен выдвигает так называемый принцип непрерывного роста потребления или идею разумной достаточности. Эта идея, по его мнению, должна стать краеугольным камнем новой экономики с экологической ориентацией. Ее суть он формулирует так: надежно обеспечить удовлетворение основных потребностей всех жителей планеты и в то же время сохранить способность экосистем поставлять для этого необходимые ресурсы. То есть разумно ограничить потребности как одного человека, так и всего человеческого общества в целом при этом нанося минимальный вред окружающей среде.

Принцип экологической рациональности – одна из основ идеи достаточности, где на первое место ставится сохранение и защита невосполнимых природных ресурсов. Принсен утверждает, что в современных условиях нельзя достигнуть общественного блага посредством просто приумножения личных и групповых «благ», иначе говоря, бесконтрольного удовлетворения личных и групповых потребностей. Из него также следует необходимость подчинять все частные интересы интересу самосохранения всей человеческой цивилизации и ее среды обитания. Тут Принсен подразумевает, что развитие техносферы больше не должно сопровождаться прогрессирующей деградацией экосферы и биосферы. Великий этический императив «не навреди», на котором выросла медицина, должен в полной мере соблюдаться и по отношению к нашей планете.

Но вся трагедия таких взглядов состоит в том, что очень трудно в современном потребительском мире найти средства, которые могли бы гарантировать от сползания ниже какого-то минимально необходимого уровня нравственного сознания, трудно найти границу так называемой разумной достаточности и не переступить через нее, потому что природа остается средством для человека.[[12]]

§ 2. Биоцентризм о проблемах экологической этики

Характеристика биоцентрического подхода

Успехи развития этической мысли в области взаимоотношений человека и других живых существ на земле позволили выработать и укрепиться новой мировоззренческой концепции противоположной антропоцентризму – биоцентризму.

Сторонников биоцентризма имеется немало: это и О. Леопольд с его «Этикой Земли», и Дж. Лавлок с его «Геей как божественной Землей», и Л. Уайт, звавший к тому, чтобы сорвать с человека венец царственного величия и установить «демократию всех тварей».[[13]]

Основной идеей биоцентризма является то, что человек безусловно принадлежит некоторому естественному порядку вещей, сложившемуся до и независимо от человека и не подлежащему изменению. В природе все движется в соответствии с естественными законами, поддерживается самый тонкий и совершенный баланс до тех пор, пока не появляется «человек со всем его невежеством и самонадеянностью». Биоцентристы рассматривают природу как наиболее совершенное и наделенное духовными качествами сущее, воплощающее в себе основные принципы жизнедеятельности всего живого и разумного.

Профессор М. В. Гусев утверждает, что «биоцентризм является наиболее этичной философской концепцией; биоцентризм предполагает, что не один вид или несколько видов, а все живое имеет право на существование, что именно биос, а не просто человек должен встать в центре внимания. Права биоса должны быть защищены в законодательных документах. Биоцентрический подход к пониманию роли и места человека в природе поможет правильно решать и вопросы экологического характера».[[14]]

В биоцентризме выделяют три основные идеи:

1. Синкретичность мира. Мир - единое целое; не существует разделения субъекта и объекта, «человеческого» и «внечеловеческого ».

2. Биосферный эгалитаризм. Он предполагает равное право всех живых существ жить и процветать, равную внутренне присущую им ценность. Причем это, с точки зрения человека, не ценность, связанная с тем или иным их использованием, а именно самоценность. Поэтому для биоцентристов рациональное природопользование и охрана природы — лишь поверхностное проявление, вторичное следствие более глубоких связей с природой.

3. Экологическое самообеспечение. Биоцентристы выступают против дальнейшего технико-экономического развития ради повышения жизненных стандартов. Человек может использовать природные ресурсы только в тех пределах, которые необходимы для самообеспечения человеческого вида, материальные стандарты должны быть резко снижены, зато качество жизни, под которым понимается удовлетворение духовных потребностей, должно быть существенно улучшено.[[15]]

Однако нужно отметить, что биоцентризм стремиться сделать человека «просто гражданином биосферы», который стоит на одной ступени со всеми остальными видами жизни, то есть «нравственно равноценным». В последовавших смягченных вариантах биоцентризма акцент был перенесен на то, что существует «самоценность», о которой говорилось выше, или «внутренняя ценность» живых существ, которой люди пренебрегают при утилитарном подходе. Тут возникает вопрос: что является  источником «внутренней ценности» природного и как ее адекватно выразить.

Совершенно ясно, что ответы на эти вопросы будет давать человек. Тем самым симметрия биоцентрического равноправия человека и природы разрушается. Именно человек видит и осмысливает природу в таких ее качествах, как красота, целостность, гармоничность или величие, причем углубление его научных знаний в области экологии раскрывает ему все более глубокие стороны этих качеств, делая более развитым и разнообразным понимание «внутренней ценности» природы.

Тем не менее, обычная постановка задачи экологической этики ориентирует на достижение единства человека с природой, что предполагает, что уже в самой природе есть свое внутреннее единство, на которое можно опереться. Х. Ролстон определяет эту задачу так: «Тот, кто сможет соединить правильное понимание своего нравственного пониманием природы, придет в конечном итоге к подлинной натуралистической этике».[[16]]

Внутреннее единство, согласно биоцентризму, можно назвать над-экологическим или мета-экологическим. Х. Ролсон рассматривал весьма внимательно тот вариант достижения этого внутреннего единства, который может быть получен в результате раскрытия человеческого «Я» навстречу природному миру, расширения человеческого сознания до планетарных и космических масштабов охвата. Если «Я» человека настолько расширяется, что преодолевает узость антропоцентризма и становится хорошим выразителем «интересов» биосферного целого или «биосистемного благо», от которого уже не отличается высшее благо: «Эгоизм и альтруизм сливаются в своеобразное планетарное братство».[[17]]

Однако, не обязательно, что расширение сознания до охвата экосистемного целого непременно приведет к достаточно глубокому качественному преобразованию человеческого сознания, когда закрытость и жажда самоутверждения у человека-эгоцентрика будут, наконец, по-настоящему преодолены.

«Глубинная экология» и уход биоцентризма в пантеизм

Некоторые исследователи идут дальше, и говорят не только об открытости человеческого «Я» ко всему природному целому, но и о слиянии личного экологически пробужденного неэгоцентрического «Я» с некоторым «внутренним Я самой природы». Таков подход Д. Дивола и Дж. Сешена, которому они дали название «глубинной экологии», где антропоцентризм западной рационалистической культуры предлагается преодолеть на путях своеобразного экологического трансперсонализма.[[18]] Последний, согласно ожиданиям его сторонников, должен породить новый («глубинно-экологический») тип мудрости, который в 70-е годы называли экософией[[19]], но экософия слишком тяготела к биоцентризму и слабо представляла себе внутренние стороны единства человека с миром. Экологическая этика, вытекающая из биоцентрической экософии, скорее всего, стала бы этикой предписаний и ограничений, или долговых обязательств, налагаемых на человека внешним образом, с апелляцией к безличной экологической необходимости, но без того, чтобы отдавать должное глубинным устремления его души к подлинной самореализации, к правде и добру.

«Глубинно-экологическая мудрость» как новая экософия, несет в себе принятие окружающего мира, а не мироотрицание. В противовес антропоцентризму она принимает также и человека, видя в нем не безнадежного эгоцентрика, а существо, призванное стать свободным от эго-сознания на путях самопознания, самораскрытия перед лицом «высшего Я» окружающего мира и сближения с ним вплоть до соединения.[[20]]

Таким образом, в «глубинной экологии» изменение взаимоотношений общества и природы начинается с изменения самой структуры нашего «Я». Традиционное противопоставление «Я» и окружающего мира заменяется представлением о том, что наше «Я» - это поле, которое постоянно расширяется, углубляется, сливаясь со всем существующим на планете. Забота о природе становится заботой о себе, все преграды между «Я» и природой рушатся, человек начинает мыслить «изнутри» природы, общепринятая нормативная мораль оказывается излишней. Личность превращается в «эко-Я», она готова сбросить с себя бремя отождествления только с человеческой сущностью. Человек начинает говорить от имени земли, леса, горы. В рамках глубинной экологии предлагаются способы слияния с природой: ритуальные формы действий, медитативные упражнения, пробуждение «эволюционной памяти», «эко-дыхательные» упражнения, подключающие «Я» человека к большому экологическому «Я». Человек утрачивает индивидуальную свободу, подчиняясь душе природы, растворяясь в ней.

Господство подобной тенденции означало бы по сути возвращение человечества в дохристианские времена с их космоцентрической картиной мира, в которой призвание человека отождествлено с призванием муравья. Оно сводится к тому, чтобы быть дисциплинированной частью Порядка Вселенной (космос по греч. – «порядок»). Более того, космоцентрическая ориентация, как правило, выталкивает человека на обочину Вселенной. Низкий статус человека в Мировом Порядке связан с «ущербностью человека», с тем «изъяном», который допущен в его творении. Этот «изъян» - стремление к свободе. Человек – «больной зверь». Он болен свободой. Космоцентризм в стремлении к свободе усматривает только неблагородную низость бунтовщика и разрушителя. «Поэтому основная задача космоцентризма состоит в том, чтобы «связать» свободную душу человека, пленить ее ложью, смять страхом, околдовать утопией, укротить и ославить человека, превратить его в послушный автомат, подчинить «железным законам» мира - Мировой Власти. В космоцентрической картине мира человек снова становится затерянной вещью в огромном хозяйстве мира, пленником судьбы, то есть засуженным и обреченным, пленником природной идолократии, чтобы снова в объятия раскаленного Молоха бросать своих новорожденных младенцев, стремясь умилостивить демонические силы природы, рабом которых Хранители Мирового Порядка сделают его навек. По мнению ученых, господство космоцентрической ориентации означало бы возвращение современного человечества в древние цивилизационные структуры - в древний Вавилон с его идеей мировой власти и разделенностью общества на «посвященных» (жрецов) и «рабочий скот», говорящие орудия».[[21]]

Страницы: 1, 2, 3