стрелковых бригад сейчас настолько обескровлены, что не представляют

никакой ударной силы. Многие дивизии имеют по 200-300 штыков, а стрелковые

бригады и стрелковые полки по 50-100 штыков. В таком состоянии дивизии

и стрелковые бригады Западного фронта дальше оставаться не могут и не

способны решать наступательные задачи" (99).

Пятое - не следует ни при каких обстоятельствах проводить операцию,

неподготовленную в материальном отношении. Общая обстановка может толкать

командование на быстрейшее осуществление операции, но начинать ее можно

только после тщательной подготовки и всестороннего обеспечения (100).

Говоря о положениях военного искусства, кавалер ордена Жукова

В.И.Макаревский отмечает: "Как глубокий знаток военного дела Маршал Жуков

всегда руководствовался следующим основным принципом: достигать целей

операции за счет объединения усилий всех видов Вооруженных Сил и родов

войск" (101). Действительно, в ходе битвы за Москву кроме пехотных частей

широко использовались артиллерийские, танковые, конные и авиационные

силы. Сам Г.К.Жуков неоднократно выражал благодарность за оказание

поддержки в Московской битве морякам и партизанским отрядам.

Впервые наиболее полное взаимодействие войск с партизанами было

достигнуто именно в период битвы за столицу. "Этому благоприятствовали два

обстоятельства: продолжительное пребывание Г.К.Жукова в должности

командующего войсками Западного фронта и наличие в полосе фронта большого

числа партизанских формирований," - отмечает В.А. Пережогин (102).

Г.К.Жуков знал местонахождение каждого крупного партизанского отряда, его

численность, боеспособность, командный состав. "Практика доказала,

- пишет В.А.Пережогин, - что наибольший эффект от взаимодействия достигался

тогда, когда при выполнении общей задачи партизанские отряды

действовали самостоятельно, применяя присущие им приемы и способы борьбы"

(103).

Таковы наиболее важные требования Г.К.Жукова к тактике решительного

прорыва, о котором Маршал писал: "Прорыв - это не цель. Прорыв - это один

из важнейших этапов к достижению цели, а главная цель всегда

достигается после прорыва. Прорыв совершается не для прорыва, а для

получения преимущества наших войск в маневре с целью удара с менее

выгодного для противника направления" (104).

Используя основные положения военной тактики, Г.К.Жуков при этом не

повторялся. Он старался всячески внедрить в разработку и проведение

операций новые и передовые средства и методы, демонстрируя свое военное

искусство в полной мере. Как сказал А.М.Василевский, Г.К. Жуков "показал

себя в сражениях Великой Отечественной войны человеком огромного

полководческого таланта, обладающим смелостью и оригинальностью в

суждениях, твердостью при выполнении принятых решений" (105).

II.3. Послевоенные оценки Г.К.Жукова и других полководцев

Московской битвы

"Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей

войны, я всегда отвечаю: битва за Москву", - эти слова Г.К.Жукова лучше

всего говорят о значении Московской битвы (106). И далее он продолжает:

"Это был ответственнейший момент войны. Я принял командование фронтом в

дни, когда фронт находился, по существу, в пригородах Москвы. Из Кремля до

штаба фронта в Перхушково мы доезжали на машине за час. Теперь даже трудно

себе представить, как это близко. Бои шли в местах, куда теперь молодые

москвичи ездят зимой на лыжах, а осенью за грибами" (107). Было что

вспомнить Г.К.Жукову и о начальном периоде битвы. Еще во время войны в

письме к А.А.Жданову Жуков сетовал на то, что "Конев и Буденный проспали

все свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание. От Буденного

штаб и 90 человек, от Конева штаб и два запасных полка"

(108).

Г.К.Жуков в период командования Западным фронтом приходилось

нелегко. Нередко сверху поступали противоречивые распоряжения, сыпались

угрозы. Не прошло двух дней после вступления Г.К.Жукова в должность

командующего Западным фронтом, как ему позвонил В.М.Молотов и между ними

произошел следующий разговор: "Он (В.М.Молотов - О.Е.) поинтересовался, -

вспоминал Жуков, - продвижением немецких войск на одном из направлений.

Разговор шел в повышенном тоне. Словом, он сказал нечто вроде того, что

или я остановлю это угрожающее Москве наступление, или я буду расстрелян.

Я ответил ему на это - не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет

и двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью

разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается. Разбираюсь в

этом, изучаю войска. В ответ он снова повысил голос и стал говорить в том

духе, что, мол, как это так, не суметь разобраться за двое суток. Я

ответил, что если он способен быстрее меня разобраться в положении, пусть

приезжает и вступает в командование фронтом. Он бросил трубку, а я стал

заниматься своими делами" (109).

О начальном периоде битвы за Москву вспоминает Г.Блюментрит: "Когда

мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск

вдруг резко изменилось... Командование русскими войсками, прикрывавшими

Москву, теперь принял маршал (тогда генерал - О.Е.) Жуков. За несколько

недель его войска создали глубоко эшелонированную оборону, которая

проходила через лес, примыкавший к к реке Нара, от Серпухова на

юге до Наро-Фоминска и далее на север. Тщательно замаскированные опорные

пункты, проволочные заграждения и большие минные поля теперь заполняли

огромный лесной массив, прикрывавший западные подступы к столице" (110).

Интерес представляет оценка, которую Г.К.Жуков дал И.В.Сталину как

Верховному Главнокомандующему и его вкладу в достижение победы под

Москвой. Г.К.Жуков говорил о том, что И.В.Сталина не был подготовлен к

современной войне, его подготовка базировалась на опыте гражданской

войны, поэтому он был растерянным, не умел правильно оценить обстановку,

допускал грубейшие просчеты и ошибки (как, например, в случае с решением

продолжать общее наступление на западном направлении). "Что касается

его человеческих качеств, то я, как и другие, знавшие его, могу сказать о

его грубости, нетерпимости, резкости. Хотя во время войны, как я убедился,

с ним можно было иногда и поспорить" (111).

После войны, особенно в связи с юбилеями, посвященными Победе

советских войск над Германией, Г.К.Жукову неоднократно приходилось давать

интервью, в том числе и те, которые касаются битвы за Москву. Так, на

вопрос, какие дни Московской битвы были самыми трудными и опасными,

Г.К.Жуков ответил: "Трудным и опасным был весь оборонительный период

битвы. Самой же тяжелой, я считаю, оказалась вторая декада октября. В те

дни и ночи я "мотался" вдоль фронта, чтобы организовать оборону,

как-то прикрыть наиболее опасные направления, предотвратить глубокий

прорыв противника. На самочувствии и работе отрицательно сказывались

панические настроения в столице в тем дни, бесконечные запросы и часто не

соответствовавшие обстановке указания Сталина" (112). В другом интервью,

отвечая на подобный вопрос, Г.К.Жуков добавил:

"...самый опасный момент - это с десятого, вернее, с шестого по пятнадцатое

октября, когда Можайская линия еще не представляла собой надежной линии

обороны... противник имел возможность без особых препятствий рвануть к

Москве.

- А в тот период, когда немцы были буквально в двадцати пяти

километрах от Москвы, на канале, в Крюково, это уже было не столь опасно?

- Тоже опасно. Но на путях к Крюкову, Яхроме, Красной Поляне, Кашире

противник понес такие потери, что в этих районах он уже не представлял

собой той опасности, которую он представлял в период с шестого по

пятнадцатое октября, когда он был довольно сильным и имел хорошо

укомплектованные ударные группировки, особенно бронетанковых войск" (113).

Ответ Г.К.Жукова на вопрос: "насколько физически трудна была

обстановка лично для Вас как командующего фронтом в битве за Москву?" был

следующим. "Битва за Москву, - сказал Жуков, - была одинаково тяжела как

для солдата, так и для командующего. В период самых ожесточенных боев (с 16-

го ноября по 8-е декабря) мне приходилось спать не более двух часов в

сутки. Чтобы как-то поддерживать силы способность работать, надо было

делать короткие, но частые физические упражнения, пить крепкий кофе,

иногда пробегать 15-20 км. на лыжах. Когда в сражении наступил перелом,

я так крепко заснул, что меня не могли разбудить. Два раза звонил Сталин,

ему отвечали: "Жуков спит, не можем его добудиться..."(114)

Вспоминая период контрнаступления, Г.К.Жуков дает ему положительную

оценку: "Битва под Москвой показала, что при организации контрнаступления

необходимо добиваться внезапности, тщательно выбирать направление главного

удара и момент перехода от обороны к наступлению, а также правильно

определять время и способы ввода в сражение резервов" (115). Что касается

общего наступления советских войск на западном направлении, то здесь Жуков

настроен критически: "Если бы девять армий резерва Ставки Верховного

Главнокомандования не были разбросаны по всем фронтам, а были бы введены

в дело на

фронтах западного направления, центральная группировка гитлеровских войск

была бы разгромлена, что, несомненно, повлияло бы на дальнейший ход войны"

(116).

Несмотря на то, что удачное контрнаступление наших войск под Москвой

не переросло в столь же успешное общее наступление, в историографии

закрепились справедливые оценки значения Московской битвы. Г.К.Жуков, в

частности, оценивал роль Московской битвы в общем ходе войны следующим

образом: "Начало коренного поворота в ходе войны положила битва под

Москвой. Она имела огромное значение не только в военно-политическом, но

и в морально-психологическом отношении и не только для Красной Армии,

для нашего народа, но и ля всех народов, которые вели борьбу с

фашистской Германией..."(117) "Величие подвига под Москвой состоит в том,

что силой мы немцев

не превосходили. На столицу фашисты нацелили главный удар, сюда были

брошены лучшие отборные части. Нам важно было выстоять до подхода

резервов, которые спешно перебрасывались с Востока. Мы шли тогда на риск.

На Востоке у нас был тоже опасный сосед - Япония. Но иного выхода не было.

Особенно остро мы чувствовали нехватку танков и боеприпасов. Теперь трудно

поверить, но в конце боев под Москвой была установлена норма снарядов: один-

два выстрела на орудие в сутки..." (118)

Подводя итоги Московского сражения, маршал А.М.Василевский отмечает:

"Финал великой битвы под Москвой был поистине изумителен... впервые

"непобедимые" немецко-фашистские войска были биты, и биты по-настоящему:

38 немецких дивизий, в том числе 11 танковых, потерпели тяжелое поражение.

В результате контрнаступления и общего наступления фашисты потеряли более

500 тыс. человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч машин и много

другой техники. Таких потерь фашистская армия еще не знала" (119).

Описывая контрнаступление под Москвой, командующий войсками союзников

Д.Макартур отмечает: "Мне еще не приходилось видеть столь блестящей

организации контрнаступления, как это имело место под Москвой"(120).

Командующий Московским военным округом П.А.Артемьев, вспоминая битву

за столицу, оценивает роль жителей Москвы и Московской области: "Неоценимый

вклад внесли трудящиеся Москвы и Московской области в великую Победу.

Построенная ими Можайская линия обороны затормозила первое наступление

гитлеровцев на столицу. В невероятно короткий срок москвичи создали

Московскую зону обороны - серьезную преграду на пути второго наступления

немецко-фашистских захватчиков на Москву" (121).

А.М.Василевский говорит о результатах победы под Москвой следующим

образом: "Московская победа свидетельствовала о том, что Советский Союз,

ведя в то время войну против гитлеровской Германии один на один, внес

огромный вклад в дело борьбы с фашистскимм агрессором. В результате

победы под Москвой укрепились и возросли авторитет СССР, его влияние на

решение международных проблем" (122).

Кажется, только Гитлер считал, что с захватом Москвы прекратится и

война, многие же его генералы понимали, что это не так: в частности,

Блюментрит пишет: "...даже если бы мы овладели Москвой, все равно война

была бы далека от благополучного завершения" (123).

Лучше всего, на наш взгляд, о Московской битве сказал

К.К.Рокоссовский: "Годы и самоотверженный труд советского человека стерли

следы сражений. Много забылось, но никогда не забудутся дни героической

защиты столицы нашей Родины - Москвы" (124).

III. Новейшая историография о роли и месте Г.К.Жукова в Великой

Отечественной войне

С конца 80-х, а особенно в начале 90-х гг. развернулось широкое

обсуждение вопроса о роли Г.К.Жукова, его месте в Великой Отечественной

войне, его полководческих способностях. В основном историки и публи-

цисты пытаются дать объективную оценку деятельности маршала. Однако не-

которые авторы, на наш взгляд, подошли к рассмотрению проблем, связан-

ных с жизнью и деятельностью Жукова, предвзято и без должного уважения

к нашей истории и лично к Г.К.Жукову. Уже упоминавшиеся доктора истори-

ческих наук А.Н. и Л.А.Мерцаловы развернули в прессе атаку на Жукова в

связи с постановлением правительства Москвы о возведении памятника ве-

ликому полководцу на Красной Площади. Опубликованные ими брошюры

"Г.К.Жуков: новое прочтение или старый миф" (1994) и "Иной Жуков"

(1996) преследуют цель развенчать полководческий талант Маршала Жукова

и содержат резкую критику его действий в годы войны.

На наш взгляд, суждения, оценки и выводы Мерцаловых, содержащиеся

в этих работах, необъективны и лишены какого-либо убедительного обосно-

вания.

Так, в частности, Г.К.Жуков не был, как утверждают Мерцаловы, че-

ловеком, "незаслуженно" занявшим в РККА "одно из мест казненных марша-

лов" по причине того, что был "без лести преданным сатрапу" - т.е. Ста-

лину (151). Г.К.Жуков прошел долгую и нелегкую военную службу и марша-

лом стал не сразу. Его карьера началась с простого солдата. В августе

1915 года, восемнадцатилетний Жуков был досрочно вызван в армию и вско-

ре попал на фронт. Военная служба втянула Георгия Константиновича на

долгие годы: поднимаясь по служебной лестнице все выше и выше, он зани-

мал последовательно должности командира эскадрона, полка, бригады, ди-

визии, корпуса, армии и, наконец, фронта. К началу Великой Отечествен-

ной войны Г.К.Жуков дослужился до звания генерала, и только в 1943 го-

ду, уже доказав свое превосходство над многими другими, имевшими более

высокие звания военачальниками, он вполне заслуженно получил звание

Маршала Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны он был

единственным заместителем Верховного Главнокомандующего, а после Победы

- Министром Обороны СССР.

А.Н. и Л.А.Мерцаловы не согласны называть Жукова великим полковод-

цем потому, что он "не проходил академий", и "руководить военными

действиями таких масштабов, как Великая Отечественная война, без науч-

ных знаний было мыслимо лишь при авторитарном режиме" (152). Получа-

ется, что Г.К.Жуков был малообразованным человеком, и добивался своего

с помощью силы. Но так ли это?

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9