восстала Астрахань. Осенью на Москву двинулась повстанческая армия под

руководством Ивана Болотникова. В большинстве регионов страны началась

гражданская война. Повстанцы действовали против Шуйского именем "вновь

спасенного" Дмитрия. Лишь 10 октября 1607 года войскам Шуйского удалось

взять Тулу, где засели остатки войск Болотникова. Самого Болотникова

сослали в Каргополь и там утопили, а бывшего с ним самозванца — царевича

Петра, якобы сына царя Федора Ивановича, повесили.

Однако пока царь Василий осаждал Тулу, в Стародубе-Северском появился новый

самозванец, Лжедмитрий П. Личность нового самозванца до сих пор вызывает

споры среди историков. Но наиболее правдоподобна версия [120] польских

иезуитов, утверждавших, что в этот раз имя Дмитрия принял шкловский еврей

Богданко. Романовы, после прихода к власти в 1613 году, в самом деле

говорили о еврейском происхождении Лжедмитрия II, а им в данном вопросе

стоит верить. Кроме того, есть сведения, что после убийства Лжедмитрия II в

его бумагах нашли еврейские письмена и талмуд.

Подобно Гришке Отрепьеву, шкловский самозванец набрал отряды польских

телохранителей и малороссийских казаков, к нему присоединились жители юго-

западных районов России, и весной 1608 года он пошел на Москву. Надо

отметить, что у обоих Лжедмитриев в войсках не было ни одного солдата

регулярной армии польского короля. Мало того, значительная часть польских

панов, присоединившихся к Лжедмитрию II, была участниками мятежа против

польского короля и они не могли вернуться домой под страхом смертной казни.

В двухдневной битве под Болховым, в районе Орла, силы Лжедмитрия разгромили

царское войско. Основной причиной их поражения стало бездарное руководство

главного воеводы князя Дмитрия Ивановича Шуйского, родного брата царя. Взяв

Волхов, Лжедмитрий II двинулся на Калугу, а затем решил обогнуть Москву с

запада и овладел Можайском, и уже оттуда начал наступление на Москву.

Царь Василий выслал против самозванца новое войско под началом двух воевод:

Михаила Скопина-Шуйского и Ивана Никитича Романова. Но на реке Недлань

между Подольском и Звенигородом в войске был открыт заговор. Князья Иван

Катырев, Юрий Трубецкой, Иван Троекуров и другие решили перейти к

самозванцу. Заговорщиков схватили, их пытали, знатных разослали в города по

тюрьмам, незнатных казнили. Но царь Василий испугался известий о заговоре и

велел войску не принимать сражения, а вернуться в Москву. Заметим, что во

главе войска стоял Иван Никитич Романов, главными же зачинщиками заговора

были его родственники — шурин Иван Троекуров, женатый на Анне Никитичне

Романовой и зять его брата Иван Катарев-Ростовский, женатый на Татьяне

Федоровне Романовой. [121]

В начале июня 1608 года самозванец подошел к Москве, но после сражения на

Ходынском поле, кончившегося вничью, не рискнул штурмовать столицу, а

остановился в Тушино, между реками Москвой и Сходней. Началось

многомесячное противостояние царской рати, расположенной на Пресне и

Ходынке, и войск самозванца в Тушине. В связи с этим в Москве самозванцу

дали кличку "Тушинский вор". Под этим названием шкловский бродяга и вошел в

историю.

Пока самозванец осваивал тушинский лагерь, в Москве Василий Шуйский

закончил переговоры с польскими послами. 25 июля 1608 года было подписано

перемирие на четыре года между Россией и Польшей, согласно которому оба

государства оставались в прежних границах. Польша и Москва не должны

помогать врагам друг друга. Царь обязался отпустить всех поляков,

захваченных в мае 1606 года в Москве. Король должен был отозвать из России

всех поляков, поддерживающих Лжедмитрия II и впредь никаким самозванцам не

верить и не помогать. Юрию Мнишеку предписывалось не признавать своим зятем

Лжедмитрия II, дочь ему не выдавать и Марине не называться московской

государыней.

Шуйский считал это перемирие своей крупной дипломатической победой. И

действительно, если бы поляки выполнили все статьи договора, со смутой в

России было бы покончено за несколько недель. Но, увы, здесь подтвердилось

классическое правило — договоры соблюдаются лишь тога, когда они

подкреплены реальной военной мощью. Поляки обманули Шуйского, они добились

освобождения пленных, среди которых было много знатных людей, и сразу же

нарушили все статьи договора.

После освобождения из-под стражи Юрий Мнишек с дочерью Мариной (вдовой

Лжедмитрия I) вместо Польши поехали в Тушино. В отношении гордости, спеси и

чванства польские аристократки могли дать фору любым другим, но ради

удовольствия быть царицей они могли отдаться кому угодно — и беглому

монаху, и шкловскому еврею.

Лжедмитрий II дал "запись" Юрию Мнишеку, что, овладев Москвой, выдаст ему

300 тысяч рублей и отдаст во [122] владение четырнадцать городов. После

этого Марина немедленно "узнала мужа" и поселилась у него в шатре.

Почти одновременно с Мариной в Тушино приехали родственники Романовых по

женской линии князья А. Юрьев, А. Сицкий и Д. Черкасский.

В октябре 1608 года войска Лжедмитрия II захватили и разграбили Ростов

Великий. Согласно официальной истории, ростовский митрополит Филарет

Романов был взят в плен. Но пленников казнят, либо продают за выкуп, и уж

во всяком случае держат под стражей. Однако Тушинский вор возвел Филарета в

патриархи. Сбылась мечта Филарета — он стал патриархом, рядом верные

родственники Юрьевы, Сицкие и Черкасские. Конечно, Тушино столь же похоже

на Москву, как его пархатое величество на православного царя, но, как

говориться, "c'est la vie" ("такова жизнь").

Итак, Тушино стало как бы второй столицей русского государства. Там были

свой царь с царицей, свой патриарх и своя боярская дума, в значительной

степени состоявшая из родственников Романовых. Патриарх Филарет рассылал

грамоты по городам и весям с требованием подчиняться царю Дмитрию.

Начало века, как мы уже говорили, ознаменовалось династическим кризисом в

Швеции. Карлу IX удалось короноваться лишь в марте 1607 года. Естественно,

что шведам поначалу было совершенно не до российских смут. Но как только

обстановка стабилизировалась, шведское правительство обратило свои взоры на

Россию. Проанализировав ситуацию, шведы пришли к выводу, что русская смута

может иметь два основных сценария.

В первом случае в России будет установлена твердая власть, но к Польше

отойдут обширные территории — Смоленск, Псков, Новгород и другие. Не будем

забывать, что в то время Польше принадлежала вся Прибалтика, исключая

побережье Финского залива. Во втором случае вся Русь могла стать союзницей

Польши.

Таким образом, в любом случае Швеции угрожала серьезная опасность со

стороны усилившегося Польского королевства. Между тем весь XVII век Польша

для всех шведов, начиная от короля и кончая простолюдинами, была куда более

грозным и ненавистным противником, нежели Россия.

Поэтому король Карл IX решил помочь царю Василию. Еще в феврале 1607 года

выборгский наместник писал к карельскому воеводе князю Мосальскому, что

король его готов помогать царю, и шведские послы давно уже стоят на

границе, дожидаясь московских послов для переговоров. Но в это время

Шуйский, успев отогнать Болотникова от Москвы, думал, что быстро покончит

со своими противниками внутри страны и заключит мир с Польшей.

Недальновидный Василий приказал князю Мосальскому написать в Выборг:

"А что пишете о помощи, и я даю вам знать, что великому государю нашему

помощи никакой ни от кого не надобно, против всех своих недругов стоять

может без вас, и просить помощи ни у кого не станет, кроме бога".

Шведам было даже запрещено посылать гонцов с письмами в Москву и Новгород,

поскольку "во всем Новгородском уезде моровое поветрие". Но шведы не

унялись, и в течение 1607 года Карл IX послал еще четыре грамоты царю

Василию с предложением о помощи. На все грамоты царь отвечал вежливым

отказом.

Однако к концу 1608 года ситуация изменилась. Царь Василии был заперт в

Москве, как в клетке, и надеяться ему было уже не на кого{41}. Пришлось

хвататься за шведскую соломинку. В Новгород для переговоров был послан

царский племянник Скопин-Шуйский, где он встретился с королевским

секретарем Моисом Мартензоном. Договор со Швецией был заключен в Выборге 23

февраля 1609 года стольником Семеном Головиным и членом ригсдага Ераном

Бойе. Обе стороны обещали воевать с Польшей до окончательной победы и не

заключать сепаратного мира. Шведы должны были послать в Россию наемное

войско в составе двух тысяч конницы и трех тысяч пехоты. [124]

Россия оплачивала услуги шведского войска по следующей росписи: Коннице —

по 50 тысяч рублей на всех в месяц; Пехоте — по 35 тысяч рублей в месяц;

Главнокомандующему — 5 тысяч рублей; Начальнику кавалерии — 4 тысячи

рублей; Начальнику пехоты — 4 тысячи рублей; Офицерам на всех вместе — 5

тысяч рублей ежемесячно.

По договору наемники подчинялись только своему командованию, а оно, в свою

очередь, Михаилу Скопину-Шуйскому.

За шведскую помощь царь Василий Шуйский отказался за себя и детей своих и

наследников от прав на Ливонию.

В тот же день (23 февраля 1609 года) в Выборге был подписан секретный

протокол к договору — "Запись об отдаче Швеции в вечное владение

российского города Карелы с уездом". Передача должна была осуществиться

только спустя три недели после того, как шведский вспомогательный корпус

наемников под командованием Делагарди вступит в Россию и будет на пути к

Москве или, по крайней мере, достигнет Новгорода. Согласие на передачу

Корелы шведам будет лично подписано царем и главнокомандующим русскими

войсками, то есть Василием Шуйским и М.В. Скопиным-Шуйским.

Шведы разослали грамоты в пограничные русские города с требованием быть

верными царю Василию. Не могу удержаться и процитирую полностью грамоту

каянбургского (улеаборгского) шведского воеводы Исаака Баема к игумену

Соловецкого монастыря:

"Вы так часто меняете великих князей, что литовские люди вам всем головы

разобьют. Они хотят искоренить греческую веру, перебить всех русаков и

покорить себе всю Русскую землю. Как вам не стыдно, что вы слушаете всякий

бред и берете себе в государи всякого негодяя, какого вам приведут

литовцы!"

Весной 1609 года шведское войско подошло к Новгороду. Отряд шведов под

командованием Горна и отряд русских под командованием Чоглокова 25 апреля

на голову разбил большой отряд тушинского воеводы Кернозицкого, состоявший

из запорожцев. В течение нескольких дней от тушинцев были очищены Торопец,

Торжок, Порхов и Орешек. Скопин-Шуйский направил большой отряд под

начальством Мещерского под Пско, но тот не смог взять город и отступил.

10 мая 1609 года Скопин-Шуйский с русско-шведским войском двинулся из

Новгорода к Москве. В Торжке Скопин соединился со смоленским ополчением.

Под Тверью произошла битва между войском Скопина и польско-тушинским

войском пана Зборовского. В ходе сражения поляки на обоих флангах смяли

русских, но центр польского войска обратился в бегство, и лишь "пробежавши

несколько миль, возвратилось обратно". В центре боя шведская пехота не

отступила ни на шаг до наступления темноты, а затем в полном порядке отошла

к обозу. На рассвете следующего дня русские и шведы атаковали противника и

нанесли ему сокрушительное поражение.

Скопин двинулся вперед, но вдруг в 130 верстах от Москвы шведские наемники

отказались идти далее под предлогом, что вместо платы за четыре месяца им

дали только за два, что русские не очищают Корелы, хотя уже прошло

одиннадцать условных недель после вступления шведов в Россию. Скопин,

перестав уговаривать Далагарди вернуться, сам перешел Волгу под Городнею,

чтобы соединиться с ополчениями северных городов, и по левому берегу достиг

Калязина, где и остановился.

Соловецкий монастырь прислал царю 17 тысяч серебряных рублей, еще большую

сумму прислали с Урала Строгановы, небольшие взносы поступили из Перми и

других городов. Царь Василий вынужден был поспешить выполнить статьи

Выборгского договора и послал в Корелу приказ очистить этот город для

шведов. Тем временем русские отряды из войска Скопина заняли Пере славль-

Залесский. [127]

Другие войска, верные Шуйскому, без боя вошли в Муром и штурмом взяли

Касимов.

Вступление шведских войск в русские земли дало повод королю Сигизмунду III

начать войну против России. 19 сентября 1609 года коронное войско гетмана

Великого княжества Литовского Льва Сапеги подошло к Смоленску. Через

несколько дней туда прибыл сам король. Всего под Смоленском собралось

регулярных польско-литовских войск: 5 тысяч пехоты и 12 тысяч конницы.

Кроме того, было около 10 тысяч малороссийских казаков и неопределенное

число литовских татар. Читатель помнит, что с 1605 года русские воевали

только с "частными" армиями польских феодалов.

Перейдя границу, Сигизмунд отправил в Москву складную грамоту, а в Смоленск

— универсал, в котором говорилось, что Сигизмунд идет навести порядок в

русском государстве по просьбе "многих из больших, маленьких и средних

людей Московского государства", и что он, Сигизмунд, больше всех радеет о

сохранении "православной русской веры". Разумеется, королю не поверили ни в

Смоленске, ни в Москве.

К концу 1609 года власть в Тушино окончательно перешла к клике польских

панов под руководством некого Ружинского, объявившего себя гетманом.

Тушинский царек и Марина Мнишек фактически из марионеток стали пленниками.

В Тушино из-под Смоленска король отправил посольство во главе со

Станиславом Станицким, с предложением тушинским полякам присоединиться к

королевскому войску. В конце декабря начались переговоры Станицкого с

Ружинским и Филаретом.

Сам же Лжедмитрий II в это время сидел под караулом в своей избе,

называемой "дворцом". Наконец, 21 декабря самозванец упросил Ружинского

рассказать, о чем идут переговоры с королевскими послами. Пьяный гетман

ответил:

"А тебе что за дело, зачем комиссары (послы) приехали ко мне? Черт знает,

кто ты таков? Довольно мы пролили за тебя крови, а пользы не видим".

Беседа закончилась, когда Ружинский пригрозил убить палкой Тушинского вора.

В ту же ночь самозванец бежал, переодевшись в крестьянскую одежду и

забравшись на дно телеги, груженой дровами.

Вскоре самозванец объявился в Калуге. К нему стали стекаться отряды

казаков, как из Тушино, так и из других районов. 11 февраля в Калугу к

самозванцу бежала и его "любимая супруга" Марина в гусарском платье и с

несколькими сотнями казаков.

Тушинский лагерь распадался, но тушинский "патриарх" и "бояре" по-прежнему

изображали из себя правительство. 9 января 1610 года они послали под

Смоленск своих послов к королю. Тушинцы предложили Сигизмунду встречный

план, по которому на русский престол сядет не он сам, а его сын — 15-летний

Владислав. Разумеется, ближайшими советниками царя Владислава должны были

стать патриарх Филарет и тушинские бояре.

Грамота тушинцев к королю впечатляла:

"Мы, Филарет патриарх московский и всея Руси, и архиепископы, и епископы и

весь освященный собор, слыша его королевского величества о святой нашей

православной вере раденье и о христианском освобождении подвиг, бога молим

и челом бьем. А мы, бояре, окольничие и т.д., его королевской милости челом

бьем и на преславном Московском государстве его королевское величество и

его потомство милостивыми господарями видеть хотим..."

Врать, так врать. Куда там Геббельсу против Филарета Никитича. Филарет —

патриарх, в Тушино — "освященный собор", Сигизмунд — радетель православия!

Польский король еще до похода на Москву прославился свирепыми расправами

Страницы: 1, 2, 3, 4