дипломат П. М. Бестужев-Рюмин, канцлер Головкин, царица Прасковья и другие!

И бесчисленные подарки и подношения: лошадьми, деревнями, деньгами. Измена!

Все всё знали, унижались перед временщиком и молчали – значит, ждали его,

царя, смерти.

9 ноября арестованный Монс предстал перед своим следователем. Им был

сам Петр.

Не прошло и нескольких дней после допроса, как он погиб на эшафоте:

по приговору скорого суда. Обвинения в получении каких-то подарков были

смехотворны. Все знали, в чем дело. Столица, помня дело царевича Алексея,

оцепенела.

Топор палача просвистел возле самой головы Екатерины: жестоким

наказаниям подверглись ее статс-дама Матрена Балк, камер-лакей Иван

Балакирев, камер-паж Соловов, секретарь Монса Столетов – все участники

предательства.

* * *

Со времени казни прошло три недели. То ли возвращаясь с пирушки у

Толстого, то ли по настоянию Петра, Екатерина вынуждена была проехать по

площади, где казнили Монса. На колесе, на самом верху высокого столба,

лежал труп ее фаворита, а с заостренного кола на нее взирали глаза его

отрубленной головы.

Удар, неизлечимо больного Петра, ускорил его кончину. Произошла она

28 января 1725 года.

Может ли кухарка управлять государством?

С первых шагов царствования Екатерина I и ее советники стремились

показать всем, что знамя в надежных руках, что страна уверенно идет по

пути, предначертанному Великим реформатором. Лозунгом начала

Екатерининского царствования были слова указа 19мая 1725 года: “Мы желаем

все дела, зачатые руками императора, с помощью Божией совершить”.

Поначалу правительство опасалось выступлений армии, особенно частей

на зимних квартирах на Украине. Ими командовал генерал князь М. М. Голицын,

принадлежавший по своим взглядам и родственным связям, к потерпевшим

поражение “боярам”. Но вскоре, весной 1725 года, за лояльность к новой

власти и за признание его воинских заслуг, он получил звание – генерал-

фельдмаршал.

Без эксцессов прошло и подписание присяги.

Императрица первыми своими шагами как бы внушала подданным, что

править намерена “милостиво” и отнюдь не будет так крута и жестока, как ее

покойный супруг. Вздохнули с облегчением провинившиеся перед императором и

законом вельможи и чиновники.

“Показуя милость”, Екатерина продолжила амнистии, которые объявил в

последние часы своей жизни Петр, повелев освободить по христианскому обычаю

арестантов-должников, жуликов и воров. Екатерина освободила многих

политических заключенных и ссыльных – жертв самодержавного гнева Петра.

С другой стороны, Екатерина не отменила ни одного из незавершенных

Петром начинаний. В феврале 1725 года из Петербурга отправился в свою

знаменитую первую Камчатскую экспедицию капитан-командор Витус Беринг,

рассчитывавший найти пролив между Азией и Америкой. 21 мая был учрежден

задуманный еще Петром орден Святого Александра Невского.

Не произошло кардинальных перемен и во внешней политике. Иностранные

послы были приняты вице-канцлером А. И. Остерманом, который заверил их в

неизменности курса России. Поначалу ничего не менялось: русские послы в

европейских столицах получили подтверждения своих полномочий и петровских

установок. Осенью 1725 года русская армия огнем и мечем прошлась по

Дагестану, уничтожив множество аулов и разрушив город Терки. Как только

сошел лед, в море вышел Балтийский флот.

Словом, все шло, как раньше: с размахом, энергично, с твердой

уверенностью в непоколебимости начал, заложенных Петром. Но все это было на

поверхности жизни, а в глубине давно уже начались и все ускорялись сильные

токи.

Единство победителей исчезло сразу же после победы. Было ясно, что

огромную власть получит светлейший князь А. Д. Меншиков. Находившийся под

следствием в последние годы, он воспрял духом и стал энергично наверстывать

упущенное. Меншиков отправил губернатором в Ригу А. И. Репина, став вместо

него президентом Военной коллегии, и освободился от душивших его комиссий.

19 сентября 1725 года ему простили штрафы по 1721 год. А в декабре 1725

года дело Меншикова было окончательно закрыто.

Хлопотал Александр Данилович и о своих капиталистических интересах. 2

марта 1725 года – светлейший подал императрице челобитную о предоставлении

льгот для его стекольных заводов в Ямбурге.

Меншиков был влиятельнейшим советником императрицы. Без него она бы

не могла править государством и поэтому, подавляемая настырностью

светлейшего, подписывала все указы, которые он от нее требовал.

Серьезным соперником Меншикова оказался сторонник Екатерины – Карл

Фридрих, герцог Голштейн-Готторпский и его тайный советник Бассевич. Они

оказывали определенное влияние на политику, не давая загаснуть тлевшему

русско-датскому конфликту по поводу злосчастного Шлезвига.

24 ноября 1724 года Петр I и Карл Фридрих подписали брачный контракт

о супружестве герцога и цесаревны Анны Петровны. 21 мая 1725 года сыграли

роскошную свадьбу.

Карл Фридрих давно уже пытался играть самостоятельную роль в политике

двора.

Его влияние на Екатерину было очевидно, все видели результаты его усилий –

внешняя политика. Начав с общих демаршей на дипломатическом уровне по

поводу шлезвигских обид герцога, русское правительство весной 1725 года

всерьез стало бряцать оружием. Воинственная теща, вставшая на защиту

любимого зятя, готовилась к войне с Данией.

Все это беспокоило Меншикова. Он не мог терпеть сильного соперника у

подножия трона Екатерины – власть одна и ее нельзя делить. Формально

Меншиков поддерживая дружеские отношения с герцогом, стремился выжить

молодую семью из России.

Вероятно, вопреки его желанию Екатерина в феврале 1726 года включила

зятя в новообразованный Верховный тайный совет, а за тем сделала его, как и

Меншикова, подполковником гвардии.

Борьба Меншикова и герцога была подспудной, скрытой за взаимными

улыбками и любезностями.

Меншиков, хотя и амбициозный, но трезвый политик, понимал, что с

“боярами” следует жить мирно, не обостряя отношений, и даже – при

необходимости – учитывать их позицию. Светлейший, ради власти и сжигавшего

его честолюбия, пошел на открытый союз с родовитой оппозицией, начал с нею

игры.

Итак, на престоле восседала императрица Екатерина I Алексеевна,

унаследовавшая от мужа не только трон, но и безграничную самодержавную

власть.

Факты свидетельствуют, что вдова Петра Великого не была в состоянии

самостоятельно и полноценно осуществлять функции своего великого

предшественника. Уже в первые месяцы правления Екатерины стало ясно, что

прежняя система власти, основанная на активном и всесторонним участии

самодержца в управлении государством, не работает.

К концу 1725 года в управлении империей отчетливо назревал кризис. В

среде правящей элиты не было единства: Ягужинский с Сенатом и Меншиков со

своими людьми представляли два полюса, две борющиеся силы. Сенат, даже если

бы и получил полную свободу действий, вряд ли бы справился с руководством

страной – это было учреждение, сильно разъеденное язвами бюрократии.

Недееспособность самой императрицы, занятой развлечениями, придавало

ситуации драматический характер, ибо в дверь буквально ломились серьезные

внутренние и внешнеполитические проблемы. О них нужно было думать, их нужно

было решать.

Кризис исполнительной власти при нарастании проблем управления

империей, при усилившейся тенденции к переосмыслению и изменению петровских

начал политики – все это послужило причиной образования нового высшего

правительственного органа – Верховного тайного совета.

С первых дней нового царствования в правительстве начался критический

пересмотр проблем внутренней политики. Инициатором его стал П. И.

Ягужинский, подавший императрице в течении 1725 года несколько особых

записок о положении в стране. Суть их сводилась к следующему: изменение в

податной политике (сокращение в подушной подати на четыре копейки,

облегчение участи оштрафованных за “прописку и утайку” душ во время

переписи), увольнение из армии некоторых категорий дворян и, до времени

отложить некоторые из незавершенных строек.

Екатерина одобрила уменьшение подати и некоторые льготы для

оштрафованных. 74-ех копеечная подушная подать с крестьян была уменьшена на

4-е копейки и прощены недоимки в отдельных уездах.

Именно Ягужинский первый обратил внимание императрицы на плачевное

состояние дел. Генерал-прокурор Сената “око государево”, он лучше других

знал реальное положение в стране.

Ягужинский указывал на главный порок введенной Петром системы

подушного обложения: она не отвечала уровню реального благосостояния

крестьянства.

Выходом Ягужинскому и сенаторам виделся, во-первых, в сокращении

подушной ставки налога еще на 10 копеек (с 70-и до 60-и копеек) и во-

вторых, в сокращении, пользуясь мирным временем, численности армии и

уменьшении расходов на военные нужды. Кроме того, сенаторы предлагали

вывести полки из деревень, куда они были поставлены по плану Петра, чтобы

быстрее и эффективнее собирать подушный налог с крестьян. Постои вызывали

повсеместное недовольство и крестьян, и помещиков.

Но необходимо учесть, что Сенат не обладал законодательными правами.

Этот вопрос был переправлен в Военную коллегию. Генералы в резком и

бескомпромиссном духе полностью отвергли предложение Сената. Они требовали

провести ревизию недоимок.

Но все же определяющим в столкновении Сената и военных были подводные

течения, скрытая борьба двух сильных соперников: Ягужинского – фактического

руководителя Сената и Меншикова – главы военного ведомства. Эта борьба была

за власть, за влияние на императрицу. Меншикову не было равных, и он

победил, но сама проблема осталась и продолжала обостряться.

Итак, Верховный тайный совет был образован 8 февраля 1726 года.

Создание совета было обусловлено не только слабостью Екатерины как

государственного деятеля, но и общей раскладкой политических сил, которая

требовала организационной консолидации ее сторонников.

Точно установить, кто был инициатором образования совета сейчас

невозможно, но роль в этом Меншикова была, вероятно, значительна.

Очевидно, что если бы совет создавался вопреки желанию первого

вельможи страны и тем более – с целью ограничить его власть, то светлейший

должен был бы проявить максимум энергии, чтобы не допустить этого.

Благодаря Меншикову в сове вошел сенатор Д. М. Голицын, и наоборот –

не попал (страшно обиженный на это) генерал-прокурор Ягужинский. Голицын

как бы представлял родовитую оппозицию в высшем органе власти. Меншиков

пытался найти общий язык со своими вчерашними врагами. Все остальные члены

совета принадлежали к лагерю Екатерины: президент Военной коллегии А. Д.

Меншиков, президент Адмиралтейской коллегии Ф. М. Апраксин, канцлер Г. И.

Головкин, вице-канцлер А. И. Остерман, начальник Тайной канцелярии – П. А.

Толстой и, наконец, - головная боль светлейшего – Голштинский герцог Карл

Фридрих, введенный в совет по желанию самой императрицы.

Его решения были коллегиальными, утверждались императрицей, и значит,

ни один из членов совета не нес всей тяжести личной ответственности. Это

было удобно всем – и Меншикову, и его оппонентам, и Екатерине.

Верховный тайный совет стал высшей правительственной инстанцией в

виде узкого, подконтрольному самодержцу органа, состоявшего из доверенных

лиц. Он обладал высшей законосовещательной, высшей судебной и высшей

распорядительной властью.

Совет не подменял Сената. Именно в том, что совету были

подведомственны в первую очередь дела, не подпадавшие под существующие

законодательные нормы, и состояла специфика нового учреждения.

Упрямый Феодосий.

Когда грозный царь умер и его беспощадная дубинка перестала грозить

подданным, не один Меншиков вздохнул с облегчением. Воздух свободы кружил

головы, и первой жертвой обманчивого чувства безнаказанности пал вице-

президент Синода архиепископ Новгородский Феодосий.

Он быстро выдвинулся в число влиятельных церковных иерархов, став не

только строителем и первымс архимандритом Александро-Невской лавры, но и

наряду с Феофаном Прокоповичем – ревностным сторонником петровских –

церковных реформ. И хотя он проигрывал Феофану в интеллекте, таланте

писателя и проповедника, большую часть петровского царствования Феодосий

занимал первое место в негласной церковной иерархии. Он совершал коронацию

Екатерины в 1724 году, и он же отпускал царю – грешнику все его

многочисленные грехи, в том числе, вероятно, и страшный грех сыноубийства.

Смерть Петра Феодосий встретил как освобождение от ига, и тут же все

его пороки – грубость, заносчивость, непомерное честолюбие – всплыли на

поверхность.

Дело в том, что еще при Петре был издан особый приказ, запрещавший

горожанам ездить по мосту возле царского дворца, когда государь почивал

после обеда, дабы стуком лошадиных копыт и экипажа не потревожить монарха в

его конторке. Когда часовой потребовал от проезжавшего через мост Феодосия

выйти из кареты и дальше идти пешком, тот устроил громкий скандал. Капитан

Преображенского полка Бредикин, дежуривший в тот злосчастный для Феодосия

полдень докладывал во дворце, что Феодосий вышел из кареты, «махал тростью

и говорил: “Я, де, сам лучше светлейшего князя”», потом пришел во дворец и

кричал там: “Мне, да, бывал при Екатерине великой везде свободный ход, вы,

де, боитесь только палки, которая вас бьет, а наши, де, палки больше тех,

шелудивые, де, овцы не знают, кого не пускают”. В ответ на вежливое

замечание дворцового служителя, что к императрице пройти “не время”, т.е.

нельзя, зарвавшийся иерарх, согласно протоколу следствия, “на самую

Екатерину великую высокую особу вознегодовал и вельми досадное слово

изблевал, что он в дом Екатерины великой никогда впредь не пойдет, разве

неволею привлечен будет”.

Такое поведение ранее послушного и угодливого иерарха было

воспринято при дворе как “оскорбление чести Екатерины императрицы великой”.

Тотчас нарядили следствие. Его вели вчерашние друзья и собутыльники

Феодосия – П. А. Толстой и Андрей Ушаков. Они не дали никаких поблажек

своему старинному приятелю. А о членах Священного Синода и говорить не

приходится.

Никакие раскаяния и оправдания струсившему Феодосию не помогли: он

был приговорен к смерти. Впрочем, Екатерина проявила милосердие: заменила

смертельную казнь заточением в монастырской тюрьме.

Конец Феодосия был ужасен. Его замуровали в подземную тюрьму в

архангелогородском Карельском монастыре. Оставив лишь узкое окошко, через

которое ему давали хлеб и воду. Зимой 1725 года его перевели в отапливаемую

келью, которую также “запечатали”. В феврале 1726 года часовые

встревожились – Феодосий не брал пищу и не откликался на зов. В присутствии

губернатора вход вскрыли – Феодосий был мертв…

Забытые родственники.

Екатерина, придя к власти, не вспомнила о своих родственниках до тех

пор, пока рижский губернатор, фельдмаршал князь А. И. Репин не сообщил, что

к нему обратилась некая Христина, жаловавшаяся на притеснения своего

помещика и просившая устроить свидание с сестрой.

Екатерина поначалу была явно смущена. Сестру и ее семейство она

приказала содержать “в скромном месте и дать им нарочитое пропитание и

одежду”, от помещика их взять “под видом жестокого караула” как самозванцев

и “приставить к ним поверенную особу, которая могла бы их удержать от

пустых рассказов, надо полагать – о босоногом детстве Екатерины.

Однако через полгода родственные силы пересилили, и всех Скавронских

доставили в Петербург, - точнее в Царское село. Можно себе представить, что

творилось в Царском дворце! Родственников было много. Кроме старшего брата

Самуила прибыл средний брат Карл с тремя сыновьями и тремя дочерьми, сестра

Христина с мужем и двумя дочерьми, - и того не меньше двух десятков.

Оторванные от вил и подойников, родственники императрицы еще долго

отмывались, учились приседать и кланяться и носить дворянскую одежду.

Вначале 1727 года все они стали графами, получили большие поместья. И в

русских генеалогических книгах появился новый графский род Скавронских.

Правда сведений об особой близости семейства с императрицей что-то не

встречается…

Меншиков.

Вначале 1727 года многие придворные со страхом гадали: что ждет их

завтра? Частые удушья, конвульсии, лихорадки не позволяли Екатерине

покидать опочивальню. Что будет с ними, если Екатерина умрет?

С беспокойством и тревогой пытался разглядеть грядущий день и второй

после императрицы человек в государстве – светлейший князь А. Д. Меншиков.

Кто же после смерти Екатерины унаследует императорскую корону? На

лицо было три реальных кандидата: великий князь Петр Алексеевич –

одиннадцатилетний мальчик, обойденный властью в 1725 году, и две дочери

Екатерины – Анна Петровна и Елизавета Петровна.

Старшая – Анна Петровна – была уже выдана замуж за герцога

Голштинского Карла Фридриха, и поэтому ее шансы занять престол были

ничтожны.

Другое дело – внук Петра Великого великий князь Петр Алексеевич. Ему

благоприятствовала традиция наследования русского престола по прямой

мужской нисходящей линии от деда к отцу и далее – к внуку.

Да и посадить на престол Елизавету, как некогда ее мать, было бы не

легко даже могущественному Меншикову.

Взвесив все эти обстоятельства, Меншиков начал свою решительную,

головоломную партию, сделав ставку на великого князя. Известно, что

Александр Данилович был заядлым любителем шахмат. Теперь пришел час самой

важной партии, где фигурами были живые люди. Смысл ее сводился к тому,

чтобы не только сделать необходимую рокировку и защитить своего короля, но

и быстро провести свою скромную пешку, на самую верхнюю вражескую

горизонталь, сделать ее ферзем и тем самым решить исход партии в свою

пользу.

Этой пешкой – будущим ферзем – должна была стать старшая дочь

светлейшего пятнадцатилетняя Маша. Меншиков решил устроить ее “супружеское

дело” с великим князем Петром.

Согласие императрицы на брак великого князя с Марией Александровной

было получено довольно быстро.

Царица была во многом обязана Меншикову – он был старым другом ее

сердца. Это он представил ее – простую служанку – Петру, “затем немало

содействовал решению государя признать ее супругой”.

Не могла Марта отказать Алексашке.

Хитрый план Меншикова очень не понравился его товарищам по “партии”.

Светлейший, добиваясь брака своей дочери с будущим наследником престола,

бросал на произвол судьбы тех, с кем он победил при воцарении Екатерины в

1725 году.

Особенно обеспокоился граф П. А. Толстой. Приход к власти Петра II

означал бы для него – неумолимого следователя и палача царевича Алексея –

конец карьеры, а возможно, и жизни.

Также встревожились за свое будущее – генерал Иван Бутурлин, генерал-

полицмейстер Петербурга Антон Девьер, обер-прокурор Сената Григорий

Скорняков-Писарев. Они ясно видели, что светлейший их предает.

Толстой, герцог Голштинский, Анна Петровна и другие пытались убедить

Екатерину отказать Меншикову и передать престол Елизавете. Но императрица

была непреклонна, да и сам Меншиков не сидел, сложа руки.

Однажды он приказал арестовать своего шурина Девьера. Во время

пытки Девьер выдал своих “сообщников”, среди которых фигурировал и Толстой.

Цель была достигнута, старый лис попался: он был арестован.

“Заговор мятежников” был раскрыт. 6 мая 1727 года за несколько часов

до смерти – Екатерина подписала подготовленный светлейшим указ о лишении

“заговорщиков” чинов, званий, имущества, наказание их кнутом и ссылке в

дальние края. Примечательно, что в комиссии, решавшей судьбу Толстого “со

товарищи”, восседал один из лидеров родовитой оппозиции – князь Д. М.

Голицын.

Меншиков торжествовал победу. Но тогда, в мае 1727 года, он не знал,

что пройдет всего лишь четыре месяца – и судьба Толстого станет и его

судьбой: оба они умрут в одном году – в 1729-м, Толстой – в каземате

Соловецкого монастыря, а Меншиков – в Березове, в глухой сибирской ссылке.

Смерть Екатерины.

“Государыня до того ослабла и так изменилась, что ее почти узнать

нельзя”, писал в середине апреля 1727 года французский дипломат Маньян. Она

не пришла в церковь в первый день Пасхи и не пировала в день своего

рождения – 5-го апреля – это было не похоже на ее нрав.

С конца апреля Меншиков уже не уходил из дворца. Опытные врачи

предупредили его о безнадежном состоянии больной. Меншиков меньше всего

думал о Екатерине. Суетный, тщеславный, падкий до денег, чинов и власти, он

несколько раз в день подавал ей на подпись указы. Ослабевшая императрица

была полностью в его власти и подписывала все.

Главной заботой Меншикова было составление завещания Екатерины. Здесь

было много проблем. Идя на встречу всем пожеланиям Данилыча, императрица

хотела защитить и своих дочерей. Анна и Елизавета на коленях просили мать

отменить решение о браке великого князя Петра и княжны Марии Александровны.

Но воля Меншикова была непреклонна. Он предложил лишь компромисс:

наследником престола становится великий князь, но если он умирает

бездетным, то очередь переходит сначала к Анне, а потом – к Елизавете.

Кроме того, Меншиков обещал герцогской паре большую сумму денег для

безбедного существования в Голштинии. И раньше он откровенно выталкивал

молодых супругов на родину Карла Фридриха. Сейчас, в последние дни жизни

императрицы, он дал всем понять, что это вопрос решен окончательно.

Говорят, что за несколько часов до смерти Екатерине приснилось, что

она сидит за столом в окружении придворных. Вдруг появляется тень Петра. Он

манит “друга сердешненького” за собой, и они улетают, как будто в облака.

Царица бросает последний взгляд на землю и видит своих дочерей, окруженных

шумной, неспокойной толпой. Но уже ничего не поправишь – надежда лишь на

Данилыча – он не подведет…

6 мая 1727 года в девять часов вечера, прожив на свете 43 года и один

месяц и процарствовав два года, три месяца и одну неделю, Екатерина умерла.

Заключение.

Екатерина, став уже самодержицей, способностей к правлению

государством не проявила. Все дела она перепоручила Меншикову, влияние и

значение которого в правительственных сферах пошло резко вверх, и некоторым

другим сановникам.

По инициативе светлейшего, власти попытались уменьшить расходы на

аппарат управления, без особого, впрочем, успеха. С целью уменьшить роль

Правительствующего Сената (его стали именовать “Высоким”) был создан указом

императрицы 8 февраля 1726 года Верховный тайный совет. Надежды Екатерины I

и ряда членов Совета на то, что с его помощью можно обуздать честолюбие и

надменность светлейшего, не оправдались.

Умаление роли Сената, учреждение Верховного тайного совета означало,

конечно, отступление от замыслов Петра I. В том же направлении шли и меры

по усилению власти воевод и губернаторов – им подчинили городские

магистраты, введенные императором; в результате городское самоуправление

зачахло.

Но в целом Екатерина I и ее сотрудники продолжили политику Петра I во

внутренних и внешних делах. Россия закрепила за собой приобретения,

сделанные на Кавказе, - Персия и Турция подтвердили свое согласие с этим.

Была открыта академия наук, план которой был обнародован Петром еще в

1724 году. Отправлена экспедиция Витуса Беринга, для решения вопроса,

соединяется ли Азия с северной Америкой перешейком или разделяется

проливом. В силу прямых указаний, найденных в бумагах преобразователя

решено было продолжить составление Уложения; издано подробное объяснение

закона о наследстве в недвижимых имуществах. Запрещено подстригать в монахи

без Синодского указа. Был установлен орден Александра Невского. Повелено

было из коллегий и канцелярий доставлять в типографию сведения обо всех

“знатных делах, подлежавших к ведению народному”. Шафирову, возвращенному

из ссылки, поручено было написать историю Петра Великого.

Список литературы.

1. Анисимов Е. В. Женщины на Российском престоле., Сиб., 1998 г.

2. Анисимов Е. В. Россия без Петра., Пг., 1994 г.

3. Буганов В. И. Екатерина I., в ж.: Вопросы истории., 1994.,

№11.,стр. 39

Страницы: 1, 2, 3