Адмирал Нахимов

АДМИРАЛ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ НАХИМОВ

Во время Великой Отечественной войны Советское правительство

учредило орден двух степеней и медаль Нахимова. Орденом награждались

офицеры Военно-Морского Флота «за выдающиеся успехи в разработке,

проведении и обеспечении морских операций», а медалью — отличившиеся в боях

матросы, старшины и сержанты флота. Именем адмирала названы училища, где

подростки начинают готовиться к военно-морской службе. Чем адмирал заслужил

такую память?

События привели нас как раз к тем годам, когда флотоводческий талант

Павла Степановича Нахимова проявился необычайно ярко и весь был отдан

Отечеству. О славном адмирале этот доклад.

Весной 1853 года между Турцией и Россией были разорваны

дипломатические от-

[pic]

Нахимов П. С.

ношения, а осенью начались военные действия на Черном море и по обе стороны

от него — на Кавказе и Дунае, где были границы враждующих стран.

Царь и его правительство отнеслись к очередной войне с турками без

тревоги. Царю, его министрам, капиталистам и помещикам казалось, что в

итоге войны, разгромив Турцию, можно будет еще больше укрепить влияние в

странах Балканского полуострова и Ближнего востока. Было у них еще

немаловажное соображение, чтобы новую войну считать благом: в стране не

утихали волнения и бунты крепостных крестьян; у всех на памяти было

восстание, поднятое против царя офицерами-декабристами. Сильное

потрясение, такое, как война (с победоносным концом), должно было, по

мнению царя и его окружения, успокоить народ, ненависть к туркам должна

была заглушить недовольство царскими порядками. Как видно, цели войны были

далеки от интересов народа. Она несла простым людям новые жестокие законы,

новые (разорительные налоги, гибель тысяч и тысяч солдат, матросов. Эти

беды в одинаковой мере ждали и народ Турции. Так что началась война

несправедливая с обеих сторон.

Сообщения с театра военных действий в первое время приходили радужные.

Успех сопутствовал русским. 5 ноября 1853 года произошел бой паровых

кораблей — первый в истории. Русский пароходофрегат «Владимир» под

командованием капитан-лейтенанта Григория Ивановича Бутакова артиллерийским

огнем повредил колеса турецкого парохода «Перваз-Бахри» («Владыка морей») и

затем пленил его. Через несколько дней парусный фрегат «Флора» вел бой с

тремя турецкими пароходами, двум из них нанес большие повреждения и всю

троицу обратил в бегство. А 18 ноября произошло знаменитое Синопское

сражение — последнее в истории парусного флота.

СИНОПСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Турки сосредоточили в Батуме (этот город тогда принадлежал им) 20

тысяч сухопутных войск и готовились перебросить их морем в район Поти и

Сухума, чтобы отрезать от России русскую армию, находившуюся на Кавказе.

Если бы десант удался, то армия, лишенная всякого снабжения, погибла бы.

Переброску десанта турки намеревались прикрыть боевыми кораблями. На

усиление своего флота в районе Батума и направили они из Стамбула эскадру

Осман-паши. Русский флот на Черном море после смерти Михаила Петровича

Лазарева возглавляли два адмирала: Владимир Алексеевич Корнилов и Павел

Степанович Нахимов. Они предполагали, что турки предпримут именно такие

действия. Но где искать эскадру противника? Море велико. К тому же осенью

часты штормы, туманы. Было одно средство: крейсировать у турецких

берегов, днем и ночью не смыкая глаз, чтобы не пропустить врага. Случилось

так, что Нахимову пришлось половину своей эскадры отправить в

Севастополь — корабли получили порождения во время жестокого шторма. И

почти тут же выяснилось, что турецкие корабли стоят в Синопе, отдыхая перед

второй половиной пути. Эти сведения Нахимов получил, опрашивая торговые

суда, их подтвердили матросы захваченного турецкого парохода.

Синоп был укрепленной базой турецкого флота. По берегам бухты на

возвышенных местах расположились шесть батарей с крупнокалиберными

орудиями. Под их защитой стояли 16 кораблей: 7 фрегатов, 2 парохода, 3

корвета, 2 военных транспорта, 2 брига. На кораблях и на берегу у турок

было в общей сложности 512 орудий.

Что было делать Нахимову? Напасть с ограниченными силами на

неприятельский флот нельзя, только загубишь свои корабли. Но нельзя и

упустить неприятеля! В руках маленькой эскадры русских оказалась судьба

всего Кавказа. «Я решился, — писал потом Нахимов, — тесно блокировать этот

порт», 84-пушечные линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма»,

«Ростислав» встали у входа в бухту, закрыв собой выход из

нее. Фрегат «Кагул» занял пост для наблюдения в нескольких милях от бухты,

а в Севастополь за помощью со всей возможной быстротой пошло посыльное

судно.

Трудно сказать, почему турецкий адмирал не напал на русских, имевших

только 252 орудия. Он больше недели смотрел на них со своего фрегата

«Ауни-Аллах». Конечно, адмирал понимал, что три грозных стража откроют

выход из бухты, только если погибнут...

И вот пришла помощь: три 120-пушечных корабля и фрегат под

командованием контр-адмирала Федора Михайловича Новосильского. Лил

дождь, ветер был сильный и неблагоприятный. Но Нахимов приказал готовиться

к сражению. Приказ адмирала заканчивался словами, которые мог сказать

только командующий, до конца уверенный в мужестве и мастерстве своих

помощников: «...все предварительные наставления при переменившихся

обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и поэтому

я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению

своему, но непременно исполнить свой долг».

Теперь русские имели 8 кораблей: 6 линейных, 2 фрегата. На них 720

орудий, в том числе 76 бомбических, снаряды которых взрываются внутри

корабля. Чтобы превосходство в артиллерии еще увеличить, чтобы огонь был

как можно губительнее, адмирал приказал начинать его с дистанции 300—600

метров. А во всех западных флотах было принято вести артиллерийский бой на

расстоянии один-два километра.

Русские корабли, стремясь быстрее сблизиться с противником, вошли в

бухту двумя кильватерными колоннами. Под градом ядер и книпелей они

встали против турецких кораблей и сами открыли ошеломляющий огонь.

Флагманский корабль «Императрица Мария», на котором находился Нахимов,

сразился с турецким флагманом — фрегатом «Ауни-Аллах». Решительно атаковать

и вывести из дела неприятельский флагман — такое правило ввел еще Ушаков.

Через полчаса, не выдержав обстрела, «Ауни-Аллах» выбросился на берег. За

ним выбросился на берег «Фазли-Аллах». В отдельные моменты на флот врага и

его береговые батареи обрушивалось до 200 снарядов в минуту.

Все корабли Нахимова сражались так же доблестно, как флагман. И все же

адмирал особо выделил корабль «Париж» и приказал поднять на мачте «Марии»

сигнал с благодарностью. Но сигнальные фалы были перебиты. Адмирал послал

шлюпку, и команда «Парижа» узнала о похвале начальника. А командовал

доблестным кораблем капитан первого ранга Истомин, он вместе с Нахимовым и

Корниловым был в Наваринском сражении на «Азове».

Не прошло и трех часов, как неприятельская эскадра перестала

существовать. Были разбиты и все береговые батареи. Турецкие корабли

горели. Два из них взорвались, засыпав город обломками. В городе начались

пожары. Их никто не тушил, так как население ушло в окрестные деревни.

Спастись удалось только пароходу «Таиф». На нем бежал контр-адмирал

Мушавер-паша — такой титул имел в турецком флоте английский советник

капитан Адольф Слэд. Потери турок только погибшими составили около 3 тысяч,

это из 4500, находившихся в сражении. Было много пленных, в их числе сам

вице-адмирал

[pic]

Истомин В. И.

Осман-паша, раненный в ногу, и три командира фрегатов.

Русские потеряли 38 человек убитыми и 235 ранеными. Все корабли были

целы, но имели много повреждений. Некоторые пришлось до самого Севастополя

буксировать пароходами, которые вскоре подошли к месту сражения. Дело это

было трудное из-за сильного ветра и волн. Но эскадра Нахимова благополучно

пришла в свою базу. Ей была устроена торжественная встреча — с

поздравлениями, наградами и обедами для матросов на площади у Графской

пристани, а для офицеров в морском клубе.

Значение победы, одержанной при Синопе, видно из письма, которое

послал Нахимову командующий отрядом судов у Кавказских берегов контр-

адмирал Петр Вукотич: «С сердечным удовольствием имею честь поздравить в.

пр-во с блистательным истреблением неприятельской Синопской эскадры,

великой грозы всего Кавказа... Быстрое и решительное истребление турецкой

эскадры вами спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти и Редуткале,

покорением последнего досталась бы в добычу туркам Гурия, Имеретия и

Мингрелия». (Это основные районы Грузии.)

ПРЕДВИДЕНИЕ АДМИРАЛА

Нахимов не был бы знаменитым флотоводцем, если бы только умел вести

сражения. Он, как истинный военачальник, мог обозреть взглядом будущее, а

это дано не многим. Один из морских офицеров, лейтенант Ухтомский, в

дневнике писал: «Во время Синопского дела я был на Сухумской эскадре и в

начале декабря 1853 года на шхуне «Смелая» возвратился в Севастополь.

Конечно, все мы очень сожалели, что не имели счастия быть в Синопе, и с

жадностью ловили все подробности и последствия этого дела... В первый

свободный день я отправился к Нахимову по праву знакомого. Он был очень

любезен, жалел, что меня не было в Синопском отряде, и невольно увлекся,

рассказывая о Синопе. «Только ужасно то, г. Ухтомский, — сказал адмирал, —

что эта победа подвинет против нас войну, ибо англичане увидят, что мы им

действительно опасны на море, и, поверьте, они употребят все усилия, чтобы

уничтожить Черноморский флот». По изменившемуся звуку голоса адмирала и по

выражению глаз несомненно было то, что Нахимов как бы винил себя в том, что

он навлек или ускорил будущие бедствия войны».

Наша наука рассматривает войну как продолжение политики. Продолжение

не мирными средствами, а насильственными. «Ту самую политику, — писал

Владимир Ильич Ленин, — которую известная держава, известный класс

внутри этой державы вел в течение долгого времени перед войной, неизбежно и

неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только

форму действия».

Зная политику Англии того времени, политику ее правящего класса —

капиталистов. Это захват колоний, порабощение народов, безжалостное

уничтожение соперников. Зная также, что английские капиталисты предпочитали

наносить удары соперникам чужими руками. Так бывает в обычной жизни: идет

здоровенный громила, а рядом с ним держится слабосильный, но занозистый

тип; этого-то типа и выпускает громила начинать драку. Смотрит с

любопытством, как отвешивают тумаки его сообщнику, но забить не дает, сам

кидается с кулаками. И в этой войне за спиной Турции стояла Англия. Не

только она, еще Франция и Сардиния. Весной 1854 года эти государства,

увидев, что Турции грозит поражение, объявили России войну. Тут же к

границам России подтянула огромную армию Австрия: она держала нейтралитет,

но, если бы русские войска с западной границы были переброшены на юг, не

замедлила бы захватить большие территории. К отторжению русских земель

приготовились Швеция и некоторые другие государства. Вот как просчитался

Николай 1 и его правительство! Думали воевать только с Турцией, а пришлось

иметь дело с сильнейшими державами мира.

Следуя своей предвоенной политике, Англия и ее союзники поставили себе

целью уничтожить Черноморский флот России, отторгнуть от нее Крым,

Кавказ, придунайские районы, а также земли на Балтике и на Дальнем Востоке.

«Раз уж пришлось самим вступить в войну, — рассуждали английские и

французские капиталисты, — надо низвести Россию на морях до самого крайнего

положения».

Началась изнурительнейшая многолетняя война. Фридрих Энгельс писал о

ней: «В течение сорока лет Европа не знала проклятия подобной борьбы; по

важности и значительности ее участников, равно как и по разнообразию и

необъятности их ресурсов, едва ли найдется что-либо аналогичное во всей

истории человечества». Слова Энгельса подтверждают такие цифры. В

Отечественной войне 1812 года, воюя с Наполеоном, русская армия

израсходовала 36 тысяч пудов пороха, а за время обороны Севастополя — 200

тысяч.

Военные действия шли в местах, удаленных Друг от друга на тысячи миль.

Союзные эскадры получили задачу нанести удары по русским базам и флотам на

всех морях, омывающих Россию: по Кронштадту на Балтике, по Архангельску на

Белом море, по Петропавловску - Камчатскому на Тихом океане.

Атаки на эти крепости были успешно отбиты. Причем на минах,

поставленных у Кронштадта, подорвались четыре петровых корабля неприятеля;

это был первый в истории случай успешного применения минного оружия.

Самым тяжелым театром военных действий стало Черное море, точнее —

Крымский полуостров (отсюда и название всей войны — Крымская) и даже не

весь полуостров, а Севастополь — главная база русского Черноморского флота.

Корабли не могут обойтись без берега, как птицы не могут вечно парить

в воздухе. Перелетные птицы, увидев в море судно, без страха

устремляются к нему и отдыхают на нем, набираются сил, чтобы продолжить

нелегкий путь. А самому кораблю, чтобы отдохнуть, набраться сил, залечить

раны, полученные в боях и штормах, нужен берег.

В течение всего лета 1854 года англо-французское командование

готовилось к высадке армии на русское побережье.

2 сентября союзный десант — почти 70 тысяч английских, французских и

турецких солдат — высадился в Евпатории. Его доставили из Варны три сотни

транспортных судов.

90 боевых кораблей обеспечивали высадку. Собственно, обеспечивать им

ничего не

нужно было. Войска выгружались на берег совершенно беспрепятственно. В

Крыму в

это время не было достаточно сильной русской армии. Главнокомандующий

Меншиков был убежден, что союзники, чтобы не зимовать в окопах, осенью

высаживаться не станут, поэтому и не позаботился о сосредоточении своих

войск. Не мог помешать высадке и флот. У союзников было вдвое больше

военных судов, причем ядро их флота составляли паровые винтовые корабли,

не зависевшие от ветра. Вооружены они были нарезными орудиями. Вне всякого

сомнения, корабли Нахимова, если бы они вступили в бой, были бы уничтожены.

Как мы увидим дальше, именно эскадра Нахимова — ее корабли, ее моряки —

сыграла решающую роль в обороне Севастополя. Без них Севастополь был бы

Страницы: 1, 2, 3