политической системы.

Анализ текста “Книги о скудости и богатстве” позволяет заметить много

интересного. Так в ней нет ни слова об обогащении гсподствующего сословия

дворян. А в стремлении многих сословий общества к торговой деятельности

Посошков видел высокий социальный статус купечества в российском

государстве. “Нет на свете такого чина коему купецкий человек не потребен

был”, — замечал мыслитель [1].

Посошков — сторонник жесткой сословной иерархии общества. “Чин”, по

Посошкову, должен соответствовать характеру основной деятельности человека,

а не просто пренадлежать ему: “как жить, так и надлежит слыть”. Поэтому

людям других сословий он советовал “записатца в купечество и промышлять уже

прямым лицом, а не пролазом”. Особенно одобрительно он относился к

предпринимательской деятельности зажиточных крестьян.

Посошков выступал как активный противник “главной затеи” абсолютизма в

20-е годы XVIII века — введения поголовщины. В отчественной литературе

более ста лет дебатируется вопрос: был ли Посошков противником крепостного

права? Наперекор высочайшим обстоятельствам Посошков осмелился кретиковать

новый крепостнический институт — подушное обложение.

Посошков достаточно ясно выразил чисто буржуазные идеи равенства всех

сословий как перед государством, так и перед законом. Новая политическая

система абсолютистского государства, предлагаемая Посошковым, когда люди

“между собою любовно имут жить” и “любовь принудит друг друга в нуждах

помогати” нашла у русского мыслителя оригинальное экономическое обосноване.

Учение о богатстве

Разговор о богатстве - основном понятии Посошкова - начинается уже

с названия книги. Богатству он противопоставляет скудость населения - его

бедность, нужду, нищету, недостаток, убожество. Однако Посошкова

интересовала не столько бедность определенной части населения, сколько его

возможности выйти из этого состояния. Ведь согласно подзаголовку его книга

“есть изъявление, отчесого приключается напрасная скудость и отчесо бо

гобзовитое богатство умножается”[1].

Понятие “изобильное богатство” - центральная категория трактата

Посошкова. От нее расходятся и к ней приходят все его основные

экономические идеи. Прежде всего обращает на себя внимание определенная

нерациональность, тавтологичность термина “изобильное богатство”. Слово

“изобилие” - это “обилие”, “излишество”, “множество”, а также

“достаток”, “довольство”, “богатство”. А “богатство” означает

“множество”, “обилие”, “изобилие”, “избыток” и “излишество”. Можно

предложить множество “смысловатых пар” неоднозначного понятия

“изобильное богатство”. Но они будут начисто лишены какого-либо смысла

вне контекста сочинения и той сложной системы понятий, которая у

Посошкова связана со словом “богатство”.

Один из оттенков понятия “изобильное богатство” - “множество

богатства”. Не случайно в книге Посошкова фигурирует целый ряд

разнообразных категорий: “царственное богатство”, “всенародное

богатство”, “крестьянское богатство”. Однако все эти термины лишь

производные понятия “изобильное богатство”. Сразу во введении Посошков

высказывает Петру I свое мнение о “собрании казны” и сообщает царю

основные принципы своей экономической стратегии. Но вдруг мыслитель как бы

оговаривается: “Паче вещественнаго богатства надлежит всем нам обще пещися

о невещественном богатстве, то есть о истинной правде” [2].

Впервые в истории русской экономической мысли Посошков делает попытку

классифицировать богатства, выделяя два больших подразделения.

Но есть точка зрения, что идея о невещественном богатстве является

результатом религиозности Посошкова, идеалистического характера его

мировоззрения. Однако Посошков в своей книге часто говорит лишь о

божественности “правды”, выраженной в книге. Не случайно Посошков пишет

царю, что необходимо заботиться “о снискании правды, егда правда в нас

утвердится и твердо въкоренится, то не можно царству нашему российскому

не обогатитися и славою не возвыситися” [1]. Посошков пытается доказать

Петру I, насколько важен поиск рациональных идей, необходимых для

обновления общества. А когда эта “правда” - “невещественное богатство”

- найдена, крайне важно, чтобы ее поняли. Посошков как бы подводит

Петра I к мысли, что “Книга о скудости и богатстве” есть не что иное,

как “невещественное богатство” в руках реформатора и им необходимо

воспользоваться.

Посошков указывал царю и на другие формы “невещественного

богатства”. Большое значение он придавал духовной культуре населения.

Русскому народу “надобно не парчами себя украшать, но надлежит добрым

нравом и школным учение...” [1].

Один из основных тезисов учения Посошкова о богатстве заключается в

следующем: “все, что есть в народе богатства - богатство царственное,

подобне и оскудение народное - оскудение царственное” [1].

Это положение в определенной мере признавал и Петр I, но в

практической политике он и его сподвижники исходили все же из примата

“царственного богатства”. Это в конечном итоге и привело к введению

разорительной для народа “поголовщины”.

Посошков смело возражал Петру I: “крутое собрание не собрание, но

разорение” [1]. Тем не менее мыслитель считал фискальную систему

естественной, хотя видел ее более совершенной. Для этого необходимо

увеличение финансовых ресурсов государства - приращение “всенародного

богатства”.

“И тако вси обогатятся, - подчеркивал Посошков, - а царския сокровища

со излишеством наполнятся и аще и побор какой прибавочной случится, то, не

морщася платить будут” [1]. Таким образом, и “царственное”, и “всенародное

богатство” есть лишь формы проявления “изобильного богатства” - богатства

с избытком, приращением. Важно еще и то, что “изобильное богатство” -

такое богатство, которое после изъятия его части в пользу царя продолжает

существовать с избытком и даже от чрезвычайных податей народ остается

богатым. Посошков предусматривал существенное повышение уровня

благосостояния населения России.

Посошков в определенной мере преодолел иллюзии относительно того, что

богатство создается только для государства, но он продолжал верить в

огромные реформаторские возможности российского абсолютизма, способного, по

его мнению, создать целую систему благоприятных условий для народного

обогащения. В концепции Посошкова “всенародное богатство” не некая

обезличенная категория. Он писал Петру I, что “не то царственное богатство,

еже в царской казне лежащия казны много... но то самое царственное

богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богат был самыми домовыми

внутренними своими богатствы, а не внешними одеждами или позументным

украшение...” [1]. Таким образом, “всенародное богатство” - это прежде

всего совокупность “домовых внутренних богатств” каждой отдельной семьи.

Заботясь о “домовом богатстве”, или семейном имуществе, Посошков предлагает

так вести так вести хозяйство, чтобы все “по мерности своей в приличном

богатстве расширялись” [1].

Но он оговаривает норму (“по мерности”) личного потребления для хозяина

дома, жены и детей. Чтобы “даром напрасно ничего не тратили” - вот

основной принцип домашнего потребления. Посошков считал, что для умножения

богатства семьи необходимо быть “от пьянственнаго питья воздержаннее”, в

“одеждах не весьма тщеславно, и не иметь лишних украшений”[1]. Он выводил

предметы роскоши за пределы “домового внутреннего богатства”, а значит, и

потребления семьи. Нормы семейного потребления Посошков превратил в

источник “домового богатства”. Когда произойдет “умиротворение” всех

сословий, “всяких чинов люди по своему бытию в богатстве доволни будут”

[1]. Посошков выступал за ограничение “домового богатства” сословными

рамками. И здесь нет противоречия, поскольку мыслитель дал лишь исходную

модель “домового богатства” - “богатства-довольства”, или “богатства-

недостатка”, что полностью соответствует одному из значений понятия

“изобильное богатство”. Специфическое “богатство-достаток” каждого “чина”

не должно быть ниже определенного уровня, иначе оно становится “напрасной

скудостью”. Для обоснования норм семейного потребления Посошков широко

привлекал идеи “Домостроя” Сильвестра. Это сочинение XVI века было очень

популярно в русском народе. Третья часть “Домостроя” (главы 30-63)

содержит ряд практических рекомендаций относительно улучшения “домового

строения” патриархальной семьи. Думается, что многие идеи рачительного

ведения домашнего хозяйства применял на практике и сам Посошков. Не

случайно домостроевские методы бережливого хозяйствования, борьбы против

роскоши и расточительства он перенес в “Книгу о скудости и богатстве”. Он

советовал Петру I предоставлять льготы “в царских поборах” людям, если

человек “себе и детям своим построит полаты” [1]. И этот яркий образ

построенного Дома имеет определенный смысл. Россия, торгующая с Западом,

представляется при чтении книги неким огромным хозяйствующим Домом,

которому не все равно, что в него попадает.

России не нужно то, что она может произвести сама. Дом должен

покупать у иноземцев не все подряд, а лишь основательное, добротное и

необходимое для отечественного “домостроительства”. “И выбирались бы, —

подчеркивал Посошков, - ко товары были прочны и самые б были добрые, а

плохих отнюдь бы не принимали” [1]. Посошков настаивает на покупке

товаров высокого качества и длительного пользования. Именно от их

потребления “домовое богатство” будет расти.

Посошкову было совершенно чуждо средневековое презрение к богатству,

которое проповедовалось христианскими идеологами. Не приемлет он и тот

принцип, по которому накопление жизненных средств сверх минимума есть

грех корыстолюбия . В его концепции нет “потолка” для роста “домового

богатства”, но есть понятие его “нижнего предела”, дальше которого

начинается “оскудение”. Так Посошков использовал сословный принцип

распределения богатства для узаконивания роста частной собственности.

Сложность позиции Посошкова в вопросе о сословности богатства

заключается в том, что все его регламентации не клеймо запрета, а лишь

“покров”, способствующий росту “изобильного богатства”. А особенность

сословных норм потребления заключается в том, что они в конечном итоге

способствуют росту норм накопления капиталов у молодой буржуазии. “Купецкий

человек” Посошков, вышедший из крестьянско-ремесленной среды, перенес

свой хозяйственный опыт в теорию.

Перестройка промышленности и торговли

Идеологи русского абсолютизма понимали, что без промышленнго

строительства, развития внутренней и внешней торговли невозможно будет

превратить Россию в одну из ведущих евопейских держав. На этих позициях

стоял и Иван Посошков, имевший определенный опыт в устройстве промышленных

предприяий.

Важным объектом его исследования стало городское ремесло. Посошков

писал о его неблагополучном состоянии, сетуя на низкий уровень

профессионального ремесленников. Это объяснялось отсутствием особого

гражданского устава, регламентирующего ремесленное производство и “главного

правителя”, который смотрел бы за всеми.

Цеховой устав Посошкова предусматривал и персональное клеймение

готовых изделий. Оно распространялось только на мастера, но отвечал и за

работу учеников и подмастерьев.

Посошков считал, что в России не поощряется труд изобретателей —

“вымыщленников”. На этот случай необходимо ввести особый устав, охраняющий

права изобретателя до его смерти.

Посошковский проект цехового устройства звучал в унисон с

правительственными мероприятиями. В 1722 году вышел указ о создании

организации городских ремесленников. Он предусматривал “в цехи писать

ремесленных всяких художеств и гражданских жителей как из российских всяких

чинов, из иноземцев завоеванных городов, так и чужестранных людей”. В

дальнейшем в цеха разрешалось вступать и крепостным крестьянам, если

помещики давали им “отпускные”.

Большой интерес представляют идеи Посошкова об общей стратегии

промышленной политики. Он предлагал Петру I интенсивнее вести строительство

промышленных предприятий, прекратить продажу на Запад промышленного сырья и

“потщатится, чбы завести в Руси делать те дела... кой из русских материалов

делаютца”. В истории русской экономической мысли XVIII века нет более

последовательного и активного сторонника развития обрабатывающей

промышленности, ориентированной и на внешний рынок.

Будучи поборником самостоятельного экономического развития страны,

Посошков советовал Петру I построить в первую очередь те предприятия,

изделия которых заменят иностранные товаы. Идеи государственного

“домостроительства” и здесь играют решающую роль. Его очень волновал набор

потребительских благ, которые ввозит, но может производить Россия сама.

“В основе воззрений меркантилистов, — отмечал К. Маркс, — лежало

представление о том, что труд производителен лишь в тех отаслях

производства, продукты которых, будучи отправленными за граицу, приносят

стране больше денег, чем они стоили (или чем нужно было в обмен на них

вывезти за границу)” [4]. У Посошкова присутствует существенный элемент

меркантилистической доктрины — создание экспортных отраслей промышленности.

Посошков не противоречит себе, когда подчеркивает, что “хлеб и харчь у

нас... гораздо дешевле, а лен и пенка гораздо ниже половины тамошной их

цены укупить мочно”. Низкие издержки производства, на которые указывал

мыслитель, безусловно, были возможны в условиях дарового крепостного труда

крестьян.

Давая сравнительную характеристику российских и западно-европейских

условий хозяйствования, Посошков стремился доказать Петру, что доход можно

получить за счет внутренних ресурсов экономики, ее рациональной

организации. При этом на помощь российскому предпринимателю должно прийти

государство.

Предлагал Посошков организовать и кредитование промышленнсти. Он

советовал давать “денги из ратуш или окуду его императорское величество

повелит” ремесленникам, которые захотят превратить свою мастерскую в

мануфактуру. Посошков ставит перед царем не только проблему создания

кредитной системы, им выдвигается идея активного субсидирования низших форм

производства в сложный период их перехода к более высоким формам.

Посошков считал, что кредитование растущей промышленности — дело

прибыльное для государства. Он советовал представителям администрации на

Страницы: 1, 2, 3