даму”, жалеющую его, и на время увлекается ею. Но вскоре поэта охватывает

раскаяние; он решается отныне всецело отдаться воспеванию Беатриче. Но для

этого нужно долгое ученье. Он будет накапливать знания для того, чтобы

сказать о своей возлюбленной нечто такое, чего еще не было сказано ни об

одной женщине. Так, конец “Новой жизни” содержит намек на “Божественную

комедию”, которая представляется ему начинанием, предпринятым для

прославления Беатриче. Образ возлюбленной продолжает вдохновлять поэта в

течение всей его жизни, поддерживая в нем великую идею. Эта мысль Данте

имеет большое культурное значение. Ее отзвуки мы находим у многих

выдающихся писателей нового времени.

Так, в конце “Новой жизни” намечается переход к очень напоминающей ее

по форме и содержанию второй книге Данте — к “Пиру”,

После смерти Беатриче Данте ищет утешения в научных и философских

занятиях, которые были для него, по его собственным словам, одновременно

лекарством от скорби о Беатриче и подвигом в ее честь. Особенно большое

значение для него имело чтение знаменитого трактата Боэция “Об утешении

философией”. От Боэция он перешел к изучению блаженного Августина и

классиков схоластической философии. В то же время он занялся расширением

своих познаний в области античной литературы. Итогом всех этих занятий

явился морально-философский трактат “Пир”, написанный Данте в первые годы

изгнания (1307—1308).

Данте написал свою книгу на итальянском языке, тогда как в его время все

ученые произведения писались только по-латыни. Мотивировал он это своим

желанием обратиться к широким кругам читателей, не причастных к науке, но

алчущих знания. Именно поэтому книга и названа “Пиром”. Данте сравнивает ее

с “ячменным хлебом, которым насытятся тысячи”.

Заложив основу итальянского литературного языка своими первыми двумя

книгами, Данте предпринимает специальное исследование вопроса о языке,

имеющее целью защитить права народного языка против латыни. Эта книга носит

название “О народной речи” (“De vulgari еloquentia”, около 1305 г.). Она

написана по-латыни и является первым трудом по романскому языкознанию, в

котором затронуты также вопросы поэтики и стихосложения. Данте обсуждает

здесь вопрос о различии романских языков, дает их классификацию и

устанавливает их отношение к латыни, которую он считает условным языком

письменности, изобретенным “по взаимному соглашению многих народов”.

Рассматривая и отвергая с точки зрения их приемлемости для литературы все

многочисленные диалекты итальянского языка, Данте выдвигает мысль о

необходимости создания единого национального языка, общего для всех

местностей Италии и возвышающегося над всеми ее наречиями. Защищая идею

общеитальянского литературного языка, Данте защищал идею национального

единства Италии, впервые пробудившуюся в передовой Флоренции.

Основное произведение Данте, на котором в первую очередь основана его

мировая слава,—это “Божественная комедия”. Поэма не только является итогом

развития идейно-политической и художественной мысли Данте, но дает

грандиозный фи-лософско-художественный синтез всей средневековой культуры”

одновременно перекидывая от нее мост к культуре Возрождения. Именно как

автор “Божественной комедии” Данте является в одно и то же время “последним

поэтом средних веков и первым поэтом нового времени”.

Наименование поэмы нуждается в разъяснении. Сам Данте назвал ее просто

“Комедия”, употребив это, слово в чисто средневековом смысле: в тогдашних

поэтиках трагедией называлось всякое произведение с благополучным началом и

печальным концом, а комедией—всякое произведение с печальным началом и

благополучным, счастливым концом. Таким образом, в понятие “комедии” во

времена Данте не входила установка обязательно вызывать смех. Что касается

эпитета “божественная” в заглавии поэмы, то он не принадлежит Данте и

утвердился не раньше XVI в., притом не с целью обозначения религиозного

содержания поэмы, а исключительно как выражение ее поэтического

совершенства.

Как и другие произведения Данте, “Божественная комедия” отличается

необыкновенно четкой, продуманной композицией. Поэма делится на три большие

части (“кантики”), посвященные изображению трех частей загробного мира,

согласно учению католической церкви,— ада, чистилища и рая.

Задачей средневековых “видений” являлось отвлечь человека от мирской

суеты, показать ему греховность земной жизни и побудить его обратиться

мыслями к загробной жизни. Данте же использует форму “видений” с целью

наиболее полного отражения реальной, земной жизни; он творит суд над

человеческими преступлениями и пороками не ради отрицания земной жизни как

таковой, а с целью ее исправления, чтобы заставить людей жить, как следует.

Данте не уводит человека от действительности, а, наоборот, погружает

человека в нее.

Изображая ад, Данте показывает в нем целую галерею живых людей, наделенных

различными страстями. Он едва ли не первый в западноевропейской литературе

делает предметом поэзии изображение человеческих страстей, причем для

нахождения полнокровных человеческих образов спускается в загробный мир. В

отличие от средневековых “видений”, дававших самое общее, схематическое

изображение грешников, Данте конкретизирует и индивидуализирует их образы.

Фантастическая по своему общему замыслу, поэма Данте построена целиком из

кусков реальной жизни. Так, при описании мучения лихоимцев, брошенных в

кипящую смолу, Данте вспоминает морской арсенал в Венеции, где конопатят

суда в растопленной смоле (“Ад”, песнь XXI). При этом бесы следят за тем,

чтобы грешники не всплывали наверх, и сталкивают их крюками в смолу, как

повара “топят мясо вилками в котле”. В других случаях Данте иллюстрирует

описываемые мучения грешников картинами природы. Так, например, он

сравнивает предателей, погруженных в ледяное озеро, с лягушками, которые

“выставить ловчатся, чтобы поквакать, рыльца из пруда” (песнь XXXII).

Наказание лукавых советчиков, заключенных в огненные языки, напоминает

Данте долину, наполненную светляками, в тихий вечер в Италии (песнь XXVI).

Чем более необычны описываемые Данте предметы и явления, тем более он

стремится наглядно представить их читателю, сопоставляя с хорошо известными

вещами.

Так, “Аду” присущ мрачный колорит, густые зловещие краски, среди которых

господствуют красная и черная. На смену им приходят в “Чистилище” более

мягкие, бледные и туманные цвета — серо-голубой, зеленоватый, золотистый,

это связано с появлением в чистилище живой природы — моря, скал, зеленеющих

лугов и деревьев. Наконец, в “Рае” ослепительный блеск и прозрачность,

лучезарные краски, рай—обитель чистейшего света, гармоничного движения и

музыки сфер.

Особенно выразителен один из самых страшных эпизодов поэмы — эпизод с

Уголино, которого поэт встречает в девятом круге ада, где наказывается

величайшее с его точки зрения преступление— предательство Уголино яростно

грызет шею своего врага, архиепископа Руджери, который, несправедливо

обвинив его в измене, запер его с сыновьями в башне и уморил голодом

Рассказ Уголино о муках, испытанных им в ужасной башне, где на его глазах

умерли от голода один за другим его четыре сына и где он, в конце концов,

обезумевший от голода, набросился на их трупы.

Большое значение имеет аллегоризм.

Так, например, в первой песни своей поэмы Данте рассказывает, как “на

середине своего жизненного пути” он заблудился в дремучем лесу и чуть не

был растерзан тремя страшными зверями — львом, волчицей и пантерой. Из

этого леса его выводит Вергилий, которого послала к нему Беатриче. Вся эта

первая песнь поэмы — сплошная аллегория. В религиозно-моральном плане она

истолковывается следующим образом дремучий лес — земное существование

человека, полное греховных заблуждений, три зверя — три главных порока,

губящие человека (лев — гордость, волчица — алчность,

пантера—сладострастие), Вергилий, избавляющий от них поэта,—земная мудрость

(философия, наука), Беатриче—небесная мудрость (теология), которой

подчинена земная мудрость (разум - преддверие веры)

Все грехи, наказываемые в аду, влекут за собой форму наказания,

аллегорически изображающую душевное состояние людей, охваченных данным

пороком

Например, сладострастные осуждены вечно кружиться в адском вихре,

символически изображающем вихрь их страсти. Столь же символичны наказания

гневных (они погружены в смрадное болото, в котором ожесточенно борются

друг с другом), тиранов (они барахтаются в кипящей крови), ростовщиков (у

них на шее висят тяжелые кошельки, пригибающие их к земле), колдунов и

прорицателей (их головы вывернуты назад, так как при жизни они кичились

мнимой способностью знать будущее), лицемеров (на них надеты свинцовые

мантии, позолоченные сверху), изменников и предателей (они подвергнуты

различным пыткам холодом, символизирующим их холодное сердце)

Такими же моральными аллегориями переполнены чистилище и рай. В чистилище

пребывают, согласно учению католической церкви, те грешники, которые не

осуждены на вечные муки и могут еще очиститься от совершенных ими грехов.

Внутренний процесс этого очищения символизируется семью буквами Р

(начальная буква латинского слова peccatum—“грех”), начертанными мечом

ангела на лбу поэта и обозначающими семь смертных грехов; эти буквы

стираются по одной по мере прохождения Данте кругов чистилища.

Путеводителем Данте по чистилищу является по-прежнему Вергилий, читающий

ему длинные наставления о тайнах божественного правосудия, о свободной воле

человека и т. д. Поднявшись с Данте по уступам скалистой горы чистилища к

земному раю, Вергилий покидает его, потому что дальнейшее восхождение ему,

как язычнику, недоступно.

На смену Вергилию приходит Беатриче, которая становится водительницей

Данте по небесному раю, ибо для созерцания божественной награды, даруемой

праведникам за их заслуги, земная мудрость уже недостаточна: необходима

небесная, религиозная мудрость — богословие, олицетворяемое в образе

возлюбленной поэта. Она возносится с одной небесной сферы на другую, и

Данте летит за ней, увлекаемый силой своей любви. Его любовь очищается

теперь от всего земного, греховного. Она становится символом добродетели и

религии, и конечной целью ее является лицезрение бога, который сам есть

“любовь, движущая солнцем и другими звездами”.

Помимо морально-религиозного смысла, многие образы и ситуации

“Божественной комедии” имеют политический смысл. С политической точки

зрения дремучий лес символизирует анархию, царящую в Италии и порождающую

три указанных выше порока

Данте проводит сквозь всю свою поэму мысль о том, что здешняя, земная

жизнь есть подготовка к будущей, вечной жизни. С другой стороны, он

обнаруживает страстный интерес к земной жизни и пересматривает с этой точки

зрения целый ряд церковных догматов и предрассудков. Так, например, внешне

солидаризируясь с учением церкви о греховности плотской любви и помещая

сладострастных во втором круге ада, Данте внутренне протестует против

жестокого наказания, постигшего Франческу да Римини, обманом выданную замуж

за Джанчотто Малатеста, уродливого и хромого, вместо его брата Паоло,

которого она любила.

Данте критически пересматривает аскетические идеалы церкви также и в

других отношениях. Временами соглашаясь с церковным учением о суетности и

греховности стремления к славе и почестям, он в то же время устами Вергилия

восхваляет стремление к славе. Он превозносит и другое свойство человека,

столь же сурово осуждаемое церковью,— пытливость ума, жажду знания,

стремление выйти за пределы узкого круга обычных вещей и представлений.

Яркой иллюстрацией этой тенденции является замечательный образ Улисса

(Одиссея), казнимого в числе других лукавых советчиков. Улисс рассказывает

Данте о своей жажде “изведать мира дальний кругозор”. Он описывает свое

путешествие и так передает слова, которыми он ободрял своих усталых

спутников:

О братья,—так сказал я,—на закат

Пришедшие дорогой многотрудной,

Тот малый срок, пока еще не спят

Земные чувства их остаток скудный.

Отдайте постиженью новизны,

Чтоб солнцу вслед увидеть мир безлюдный!

Подумайте о том, чьи вы сыны-

Вы созданы не для животной доли,

Но к доблести и к знанью рождены

В XIX песни “Ада”, повествуя о наказании пап, торгующих церковными

должностями, Данте сравнивает их с блудницей Апокалипсиса и гневно

восклицает:

Сребро и злато—ныне бог для вас;

И даже те, кто молится кумиру,

Чтят одного,— вы чтите сто зараз.

Принятая народом, для которого она была написана, поэма Данте стала

своеобразным барометром итальянского народного самосознания: интерес к

Данте то возрастал, то падал соответственно колебаниям этого самосознания.

Особенным успехом “Божественная комедия” пользовалась в годы национально-

освободительного движения XIX в. (“Рисорджименто”), когда Данте начали

превозносить как поэта-изгнанника, мужественного борца за дело объединения

Италии, видевшего в искусстве могучее орудие борьбы за лучшее будущее

человечества. Такое отношение к Данте разделяли также Маркс и Энгельс,

причислявшие его к величайшим классикам мировой литературы. Точно так же и

Пушкин относил поэму Данте к числу шедевров мирового искусства, в которых

“план обширный объемлется творческою мыслию”.

Страницы: 1, 2