столетия и написано не раньше ста лет после смерти Иисуса.

Евангелисты были малообразованные люди, имевшие очень часто

соверщенно превратные представления о многих предметах, о ноторых они

писали. Так процесс Иисуса перед Понтием Пилатом не соответствуют ни

римскому, ни иудейскому праву. Евангелисты очень часто приводят неточные и

противоречивые сведения. Например, если сравнивать Нагорную проповедь

Евагелия от Луки и более позднего – от Матфея. У первого она является еще

апологией обездоленных, осуждением богатых. Но ко времени Матфея она для

многих христиан была уже неприемлема. Поэтому Евангелие от Матфея

превращает обездоленных, которых ожидает блаженство, в нищих духом и

совершенно опускает осуждение богатых.

С другой стороны, отностиельно многих изречений Иисуса можно

доказать, что они принадлежат не ему, а известны были еще до него.

Например, “Отче наш” считается специфическим произведением Иисуса, но

Пфлейдер указывает, что арамейская, очень старая молитва “Каддиш” кончалась

словами: “Да святится и славится великое имя твое на земле, которую ты

сотворил. Да приидет царствие твое при жизни нашец и жизни всего дома

Израиля”.[6]

Ввиду всего этого уже в девятнадцатом веке многие исследователи

признали полную непригодность евангелий как исторических источников. Тексты

Нового завета – это не более чем древние литературные памятники,

синтетическое соединение древних мифов, библейских пророчеств, описаний

исторических событий и произведений фольклора. Нельзя отрицать их значение

для исследования. Они дают нам возможность заглянуть в обыденную жизнь,

сообщают очень много сведений о социальном характере, об идеалах и

стремлениях ранних христианских общин.

2. Идейные истоки христианства

Как и всякая новая религия христианство возникло не на пустом месте.

Именно поэтому необходимо рассмотреть явления, которые оказали влияние на

происхождение, развитие, становления христианской религии и, следовательно,

основных ее идей. Оно впитало идеи и представления ряда других религий, в

первую очередь иудаизма.

Вообще, можно указать на немаловажную преемственность, неизменно

существующую между ранними формами религии - мифами, с их политеизмом,

обрядностью и прочим, и самой религией, возникающей на их основе. По

замечанию В. С. Нерсесянца эта преемственность имеет большое значение в

области политико-правовых воззрений и прямо проявляется, например, в виде

учений о божественном характере власти и порядка, о божественном праве и

т.п.[7]

Христианская апологетика утверждает, что в отличие от всех остальных

религий мира христианство не создано людьми, а дано человечеству Богом в

готовом и законченном виде. Однако история религиозных учений

свидетельствует о том, что христианство не свободно от религиозных,

философских, этических и иных влияний. Христианство усвоило и переосмыслило

предшествующие идейные концепции иудаизма, митраизма, древних восточных

религий, философские воззрения. Все это обогащало и цементировало новую

религию, превращало ее в мощную культурно-интелектуальную силу, способную

противопоставить себя всем национально-этническим культам и превратиться в

массовое национальное движение. Усвоение первоначальным христианством

предшествующего религиозно-культурного наследия отнюдь не превращало его в

конгломерат разрозненных представлений, а способствовало принципиально

новому учению получить всеобщее признание.

Христианство родилось первоначально среди евреев Палестины в I в. н.э.

и других стран Ближнего Востока. Связь новой религии с иудаизмом

проявилась в частности в том, что священное писание христиан - Библия

включала как собственно христианские произведения, образовавшие новый

завет, так и священные книги последователей иудаизма - Ветхий завет.

Иудаизм - первая последовательно монотеистическая религия. В ней

противоречиво сочетались суровые традиции древних племен с

жертвоприношениями, насилием, жестокостью, и черты нового в духовной и

нравственной сферах, подготовившие почву для христианства.

Иудаизм представлял собой религию одного народа, считавшего себя

избранником на том основании, что бог через Моисея дал ему закон. Приняв

этот закон, евреи вступили в особые отношения c богом, заключили с ним

договор, который обеспечивал им божественное покровительство в случае

соблюдения всех его предписаний.

Ростки нового в религии древних евреев заключались и в особых

представлениях об истории - в Библии история трактуется как поступательное

движение. Иудеи верили в пришествие мессии- спасителя, ниспосланного богом

для установления справедливости.

Из иудаизма христианство заимствовало несколько основных идей: во-

первых, идею монотеизма, т.е. признание одного бога, сотворившего мир и

управляющего им, во-вторых, идею мессианизма, и в-третьих, эсхатологию,

т.е. идею гибели существующего мира в результате божественного

вмешательства. При этом необходимо отметить, что в христианстве все они

существенно трансформировались: монотеизм был впоследствии ослаблен

учением о божественной троице, мессианизм из узкоэтнического превратился в

учение о спасении всех людей через искупительную жертву Иисуса Христа.

Эсхатология - учение о конце мира, связывалась с идеей вторичного

пришествия Христа.

Среди религиозных учений, групп, сект, массовое возникновение которых

обуславливалось атмосферой неуверенности и ожидания конца света, царившей в

обществе, была одна, учение и организация которой имеют непосредственное

отношение к истокам христианства. Мы имеем в виду Кумранскую общину и ее

учение. И. С. Свенцицкая утверждает, что “влияние, оказанное кумранитами на

религиозное учение первых христиан, было очень велико”. [8] По

справедливому замечанию И. Д. Амусина кумранское учение сыграло своего рода

посредническую роль между ортодоксальным иудаизмом и христианством.

Кумраниты жили замкнутой общиной, для которой характерны были

общность имущества, обязательный труд всех членов общины, совместные

трапезы, изучение религиозных текстов. Жизнь кумранитов была строго

регламентирована. Каждый новый член общины должен был передать общине “все

знание, труд и имущество” (Устав кумранской общины.). Как не услышать те

же призывы у первых христианских общин!

Амусин И.Д. указывает на большое сходство между идеологией и

практикой кумранской общины, нашедших свое отражение в Уставе и

раннехристианских общин.

Мы, к сожалению, не можем останавливаться на всех возможных

сопоставлениях и сравнениях между кумранской и христианской идеологиями.

Отметим лишь некоторые важнейшие сходные черты.

Если говорить об основополагающих сторонах религиозной философии

кумранской общины - учения о дуализме (света и тьмы, добра и зла и т.д.) и

предопределении, то известно, что эти доктрины были распространены и среди

раннехристианских общин. Отголосками дуалистических мотивов

противопоставления света - тьме изобилуют новозаветные писания, в

особенности же приписываемое Иоанну (“дух истины и дух заблуждения” в

первом послании Иоанна 4:6). Точно также другой кардинальный принцип

христианского учения, необходимо вытекающий из учения о предопределении:

“Да будет воля твоя ”, находит себе, по-видимому, параллель в том же

Уставе: “И все сделанное с ним он возжелает в добровольным предании себя и,

кроме воли бога, ничего не хочет”[9]. Известно, что одним из основных и в

то же время оригинальных положений христианства является предписание не

отвечать злом на зло (“А я говорю вам: не противься злому” - Матфей 5:39).

Указание на это мы встречаем и в кумранском Уставе: “Я никому не воздам

злом, а добром преследую..., ибо богу принадлежит суд над всеми живыми, и

ему принадлежит воздаяние”.[10]

Наконец, можно указать сходство в социальных принципах, “философии

нищеты”, указывающих на результат действия общих факторов, действующих в

аналогичных исторических условиях. Амусин И.Д. отмечает, что “ожидание

мессии является не только религиозно-мифологической идеей. Социальный смысл

мессианских чаяний заключается в жажде перемен, мечте о переустройстве

мира. В то же время это является свидетельством отчаяния, вызванного

сознанием невозможности только своими силами искоренить зло и социальную

несправедливость на земле”.[11]

“В кумранской идеологии впервые пробила себе место идея замены

избранничества целого этноса избранничеством индивидуума”. [12]

Из всего этого некоторые ученые сделали закономерный вывод, что новым

и целиком оригинальным являются не учения христианства и его историческая

роль, не социальные принципы, социальная организация и повседневная

религиозная практика раннехристианских общин, а только божественная

личность Христа и его спасительный подвиг придают христианству его новую

сущность.

Наряду с многочисленными чертами сходства между кумранрской и

новозаветной литературой можно обнаружить немало различий. Основное

различие заключается в том, что кумранская община ограничивалась верованием

в грядущий приход мессии, в то время как само возникновение христианства

связано с верой в уже состоявшийся приход мессии - Христа. Выступающий в

кумранской литературе мессия еще не наделен специфическими чертами

спасителя, в то время как новозаветный Христос прежде всего - избавитель и

спаситель мира, пришедший в мир, чтобы жертвенно принять на себя его грехи

и своей кровью искупить их. Вполне понятно поэтому, что в кумранских

текстах нет даже намека на такие христианские догматы, как воплощение им

первородного греха людей, учение о троице.

Энгельс Ф. ставил вопрос о том, откуда происходят представления и

идеи, которые в христианстве сложились в своего рода систему.[13] Мы почти

ответили на этот вопрос, рассмотрев религиозные истоки христианства. Для

того, чтобы ответ был полным, необходимо рассмотреть связь христианства с

философией - уделом интеллектуальной элиты.

Энгельс Ф. отмечал заслугу Бауэра Б., который показал связь

христианства с некоторыми античными философскими течениями. Особенно

заметное влияние на основы христианского вероучения оказали неоплатонизм

Филона Александрийского (ок. 25 до н. э. - ок. 50 н.э.) и нравственное

учение римского стоика Сенеки ( ок. 4 до н. э. - 65 н. э.). Философа Филона

Александрийского Энгельс назвал “отцом христианства”, а представителя

римских стоиков Сенеку - “дядей ” христианства.

Филон соединил понятие Логоса в библейской традиции, рассматривающей

Логос в качестве внутреннего закона, направляющего движение Космоса. Логос

у Филона - священное Слово, позволяющее созерцать Сущее. Иного пути

познания Бога не существует, только через Логос - Слово. Учение Филона о

прирожденной греховности всех людей , о покаянии, о Сущем как первоначале

мира, об экстазе как средстве приближения к Богу, о логосах, среди которых

Сын Божий- высший Логос и другие логосы, названные ангелами, - послужило

одной из идейных предпосылок для христианских представлений об иерархии

духовных начал, оказало заметное влияние на формирование христианства.

Нравственное учение христианства, в особенности о достижение

добродетели, близко к взглядам Лукреция Аннея Сенеки. Главным для всякого

человека Сенека считал достижение свободы духа посредством осознания

божественной необходимости. Если же свобода не будет вытекать из

божественной необходимости, то она окажется рабством. Только повиновение

судьбе порождает невозмутимость духа, совесть, нравственные нормы,

общечеловеческие ценности. Утверждение общечеловеческих ценностей зависит

не от государственных требований, а всецело от общительности. Под

общительностью Сенека понимает признание единство человеческой природы,

взаимную любовь, всеобщее сострадание, заботу каждого человека о других,

ему подобных, независимо от социального положения. Сенека в качестве

нравственного императива признал золотое правило морали, которое звучало

следующим образом:

"Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обращались

стоящие выше".

Близкая формулировка содержится в Евангелии от Матфея:

"И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и

вы с ними" (Мф. 7:1).

Христианству были созвучны установки Сенеки о скоротечности и

обманчивости чувственных удовольствий, забота о других людях,

самоограничение в пользовании материальными благами, недопущение разгула

страстей, гибельных для общества и человека, скромность и

умеренность в повседневной жизни. Ему импонировали и сформулированные

Сенекой принципы индивидуальной этики. Личное спасение предполагает строгую

оценку собственной жизни, самоусовершенствование, обретение божественного

милосердия.

Усвоение христианство различных элементов восточных культов,

эллинистической философии не обедняло, а обогащало новую религию. Именно

поэтому она относительно быстро вошла в общий поток средиземноморской

культуры.

Глава II. Культурно-исторические условия становления христианства.

Относительно быстрое распространение христианства в малоазиатских

провинциях Римской империи и в самом Риме было обусловлено рядом социально-

исторических факторов. Начавшийся кризис античных порядков порождал

всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, чувство апатии и

бесперспективности. Усилился антагонизм не только между рабами и

свободными, но и между римскими гражданами и подданными провинций, между

римской потомственной знатью и обогатившимися всадниками.

Римская религия, как и различные религиозные учения Востока, не

могла дать утешение обездоленным и в силу своего национального характера не

позволяла утверждать идею всеобщей справедливости, равенства, спасения.

Первоначально христианство выступало как движение угнетенных: оно выступало

сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных,

покоренных и рассеянных Римом народов. Христианство провозгласило

равенство всех людей как грешников. Оно дало рабу утешение, надежду

получения свободы простым и понятным способом - через познание божественной

истинны, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все

человеческие грехи и пороки.

Энгельс Ф. дал следующую характеристику состояния тогдашнего

общества: “настоящее невыносимо, будущее, пожалуй еще более грозно.

Никакого выхода”.[14] В ситуации такого рода бедняки готовы были верить

любому призыву, лишь бы тот обещал освобождения.

Страницы: 1, 2, 3, 4