лексики.

Для выполнения любой работы, тем более содержащей элементы творческого

характера, необходимо, как известно, знание предмета, умение разбираться не

только в специальных, но и в общих вопросах ее касающихся. Одним из таких

вопросов, имеющих непосредственное отношение к объекту нашего исследования,

является специфика антропонимической системы немецкого языка. Сведению

воедино существующих сведений о лингвистическом своеобразии антропонимов в

немецком языке и посвящается следующий параграф.

§ 2. Специфика антропонимической системы немецкого языка.

Антропонимом называют именование человека. Если до недавнего времени

все СИ, включая антропонимы, воспринимались как разрозненные слова, которые

можно выборочно, в зависимости от вкуса или лексикографических традиций,

включить в словари, то с 50–60–ых годов XX века онимическую лексику стали

рассматривать как самостоятельную систему (Теория и методы ономастических

исследований, с. 8).

Под антропонимической системой понимают совокупность именования людей

в языковом и национальном своеобразии (Р.А. Комарова, г.1, с.4).

Антропонимическая система современного немецкого языка двучленна. Для

наименования людей используется имя и фамилия. Древнегерманская

антропонимическая система, сформировавшаяся между 200 и 400 гг. до н.э.,

была одноименной, использующей для наименования человека лишь одно имя

(Р.А. Комарова, с. 4).

Противопоставленность имя/фамилия – один из важных признаков системной

организации антропонимического материаля немецкого языка. Общеизвестно, что

основным свойством элементов любой лингвистической системы является наличие

в ней оппозиций.

Каждый член оппозиции образует своеобразную подсистему, которая также

образуется на определенных противопоставлениях и характеризуется своими

особыми связями. В подсистеме личных имен четко противопоставляются два

разряда: мужские и женские имена. В нашей работе будут рассмотрены только

мужские имена, в которых конфронтация словообразовательных типов

обнаруживается в полных и сокращенных именах. Оппозицию образуют исконные и

иноязычные имена. Степень семантической прозрачности антропонимов также

различна. Среди личных имен выделяются «семантически доступные» – прозвища

и «самые» – календарные имена (Теория и методы ономастических исследований,

с. 110).

Иллюстрацией системности, к тому же своеобразно воплощаемой, служат

случаи выработки «самостоятельной» грамматики, иначе говоря, специализация

грамматических категорий и средств в антропонимической лексике: личные

имена и фамилии – это имена существительные, как правило, не изменяющиеся

по числам и используемые в определенных синтаксических функциях (обычно в

функции подлежащего и дополнения) (В.М. Томильчик, с.93).

Как и все существительные, антропонимы немецкого языка могут

сопровождаться артиклем. Вместе с тем, употребление артикля при личном

имени или фамилии несет несколько иную функциональную нагрузку, по

сравнению с нарицательной лексикой. Артикль перед СИ выполняет в немецком

языке эмоционально–стилистическую функцию, это еще один из примеров

выработки «самостоятельной грамматики».

Как видно из вышеизложенного, виды и формы связей в современной

антропонимической системе немецкого языка весьма разнообразны и в то же

время самобытны по сравнению с апеллятивной лексикой. По своей

структурно–семантической организованности отдельные участки

антропонимической лексики явно уступают обычной лексике языка. Вот почему

об ономистике вообще и антропонимике в частности обычно говорят «как о

слабо организованной системе, когда берут ее во всей своей полноте» (Б.Д.

Бондалетов, с.35).

Установленное в ходе изучения специальной литературы, с одной стороны,

разнообразие, а с другой, самобытность внутренней организации

антропономической лексики, ее системных связей, ставят перед нами новую

задачу – проследить эту специфичность антропонимов на исследуемом

материале. В соответствии с целью настоящей работы наблюдение над

своеобразием этого разряда онимической лексики будет осуществляться в

структурно–языковом плане, т.е. в области формо– и словообразования.

Анализу подлежат лексико–грамматические и семантические особенности

антропонимов.

Приступая к освещению указанных аспектов антропонимической системы

немецкого языка следует обратить внимание на то, что фамильные мужские

имена усечению подвергаются редко. В специальных лексикографических

источниках усеченные фамилии не фиксируются вследствие их образования и

функционирования в предельно узком кругу людей. По этой причине в работе

рассматривается усечение только личных мужских имен.

Глава II. Усечение как средство формирования ономастикона немецкого языка.

§1. Этимологические свойства производящих и производных единиц

процесса усечения.

Пожалуй, невозможно назвать ни одного языка, словарный фонд которого

состоял бы из одних лишь национальных слов. Сказанное относится в полной

мере к личным именам. Ономастикон (именной фонд, «инвентарь имен»,

«именник» – Р.А. Комарова, с. 4) справедливо рассматривается «как один из

компонентов истории духовной культуры народа» (Теория и методы

ономастических исследований, с. 195). Являясь одним из компонентов

исторической и культурной жизни народа, ономастикон дает представление об

истоках современного состояния антропонимической системы имен. Как и язык в

целом, номенклатура имен языка отражает эпоху и состояние общества на

определенном этапе его развития. Как и на язык в целом, на именной фонд

немецкого языка влияют все изменения в общественном строе, в классовой

структуре общества. Показателен, например, в этом отношении тот факт, что

имя Гитлера Адольф оказалось «загубленным» для австрийцев после 1936 года

и для немцев после разгрома фашистской Германии. Это имя перестали давать

новорожденным.

Таким образом, информация о языках, участвовавших и участвующих в

формировании антропонимикона конкретного языка, имеет не только большой

познавательный, но и, прежде всего, теоретический интерес. То же самое

можно сказать и в отношении изучаемого материала, с той лишь только

разницей, что в данной работе обобщаются сведения о происхождении отдельной

части антропонимикона немецкого языка, а именно, той его части, что служит

его обновлению и пополнению за счет создания производных особого типа –

усеченных имен.

Сложилось мнение, что онимическая лексика может пополняться:

1) путем онимизации нарицательных имен;

2) путем заимствования готовых имен или именных основ из других языков;

3) путем искусственного создания имен из лексики своего языка;

4) путем деривации на базе СИ своего языка (Теория и методы

ономастических исследований, с. 71)

Наблюдения над изучаемым материалом не позволяют полностью согласится

с данным мнением. Наряду с чистым заимствованием и чистой деривацией (см.

выше п.п. 2, 4) в антропонимии, как и в языке вообще, имеет место деривация

на базе заимствований. Роль деривации на базе исконно немецких антропонимов

путем их усечения остается при этом ведущей. Однако, прежде чем перейти к

освещению вопроса о степени участия исконных и иноязычных имен в

формировании антропонимикона немецкого языка вообще и именника усеченных

антропонимов в частности, следует остановиться на проблеме определения

этимологической характеристики заимствованной антропонимической лексики.

В ряде лексикографических источников этимологические данные о

заимствованных личных именах не совпадают. Встречается двоякая трактовка

этимологии одного и того же имени. – Angelus (gr.–lat.).

В связи с этим этимология личных имен, участвующих в усечении,

определялась с учетом частотности совпадения помет в словарях.

Решающим фактором для отнесения личного имени к той или иной группе

заимствований считались пометы, зафиксированные не в одном, а в нескольких

словарях. При этом следует подчеркнуть, что усечения не всегда относятся к

тем или и иным этимологическим группам, что и исходные имена.

Личные имена близкородственных языков рассматриваются под единой

рубрикой. Под немецкими именами здесь и далее, вслед за В. Зайбике,

понимаются засвидетельствованные или же реконструированные, восходящие к

древневерхненемецкому периоду развития языка (750–1150 г.г.), а так же

созданные в последствии по образцам этого периода формы (западно–)

германского происхождения. Полученные в результате работы данные сведены в

таблице 1.

Таблица 1

Этимологическая характеристика процесса усечения и его результат

|языки |Общее количество исходных |Общее количество |

| |мужских имен (ИЕ) |мужских имен (УЕ) |

|Dt. |153 |222 |

|Lat. |144 |121 |

|Gr. |61 |55 |

|Hebr. |27 |17 |

|Span.–ital. |32 |35 |

|Engl. |30 |59 |

|Slaw.. |16 |35 |

|Fries. |12 |16 |

|Kelt.. |8 |4 |

|Nederl..–ska|6 |9 |

|nd. | | |

|Frz. |5 |12 |

|Итого: |494 |585 |

Как видно из таблицы, в процессе усечения участвуют 494 личных имени.

Из них на долю немецких имен, если брать каждый язык в отдельности,

приходится наибольшее количество единиц (153 ИЕ).

Достаточно высокую степень активности в процессе усечения проявляют

греко–латинские имена. Группу заимствований из латинского образуют 144

опорные единицы, из греческого 61.

Степень активности базисных единиц из древнееврейского языка гораздо

ниже по сравнению с греко–латинскими. По данным нашей выборки, их

количество составляет 27 единиц. Количественная представленность

испано–итальянских и английских имен приблизительно одинакова (32 и 30

единицы соответственно), что дает основание усматривать в этом одинаковую

степень их активности в образовании дериватов. Участие в процессе усечения

этих заимствованных имен изначально незначительно по сравнению с

греко–латинскими именами и достаточно регулярно по сравнению с

производством кратких единиц на базе заимствований из языков скандинавской

группы, включая нидерландский, и французского языка. Но при этом следует

отметить высокую репрезентативность славянских, фризских и кельтских имен.

Как показывают цифровые данные, зафиксированные в таблице 1,

количественный состав УЕ и ИЕ не совпадает. Цифровое несовпадение УЕ и ИЕ

(здесь и далее) объясняется многократностью усечения личных имен. В

отличие от апелятивной лексики, подвергающейся одноразовому отсечению

начальных и/или конечных формантов в базисных единицах, антропонимы

участвуют в производстве одно–, двухступенчатых и объемных дериватов (см.

об этом подробнее в §3 п. 3.3.).

Цифровые расхождения, касающиеся этимологической характеристики

производных и производящих антропонимов процесса усечения, обусловлены тем,

что создание немецких, английских и славянских УЕ осуществляется в основном

на базе латинских и греческих имен.

Согласно приведенным в таблице 1 данным, количество немецких УЕ по

уровню с исходными значительно возросло (153 ИЕ > 222 УЕ), а английских и

славянских, увеличилось почти в 2 раза (59 и 35 УЕ соответственно).

Изменения в сторону уменьшения УЕ по отношению к ИЕ обнаруживается в

латинской группе имен (144 ИЕ > 121 УЕ). Значительно сократилось число

греческих, еврейских и кельтских имен (55, 17 и 4 УЕ соответственно).

Расхождение этимологической характеристики производных и производящих

единиц процесса усечения можно отчасти объяснить тем, что на базе

латинских, греческих и еврейских имен происходило образование немецких,

английских и славянских УЕ, то есть в языках – рецепторах на базе более

ранних заимствований.

Говоря о немецких мужских именах, не следует забывать о

раздробленности Германии, царившей в ней на протяжении ряда веков. Этот

факт дает основание предположить наличие диалектической разветвленности в

составе немецких личных имен.

Наблюдения над анализируемым языковым материалом служат подтверждением

данного предположения. В результате обобщения этого материала был выявлен

территориально–диалектный состав коррелирующих единиц процесса усечения

(см. таблицу 2).

Таблица 2

Диалектно–территориальный состав немецких личных мужских имен

|Диалекты |ИЕ |УЕ |

|Norddt. |17 |22 |

|Sьddt. |4 |17 |

|Rhein. |1 |3 |

|Westdt. |1 |4 |

|Bayer. |– |4 |

|Schweiz. |1 |9 |

|Итого: |24 |59 |

Исходя из данных таблицы 2, общее количество ИЕ составляет 24 имени,

на базе которых создано 59 УЕ. В диалектном составе отмеченных в таблице ИЕ

наибольшей распространенностью характеризуются имена, принадлежащие к

северо–немецкому диалекту (17 ИЕ). Опорные мужские имена, имеющие иную

диалектную закрепленность (южно–немецкие, западно–немецкие и т.д., см.

таблицу) единичны. Среди УЕ превалируют имена не только северо–немецкого,

но южно–немецкого диалектов (22 и 17 УЕ соответственно).

Специфической особенностью усеченных форм является наличие среди них

дериватов, созданных в рамках одного из литературных вариантов немецкого

языка, а именно, швейцарского, хотя их общее количество (9 УЕ)

незначительно по сравнению с краткими формами, возникшими на базе северо– и

южно–немецких диалектов.

В качестве производящей базы диалектальных усеченний могли

использоваться как немецкие [Rudolf (dt.) > Rudo (bes) sьddt.) Arnold

(dt.) > Noll (rhein.)], так и заимствованные [Xaverus. (span..) > Ver

(sьddt., bayr.); Thomas (hebr.) > Thoma (oberdt.)] мужские имена. Среди

заимствованных мужских имен обращают на себя внимание в основном единицы

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9