Поступок у Боэция или, как он его называет, 'результат действия', базируется на сопряжении двух идей: Провидения, которое есть образ многообразия сущего в Божественном уме, и судьбы, которая возникает от сопряжения этого разума с изменчивыми вещами Судьба понимается как воплощение провиденциального порядка во времени и пространстве Образом такого порядка у Бога является множество колес, вращающихся вокруг одной и той же оси чем же колесо коси, тем меньше превратностей судьбы, чем дальше, тем больше превратностей. Смысл Провидения состоит не в том, чтобы сообщать вещам необходимость, а в том, чтобы быть знаком необходимости их осуществления в грядущем. Сущность так понятого знака - обозначать многовариантные состоя -я, вытекающие из свободы воли или по воле случая, который является стечением противоречивых обстоятельств Уже тем самым Боэции ставит проблему возможности перерешения предрешенного, что и составляет основание для важнейших христианских состояний надежды и молитвы. Лишь совершенный поступок выявляет необходимость и образует разрыв между возможным и действительным, за что и следует Божественное и мирское воздаяния в виде кары или благодати, которые нужно принимать со смирением человек в силу несовершенства разума, не могущего предвидеть случайных обстоятельств, способен совлечься с правильного пути.

До XI в. этические проблемы обсуждались, как правило, в рамках богословствования в широком смысле слова. В монастырях они исследовались применительно к жизни, отрешенной от мира, с ее отвращением к греху, пренебрежением к земным ценностям, повиновением канонам. Понятия добродетели, греха, порока, поступка скорее осознавались как значимые, но не определялись С конца XI в с возникновением мощного светского интеллектуального запроса о нравственной ориентированности в мире одним из центральных пунктов схоластической мысли стало именно определение этих понятии в их отношении к правовому обеспечению, что породило проблему соотношения двух форм права: естественного и позитивного. Естественное право определяло понятия греха добродетели применительно к Высшему благу, позитивное - в праву общему, человеческому, принципы которого были разработаны еще в античной философии, проблема же того, как возможно достижение блага собственным усилием или предначертанностью закона заставила обратиться к иудейской религии. Будучи к тому же временем появления схоластики, XII век стал временем, когда этика как дисциплина выделяется из теологии (созерцательной философии), куда она входила с первых веков христианства. При обсуждении этических проблем в XII в. выявились оппонирующие стороны: Петр Абеляр и Бернард Клервоский.

Позиция Абеляра состояла в признании интенции, осознанного умысла поступка, в отрицании воли как инициатора поступка (воля, обузданная добродетелью воздержания, перестает быть основанием для греха), в переносе внимания с поступка на оценку состояния души, которое позволяет выявить при внешне одинаковых поступках различные намерения ('двое вешают некоего преступника. Один движим ревностью к справедливости, а другой - застарелой вражеской ненавистью, и хотя совершают одно и то же деяние... из-за разницы в намерении одно и то же делается разно: одно - со злом, другое с добром').

Следствием такого отношения к греху было следующее: поскольку грех определялся через интенцию и искупался благодаря осознанному раскаянию и покаянию, что происходило благодаря внутреннему вопрошанию души, то

1) грешнику не нужен посредник (священник) в общении с Богом;

2) грешниками не являются люди, совершившие грех по неведению или в силу неприятия евангельской проповеди (например, палачи Христа);

3) человек наследует не первородный грех, а наказание за этот грех.

Бернард Клервоский (1091-1153) попытался проанализировать и участие воли в инициации греха, и сущность первородного греха, и проблему посредничества между Богом и человеком. В трактате 'О свободе воли' Бернард объясняет идею посредничества необходимостью совета другого. Сила собеседующего слова в его суждении оказывается важнейшим условием в содействии благому решению. Поскольку идея речи в концепции Абеляра играла ведущую роль, то Бернард в данном случае использовал против него его же оружие. Брат Бернард был согласен с братом Петром в том, что только добровольное согласие на совершение поступка создает возможность спасения для человека, чем человек отличается от животного. Такое согласие Бернард и называет волей. Согласие воли на поступок есть свобода воли. Согласие, воля и свобода воли суть тождество. Следствием так понятой воли является признание невиновности человека, совершившего поступок через принуждение.

Это явно противоречит позиции Абеляра, полагавшего, что даже невольный убийца отягощен грехом убийств. Непременным свойством воли является также ее разумность, которая повелевает чувствами и влечением (Абеляр подразделял волю надвое, одна из них определялась как чисто физическая склонность). Воля в ее трояком определении (как свободной, разумно определенной и согласной с действием благодати по спасению) называется свободой выбора. Свобода выбора, по Бернарду, есть свобода от необходимости. Антиномия свободы и необходимости рассматривается Бернардом в связи с вопросом об ответственности человека за его поступки. Вопрос, который поставил Абеляр в 'Этике', где ответственность за интенцию поступка возлагалась на человека, рассматривается Бернардом с совершенно другой позиции - с позиции свободы выбора. Свободный выбор означает, что Бог может даровать спасение, а свободный выбор человека его принять, ибо он содействует благодати, совершающей спасение до тех пор, пока пребывает с нею в согласии. выбор человека его принять, ибо он содействует благодати, совершающей спасение до тех пор, пока пребывает с нею в согласии.

Поскольку выбор определяется разумом, то выбор сопровождается судом над собой, вызванным необходимостью понять, что делать- то или это? Потому свободный выбор сопровождает суждение. Однако в то время как свобода выбора всеобща для разумных людей, свобода суждения почти полностью исчезла из их среды, поскольку человек по сотворении не обладал ни совершенной мудростью, ни совершенной мощью, что к тому же было ослаблено первородным грехом. В силу предположения об ослабленности свободы суждения для Бернарда очевидно, что человек из страха наказания и смерти иногда принуждается к отречению, от веры словом. Языком, а не волей человек принуждается сказать то, чего не хочет, а не захотеть иного, чем хотел. Принудительно человек может лишиться свободы суждения, но не свободы выбора, в котором 'запечатлен' образ Бога.

Размышления о лишенности свободы суждения как раз и способствуют решению вопроса о том, что подлежит возмездию: греховный поступок или его интенция. В аду, пишет Бернард, нет никакой мудрости. Но именно там наказываются грешники, которые, испытывая муки, наверняка раскаиваются в совершенных грехах. Но наказывается греховный поступок, а не греховное желание, хотя совершенно очевидно, что 'ввергнутый в муки не находит удовольствия в повторении акта греха'. Здесь очевиден спор с Абеляром, для которого грех - это осознанный умысел. Возражая ему, Бернард полагает, что умысел ничего не меняет в поступке, ибо воля, которая, по определению, есть свобода, и поступок совершает свободно. Если же поступок совершается несвободно, тогда свершенное не было волей, следовательно, и умыслом, следовательно, и поступком. Настаивая на определении интенционности поступка и полагая, что интенцию судит Бог (естественное право), а совершенный поступок - человек (с помощью позитивного права), Абеляр, по мысли Бернарда, не столько двуосмыслил поступок, сколько отделил один поступок (им является умысел) от другого (деяния). Бернард при этом пояснил: если Бог - свидетель, то Он свидетельствует во всем, в том числе в мирском суде, и в суждении, следовательно, и Его рукою карается грешник в мирском суде. Тем не менее мысль об интенции поступка пролагала себе путь в средневековье Особенно это оказывалось насущным с XIII в. с появлением идеи двух истин: разума и веры (Сигер Брабантский, Боэций Дакский), когда стала очевидной невозможность судить поступок по одному основанию. Дунс Скотт (1265/ 66-1308), а вслед за ним и Уильям Оккам с разных позиций (первый был концептуалистом, второй - номиналистом) понимают интенцию как внутренний принцип вещи. В человеческом сознании они выделяют две интенции: первичную и вторичную. Первичная интенция Дунса Скотта направляет внимание на определенные объекты конкретной человеческой деятельности, вторичная - на умопостигаемое, на которое воздействуют реальные вещи, исполняющие роль случая, провоцирующего разум к активности. Так что поступки могут совершаться на разных - чувственных и интеллектуальных - основаниях, не всегда сопрягаемых друг с другом.

3. Потенциал этики как науки в формировании современного общества в России

В современной культуре при ярко выраженной тенденции к интеграции различных наук имеет место и чрезвычайно широкая дифференциация в большинстве областей научного знания. Каждая наука всегда выполняла и выполняет вполне конкретную миссию, достигая те цели и задачи, которые «подвластны» именно ей. При всем относительно самостоятельном развитии науки несомненным является ее социокультурная обусловленность. В этой связи каждая наука отвечает именно на те запросы общества, личности, времени, которые оказываются в сфере ее «компетенции». Этическая наука на протяжении длительной истории своего развития также выполняла вполне определенную миссию: выявляла основания для различения добра и зла, фундаментальных основ и ориентиров нравственной жизни человека и общества. Этика, обращаясь к «вечным» вопросам человеческого бытия о счастье и смысле жизни, о чести и человеческом достоинстве, о верности и предательстве, о честности и справедливости и мн.др., в каждую конкретно-историческую эпоху дает ответы, соответствующие характеру и духу времени, предлагая в своих теоретических обоснованиях вполне конкретные идеалы, образы нравственно совершенной личности, модели нравственной жизни человека и общества. Своеобразием этической науки обусловлены ее специфические возможности и задачи в осуществлении философско-этической «экспертизы» различных обществ, форм государственного устройства, конкретно-исторических «типажей» личности.

Этика обладает значительным содержательно-теоретическим, методологическим, аксиологическим потенциалом в формировании, утверждении и обосновании определенного типа общественно-государственного устройства, а также такого нравственного образца личности, в котором воплощаются наиболее характерные, «востребованные», необходимые для данного общества нравственные качества человека. Причем необходимо отметить, что этика формирует, теоретически обосновывает и утверждает конкретные идеалы общественного мироустройства и нравственные образцы личности не только в позитивной форме непосредственного утверждения и обоснования, но и в негативной форме критического анализа и отрицания тех ценностных моделей общества и личности, которые противоречат как идеалам эпохи, так и исходным методологическим позициям конкретных философско-этических учений. Потенциал этической науки в формировании гражданского общества в современной России коренится в самой ее природе, в ее способности выполнять функцию теоретической «экспертизы» общества по критериям нравственно совершенного, нравственно достойного, предлагать определенные нравственные ориентиры и идеалы. Этот потенциал раскрывается благодаря важнейшей особенности этики — быть «практической философией». Понимание этики как практической философии утвердилось еще в античности. Аристотель, выделивший этику в самостоятельную область научного знания, полагал, что этика, опираясь на учение о душе, т.е. на психологию, служит задачам формирования достойного гражданина государства, т.е. политике.

Особое звучание приобретает практическая направленность этики в Новое время, когда собственно и получает свое теоретическое обоснование идея гражданского общества. Решая задачу научить человека правильной жизни, этика Нового времени, для которой центральной проблемой становится соотношение личных и общественных интересов, концептуально обосновывает наиболее приемлемые пути достижения гармонии между благом общества как целого и благом отдельного человека. Таким образом, появляются такие этические концепции, как этика общей пользы, этика разумного эгоизма, различные варианты эвдемонистической этики. В этике Нового времени, как и в античной этике, многие философы сопоставляют задачи этики с задачами политики, рассматривают их в неразрывном единстве друг с другом. Более того, Ф. Бэкон, например, считал, что задачи этики оказываются более сложными, чем задачи политики. Сопоставляя задачи и призвание этики по отношению к обществу с задачами гражданской науки, Ф. Бэкон подчеркивал, что этика ставит своей целью «пропитать и наполнить душу внутренней порядочностью, тогда как гражданская наука не требует ничего, кроме внешней порядочности».

Пунктирное прикосновение лишь к некоторым теоретическим формам фиксации практической направленности этики в отношении проблем общественного развития, политико-правовых форм построения государства позволяет зафиксировать сохранение и некоторую актуализацию этой традиции.

Практическая миссия этической науки воплощается в ее нормативной сущности. Нормативная сущность этики заключается в том, что она, оставаясь наукой, одновременно несет и функции морали, выступает в качестве ценностно-ориентирующего фактора. Тем самым нормативная сущность этики оказывается в неразрывной связи с ее аксиологической природой. Этика, обращаясь, прежде всего к человеку, анализирует ценностный мир, в котором он живет и одновременно посредством механизма рефлексии формирует, «выстраивает» тот мир ценностей, которыми человек живет. Этика как нормативная и одновременно аксиологическая наука предполагает «выход» за границы наличной реальности, за границы сущего в сферу должного. Благодаря своей «нормативной сущности», этика, научно обосновывая или опровергая определенные нравственные нормы и принципы, присущие конкретной эпохе, конкретному обществу, тем самым задает определенные нравственные образцы и идеалы в качестве нормативных моделей жизни и поведения.

Станут ли предлагаемые этической наукой образы нравственной личности и нравственного мироустройства руководством для их практического воплощения в действительность зависит от многих факторов, в том числе и от того, насколько этика включена в структуру и содержание характерной для данного общества системы образования. Для того, чтобы этика стала «практической философией» не только «по сути», но и «по факту», ее содержательно-теоретический, методологический, аксиологический потенциал должен быть востребован обществом, освоен его гражданами в максимально полной мере. Необходимым условием этого выступает включение курса этики в качестве учебной дисциплины как в средней общеобразовательной, так и в высшей школе. Осмысление накопленного этической наукой богатства и мудрого его использования в практике построения и регулирования социальных отношений в современной России в значительной степени позволит преодолеть сложность переходного периода и осуществить правильный выбор среди множества разнонаправленных в ценностном отношении моделей, путей и способов организации общества. Этика, став органичным и необходимым составляющим элементом в структуре и содержании системы современного образования России, несомненно будет способствовать формированию зрелого и достойного гражданина государства, способного самостоятельно и ответственно принимать решения не только по законам целесообразного, но и по законам нравственно высшего.

Каждое общество заинтересовано в гражданах, обладающих определенными ценностными ориентациями как по отношению к самому этому обществу, так и по отношению к своим согражданам. Существенное значение имеет не только содержательный аспект ценностной системы личности, но и ее иерархическое строение. Обществу небезразлично, какое место в иерархической структуре ценностных ориентаций личности занимает экономическое, политическое, правовое благополучие общества, частью которого эта личность является. Отношение человека к обществу как к «высшей» или «низшей» ценности будет определять модели его поведения, формировать и «оправдывать» конкретный набор нравственных качеств, «выстраивать» конкретный стиль взаимоотношений с субъектами различного уровня и характера, определять и «направлять» формы общественно-полезной деятельности, степень ее интенсивности. И здесь практическим руководством к действию могла бы стать мысль Аристотеля о том, что «совершенно невозможно действовать в общественной жизни, не будучи человеком определенных этических качеств, а именно человеком достойным. Быть достойным человеком — значит обладать добродетелями. И тому, кто думает действовать в общественной и политической жизни, надо быть человеком добродетельного нрава.

Современная ситуация в российском обществе, характеризующаяся нестабильностью, неопределенностью ценностных ориентиров, отсутствием достаточно четко сформулированных целей и идеалов общественного устройства требует определенного типа личности. В качестве ориентира мог бы стать предложенный П. Фейрабендом образ зрелого гражданина. «Зрелый гражданин — это не человек, который воспитан на принципах специальной идеологии (например, пуританства или критического рационализма) и который носит ее с собой, подобно духовной опухоли. Зрелый гражданин представляет собой личность, которая научилась развивать и обогащать свое мышление, а затем приняла решение в пользу того, что представляется ей наиболее подходящим. Это личность, обладающая определенной духовной стойкостью (которая не подпадает под власть первого встретившегося ей уличного зазывалы) и, следовательно, способная сознательно избирать то занятие, которое кажется ей наиболее привлекательным. Значительная мера ответственности в формировании конкретного типа личности в современной России, а именно в формировании зрелого и достойного гражданина государства, возлагается на систему образования. Немалую долю и груз в выполнении этой задачи могла взять на себя этическая наука, цель которой, по мнению П. Кропоткина, «создать в обществе такую атмосферу, чтобы большинство вполне импульсивно, т.е. без колебаний, совершало бы именно те поступки, которые ведут к благосостоянию всех и к наибольшему счастью каждого в отдельности. Осмысление и освоение содержательного и ценностного потенциала этической науки максимальным количеством россиян через систему современного образования способствовало бы их нравственному самоопределению и формированию «гражданского видения мира».

Заключение

В настоящее время возрастает значение этики в регулировании различных видов деятельности человека в обществе. Это связано со стремлением постоянно совершенствовать профессиональные нормы применительно к изменяющимся общественным отношениям.         

Этика общества не может представлять абсолютную истину в поведении людей. Каждое поколение должно решать их вновь и вновь самостоятельно. Но новые разработки должны опираться на моральный запас, созданный предшествующими поколениями.      Сегодня, когда имеет место опережающее развитие технических аспектов и отставание культурного, очень важно понять, что для стабилизации общества необходимы этические знания. Интеллигентность должна быть не только в знаниях, но и в способности к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя - не мусорить окурками или руганью, дурными идеями.

Интеллигентность - это терпимое отношение к миру и к людям.

В основе всех хороших манер лежит забота о том, чтобы человек не мешал человеку, чтобы все вместе чувствовали себя хорошо. Надо уметь не мешать друг другу. Воспитывать в себе нужно не столько манеры, сколько то, что выражается в манерах, бережное отношение к миру, к обществу, к природе, к своему прошлому.

Список использованной литературы

1. Аристотель. Большая этика // Аристотель. Соч. в 4-х тт. М.: Мысль, 1983. С. 296.

2. Берлин И.Х. Стремление к идеалу // Вопросы философии. 2006. №5. С. 51.

3. Пол Фейрабенд. Против методологического принуждения // Фейрабенд П. Избранные труды по методологии науки: Переводы с англ. и нем. / Общ. ред. и авт. вступ. ст. И.С. Нарский. М.: Прогресс, 2006. С. 465.

4. Кропоткин П.А. Этика. М.: Изд-во политической литературы, 2001.

5. Гусейнов А.А. Моралью/Общественное сознание и его формы. М., 1986.

6. Дробницкий О.Г. Понятие морали. М., 1974, /к. 3. 1. 2. /

7. Йодль Ф. История этики в новой философии. Т. 1-2. М., 1896-98.

8. Мур Дж. Принципы этики М., 1984.

9. Окусов А.П. Введение в юридическую деонтологию. Ростов н/д. 1997.

10. Разин А.В. От моральных абсолютов к конкретной действительности. М., 1996.

11. Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч. в 2-х тт., Т. 1. М., 1988.

12. Судаков А.К. Абсолютная мораль: автономия воли и безусловный закон. М., 2004.

13. Титаренко А.И. Структуры нравственного сознания. Опыт этико-философского исследования. М., 2004.

14. Франкл В.И. Человек в поисках смысла: Сборник. М., Прогресс. 2000.

15. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000.

16. Этика. Под ред. А.А. Гусейнова и Е.Л. Дубко. М. Гардарики 2006.

Страницы: 1, 2