Российская федерация имеет в ВТО статус наблюдателя и в 1993 г. подала официальное заявление о намерении присоединиться на условиях полноправного членства. Для того, чтобы стать членом ВТО, Россия должна присоединиться ко всем соглашениям, подписанным в ходе Уругвайского раунда ГАТТ, в том числе и к Соглашению о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности.

Соглашение охватывает авторские и смежные права, товарные знаки, наименования мест происхождения товаров, промышленные образцы, патенты, топологию интегральных микросхем, торговые секреты. Кроме того, оно содержит детальное описание средств защиты, которые члены ВТО должны предоставлять обладателям прав интеллектуальной собственности. Однако есть один аспект прав интеллектуальной собственности, который выведен за рамки
Соглашения.

В ст. 6 Соглашения о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности говорится, что Соглашение не затрагивает «exhaustion» прав интеллектуальной собственности.[1] Англо-русский юридический словарь дает следующий перевод слова «exhaustion»: «1. исчерпание патентных прав (в результате продажи запатентованных изделий); 2. исчерпание прав, вытекающих из владения товарным знаком»[2] Термин «исчерпание прав интеллектуальной собственности» использован в Законе РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров». Поскольку российское законодательство дает лишь общее определение термина «исчерпание прав интеллектуальной собственности», представляется полезным обратиться к опыту других правовых систем, где принцип исчерпания прав интеллектуальной собственности применяется уже давно.

Наиболее яркий пример постепенного развития принципа исчерпания прав интеллектуальной собственности дает право ЕС. Между положениями Договора о
ЕЭС о свободном движении товаров и правами обладателей интеллектуальной собственности долгое время существовал конфликт.

Права интеллектуальной собственности чаще всего предоставляются на основании национального законодательства и являются национальными по своей природе. Они включают в себя право обладателя предотвращать в определенных случаях импорт товаров, в том числе и из других стран-членов ЕС. Различные уровни защиты прав интеллектуальной собственности в странах ЕС могут неблагоприятно влиять на конкуренцию и свободу движения товаров внутри ЕС.
Компании, в особенности производители наукоемкой и высокотехнологичной продукции, могут предпочесть производить и продавать свои товары в той стране ЕС, где уровень защиты прав интеллектуальной собственности наиболее высок.

Статья 30 Договора об учреждении ЕЭС предусматривает, что
«количественные ограничения на импорт, а также любые меры, равнозначные по своим последствиям, запрещаются между государствами-членами.»[3] за исключением специально оговоренных в Договоре случаев. Статья 34 устанавливает такое же запрещение в отношении количественных ограничений на экспорт. В соответствии со ст. 36 Договора об учреждении ЕЭС «постановления статьей 30-34 включительно не исключают запрещений и ограничений импорта, экспорта или транзита, обоснованных соображениями... защиты промышленной и торговой собственности»[4] Таким образом, ст.36 защищает права интеллектуальной собственности, и обладатель таких прав сохраняет монополию на их использование.

Разрешить конфликт между отдельными положениями Договора об учреждении
ЕЭС, а также между Договором об учреждении ЕЭС и национальным законодательством стран ЕС в сфере интеллектуальной собственности был призван суд ЕС.

Суд ЕС при рассмотрении ряда дел, касающихся осуществления прав промышленной и торговой собственности, выработал доктрину исчерпания прав интеллектуальной собственности, с помощью которой удается сгладить вышеуказанные противоречия.

Действие принципа исчерпания прав может быть кратко сформулировано следующим образом: чем быстрее будет признано, что права исчерпаны, тем меньше осуществление прав интеллектуальной собственности будет служить ограничением международной торговли.

Факт помещения на рынок (введения в хозяйственный оборот) товара или услуги, являющихся объектом промышленной или торговой собственности, должен рассматриваться в равных условиях, независимо от того, в какой стране ЕС товар или услуга впервые помещены на рынок (введены в хозяйственный оборот). Таким образом, с одной стороны, обладатели прав промышленной или торговой собственности не могут полагаться на такие права для предотвращения помещения на рынок (введения в хозяйственный оборот) в другой стране ЕС товаров или услуг, введенных в оборот в какой -либо стране
ЕС самим обладателем прав или с его согласия. С другой стороны, обладатель прав интеллектуальной собственности в стране импорта не может запретить импорт только по причине того, что товар или услуга были впервые введены в оборот не в этой стране.

Представим себе, что товар вводится в хозяйственный оборот на территории
Великобритании владельцем зарегистрированного в Великобритании товарного знака (патента или авторского права), параллельно имеющим такую же защиту своих прав, например, во Франции. В соответствии с правилами ЕС в этом случае владелец товарного знака (патентообладатель или владелец авторских прав) не сможет использовать средства защиты, предоставляемые французским законодательством, для запрещения третьим лицам, купившим товары на рынке
Великобритании, ввозить и продавать их во Франции (так называемый параллельный импорт), поскольку введение товара в хозяйственный оборот в
Великобритании владельцем товарного знака (патентообладателем или владельцем авторских прав) или с его согласия исчерпало его исключительные права в отношении объекта интеллектуальной собственности на всей территории
Европейского Союза.

В процессе рассмотрения конкретных дел о толковании ст.30-36 Договора о
ЕЭС и выработки принципа исчерпания прав Суд ЕС столкнулся с проблемой ограничения своей компетенции в отношении интеллектуальной собственности.
Право ЕС не распространяется на национальный статус прав или режим обладания правами в отношении промышленной или торговой собственности.
Однако осуществление прав интеллектуальной собственности таким образом, что это приводит к изоляции или закрепляет изоляцию национальных рынков, противоречит главной цели Договора о ЕЭС - объединению множества национальных рынков в один и, следовательно, запрещается. Например, предоставление лицензии на использование объекта промышленной или торговой собственности и условия такой лицензии подпадают под действие права ЕС.

Суд ЕС разработал подход, согласно которому различают existence -
«существование» (или specific subject matter - «специфический объект», или substance - «содержание», или essential rights of the holder -
«существенные права обладателя») и exercise - «осуществление» прав интеллектуальной собственности.

Начало разделения было положено в деле Deutsche Grammophon v Metro №
78/70[5], где Суд установил, что хотя Договор о ЕЭС и не затрагивает существование прав интеллектуальной собственности, есть непреложные обстоятельства, при которых осуществление таких прав может быть ограничено запрещениями, содержащимися в Договоре о ЕЭС.

При рассмотрении вопроса о том , подпадает ли существование прав интеллектуальной собственности под действие ст. 36 Договора о ЕЭС, Суд в каждом случае определяет содержание прав интеллектуальной собственности.
Статья 36 разрешает отклонение от принципа свободного движения товаров только настолько, насколько это необходимо для защиты существенных прав обладателя такой собственности. В деле Deutsche Grammophon v Metro № 78/70 компания Metro импортировала во Францию магнитофонные записи, которые она приобрела у посредника в Голландии. Посредник же купил эти записи непосредственно у фирмы Deutsche Grammophon, которая затем попыталась использовать во Франции свои смежные с авторскими права для того, чтобы предотвратить ввоз и распространение этих записей компанией Metro. Суд пришел к выводу, что попытка фирмы Deutsche Grammophon использовать свои права по национальному законодательству вышеуказанным образом противоречит принципу свободного движения товаров. Права во Франции были исчерпаны при помещении товаров на рынок в любой стране ЕЭС самим обладателем прав или с его согласия, то есть при продаже записей фирмой Deutsche Grammophon фирме- посреднику.

Национальное законодательство стран-членов ЕС определяет условия и процедуру предоставления защиты прав интеллектуальной собственности. В деле
Thetford v Fiamma SpA № 35/87[6] Cуд установил, что при отсутствии дискриминации (например, в случае исчерпания прав) или законодательства, используемого в качестве скрытого ограничения торговли, различие национальных режимов правовой защиты интеллектуальной собственности само по себе не дает повод рассматривать национальное законодательство как нарушающее принцип свободного движения товаров.

Ответ на вопрос, является ли осуществление прав в каждом конкретном случае мерой защитного характера в смысле ст.36 Договора о ЕЭС, требует определения специфического объекта для каждого конкретного вида прав интеллектуальной собственности.

Для товарных знаков специфический объект состоит в «гарантии того, что владелец товарного знака имеет исключительное право использовать этот товарный знак для первоначального введения в хозяйственный оборот товаров, защищенных таким знаком, и, следовательно, возможность защиты против конкурентов, намеревающихся получить преимущество статуса и репутации товарного знака путем продажи товаров, незаконно маркированных таким товарным знаком»[7] (дело Centrafarm BV v Wintrop BV № 60/70). Таким образом, основное содержание исключительных прав, основанных на регистрации товарного знака, состоит в возможности защиты от подделок, незаконно имеющих зарегистрированный товарный знак.

Итак, странам Европы и Европейскому Союзу потребовалось несколько десятков лет для того, чтобы сформулировать и законодательно закрепить принцип исчерпания прав интеллектуальной собственности. Это лишний раз доказывает сложность связанных с применением этого принципа проблем и его важность для развития международной торговли и создания условий для более тесного экономического сотрудничества.

7 Заключение.

Итак, товарный знак защищает исключительные права продавца на пользование марочным названием или марочным знаком (эмблемой). Сейчас наша страна строит рыночные отношения, входит в международный рынок и вопрос о товарных знаках имеет большое значение.

Товарные знаки выступают в роли своеобразных указателей, помогающих потребителям выбирать те или иные товары. Товарный знак является лицом фирмы, способствует ее узнаваемости.

В 1992 году был принят Закон РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров».

Право на товарный знак охраняется законом.

В качестве товарных знаков могут быть зарегистрированы словесные, изобразительные, объемные и другие обозначения или их комбинации.

Использование товарного знака - это не только право, но и обязанность владельца товарного знака.

Владелец товарного знака может проставлять рядом с товарным знаком предупредительную маркировку, указывающую на то, что применяемое обозначение является товарным знаком, зарегистрированным в Российской
Федерации.

Российское законодательство обеспечивает защиту прав владельца товарного знака следующими способами. Владелец товарного знака вправе потребовать: n прекратить дальнейшее незаконное использование прав на товарный знак. n удалить с товара или его упаковки незаконно используемого товарного знака. n опубликовать судебное решение в целях восстановления своей деловой репутации. n официально признать свои права на товарный знак.

В Европе право интеллектуальной собственности существует уже около века, однако оно все еще несовершенно. Существует противоречие между принципом свободного движения товаров и национальными законодательствами о интеллектуальной собственности. Суду ЕС с помощью принципа исчерпания прав интеллектуальной собственности удалось несколько сгладить существующее противоречие. В качестве способа полного устранения противоречия Суд ЕС предлагает принятие мер по гармонизации национальных законодательств о интеллектуальной собственности стран-членов ЕС.

Россия стремится стать полноправным членом экономического сообщества на европейском и мировом уровне. Для достижения этой цели ей необходимо, среди прочего, пересмотреть законодательство, относящееся к интеллектуальной собственности. Законодательное закрепление недвусмысленной формулировки принципа исчерпания прав интеллектуальной собственности могло бы стать одним из практических шагов в этом направлении. Например, в отношении товарных знаков, на основании анализа соответствующих положений Закона РФ
«О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» принцип исчерпания мог бы быть сформулирован следующим образом:
«Если товары с зарегистрированным товарным знаком введены в хозяйственный оборот самим владельцем товарного знака или с его согласия на территории
РФ, то допускается их дальнейшее распространение без согласия владельца.»
Принцип национального исчерпания прав может быть сформулирован и в отношении других видов прав интеллектуальной собственности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Панкратов Ф.Г., Серегина Т.К. Коммерческая деятельность: Учебник для высш. и средн. спец. учеб. Заведений. - 3-е изд. - М.: Информационно- внедренческий центр «Маркетинг», 1997. - 328с.
2. Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской
Федерации.
3. Преступления в сфере экономики.
4. Гражданский Кодекс. ч.3
5. Государство и право, 1998, №1, Зубарев Л.В. Интеллектуальная собственность и свободное движение товаров.
6. Государство и право, 1998, №1, Еременко В.И. Пресечение недобросовестной конкуренции в Российской Федерации.
7. Государство и право, 1998, № 4, Чернышева С.А. Актуальные проблемы права интеллектуальной собственности. Сборник научных трудов юридического факультета Казанского государственного университета.
8. Хозяйство и право, 1998, №4, Иванов А.А. О некоторых вопросах защиты прав на товарный знак.
-----------------------
[1] См.: Journal of World Trade, Vol. 29, №5, 1995.
[2] Андрианов С.Н., Берсон А.С., Никифоров А.С. Англо-русский юридический словарь. М., 1993, с.191
[3] Международная жизнь, 1957, №7. с. 147
[4] Международная жизнь, 1957, №7, с. 147
[5] См. European Court Reports, 1971, p. 487
[6] См.: Common Market Law Reports, 1988, p. 549
[7] European Court Reports, 1974, p. 1194.

Страницы: 1, 2, 3