Другая проблема нашей экономики - ценообразование. За 10 лет перехода к рынку наше государство не научилось пользоваться главным инструментом государственного регулирования - антимонопольной политикой.[7] Правительство стремится снизить инфляцию путем стабилизации денежной массы, но денежная политика - не вопрос правительства. Его задача - антимонопольная политика и ценообразование. Цены на рынке завышены многократно, об этом знает каждая домохозяйка, но правительство этим не занимается, так как монополисты делятся с коррумпированными чиновниками.

В демократической системе власти должна быть конкуренция. Власть должна не втягивать чиновников в преступления, связанные с проведением избирательных кампаний, а просто контролировать законность выборов. Если мы хотим, чтобы у власти были порядочные люди, отчитывающиеся не перед денежными мешками, а перед избирателями, мы всеми силами должны этого добиваться.

Выводы

Главный порок этой экономической системы заключается в том, что в отсутствие полноценной рыночной конкуренции и эффективного государственного регулирования рыночные механизмы работают деструктивно, и большие доходы у нас получает не тот, кто производит много полезной продукции для общества, а тот, кто присваивает себе чужое.

То есть работать в этой экономической системе бессмысленно, потому что честным трудом заработать ничего невозможно. Поэтому наш экономический механизм не мотивирует развитие, а мешает ему. И нынешняя власть, фактически реализующая политику сохранения статус-кво в интересах тех, кто хорошо устроился в этой экономической системе, по сути, замораживает антипродуктивный экономический механизм, лишает страну перспективы. Мы неизбежно придем к народовластию, то есть к организации политической системы, способной рекрутировать во власть тех, кто представляет интересы народа, знает, в чем они заключаются, и знает, как их реализовать. Наша проблема в том, что интересы власти противоположны общенациональным интересам.

ГЛАВА 2. РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕФОРМА: ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

§ 2.1. Перечень достижений российской экономики

Перечень достижений российской экономики за 2004 год на первый взгляд смотрится внушительно. Притом, в этом перечне - факты, цифры, с которыми не поспоришь. В первую очередь - рост валового внутреннего продукта почти на 7 процентов.[8] Это очень большая неожиданность и для правительства, и для аналитиков левого толка, и для аналитиков правого толка. Год назад многие предполагали, что уже началось сокращение темпов роста, связанное с динамикой цен на нефть. Ожидалось их снижение, в то время как они продолжали увеличиваться. Ситуация и теперь крайне неопределенная. Одни аналитики говорят о стабилизации мировых цен на нефть, другие предполагают, что цены начнут все-таки снижаться, - но делать громкие заявления в этом году уже никто не рискует.

Во всяком случае, дискуссии годичной давности никак не затормозили рекордный рост российского ВВП. Это действительно рекордный рост для Европы. Из мировых тяжеловесов впереди разве что Китай, где этот показатель держится на уровне 9-10 процентов чуть ли не четверть века, так что китайцы к этому уже привыкли.

Конечно, можно говорить о неоднозначности причин и следствий российского «чуда», можно говорить, что жизненный уровень россиян к европейским стандартам не приближается, но нельзя не учитывать, что весь мир сопоставляет развитие стран именно по динамике ВВП. Многие государства могут только мечтать о таких темпах роста, и для России это безусловный успех. Иное дело, в какой степени это спонтанный успех, а в какой - рукотворный. Но это уже проблема интерпретации.

Другой, однозначно положительный экономический результат прошлого года - громадное положительное сальдо внешнеторгового баланса. В мире принято считать, что при прочих равных условиях активный платежный баланс свидетельствует об успехе экономической политики, а в России он не просто активный - «очень активный», много выше, чем в прошлом году.

Третий очень важный момент, напрямую вытекающий из вышесказанного, - прирост золотовалютных резервов. Валютные резервы у нас составляют сейчас 84,2 миллиарда долларов, и это действительно удивительный результат. Развитой экономической системе полагается иметь валютные резервы в объеме не менее четырехмесячного импорта, а у нас они превышают импорт годовой.

Международное рейтинговое агентство Moody’s повысило суверенный рейтинг России до инвестиционного уровня, что указывает на растущую привлекательность страны для иностранных инвесторов. Вообще, мало кто ожидал, что 2004 год был отмечен таким крупным ростом инвестиций в основной капитал. Их объем в этом году увеличился на 12 процентов, в то время как годом ранее прирост составил только 2,6 процента. И прогнозы на 2004 год были преимущественно пессимистическими. Да и приток иностранных инвестиций в ушедшем году также был весьма заметным, составив 6 миллиардов долларов. Так что, как видим, не все плохие прогнозы сбываются.[9]

Можно также с осторожным оптимизмом констатировать наметившуюся дедолларизацию российской экономики. Правда, еще пока не ясно, является ли этот процесс устойчивой тенденцией или это всего лишь отклонение от тренда, сложившегося в прошлое десятилетие, когда в силу несостоятельной экономической политики американская валюта стала единственным средством сохранения и гигантских, и средних, и скудных доходов российского населения. И в оффшорах, и в матрацах лежали доллары, потому что и самый богатый олигарх, и самая бедная старушка, которая копит себе на похороны, приняли эту валюту как средство сохранения своей личной покупательной способности. Но во второй половине 2003 года начался перевод долларовой наличности в рубли, что, конечно же, было связано с резким понижением курса доллара по отношению к евро.

Правительство и близкие к нему аналитики о дедолларизации говорят с гордостью. Однако по сути это варварская дедолларизация, она является результатом не здоровой политики, а панических настроений, поддерживаемых средствами массовой информации. Даже самые респектабельные издания пугали читателя аршинными заголовками вроде «Доллар рухнет». Ясно, что все это ведет к дедолларизации отечественного денежного обращения, но оздоровления экономики касается в самой малой степени.

Стремительно развивался в прошедшем году фондовый рынок, показатели додефолтного уровня были превзойдены, и это тоже надо приветствовать. Иное дело, что рынок еще довольно узкий. Но все-таки капитализация фирм растет, и даже «дело ЮКОСа» особенно не повлияло на динамику.

А ведь еще совсем недавно в экспертном сообществе и СМИ страны сплошь и рядом муссировалась тема «эффекта 2004 года».[10] Этот феномен глубоко укоренился в общественном сознании, многие ждали едва ли не конца света в отдельно взятой стране. Ждали, что массовый выход из строя отработавшего свой срок оборудования станет причиной мощной волны техногенных катастроф  - и все это на фоне пика выплат внешнего долга. Но год закончился, и ничего из ряда вон выходящего не случилось. Во-первых, Россия спокойно выплатила долги, во-вторых, без техногенных катастроф, разумеется, не обошлось - но не в такой концентрации, чтобы правительство могло оказаться в безнадежной ситуации. 

§ 2.2. Отрицательные итоги года экономических реформ

 Итоги года были не столь ярки, но крайне ощутимы для государства. Прежде всего, это экономические эффекты инерционного плана. Впервые стала увеличиваться безработица. С 1998 года этот показатель все время сокращался, в 2004 году вновь стал увеличиваться. Безработица выросла на 5 процентов.[11]

Для малого и среднего бизнеса это год потерянный. Никакого улучшения в этой сфере не произошло. В странах Центральной и Восточной Европы валовой внутренний продукт по меньшей мере на 50 процентов создается этими предприятиями. В России - 10 процентов, унизительно низкая цифра. Видимо, несколько заниженная из-за большого удельного веса «ненаблюдаемой экономики» - но принципиально это дела не меняет.

К безоговорочно позитивным итогам года можно было бы отнести рост реальных доходов населения на весьма впечатляющую величину - в среднем на 13 процентов. Но средняя цифра говорит о многом, когда есть мощный средний класс, на который обычно приходится не менее 70 процентов прироста. В России же менее 20 процентов населения «проглотили» почти две трети прироста реальных доходов. А это означает, что социально неприемлемое неравенство в стране сохраняется в тех же масштабах, что и в 1990-е годы. Это очень плачевный итог, поскольку обычно во время роста происходит некоторое выравнивание доходов, и это, с одной стороны, укрепляет социальную стабильность, с другой - является мотором для развития экономики - ведь увеличивается массовый спрос. Пока же в стране по-прежнему сохраняется ужасающая поляризация личных доходов, которая возникла уже в 1992-1993 годах. Децильный коэффициент (соотношение среднего дохода 10 процентов богатейшего населения и 10 процентов беднейшего) в конце советской эпохи составлял около 4,5; уже к 1993-1994 возрос до 8-9; в 1998 равнялся 13,4; а сейчас – 14-15. Но ведь реформы, в конце концов, затевались для всех.[12]

Но дело не только в массовой бедности. Несмотря на заметное хозяйственное оживление, в стране не приостановлены процессы деинтеллектуализации труда и примитивизации производства. Эти три фактора обрекают Россию на экономическое прозябание - рост может продолжаться сколь угодно долго, но без развития.

§ 2.3. Современное состояние экономических реформ России

При оценке теперешней ситуации в социально-экономической сфере выявляется противостояние двух школ мышления. Одну школу мышления, которую можно условно охарактеризовать бы как школу «идеологического либерализма», представляют те, кто до последнего времени в решающей мере влиял на правительственную политику. Логика их умозаключений сводится к следующему: в последнее время Россия достигла определенных успехов. Это связано с хорошей ценовой конъюнктурой на топливо, на сырье, - это, наверное, действительно помогло; но с другой стороны, это же наши топливо и сырье, и, в конце концов, главное - чтобы росла экономика. Поэтому для поддержания высоких темпов роста и для противодействия возможным срывам ценовой динамики на мировых топливно-сырьевых рынках надо и дальше усердно улучшать инвестиционный климат в стране. Улучшать и для своих инвесторов, и для чужих. Это подразумевает и борьбу с коррупцией, и «диктатуру закона». При этом особенно важно, как уверяют адепты идеологического либерализма, последовательно сокращать налоговое бремя. Судя по всему, сейчас это лозунг дня. Вот здесь-то и проходит водораздел между школой идеологического либерализма и школой прагматического либерализма.

Внешне все выглядит хорошо и логично. Понятно, что предприниматели не прочь платить меньше налогов. Но от этого ожидается и общественная польза. Ход рассуждений примерно таков: несмотря на ряд очевидных позитивных результатов года, хозяйственная активность в стране все еще репрессивна и может быть улучшена, только если снизятся налоги. Вдобавок, конечно, проведение так называемых структурных реформ, то есть пенсионной, образования, жилищно-коммунального хозяйства. Правительственные намерения, в сущности, этим и ограничиваются.

Надо признать, что, наряду с громогласными призывами улучшить инвестиционный климат, сократить налоговое бремя и провести «непопулярные» структурные реформы, правительство Касьянова заявляло - правда, как-то нехотя - еще об одной очень важной вещи - о диверсификации экономики. Правительство Фрадкова декларирует необходимость продвижения в этом направлении с целью преодоления деинтеллектуализации и примитивизации производства, и это намерение, разумеется, нельзя не приветствовать.

Очень спорная концепция «минимального государства» продолжает определять характер российской бюджетной политики. Абсолютно не случайно, что правительство сделало упор именно на силы саморегулирования. Показательно отношение к притоку валюты в страну. Профицит государственного бюджета - это хорошее дело, но это хорошее дело, когда вы его не планируете, а он, тем не менее, получается.

Поэтому задача ответственного государства - разработать приоритеты своей структурной политики и финансировать их под строгим контролем.

Как бы то ни было, в максимально короткие сроки должны быть проведены инвентаризация еще сохранившегося научно-технического потенциала, с одной стороны, и с другой, - под давлением и контролем правительства, консолидация капитала в тех областях, которые еще можно спасти как потенциальных международных конкурентов. А для финансирования этих приоритетов нужно систематическое вливание бюджетных средств - наряду с частными, чье поступление обеспечивается «хорошим инвестиционным климатом».

Выводы

Перспективы экономического развития страны на текущий год нельзя назвать пугающими, - но они довольно безрадостные.

Как преодолеть эти сложности?

Во-первых, исключительно важно укреплять государство, не жертвуя демократическими ценностями. Здесь необходимо жесткое разграничение сфер функционирования и ответственности частного капитала и государственной активности.

Во-вторых, для России важно организовать вокруг себя экономическое пространство, куда войдут заинтересованные страны СНГ. Россия - большое государство, но оно недостаточно велико, чтобы быть самодостаточным, таким, как, например, Индия или Китай. Теоретически и эмпирически установлено, что для нормального функционирования и развития рынка необходимо, чтобы в рамках единого экономического пространства проживало 300-350 миллионов человек. Только в этом случае проявляются в полной мере все положительные эффекты такого пространства с точки зрения емкости рынка и его ресурсообеспеченности.

Главная причина отсутствия консолидированного постсоветского сообщества заключается в том, что большинство стран СНГ действует во взаимных экономических отношениях по принципу: максимум экономических выгод и минимум политических обязательств. Не может быть эффективного регионального блока без ограничения национальных суверенитетов входящих в него стран. Теперь ситуация начинает меняться. По-видимому, постепенно исчезает иллюзия, что в одиночку можно быстрее попасть в клуб цивилизованных наций.

ГЛАВА 3. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТАНДАРТ НА ПРОЕКТИРОВАНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ

§ 3.1. Ошибки реформирования Российской экономики

Начиная с 1917 г. Россия живет в состоянии перманентного шока от масштабных институциональных изменений, и почти сто лет российские просторы являются полигоном для проверки ошибочных социально-экономических концепций. Западный мир немало почерпнул из Российского неположительного опыта. Научился избегать резких социальных конфликтов, сохраняя стимулы к труду и накоплению, сочетать государственную политику стимулирования роста со свободой предпринимательства, защиту интересов своих граждан с уважением к государствам-партнерам. Россия, несмотря на революцию, войны, диктатуру и «большие скачки», тоже не стояла на месте. Но основная задача модернизации – догнать передовые страны – так и осталась нерешенной. Согласно А. Мэдисону, авторитету в области измерения экономического роста, в 1913 г. российский душевой ВВП составлял 28% от американского уровня. Сейчас – около 25%.[13]

Страницы: 1, 2, 3