Звуковой локатор

МОУ «Средняя общеобразовательная школа №45»

Курсовая работа

Звуковой локатор.

Проверила: Стародубцева Е. А.

Выполнил: ученик 11 «б» класса

Ковалёв Дмитрий Васильевич

Кемерово.

2008 г.

Содержание

Введение

Кто они, летучие мыши

История открытия эхолокации

Использование локации в технике

Эхолокатор

Человеку есть чему поучиться у летучей мыши

Принцип действия модели звукового локатора

Усилитель сигнала

Усилитель мощности

Звуковой генератор и детектор

Частотомер

Сборка звукового локатора

Литература

Введение

Под словом «локация» понимается определение ме­стоположения предметов, измерение их координат и па­раметров движения. В живой природе используются разнообразные формы и способы локации. Человек и большинство животных определяют местоположение окружающих предметов благодаря органам чувств, в основном зрению и слуху. Эти системы в функциональ­ном отношении у некоторых животных доведены до вы­сочайшего совершенства. Достаточно вспомнить о не­обычайной остроте зрения у дневных хищных птиц или точности звуковой пеленгации добычи совами.

Для обнаружения объектов окружающей среды не­которые животные используют и другие виды инфор­мации. Глубоководные кальмары, например, помимо обычных органов зрения, наделены особыми рецепторными приборами, способными улавливать инфракрас­ные лучи, а своеобразные органы — «термолокаторы» гремучих змей служат для поисков добычи (они вос­принимают тепловое излучение живых существ и реаги­руют на разность температур в тысячную долю гра­дуса).

Приведенные примеры, несмотря на их разнообразие, представляют собой различные варианты так называе­мой пассивной локации, когда исследуемые животные обнаруживают какие-либо объекты только путем приема той энергии, которую непосредственно излучают или переизлучают сами. Сравнительно недавно казалось, что возможности живой природы ограничиваются лишь средствами пассивной локации, т. е. более или менее чувствительными органами дистантного обнаружения.

В самом начале XX в. человечество создало прин­ципиально новый, активный способ локации; при кото­ром невидимую прежде цель облучают потоком элек­тромагнитной или ультразвуковой энергии и обнару­живают с помощью той же энергии, но уже отраженной от цели. Радио- и гидролокационные станции (приборы активной локации) пришли на смену различного рода «слухачам» (приборам пассивного обнаружения) и в на­стоящее время получили широкое распространение при решении народно-хозяйственных, военных и космических проблем.

Области применения в технике радио- и акустиче­ской локации различны, ибо различны степень ослаб­ления применяемых видов колебаний при распростра­нении в неоднородных средах и скорость распростране­ния электромагнитных и звуковых волн. Известно, что радиоволны в водной среде очень быстро затухают, тогда как звуковые волны распространяются на боль­шие расстояния, и, наоборот, в воздухе звуковые коле­бания ослабляются во много раз сильнее, чем электро­магнитные. Для обнаружения объекта в атмосфере и за ее пределами применяют радиолокаторы, так как ско­рость распространения радиоволн 300000 км/с, а ско­рость распространения звука в воздухе — лишь 340 м/с. Акустическая локация воздушных и особенно космиче­ских целей часто невозможна, ибо их собственная ско­рость может во много раз превосходить скорость звука. Акустическая локация или гидролокация стала основ­ным средством обнаружения подводных объектов (ско­рость распространения звука в воде — 1550 м/с).

Принципы радиолокации, несомненно, подсказали биологам путь к решению одной из старых загадок при­роды, которая на протяжении длительною времени не поддавалась научному объяснению. Эту загадку поста­вили перед учеными обыкновенные летучие мыши. Что же это за животные и почему, они будоражили ученый мир на протяжении 150 лет? Попробуем в этом разо­браться.

Кто они, летучие мыши

С давних пор совершенно необоснованно летучие мыши (см. приложения, рисунки 2, 3, 4) пользуются дурной славой. «Вопрос о летучих мышах есть вопрос другого света, вопрос, который пахнет ересью... Все покрыто тайной, обманом и мраком в этих двусмысленных существах, представляющих собой выс­шую степень противоестественности, мерзости и фантастичности. Летучая мышь - это химера, чудовищное невозможное существо, символ грез, кошмаров, призраков больного воображения. Всеобщая неправильность и чудовищность, замеченная в организме летучей мыши, безобразные аномалии в устройстве чувств, допускаю­щие гадкому животному слышать носом и видеть ушами, все это как   будто   нарочно   приноровлено к тому, чтобы летучая мышь была символом душевного рас­стройства и безумия». Так описывал   летучих мышей французский натуралист А. Туссенель в 70-х годах прошлого столетия, выражая тем самым широко распро­страненное мнение об этих ночных безобидных животных. И даже в наше время, когда летучая мышь полностью «реабилитирована» и раскрыта ее тайна ориентации в темноте, все же для многих встреча с ней оставляет неприятное ощущение, и летучие мыши продолжают подвергаться бессмысленному гонению и даже уничтожению.

История открытия эхолокации

Хоть и велик человек, но не бесконечна его жизнь. Перед ним необъятная ширь пространства и необозримая глубь времени. Обо всем хочется узнать. Но вот беда — слишком быстро бегут годы.

Много ли человек может пройти, измерить своими маленькими шагами? И много ли он мо­жет сделать за те считанные дни, которые живет на земле? Но он не один, и в этом его сила.

Ладзаро Спалланцани (см. приложения, рисунок 1.) спешил. Ему уже было за шестьдесят. Годы давали о себе знать. Не­сколько лет выдающийся итальянский натуралист, профессор университета в Павии, занимался ле­тучими мышами. Эти небольшие животные охо­тятся почти исключительно ночью, часто насти­гая добычу сверху или в лесных зарослях. Ясно, что визуальное обнаружение насекомых в таких условиях невозможно. Но тогда как же «видят» летучие мыши, как они на­ходят дорогу в темноте? Вот вопрос, который мучил ученого.

Шел 1793 год. Только что кончилось время «высоких» и отвлеченных умозрительных рассуждений, наука приступала к экспериментальной про­верке всего того, что окружало человека.

Ранним летним утром на колокольню собора города Павии поднялся старый человек. Это был Спалланцани. Сумрак только что начинал рассеи­ваться, и летучие мыши, возвращаясь из ночных полетов, прятались по раз­ным закоулкам под сводами старой башни. Ученый ловил летучих мышей и сажал в мешок. Потом, нагруженный тяжелой ношей, он спустился с коло­кольни и пошел домой.

Дома Спалланцани выпустил пойманных зверьков в большом зале. Он решил вплотную заняться секретом ночных полетов летучих мышей. Только эксперимент мог дать ответ на этот вопрос. От потолка к полу были натя­нуты тонкие нити, они опутали всю комнату. Выпуская мышь из мешка, экспериментатор заклеивал ей глаза воском. И вот по старому залу замета­лись крылатые тени.

Но ни одна слепая летучая мышь не задела за нитку! Ни одна! Словно глаза им были и не нужны, чтобы видеть.

Не удовлетворившись опытами, в которых летучие мыши продолжали спокойно порхать с заклеенными глазами, Спалланцани решил продолжить начатый эксперимент, изменив несколько условия. Он выпустил на волю не­сколько зверьков, лишенных зрения, и через четыре дня снова отправился на колокольню собора.

В этот раз ученый снова наловил целый мешок летучих мышей. Среди них были и слепые мыши. В их желудках было полно комаров. Поймать в темно­те насекомое—задача более сложная, чем пролететь между двумя натянуты­ми нитями. Значит, чтобы охотиться, этим зверькам совсем не нужны глаза. Спалланцани решил, что летучие мыши наделены каким-то особым, неведо­мым нам шестым чувством, которое и помогает им ориентироваться в полете.

Еще на целом ряде опытов ученый убедился, что мыши великолепно обхо­дятся без зрения, но зато всякое повреждение слуха для них губительно.

В чем дело? Не могут же они видеть ушами?

Так зародилось сомнение. Чтобы все это объяснить, нужны были новые эксперименты. Для этого были изготовлены крошечные медные трубочки, полые внутри, которые вставлялись в уши летучих мышей. Но они по-преж­нему спокойно летали, свободно и уверенно лавируя между десятками тон­ких нитей, натянутых в комнате. Зато стоило заткнуть трубочки пробками, как мыши бессильно падали, натыкаясь на все подряд.

Но как слух заменял им зрение? На этот вопрос никто не мог ответить. Мыши летали беззвучно, а стены и натянутые нити звуков не издавали, по­этому отличную ориентацию мышей вовсе нельзя было объяснить обострен­ным чувством слуха. Тогда как же видели летучие мыши? Этого Спаллан­цани так и не узнал. Его открытия в те годы были отвергнуты, высмеяны, а потом и забыты. Осталось только название «спалланцаниева проблема».

В середине прошлого столетия решением этой проблемы ученые заинтересо­вались одновременно в разных странах.

Любопытно, что первый, кто ею занялся, был не зоолог, а инженер — американский изобретатель Хайрем Максим. В годы гражданской войны его фамилией называли станковый пулемет, который он изобрел. Установ­ленный на тачанке «максимка» был грозным оружием против белогвар­дейцев.

Плодовитый изобретатель, пытавшийся, между прочим, в свое время по­строить самолет с паровым двигателем, заинтересовался навигационным ме­тодом летучих мышей. Он предположил, что мыши издают звуки, неслыши­мые для человеческого уха, и ориентируются по возвратившемуся эху. На основании собственной биологической гипотезы Максим предложил новый прибор — эхолокатор, который должен был предотвращать в тумане столкновения судов с айсбергами.

Верная в принципе догадка была все же неточна. Ее автор считал, что первичным сигналом у мышей является звук от взмахов их крыльев. Поэто­му он рекомендовал оборудовать суда источником звука очень низкой часто­ты, порядка 15 Гц. Приемник низкочастотных сигналов предполагалось уста­новить в носовой части корабля. Слабое эхо, по замыслу изобретателя, должно было приводить в действие маленький колокольчик, а сильное — большой гонг, чтобы команда могла судить о серьезности опасности.

Новая идея навигации не привела ни к каким практическим результатам. Ошибка Максима была в том, что он неправильно определил частоту звуко­вого сигнала, на который работал его прибор. Летучие мыши действительно пользуются в полете звуком, но не низких, а очень высоких частот— ультра­звуком.

Другой ученый, голландец Свен Дийграаф, заметил, что летучая мышь прежде, чем пуститься в полет, раскрывает рот. Очевидно, предположил уче­ный, она издает неслышимые для человека звуки и «ощупывает» ими окрест­ности. В полете летучие мыши тоже то и дело раскрывают рот, даже когда не охотятся за насекомыми.

Дийграаф рассуждал так: поскольку стены и предметы, встречающиеся летучей мыши в полете, не издают никаких звуков, значит, кричат сами мыши. Эхо их собственного голоса, отраженное от окружающих предметов, извещает зверьков о препятствии на пути.

Это наблюдение навело ученого на мысль проделать следующий опыт. Он надел на голову зверька бумажный колпак. Спереди, точно забрало рыцар­ского шлема, в колпаке открывалась и закрывалась маленькая дверка. С закрытой дверкой на колпаке мышь совсем не могла лететь и то и дело натыкалась на предметы. Стоило лишь в бумажном колпаке поднять забра­ло, как зверек преображался, его полет вновь становился точным и уве­ренным.

Результаты своих наблюдений Дийграаф опубликовал в 1940 году, а в 1946 году советский ученый Е. Я. Пумпер сделал очень интересное предпо­ложение, которое хорошо объясняет физическую природу эхолокации. Он считал, что летучие мыши каждый новый звук издают сразу же после того, как услышат эхо предыдущего сигнала. Таким образом, ультразвуковые им­пульсы рефлекторно следуют друг за другом, а раздражителем, вызываю­щим их, служит эхо, воспринимаемое ухом.

Значит, чем ближе летучая мышь подлетает к препятствию, тем быстрее возвращается эхо и, следовательно, тем чаще издает зверек новые крики. Наконец, при непосредственном приближении к препятствию ультразвуковые импульсы начинают следовать друг за другом с исключительной быстротой. Это сигнал опасности. Летучая мышь инстинктивно изменяет курс полета, уклоняясь от направления, откуда отраженные звуки приходят слишком быстро.

Дальнейшие опыты показали, что летучая мышь перед стартом издает в секунду лишь 5—10 импульсов. В полете учащает их до 30. При прибли­жении к препятствию ультразвуковые сигналы следуют еще чаще: 50 — 60 раз в секунду. Некоторые мыши во время охоты на ночных насекомых, настигая добычу, издают даже 250 «криков» в секунду.

Но не все звуки, используемые летучими мышами для навигации, совер­шенно не слышны.

Может быть, кому-нибудь из вас случалось теплым вечером наблюдать за полетом мышей и слышать издаваемые ими звуки. Они настолько слабы, что их легко принять за шорох листьев. Очевидно, поэтому-то их Спалланцани и не заметил.

Длительность слабо слышимой части импульсного сигнала весьма мала. Этот звук напоминает тиканье ручных часов. Однако, в отличие от часов, частота тиканья, издаваемого летучей мышью, может заметно изменяться.

Когда летучая мышь летит прямо на удаленное от нее препятствие, то она издает от пяти до двадцати гиканий в секунду. В тех случаях, когда перед ней возникает более сложная навигационная задача, например когда ей нужно избежать столкновения с живым предметом или с палкой, подня­той над головой, можно услышать, что тиканье внезапно учащается, пока не перейдет в слабое жужжание. То же самое происходит перед посадкой летучей мыши. Звуки тиканья при этом настолько слабы, что услышать их можно только в полной тишине и проявив значительное терпение.

Объяснить тайну летучих мышей помогло появление новой электронной аппаратуры. В одной из лабораторий физического факультета Гарвардского университета в США Г.Пирс начал проводить исследования по изучению свойств ультразвуков, т. е. звуков, лежащих выше слухового порога человека. Под его руководством в 1937 г. был создан прибор — звуковой детектор, позволяющий улавливать звуки широкого диапазона частот. Именно этот прибор зарегистрировал неслышимые звуки летучих мышей, когда в 1938 г. студент-биолог упомянутого выше университета Дональд Гриффин принес в лабораторию Пирса полную клетку летучих мышей. Вспоминая об этом, Гриффин писал: «Как только я поднес летучих мышей к аппарату Пирса, сразу же обнаружилось, что они издают множество звуков, но почти все эти звуки попадают в диапазон частот, лежащих выше порога слышимости человека».

Пирс и Гриффин провели частотный анализ звуков, излучаемых летучими мышами в полете, и установили, что частоты этих звуков лежат в диапазоне 30000— 70000 Гц при наибольшей интенсивности в области 45000—50000 Гц. Далее они обнаружили, что животные издают звук не непрерывно, а в виде дискретных импульсов, длительность которых составляет 1/100 – 1/200 с.

Однако установление факта излучения ультразвука летучими мышами, несмотря на всю его важность, еще не объясняло способность животных беспрепятственно летать в полной темноте. Требовалось в условиях точного эксперимента доказать, что летучие мыши действительно используют ультразвук в целях ориентировки в пространстве и что они способны воспринимать эхо от этих звуков, отраженных от встречаемых на пути препятствий. Используя барьеры вертикально натянутых проволок, Гриффин и Галамбос получили количественную оценку способностей летучих мышей преодолевать препятствия при частичном или полном выключении зрения, слуха и при закрывании рта.

Эксперименты Гриффина и Галамбоса вновь подтвердили, что летучие мыши отлично ориентируются и без участия зрительной рецепции, но полное (двустороннее) или частичное (одностороннее) выключение слухового аппарата влечет за собой резкое ухудшение их способностей своевременно обнаруживать и избегать препятствия. Однако в этих опытах авторы пошли дальше своих предшественников. Они показали, что закрывание рта летучей мыши, лишающее ее возможности издавать эти высокочастотные звуки, оказывается столь же эффективным, как и плотное затыкание ее ушей.

Первоначально летучих мышей считали единственными представителями животного мира, использующими эхолокацию в целях ориентировки в пространстве.

Но уже 50-е годы принесли новые неожиданные открытия. В 1953г. звуковая локация была обнаружена у ночных птиц гуахаро, гнездящихся в глубоких пещерах Венесуэлы, а несколько позднее — у стрижей-саланганов, у одного из родов группы крыланов и ластоногих (см. приложения, рисунки 5, 6, 7), некоторых насекомых и грызунов. Но наибольшую сенсацию вызвали сообщения о наличии эхолокации у обитателей водной среды — китообразных (см. приложения, рисунки 8, 9). Честь этого открытия признается за пионером в изучении поведения и биологии дельфинов в неволе, куратором океанариума в Сан-Августино А. Мак-Брайдом.

Страницы: 1, 2, 3