Процессуальный контроль
Содержание
Введение. 3
1.
Исторический анализ института процессуального контроля. 7
2.
Понятие и сущность процессуального контроля в досудебном производстве 18
3.
Место процессуального контроля в системе функций уголовного процесса 24
Заключение. 32
Список
используемой литературы.. 35
Законотворческий процесс в России в
конце 80-х гг. XX столетия неизменно следовал идее реформирования
судоустройства и судопроизводства. Этой же цели подчинена и Концепция судебной
реформы, которая была принята 24.10.1991 Верховным Советом РСФСР,[1] направленная на качественное
преобразование судебной деятельности, определение механизма защиты прав и
свобод человека, обеспечение развития демократических начал в уголовном
судопроизводстве, отвечающих международным стандартам. В соответствии с
Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г.[2] государство должно создавать
такой механизм защиты прав и свобод человека, чтобы обеспечить подлинное
развитие правосознания, укрепить правовую защищенность граждан и юридических
лиц.
Дальнейшее свое развитие и нормативное
закрепление эти положения получили в новой Конституции России, принятой
всенародным голосованием 12.12.1993. В соответствии с Конституцией РФ[3] государственная власть
осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и
судебную власти; органы законодательной, исполнительной и судебной властей
самостоятельны (ст. 10).
Судебная власть в системе иных ветвей
власти самостоятельна и полновесна в силу своего высокого статуса,
компетентности, авторитетности – именно она должна гарантировать обеспечение
конституционных прав и свобод личности, в том числе и в сфере уголовного
судопроизводства. В Постановлении Пленума Верховного Суда № 8 от 31 октября
1995 года[4]
отмечалось, что, учитывая положение ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей
каждому право на судебную защиту его прав и свобод, суды обязаны обеспечить
надлежащую защиту прав и свобод человека и гражданина путем своевременного и
правильного рассмотрения дел.
Провозглашение России правовым
государством предполагает создание эффективного механизма защиты прав и свобод
человека и гражданина во всех сферах общественной жизни. Предварительное расследование
сопряжено с возможностями достаточно широкого ограничения прав граждан органами
государства, в силу чего нуждается в особых гарантиях, предотвращающих
произвольное их ущемление. Одним из гарантов здесь в настоящее время является
судебная власть, обеспечивающая защиту прав участников процесса в различных
формах, в том числе и посредством процессуального контроля за предварительным
расследованием. Эта функция судов является относительно новой для российской
правоприменительной практики, в связи с чем возникает множество проблем, от
своевременного и правильного разрешения которых зависит эффективность защиты
прав личности в уголовном процессе. В первую очередь это касается предмета и
пределов процессуального контроля, законодательного регламентирования его
процедуры, значения результатов. На мой взгляд, оптимальное решение этих
вопросов должно быть основано не только на теоретических изысканиях, но и учитывать
реалии российской правовой, экономической, политической, социальной
действительности.
Актуальность темы
обусловлена тем, что предусмотренный УПК РФ[5]
процессуальный контроль за обоснованностью производства следственных действий
является сравнительно новой и весьма специфической сферой судебной
деятельности, не присущей в столь значительном объеме дореформенному уголовному
процессу. Практическая реализация данной функции представляет для судей
определенную сложность. Предварительное расследование, особенно на начальном
этапе, осуществляется в совершенно иных информационных условиях, чем судебное
следствие, и характеризуется дефицитом сведений и времени при принятии решений,
в том числе о проведении следственных действий. Здесь нет полной картины
события преступления, исчерпывающей совокупности доказательств, столь привычных
судье при постановлении приговора. Вместе с тем от правильного установления
судом наличия оснований для производства следственных действий (основного
способа сбора доказательств) зависит очень многое, порой – исход дела. На этом
фоне обращает на себя внимание недостаточная четкость законодательных
предписаний относительно форм судейского контроля за следственными действиями и
оценочный характер оснований их производства.
Поэтому цель
данной работы – изучение процессуального контроля за следственными и иными
действиями и выявление недостатков его правового регулирования. Автор ставит
перед работой следующие задачи:
1. Провести
исторический анализ рассматриваемого института на основе исследования
законодательства Российской Империи и СССР.
2. Провести
анализ норм действующего уголовно-процессуального законодательства, положений
ряда Постановлений Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также
судебной практики.
3. Определить
место процессуального контроля в уголовном процессе России.
4. Выдвинуть
основные критерии соотношения и взаимодействия судебного контроля и
прокурорского надзора.
5. Провести анализ
процессуального контроля, выявить проблемы механизма его реализации и
предложить пути их решения.
Освещение
отдельных проблем процессуального контроля имеет место в работах таких ученых,
как Багаутдинов Ф.Н., Моисеева Т.В., Ковтун Н.Н., Чепурнова Н.М., Лазарева В.А.,
Питулько К.В., Мельников В.Ю. Однако решение поставленных перед работой задач
осложняется тем, что в настоящее время отсутствуют систематизированные научные
разработки, позволяющие установить правовую природу, основополагающие
теоретические характеристики процессуального контроля в уголовном процессе.
До середины 60-х годов XIX столетия, как известно, в России суд по сути
был придатком администрации. Любые меры процессуального принуждения фактически
носили сугубо полицейский характер, что создавало благодатнейшую почву творить
в уголовном процессе безнаказанный произвол.
В результате судебной реформы 1864 г. в России была учреждена
относительно самостоятельная, более или менее независимая судебная власть.
Появились судебные следователи, которые вместе с судьями получили сравнительно
широкую возможность контролировать законность действий полиции, осуществлявшей
функции дознания и полицейского уголовного сыска. Что, по всей видимости, и
давало дореволюционным российским правоведам основание характеризовать меры
процессуального принуждения в пореформенном российском уголовном процессе как
меры судебного принуждения. В число названных мер было принято включать три их
разновидности:
1. Меры получения доказательств (привод, допрос, осмотр, обыск и выемка).
2. Меры обеспечения явки обвиняемых («призыв» и привод обвиняемого и меры
«пресечения обвиняемому способов уклониться от следствия и суда»).
3. Меры обеспечения «судебного разбора», т.е. меры, имеющие целью
обеспечивать поддержание должного порядка в ходе судебного разбирательства.[6]
Возрождение прогрессивных идей и традиций российской судебной реформы
1864 г. состоялось в известной мере в период проведенной у нас судебно-правовой
реформы 1922-1924 гг., когда были восстановлены судебные следователи и предприняты
попытки поставить под их контроль законность действий милиции и других органов
дознания.
Однако уже к концу 20-х годов следователи (в связи с передачей их из
судов в прокуратуру) из судебных деятелей фактически превратились в
прокурорских дознавателей. Затем административные должностные лица,
именовавшиеся «следователями», но по своему правовому положению мало чем
отличающиеся от обычных полицейских дознавателей, появились и в других наших
полицейских ведомствах (МВД и КГБ). Бывшим Генеральным прокурором СССР было
признано публично, что»хозяином уголовного дела» на досудебных стадиях процесса
у нас стал не суд, а прокурор. Так была похоронена идея установления процессуального
контроля за законностью действий органов расследования при производстве по уголовным
делам, в том числе действий, связанных с применением мер процессуального
принуждения.
Идея эта, хотя и с большими трудностями, постепенно, как показано выше,
возрождается при активном содействии предписаний действующей Конституции РФ.
Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации определил
особое место суда в уголовном судопроизводстве. Если раньше неофициально
основной фигурой уголовного судопроизводства (а на стадии предварительного
следствия, пожалуй, и главной фигурой) являлся прокурор с его ничем не
ограниченным прокурорским надзором, то сегодня центральное место на стадии
предварительного и судебного следствия, вне всякого сомнения, занимает именно
суд.
Статья 29 УПК РФ определяет полномочия
суда. Формулировка «только суд правомочен...» делает эти полномочия
исключительными и означает, что никакой другой орган, никакое иное должностное
лицо не могут принимать какое-либо решение, исчерпывающий перечень которых
представлен в указанной статье.
Таким образом, в соответствии со ст. 29
УПК РФ только суд правомочен:
– признать лицо виновным в совершении
преступления и назначить ему наказание;
– применить к лицу принудительные меры
(медицинского характера или воспитательного воздействия);
– отменить или изменить решение,
принятое нижестоящим судом.
Только суд, в том числе в ходе
досудебного производства, правомочен принимать решения:
– об избрании отдельных мер пресечения
и мер процессуального принуждения (в виде заключения под стражу, домашнего
ареста и др.);
– о проведении следственных и иных действий,
затрагивающих конституционные права граждан (обыски и выемки в жилище и др.).
Эти правомочия суда будут рассмотрены
ниже в данной работе.
Кроме этого, суд правомочен в ходе
досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и
решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в случаях и
порядке, которые предусмотрены статьей 125 УПК РФ.
И наконец, суд вправе вынести частное
определение или постановление, в котором обращает внимание соответствующих
организаций и должностных лиц на обстоятельства, способствовавшие совершению
преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона,
требующие принятия необходимых мер.[7]
Как видим, новый
уголовно-процессуальный закон разделил полномочия суда на четыре группы. По УПК
РСФСР 1960 г. суду были предоставлены только две из указанных групп полномочий
(первая и последняя). Право судебного контроля появилось в УПК РСФСР в 1992
году. Вторая группа полномочий – на принятие решений об аресте, продлении срока
ареста, обыске в жилище и др. – является для суда в целом новой (хотя отдельные
из этих полномочий суд начал применять и в период действия УПК РСФСР: о
наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, о выемке предметов и
документов, содержащих информацию о банковской тайне, о контроле и записи
телефонных и иных переговоров).
Считаем, что несмотря на многолетний
период существования в российском уголовно-процессуальном законодательстве
института процессуального контроля, сохраняется немало спорных моментов, а
также отдельных вопросов о роли и полномочиях суда при принятии решений,
затрагивающих конституционные права граждан (ч. 2 ст. 29 УПК РФ).
Вопросы процессуального контроля с
момента его появления в российском уголовном процессе вызывают оживленные споры
и являются предметом многих дискуссий, а также научных исследований. Появившись
в 1992 г. в виде права обжалования в суд постановления об аресте и о продлении
срока содержания под стражей, этот институт постоянно развивался и, как
правило, в сторону расширения возможности обжалования в суд решений органов
предварительного расследования.
В статье 125 УПК РФ подробно определен
судебный порядок рассмотрения жалоб. Постановления дознавателя, следователя,
прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного
дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны
причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного
судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть
обжалованы в суд по месту производства предварительного расследования.
Жалоба может быть подана заявителем,
его защитником, законным представителем или представителем непосредственно либо
через дознавателя, следователя или прокурора.
Судья проверяет законность и
обоснованность действий (бездействия) и решений дознавателя, следователя,
прокурора не позднее чем через пять суток со дня поступления жалобы в судебном
заседании с участием заявителя и его защитника, законного представителя или
представителя, если они участвуют в уголовном деле, иных лиц, чьи интересы
непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением,
а также с участием прокурора. Неявка лиц, своевременно извещенных о времени
рассмотрения жалобы и не настаивающих на ее рассмотрении с их участием, не
является препятствием для рассмотрения жалобы судом.
По результатам рассмотрения жалобы
судья выносит одно из следующих постановлений:
1) о признании действия (бездействия)
или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и
о его обязанности устранить допущенное нарушение;
2) об оставлении жалобы без
удовлетворения.
Сфера действия процессуального контроля
сегодня ничем не ограничена. УПК РФ допускает возможность судебного обжалования
практически любого решения и действия следователя, дознавателя, прокурора, что
вряд ли отвечает публичным интересам. Во многом это результат деятельности
Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ. В свое время не была дана
решительная и отрицательная оценка фактам обжалования в суд постановления о
возбуждении уголовного дела. Затем наступил черед обжалования в суд
постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Следуя логике ряда решений
Конституционного Суда РФ, суды общей юрисдикции принимали к рассмотрению
подобные жалобы и рассматривали их по существу.[8]
Безусловно, введение судебного
контроля, расширение сферы его действия на предварительном следствии являются
позитивными моментами с точки зрения обеспечения личных (частных) интересов тех
или иных участников расследования. Однако за более чем десятилетний период его
существования мы подошли к той опасной черте, когда в ряде случаев речь идет об
ограничении посредством судебного контроля свободы органов предварительного
расследования распоряжаться своими процессуальными правами по ведению
следствия,[9]
и это следует считать недопустимым явлением, противоречащим публичным
интересам.
В литературе высказано мнение о
принципиальной невозможности ограничения предмета судебного контроля за актами
предварительного расследования путем закрепления в законе перечня подлежащих
обжалованию действий и решений органов расследования.[10]
Думается, что ограничение пределов
судебного контроля возможно и необходимо, но наоборот – путем закрепления в
законе перечня не подлежащих обжалованию действий и решений органов
расследования. Такой подход представляется мне более предпочтительным.
Законодательное закрепление не подлежащих судебному обжалованию действий и
решений следователя будет в интересах в первую очередь органов расследования,
то есть в публичных интересах. В силу этого органы расследования получат
возможность для нормального осуществления своих функций.
В этой связи необходимо законодательно:
1) определить перечень конкретных
решений и действий, которые не подлежат судебному обжалованию;
2) ввести некоторые дополнительные
ограничительные условия (например, что жалоба защитника подается в суд с
согласия обвиняемого, и некоторые другие).
На мой взгляд, не должны быть
обжалованы в суд основополагающие решения по делу:
Страницы: 1, 2, 3, 4
|
Процессуальный контроль
Наверх