Глава III. Субъективные признаки соучастия в преступлении.

Выше названными объективными признаками не исчерпывается понятие «соучастие в преступлении». Не менее важное значение для отграничения этой формы проявления преступного поведения от смежных форм индивидуально совершаемых преступлений (так называемого посредственного исполнения преступления, простого стечения нескольких лиц при совершении преступления) имеют субъективные признаки соучастия в преступлении. Профессор А.И.Рарог называет два признака: единство умысла соучастников и соучастие только в умышленном преступлении.

§1. Единство умысла соучастников.

Одним из основополагающих принципов уголовного права является закрепленный в ст. 5 УК РФ принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Применительно к институту соучастия умысел является тем самым объединяющим началом психического отношения исполнителя и иных соучастников к совместно содеянному. По одному из конкретных дел судебными органами было указано, что действие или бездействие, хотя и способствующее объективно преступлению, но совершенные без умысла, не могут рассматриваться как соучастие. Таким образом, без осведомленности о совместном совершении преступления не может быть и речи о соучастии. Большинство авторов так и называют этот субъективный признак – взаимная осведомленность. Вместе с тем по вопросу о характере такой осведомленности в юридической литературе высказываются две позиции. Согласно одной из них, которой придерживается, например, Н.Г.Иванов, для соучастия необходима осведомленность каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц (дву- или многосторонняя субъективная связь). Другие авторы, например, Ф.Г.Бурчак, полагают, что исполнитель в ряде случаев может не знать о присоединившейся деятельности подстрекателя и пособника (односторонняя субъективная связь). Ответственность пособника и подстрекателя обусловлена совершенными ими действиями, способствовавшими выполнению преступления исполнителем. Для установления их ответственности за соучастие необходимо наличие умысла на совместное совершение преступления с исполнителем. Представляется, что при односторонней субъективной связи у пособника и подстрекателя такой умысел имеется, и этого достаточно для констатации соучастия. Вместе с тем, даже наличие двусторонней субъективной связи не требует в качестве обязательного элемента знания каждым из соучастников каждого. Достаточно знания о наличии исполнителя преступления и о признаках, характеризующих предполагаемое деяние как преступление. Организатор, подстрекатель и пособник могут и не знать о существовании друг друга. Соучастие, как правило, совершается с прямым умыслом, поскольку объединение психических и физических усилий нескольких лиц для совершения преступлений трудно себе представить без желания совместного совершения преступления. Однако вместе с тем не исключена возможность совершения соучастия и с косвенным умыслом, например при соисполнительстве и пособничестве. Такой умысел возможен при совершении тех преступлений, в которых допускается прямой и косвенный умысел (материальные составы, в которых цель в качестве обязательного элемента, например в простом убийстве). В формальных составах, а также в тех случаях, когда цель прямо указана в диспозиции статьи или вытекает из содержания деяния (изнасилование, хищение, бандитизм), соучастие возможно только с прямым умыслом. В отличие от индивидуально действующего лица, для соучастника содержание умысла, как правило, шире, ибо включает в интеллектуальный и волевой элементы знание о совместности совершения преступления. Интеллектуальный элемент умысла соучастника отражает осознание общественно опасного характера не только совершаемого им лично, но и общественно опасного характера действий, совершаемых другими соучастниками, а также предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий в результате объединенных действий, выполняемых совместно с другими соучастниками. Волевой элемент умысла соучастника включает в себя либо желание наступления единого для всех преступного результата, либо сознательное допущение или безразличное отношение к единому для соучастников последствию, наступившему в результате объединения их усилий. Мотивы и цели, с которыми действуют соучастники, в отличие от общности намерения совершить преступление, могут быть и различными, что значения для квалификации не имеет, но учитывается при индивидуализации наказания. Однако в тех случаях, когда они предусматриваются в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК в качестве обязательных, ответственность за соучастие в преступлении может наступать только для тех лиц, которые, зная о наличии таких целей и мотивов, совместными действиями способствовали их осуществлению. Например, ответственность за корыстное убийство может наступить только для тех соучастников, которые осознают наличие корыстной цели. Для соучастника, который не осознавал этого обстоятельства, ответственность наступает за некорыстное убийство.

§ 2. Соучастие в умышленном преступлении.

Действующий УК подчеркивает, что совместное участие возможно только в умышленном преступлении. Тем самым положен конец длительным спорам о возможности соучастия в неосторожном преступлении (неосторожном соучастии). А.Н. Трайнин считал, что соучастие имеет место во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления. М.Д. Шаргородский допускал соучастие в отношении тех неосторожных преступлений, где действие совершается умышленно, а результат наступает по неосторожности. Но я согласна с тем, что позиция о соучастии в неосторожных преступлениях вступает в противоречие с законодательной конструкцией данного института, также извращает саму сущность соучастия. Ведь неосторожная вина исключает осведомленность соучастников о действиях друг друга и, следовательно, исключает возможность внутренней согласованности между действиями отдельных лиц.  Другого варианта, чем индивидуальная самостоятельная ответственность неосторожно действующих лиц, законодатель справедливо и обоснованно не оставляет. Соучастие исключается тогда, когда психическое отношение лица к содеянному или к созданию для исполнителя реальной возможности совершения преступления, даже умышленного, выражается в форме неосторожности. Примерно такой же точки зрения придерживается Н.С.Таганцев, он писал следующее: «В силу этого условия соучастниками не могут быть, конечно, лица недееспособные или действующие при условиях, устраняющих вменение, но затем возникает вопрос, распространяется ли понятие соучастников не только на виновников, но и на лиц, действовавших по неосторожности. Несомненно, что такое лицо может быть виновником, может вкладываться одновременно с деятельностью других в воспроизводстве правовоспрещенного результата, быть наравне с другими одним из образующих его условий, но оно, по самому свойству неосторожности, не может быть общинником в вине других, не может нести ответственности за совместность его действия с другими». Это положение одинаково применимо как к неосторожному участию в умышленных действиях другого, так и к умышленному участию в неосторожном действии другого, а равно, наконец, и к случаям совместного причинения неосторожности. Наиболее очевидна правильность такой постановки в случаях первого рода: кто-нибудь по небрежности оставил склянку с ядом для чьего-либо отравления, можем ли мы признать первого неосторожным пособником отравления? Умышленное действие привходящего лица устранило всякую причинную связь неосторожности первого и смерти, а потому не может быть и речи о его наказуемости.

Возьмем второй случай: кто-либо умышленно уговорил близорукого стрелять лежащего под кустом человека, уверив его, что это заяц, тот выстрелил и убил наповал, признаем ли мы подговорившего участником лишения жизни по неосторожности? Конечно, нет. Мы привлечем к ответственности стрелявшего за неосторожность, а уговорившего – за умысел, т.е. не признаем между ними общей виновности и не определим солидарной ответственности. Остается третий случай – совместное причинение вреда по неосторожности. В последние годы в силу увеличения технической оснащенности человеческой деятельности, появления новой техники и технологий, когда в сфере взаимодействия человека и техники возникают ситуации наступления более тяжких общественно опасных последствий в результате недобросовестного или легкомысленного отношения к своим служебным обязанностям нескольких лиц (например, Чернобыльская авария), проблема ответственности за неосторожное сопричинение становится все более актуальной. В уголовно-правовой литературе в качестве специфических черт неосторожного сопричинения  выделяют следующие: а) неосторожное сопричинение – это единое преступление; б) в таком преступлении участвуют несколько субъектов ответственности (множественность субъектов); в) характер поведения обусловившего наступление результата, - взаимосвязанный и взаимообусловленный; г) создается  угроза наступления или наступает единое для всех субъектов преступное последствие, предусмотренное конкретным составом; д) имеется причинная связь между допреступным поведением и наступившим последствием; ж) посягательство совершается с неосторожной формой вины. При этом авторы единодушны в том, что, во-первых, неосторожное сопричинение обладает более высокой степенью общественной опасности, и, во-вторых, в отличие от соучастия, неосторожное сопричинение представляет собой иное явление, поскольку оно не согласуется с концепцией соучастия как совместного умышленного участия нескольких лиц в совершении умышленного преступления. Представим себе, что произошло крушение железнодорожного поезда, причем выяснилось, что причина крушения заключалась в том, что рабочие, поправлявшие пути, уходя на отдых, оставили на нем, по явной неосторожности, старые рельсы, инструменты, а недавно принятый на работу сторож, который наблюдал за путем, хотя и заметил опасность, грозившую поезду, но благодаря своей неопытности или глупости не сумел выставить предостерегательного знака. Мы привлечем рабочих к ответственности, виновных в загромождении пути, сторожа, не выставившего надлежащего знака, и, может быть, даже лицо, определившего на службу заведомо некомпетентного сторожа, но можем ли мы признать этих лиц и по закону и по существу дела соучастниками? Постановка вопроса, конечно не изменится, когда мы предположим, что неосторожная деятельность обвиняемых была и одновременна и даже однородна. Зажегший по неосторожности легко воспламеняющийся материал и присутствующий при этом, схвативший по растерянности емкость с керосином и поливший зажженное, могут каждый отвечать за неосторожность, но не будут соучастниками.

Являясь умышленной, деятельность любого соучастника, включая исполнителя и пособника, характеризуется всегда прямым умыслом. Выразив желание совместно совершить преступление и направляя свою деятельность на реализацию намерения, очерченного рамками сговора, лицо не может не желать достижения преступного результата, то есть его психическое отношение к содеянному всегда выражается в виде прямого умысла.  В УК РФ законодатель не воспринял идею выделения наряду с институтом соучастия и неосторожного сопричинения общественно опасных последствий как самостоятельного института, что создает определенные сложности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания сопричинителей вреда. Учитывая более высокую степень общественной опасности такого рода действий по сравнению с индивидуально действующим неосторожно субъектом, он предусмотрел в ряде статей Особенной части УК в качестве квалифицирующих деяния обстоятельств - причинение вреда в результате ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ст.ст. 109, 118, 122, 238 и т.д.). Таким образом, правоприменительные органы получили возможность более строгой оценки случаев неосторожного сопричинения. Большинство авторов вторым субъективным признаком называют согласованность волеизъявлений соучастников. «Умышленное совместное участие», исходя из содержания умысла в ст. 25, означает, во-первых, осознание каждым соучастником общественно опасного характера своего собственного поведения и общественно опасного характера поведения других соучастников (по меньшей мере одного из них) плюс осознание объективной взаимосвязи своего поведения с поведением других соучастников (по меньшей мере одного); во-вторых, предвидение преступного результата от соединенных усилий; в-третьих, желание или сознательное допущение того, что этот результат будет достигнут именно путем сложения усилий всех соучастников или, по меньшей мере, усилий двух из них. Из приведенных положений следует, что первые два из них составляют своеобразие интеллектуального элемента умысла при соучастии в преступлении. В теории  уголовного права и практике применения норм о соучастии в преступлении он получил наименование взаимной осведомленности соучастников (по меньшей мере двух из них) о преступном характере их поведения и взаимосвязанности последнего. Третье же положение отражает специфику волевого элемента умысла при соучастии. В теории и практике уголовного права он получил наименование согласованности волеизъявлений соучастников (по меньшей мере двух из них) в отношении общего для них преступного результата. Согласованность, соответствующая волевому моменту умысла, состоит во взаимном выражения намерения и желания лица участвовать в совершении  преступления вместе с другим лицом. По мнению Н.С. Таганцева «Соглашение, как выражение объединения в виновности, должно предшествовать учинению преступного деяния, по крайней мере предшествовать тому акту, в котором выразилось участие данного обвиняемого. Но это соотношение между решимостью действовать сообща и действительным участием, так же как и при совершении отдельного преступления, может иметь различные оттенки»[6]. Это означает, что соучастие может возникнуть как предварительно, так и во время выполнения преступления.

 Соглашение – это сговор. Соучастие возникает именно с момента сговора, содержание и формы которого могут быть разнообразными. По содержанию он может быть заключен на определенное время или только лишь на совершение одного преступления. Соглашение может относиться к определенному роду преступной деятельности или к разным родам одновременно. Как уже было сказано, сговор может быть предварительным, то есть состоявшийся до начала совершения преступления, либо осуществленным в процессе такого совершения до его окончания. Сам по себе предварительный сговор уже является уголовно наказуемым деянием (ст. 30 УК РФ). В случаях прямо указанных в законе соглашение, т.е. сговор является оконченным преступлением (ст. 209, 210 УК РФ) – бандитизм и организация преступного сообщества (преступной организации).

Названные два субъективных признака соучастия в преступлении, т.е. взаимная осведомленность и согласованность в указанном понимании, непосредственно и однозначно вытекают из УК (ст. 25, 32). Это в полной мере согласуется с взаимоотношением философских категорий объективного и субъективного, а также с взаимоотношением уголовно-правовых понятий деяния и виновного отношения к нему (ст.14, 25, 32). По мнению профессора Б.В.Здравомыслова, в связи с изложенным выше, нельзя признать обоснованными попытки иной трактовки субъективных признаков соучастия в преступлении. Это, прежде всего, касается концепции так называемой минимальной (односторонней) субъективной связи, согласно которой для наличия соучастия в преступлении достаточно того,  что подстрекатель и пособник знают о преступной деятельности исполнителя, и вовсе не обязательно, чтобы исполнитель знал об их деятельности. [7]

К сожалению, эта концепция периодически появляется в учебниках по Общей части уголовного права. Но дело в том, что ситуации, на которых основываются сторонники этой концепции, конечно, не всегда и во всем безразличны для уголовного закона, однако даже значительное их сходство в отдельных случаях с соучастием в преступлении не должно служить основанием для их отождествления. Квалификация таких случаев, как соучастие в преступлении, свидетельствовала бы о возрождении  аналогии уголовного закона, о переносе специальных положений закона об ответственности за соучастие в преступлении на деятельность, специально и прямо им не предусмотренную. Становится поэтому очевидным, что усилия сторонников этой концепции должны быть нацелены не на отождествление с соучастием в преступлении случаев, на которых они основываются, а на создание в законе специальной нормы, предусматривающей ответственность за таковые (вне рамок института соучастия). После того, как законоприменитель убедится, что все признаки соучастия имеют место быть и они полностью подтверждены, только после этого можно действия определенного круга лиц квалифицировать как соучастие. Если хотя бы один из признаков отсутствует, либо не подтвержден, в действиях лиц, совершивших общественно опасное деяние, то определять  в их действиях соучастие ни в коем случае нельзя.

Страницы: 1, 2, 3, 4