При установлении
наличия тяжкого вреда здоровья, главным образом руководствуются общесоюзными
“Правилами судебно-медицинского определения степени тяжести телесных
повреждений” от 11 декабря 1978 года, которые до сих пор используются при
производстве судебно-медицинской экспертизы, однако проблема точной и
правильной квалификации остается правовой проблемой и находится в компетенции
судебно-следственных органов. Судебно-медицинский эксперт решает вопросы лишь
его области знаний, т.е. сугубо медицинские вопросы, главным образом -
установление причины смерти, характера и степени вреда, причинённого здоровью.
Обычно на разрешение эксперта по преступлениям, предусмотренным ч.4 ст.111 УК
РФ, ставится примерно одинаковый перечень вопросов: какова причина и давность
смерти; наличие, характер, локализация, механизм нанесения, степень тяжести,
прижизненность, причинная связь со смертью телесных повреждений; через какое
время после причинения повреждений наступила смерть; каково взаимное
расположение потерпевшего и нападавшего в момент причинения повреждений; каково
орудие причинения повреждений; каково количество ударов; какова сила ударов,
воздействий; имеются ли на трупе следы, указывающие на возможную борьбу,
самооборону.
Эксперт не
вправе определять род насильственной смерти (убийство или тяжкий вред здоровью,
повлекший смерть потерпевшего), особую жестокость лишения жизни человека и т.п.
обстоятельства, требующие правовой оценки и юридической квалификации.
Установление причин смерти осуществляется в ходе судебно - медицинских и
патологоанатомических исследований трупа по общепризнанным и апробированным
методикам на основании и в порядке, определенных в Инструкции по организации и
производству экспертных исследований в бюро судебно-медицинской экспертизы, утверждённой
приказом Минздрава России от 24.04.2003 N 161. Следователь же имеет право
присутствовать при производстве судебной экспертизы, при этом оказывать
содействие эксперту в получении и фиксации объяснений обвиняемого
(подозреваемого), участвующего в производстве судебной экспертизы; получать от
эксперта промежуточные (предварительные) результаты исследования для проверки
версий. Следователь, как и другие участники процесса, присутствующие при
производстве судебной экспертизы, не вправе вмешиваться в ход исследований, но
может давать пояснения и задавать эксперту вопросы, относящиеся к предмету
исследования. Всё это играет немаловажную роль в облегчении решения вопроса
правильной квалификации.
§3. Субъективная сторона состава
преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ
Субъективная
сторона преступления - это связь преступного деяния с сознанием и волей лица.
Чтобы деяние стало преступным, надо чтобы оно связывалось с сознанием и волей
лица.
В уголовном
праве уделяется особое внимание проблеме субъективной стороны, проблеме вины,
поскольку малейшее отступление от принципа виновной ответственности может
повлечь нарушение законности, обусловить несправедливое решение вопроса о виде
ответственности и её объёме. В уголовном праве под виной прежде всего принято
понимать психическое отношение субъекта к совершаемому деянию. Вина - это
предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица в форме умысла или
неосторожности к совершаемому деянию и его последствиям, выражающее
отрицательное или безразличное отношение к интересам личности и общества.
Психологическое содержание вины занимает центральное место среди основных
категорий, характеризующих её. Составные элементы психического отношения, проявленного
в конкретного преступлении, - сознание и воля. Содержание вины обусловлено
совокупностью интеллекта, воли и их соотношением.
Умысел делится
на прямой и косвенный (ст.25), а неосторожность – на легкомыслие и небрежность
(ст.26). Форма вины указывается в диспозициях статей Особенной части УК РФ либо
подразумевается. Умышленная форма вины подразумевается во всех случаях, когда
при описании преступления в уголовном законе нет прямого указания на
неосторожность (ч.2 ст.24).
Вопрос о
субъективной стороне рассматриваемого состава неизменно вызывал сложность как в
теории уголовного права, так и в правоприменительной практике. Основная
проблема его сводится к существовавшей долгое время в ученом мире дискуссии о
двойной форме вины в уголовном праве. Вина - категория правовая. Она названа в
ст.49 Конституции РФ, в ст.5, 14, 24, 60 Уголовного кодекса РФ (далее УК) и в
других нормативных актах, однако ни в одном из них нет ее определения. Это
понятие стало предметом науки и получило столько толкований, сколько было
ученых, посвятивших ей свои работы. Повышенный интерес к данному вопросу не
случаен. Четкая формулировка стала бы отправной точкой для решения всех
вопросов, касающихся вины, например, видов вины и двойной вины.[22]
Определение
рассматриваемого понятия вытекает из ст.24 УК, посвященной формам вины.
Ответственность
за преступление, совершенное с двумя формами вины законодательно была
закреплена в ст. 27 действующего УК: если в результате совершения умышленного
преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более
строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная
ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо
предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований
самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не
предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих
последствий. Умысел – наиболее распространенная в законе и на практике форма
вины (из каждых 10 преступлений около 9 совершаются умышленно). В ст. 25 УК РФ
впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный.
Правильное установление вида умысла имеет разноплановое юридическое значение.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. «О судебной
практике по делам об убийстве (Ст. 105 УК РФ)» подчеркнул, что при назначении
наказания в числе прочих обстоятельств суды обязаны учитывать вид умысла,
мотивы и цели преступления.
Статья 24 УК
формами вины называет умысел и неосторожность. Признаками умысла являются
сознание общественно опасного характера деяния, предвидение общественно опасных
последствий, желание или сознательное допущение их. Признаками легкомыслия -
сознание возможности наступления общественно опасных последствий деяния и
необдуманный расчет на предотвращение этих последствий.
И поскольку вина
- это психический процесс, говоря о наступлении двух общественно опасных
последствий при совершении рассматриваемых преступлений, нужно отметить, что
имеются и две вины - по одной применительно к каждому последствию. Чтобы не
было недоразумений при определении вины, законодатель в описании таких сложных
составов уточняет ее вид: умысел в случае первого последствия, неосторожность в
случае второго. Возникновение по неосторожности второго последствия, более
тяжкого, чем то, на причинение которого был направлен умысел лица, безусловно,
повышает степень общественной опасности совершенного преступления, что и служит
основанием для усиления наказания.
Концепцию
составов с двумя формами вины развил А.А. Трайнин, который писал: “… в
некоторых составах - в этом именно их большая сложность - может быть отмечено
... наличие не одной формы вины, а двух - неосторожность плюс неосторожность
или умысел плюс неосторожность…”[23]
Нужно отметить,
что долгое время (и до настоящих дней) многие ученые отрицают наличие в
уголовном праве “двойного” интеллектуального и волевого отношения субъекта к
совершаемому им деянию и наступившим последствиям.
Так, например,
В.В. Лукьянов умысел и неосторожность, т.е. умышленно-неумышленную вину
представляет “совершенно бессмысленной, аналогичной теплому холоду или мягкой
тверди. Здравомыслящему человеку трудно себе представить, каким образом
умышленные действия могут дать последствия по неосторожности. Теория
“раздвоения” вины получила широкое распространение, поскольку служила удобным и
благопристойным прикрытием беспомощности в решении проблемы, освобождая от
необходимости признавать наличие тупика в исследовательской работе”.[24] Такой же
позиции ранее придерживались другие ученые, предлагая рассматривать деяние,
повлекшее наступление более тяжких последствий, чем те, на которые рассчитывал
виновный, как совершенное с косвенным умыслом.[25] Их мнение поддерживали и судебные медики.
Так, по мнению В.С. Житкова, всякая смерть от травмы является результатом
тяжкого повреждения. Поэтому в случае смерти от повреждения оно не может быть
тяжким, а является смертельным, независимо от того, наступил ли смертельный
исход сразу или через некоторое время, исчисляемое иногда многими днями, когда
кончина пострадавшего оттягивается энергичными лечебными мероприятиями. В таких
случаях обвиняемому должно вменяться убийство, а не нанесение повреждения.
Но такую позицию
нельзя считать совершенно правильной, так как, сталкиваясь с необходимостью
реального разрешения вопросов, и теоретики, и практики неизбежно приходят к
необходимости раздельного анализа как психического отношения к деянию, так и
отношения к их результатам, тем более, что, как уже указывалось ранее, проблема
квалификации носит в большей степени правовой, а не медицинский характер.
Также существует
точка зрения, исключающая неосторожность. В соответствии с ней квалификация
преступлений, в которых признается "раздвоение" вины, связывается не
с различием отношения лица к своим действиям и к последствиям этих действий, а
с наличием двух последствий преступления — прямых и производных. В качестве
примера такого преступления чаще всего приводится причинение тяжкого вреда
здоровью человека, повлекшее его смерть … «Единственная форма вины в совершении
таких преступлений — умысел, заключающийся в умышленном создании угрозы
причинения смерти. А отношение лица к смертельному исходу самостоятельной формы
вины не имеет, а вытекает из отношения к созданию угрозы».[26]
Некоторые
полагали, что в нем сочетаются отдельные элементы умысла и неосторожности и
представляют собой «единый по форме и содержанию психологический акт, состоящий
из относительно самостоятельных компонентов», т.е. являются третьей,
самостоятельной формой вины, занимающей промежуточное положение между умыслом и
неосторожностью.
Правильнее
говорить о преступлениях с двумя формами вины, как поступил законодатель в ст.
27 УК РФ. В соответствии с которой субъективная сторона преступления,
предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК, в целом характеризуется умышленной виной, при
этом умысел может быть прямым и косвенным. Лицо осознает, что совершает деяние
(действие или бездействие), опасное для здоровья другого человека, предвидит
возможность или неизбежность причинения тяжкого вреда его здоровью (первичное
последствие) и желает (при прямом умысле) либо сознательно допускает причинение
тяжкого вреда или безразлично относится к факту его причинения (при косвенном
умысле). Косвенный умысел, например, имеет место, когда виновный стремится
причинить вред здоровью, не отражая в своем сознании объем и характер этого
вреда. Теория и практика исходят в этом случае из того, что ответственность
лица наступает за мотивы и цели совершенного деяния, которые могут быть
разнообразными. Например, ревность, неприязненные отношения, причинение вреда из
мести. Некоторые мотивы и цели являются основанием для отнесения тяжкого вреда
к квалифицированным видам рассматриваемого преступления.
В подавляющем
большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины, но
иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное преступление, если
оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение
квалифицирующего признака. Две формы вины могут параллельно сосуществовать
только в квалифицированных составах преступлений – умысел как конструктивный
элемент основного состава умышленного преступления и неосторожность в отношении
квалифицирующих последствий. Преступлений с 2-мя формами вины в уголовном
законодательстве немного и сконструированы они похожим образом: с 2-мя
указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение
последствиями. Речь идет о квалифицированных видах преступлений, основной
состав которых является материальным, а в роли квалифицирующего признака
выступает более тяжкое последствие, чем последствие, являющееся обязательным
признаком основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как
правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному
объекту, на который посягает основной вид данного преступления. Так, умышленное
причинение тяжкого вреда здоровью (ч.1 ст.111 УК РФ) имеет объектом здоровье
человека, а когда оно сопряжено с неосторожным причинением смерти потерпевшего
(ч.4 ст.111 УК РФ), то объектом этого неосторожного посягательства становится
жизнь. Такие преступления характеризуются умышленным причинением обязательного
последствия и неосторожным отношением к более тяжкому последствию, которому
законодатель отвел роль квалифицирующего признака.
К наступившим
более тяжким вторичным последствиям (смерти) лицо относится неосторожно, то
есть легкомысленно или небрежно.
О преступном
легкомыслии как разновидности неосторожной формы вины можно говорить, если
лицо, причиняя умышленно тяжкий вред здоровью, предвидело возможность
наступления смерти потерпевшего, но без достаточных к тому оснований
самонадеянно рассчитывало на ее предотвращение. Именно предвидение возможности
смерти отличает легкомыслие от небрежности.
При
легкомысленном отношении к наступлению смерти предвидение отличается тем, что
лицо не сознает причинной связи между причинением тяжкого вреда здоровью и
смертью потерпевшего, хотя при надлежащем напряжении психических сил могло
осознать это. Происходит переоценка значения тех обстоятельств, которые, по
мнению виновного, должны были без достаточных к тому оснований предотвратить
наступление смерти.
Согласно закону,
небрежность - это непредвидение лицом возможности наступления общественно
опасных последствий своих деяний, хотя при необходимой внимательности и
предусмотрительности оно должно было и могло их предвидеть.
Небрежность
отличает то, что лицо не предвидит общественно опасных последствий своих
действий (в рассматриваемом преступлении - смерти потерпевшего).
Как правило,
такие преступления имеют место, когда смерть наступила от повреждения не
жизненно важных органов, либо от повреждения жизненно важных органов, но
причиненных орудием или способом, не свидетельствующем об умысле виновного на
причинение смерти потерпевшему. Например дело №9016546 из архива Кировского
районного суда г.Красноярска: Амуров и Тошев в ночь с 21.12.02 на 22.12.02
совместно распивали спиртные напитки в квартире Амурова. В ходе распития
спиртных напитков между ними возникла ссора, Тошев схватил нож, но Амуров из
руки нож выбил, после чего нанёс несколько ударов Тошеву рукой по голове, после
того как Тошев упал на пол, нанёс несколько ударов ногой в область живота.
Позже, когда Амуров хотел продолжить распитие спиртных напитков обнаружил, что
Тошев самостоятельно встать не может, и вызвал скорую помощь. 28.12.2002 в
ГБСМП Тошев скончался.
В тех случаях,
когда виновный действовал с умыслом на убийство, продолжительность времени,
прошедшего от момента нанесения повреждений потерпевшему до его смерти, не
имеет значения для квалификации его действий. Точно также мгновенно наступившая
после нанесения тяжкого вреда здоровью смерть не всегда сама по себе
свидетельствует о наличии умысла на убийство. В подобных ситуациях могут быть
очевидны явные признаки убийства, однако квалификация преступления в
правоприменительной практике, как правило, осуществляется по ч. 4 ст. 111 УК
РФ.
Величина разрыва
во времени между причинением телесных повреждений и смертью может зависеть от
жизнеспособности организма потерпевшего, своевременной медицинской помощи,
многих других обстоятельств, которые не зависят от действий преступника и не
меняют характера его вины.
Отсутствие
умысла на причинение тяжкого вреда здоровью при совершении действий,
результатом которых явилась смерть потерпевшего, исключает квалификацию
содеянного по ч.4 ст. 111 УК. Примером может послужить дело К., осужденного
судом первой инстанции за умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее
смерть потерпевшего, совершенное при следующих обстоятельствах. Находясь в
нетрезвом состоянии, К. из хулиганских побуждений нанес удар кулаком в лицо В.,
отчего тот упал навзничь на бетонные плиты и получил телесные повреждения, от
которых спустя четыре дня скончался в больнице. Президиум областного суда
обоснованно переквалифицировал действия К. на неосторожное причинение смерти,
мотивируя это решение тем, что умысла на причинение тяжкого повреждения или
смерти виновный не имел[27].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
|