Наряду с устойчивыми сочетаниями существует множество пословиц и поговорок. Под пословицами обычно понимают афористически сжатые изречения с назидательным смыслом в ритмически организованной форме. [Кунин]. Пословица всегда является предложением. Она преследует дидактическую цель (поучать, предостерегать и т. п.). В отличие от фразеологических единиц других типов, пословицы часто бывают сложными предложениями: в гостях хорошо, а дома лучше; жизнь прожить – не поле перейти; как аукнется, так и откликнется; не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня; не ошибается тот, кто ничего не делает. Поговорки, также как и пословицы, являются предложениями. Но у этих разрядов фразеологизмов имеются существенные различия в функциональном плане, т. к. поговоркам не свойственна директивная, назидательно-оценочная функция: аппетит приходит во время еды; в ногах правды нет; внешность обманчива; от судьбы не уйдёшь и др.

Для пословиц характерна устойчивость лексемного состава и неизменяемость порядка лексем, связанная с синтаксической обусловленностью и широким использованием выразительных средств.

Источники происхождения фразеологических единиц весьма разнообразны. Во многих из них отражаются традиции, обычаи и поверья народов, различные реалии и факты истории. Многие фразеологизмы – литературного происхождения. Литературные произведения становятся важнейшим источником заимствованных фразеологизмов. Среди них как наиболее значимые следует назвать Библию, античную мифологию и литературу. Библейское происхождение имеют, например, фразеологизмы to cast pearls before swine «метать бисер перед свиньями», cherish as the apple of one's eye - «беречь как зеницу ока», to everything there is a season - «всему своё время», the Promised Land – «земля обетованная» и многие другие. Сказки различных народов и авторов – также один из источников заимствованных фразеологизмов: аn ugly duckling «гадкий утёнок» (из сказки Андерсена о гадком утёнке) и др.

Фразеологизмы библейского происхождения, из античной мифологии, из греческой и римской литературы имеют место в английском, немецком, русском, белорусском и других языках, представляя собой кальки с их прототипов. Ср., например, англ. A Trojan horse; нем. Der Trojanische Pferd; рус. Троянский конь; бел. Траянскi конь; англ., Man is a wolf to a man; нем., Der Mensch ist dem Menschen ein Wolf; рус., Человек человеку волк; бел., Чалавек чалавеку воýк.

Во фразообразовании огромную роль играет человеческий фактор, так как подавляющее большинство фразеологизмов связано с человеком, с разнообразными сферами его деятельности. Кроме того, человек стремится наделить человеческими чертами объекты внешнего мира, в том числе и неодушевлённые. Способность человека к отражению объективной действительности является необходимым условием возникновения и функционирования языка, поскольку в основе коммуникации лежит потребность сообщить нечто о вещах, находящихся, как правило, за пределами языка. При этом важно подчеркнуть, что эффективное общение предполагает более или менее сходное отражение и понимание объективной реальности.

Фразеологизмы – высоко информативные единицы языка; они не могут рассматриваться как «украшения» или «излишества». Фразеологизмы - одна из языковых универсалий, так как нет языков без фразеологизмов. Устойчивость употребления – это показатель того, что фразеологизм является единицей языка, общественным достоянием в данном языковом коллективе, а не индивидуальным оборотом, употреблённым тем или иным автором. Использование фразеологизма не носит характера цитирования, и всегда связано с фразеологической абстракцией. Потенциальный фразеологизм может стать единицей языка только в том случае, если он перестанет быть «частной собственностью» и станет «общественной собственностью», т.е. регулярно воспроизводимым образованием в речи всего населения или части его, получая, таким образом, социальную апробацию [19, 46 - 47].  

1. 2. ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С ЗООНИМАМИ

В корпусе экспрессивно-оценочной лексики можно выделить единицы, образованные путём метафорического переноса на основе названия животного – зоонима и служащие для образной характеристики человека. Зоологические номены, употребляемые в прямых значениях, называют «зоосемизиами», а употребляемые в переносных значениях (применительно к характеристике человека) – «зооморфизмами» [5, 49].

Зооморфизмы, как и вся оценочная лексика любого языка, способствуют выражению чувств, реакций, эмоциональной жизни человека в целом, формируя и обозначая ценностную картину мира: оценку предметов по этическим и эстетическим нормам данного языкового коллектива (хороший – плохой, красивый – некрасивый и т. п.). Предикативно-характеризующий семантический вариант включает в себя в качестве основы номинативный, к которому добавляется ещё значение (сема) характеристики, что усложняет структуру варианта и вносит в неё качественное изменение. В то же время лингвистическая специфика этого значения проявляется в том, что содержание характеристики обусловлено не столько качествами реального внелингвистического объекта (в случае зоонима - животного), сколько качествами, которые приписываются этому объекту коллективным языковым сознанием. Язык регистрирует, закрепляет эти качества как свойственные денотату (объекту, как он отражён в языке), что позволяет регулярно использовать название объекта как эталон определённых качеств [23, 27 - 28].

Для эмоционально-оценочной характеристики человека в разговорной речи употребляются сравнения и метафоры, основанные на установлении подобия между представителями разных классов (человек - животное) и привносящие таким образом в высказывание элемент образности.

Отнесённость образа к предмету является такой, что никакого другого содержания, кроме того, которое присуще предмету и его роли в жизни отражающего существа, у образа нет. Знак и образ отличаются по признаку наличия либо отсутствия подобия с объектом. Знак произволен, что элементарно доказывается существованием различных слов для именования одного и того же предмета в разных языках. Образ изоморфен, сходен с изображаемым им предметом.

Гносеологическое сходство (адекватность) образа и предмета состоит в следующем: 1) в соответствии качественной характеристики образа (и его элементов) природе оригинала (и его элементов); 2) в соответствии структуры образа структуре оригинала; 3) в соответствии количественных характеристик образа и оригинала; 4) в семантическом отношении, которое отличает психическое отражение (как собственно отражение) от отражения в неживой природе. Материальными носителями речевого образа являются языковые единицы, понимаемые как единство знака и значения.

Однако сами языковые единицы – слова, словосочетания – образностью не обладают. Их отношение к явлениям объективной действительности носит знаковый характер. Образными могут быть индивидуальные, невоспроизводимые выражения, адекватно отражающие объект. Например, слово заяц не обладает образностью само по себе. Но это же слово, произнесённое в конкретных обстоятельствах, может создать образ. Называя зайцем трусливого человека, мы уже не просто имеем дело со словесным знаком. Говоря: Заяц!, - мы в свёрнутой и образной форме выражаем суждение (этот человек труслив; заяц труслив, следовательно, этот человек подобен зайцу).

Иногда внешний признак является второстепенным, служит как бы формальной основой образного выражения, а скрытый, имплицитный признак является более существенным с точки зрения смысла. Однако доминирующей темой образа является сопоставление. Речевая образность возникает на пересечении двух систем: эстетической, надъязыковой (художественный вымысел) и лингвистической (языковое оформление). Семантика речевой образности, следовательно, включает в себя два вида отражения: 1) отражение действительности посредством слова; 2) отражение действительности художественными средствами.

Слово, употреблённое в переносном смысле, обычно отражает отвлечённое понятие вне зависимости от этимологически исходного значения. Например, слово волк может не обозначать конкретного волка во плоти, а выражать сумму качеств, справедливо или несправедливо приписываемых этому животному.

Рассматривая примеры: 1) По улице бежала собака, 2) Я этой собаке не верю, мы можем сказать, что в примере 1 значение знака совпадает со смыслом. В примере 2 значение не совпадает со смыслом. Значение слова остаётся прежним («собака»), а смысловую структуру слова можно обозначить как «человек + пейоративная коннотативная сема». Такое употребление квалифицируется как образное [25, 50 - 54].

Зооморфизмы, используемые для эмоционально-оценочной характеристики людей, давно уже привлекают внимание исследователей, поскольку животные с незапамятных времён играют важную роль в хозяйственно-экономической жизни и традициях носителей языка, и повадки животных легко переносятся на человека.

Появление у зоонимов антропоцентрических приращённых смыслов, включение зооморфизмов в состав фразеологии свидетельствует о субъективном признании языковой личностью значимости животных в общей интерпретационной картине мира, что определяется традиционной моделью переноса качеств животных на человека и наоборот.

В основе универсальных приращённых смыслов зооморфической фразеологии лежит общий этимологический источник (Библия, древнегреческие и латинские тексты, басни Эзопа), появление этноспецифических приращений у зооморфизмов зависит от неповторимого исторического опыта каждого этноса, а также свидетельствует о появлении неформулируемых правил ассоциативного мышления у каждого этноса.

Животные по своей природе ближе к человеку и больше втянуты им в мир своих преобразований, больше связаны с историческим развитием цивилизации. Культовые изображения животных – древнейшее проявление творчества человека. Культ животных – первая грань, которую человек провёл между собой и миром природы, признавая ещё её господство, но, уже не отождествляя себя с ней. И как бы впоследствии ни снижалась роль животных в духовной культуре, анимализм всегда остаётся тем смыслообразующим фоном, на котором формируются языковые и культовые стереотипы [24, 128].

В системе языка названия животных образуют особое семантическое поле – зоонимы. Зоонимы могут функционировать в качестве самостоятельных лексических единиц, могут они также входить в состав различных фразеологических сращений, идиом, пословиц, поговорок, где они могут функционировать в качестве человекозначащих или вещезначащих метафор: мышиная возня, ход конём, собаку съесть в чём-либо и др. В большинстве случаев выражения с зоонимами утратили свою мотивацию и относятся к идиомам: подложить кому-либо свинью – «устроить кому-либо гадость» (рус.), и т.д.

Зооморфизмы могут встречаться как в виде отдельных лексем – рус.: ворона, осёл, медведь, орёл; англ.: bear, bull, pig, fox - , так и в качестве компонентов зоофразеологических единиц, таких как, например: рус.: кот в мешке, (бежать) как крысы с корабля, подсадная утка, собака на сене, телячьи нежности, бедный как церковная мышь, козёл отпущения, волк в овечьей шкуре; бел.: мядзвежая паслуга, ката ý мяшку купiць; англ.: as blind as a bat, like a bear with a sore head, play cat and mouse, white elephant, a big frog in a little pond; нем.: die Katze im Sack kaufen, melkende Kuh, Hundemüde.

Часто употребляются сравнения и метафоры, основанные на подобии между животным и человеком. Сравнения могут быть подразделены на логические (необразные) и образные, которые, в свою очередь, включают в себя сравнения-словосочетания с формальными элементами like, as, as if, например: like a bull in a china shop, crazy like a fox, quiet as a mouse, и сравнения-сложные слова с элементами –like, -shaped, -looking, употребляемые как эпитеты, например, monkey-looking.

В метафоре подобию придаётся вид тождества. Здесь имеет место явление вторичной номинации, которая заключается в непрямом отображении внеязыкового объекта, опосредуемого предшествующим значением слова, те или иные признаки которого играют роль внутренней формы, переходя в новое смысловое содержание, т.е. использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции называния. В результате переноса вторичной номинации между вариантами расчленённого наименования устанавливаются семантические отношения, характерные для определённой группы метафорических сдвигов, основанных на перераспределении семантических признаков. Примером подобного переосмысления может служить зоосемизм hog – «боров» применительно к эмоционально-оценочной характеристике человека – «эгоист», «нахал». Мотивированными при формировании этого коллоквиального зооморфизма являются семы, выражающие приписываемые данному животному качества: «неблагодарность», «бесцеремонность». Семантические преобразования здесь сопровождаются замещением архисемы «животное» архисемой «человек».

Образность зооморфных сравнений и метафор, отбор релевантных признаков, создающих образ, и ориентация на адресата – учёт его способностей понять сравнение и метафору не только интеллектуально, но и, оценивая обозначаемое и образ, лежащие в их основе, эмоционально воспринимать этот образ и соотносить его со шкалой эмотивно-положительных или отрицательных реакций, детерминированных национально-культурными понятиями, делают их конвенциальными.

Потенциально для зооморфного наименования человека может использоваться любое животное, однако практически круг животных сужается до более или менее обозримого их количества, главным образом тех, с которыми человек – применительно к среде его обитания – знаком достаточно хорошо. В качестве заглавных ключевых слов могут использоваться существительные – имена животных: animal, ant, bee, cow, horse и т.п. В свою очередь, животные могут подразделяться на домашних и диких, а также экзотических. Следует отметить, что на базе именно таких имён существительных образуется большинство зооморфных штампов, широко употребляющихся в разговорной речи. Можно выделять как укрупнённые группы зоосемизмов: «птицы», «насекомые», «животные», так и группы более дробные, вплоть до конкретных зоосемизмов: жаворонок, свинья и т.п.

Одни и те же животные могут играть неодинаковую роль в жизни разных этносов и оцениваться ими по-разному. Так, «енот» для нас малоизвестное животное, и на базе зоосемизма «енот» в русском языке не возникло никаких зооморфизмов. Для американцев енот хорошо знакомое животное, и на базе зоосемизма racoon и его сокращённого варианта coon в американском варианте английского языка возникли зооморфизмы «old coon – хитрец, пройдоха», «gone coon – конченый, пропащий человек». В русском языке бывалого, опытного моряка называют «морским волком», а в английском языке - sea-dog [21, 25 - 45].         

Сопоставим теперь функционирование зоонимов одинаковой семантики во фразеологических единицах русского и английского языков. Так, зооним «свинья» имеет негативную окраску в обоих языках, о чём свидетельствуют следующие ряды фразеологизмов в русском и английском языках: рус.: подкладывать кому-либо свинью – «подстраивать кому-либо неприятности»; как свинья в апельсинах – «совершенно не понимать суть проблемы»; свинья под дубом – «о глупом, неблагодарном человеке»; грязный как свинья – «очень грязный»; свинский – «хамский»; англ.: pig – «о грязном, неряшливом человеке»; a bush pig – «некрасивая и неприятная женщина»; to pig out – «чревоугодничать»; a pig head – «человек, который неохотно идёт на компромисс»; to make a pig of oneself – «о чревоугодии».

1. 3. КЛАССИФИКАЦИЯ ЗООМОРФИЗМОВ

В общем пласте зооморфизмов и фразеологических единиц с зооморфным компонентом можно выделить три группы. Критерием данной классификации служит степень сходства – различия в представлении языковой картины мира.

Единицы первой группы передают универсальные для всех языков смыслы с помощью одинаковых зооморфических образов. Единицы этой группы подразделяются по этимологии на библеизмы; устойчивые выражения, пришедшие из латинских и древнегреческих текстов; заимствования из басен Эзопа.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7