Социология имущественных отношений

Касумов Т.К.

Социология имущественных отношений.

Выдохните коммунизм,

вдохните капитализма!

Дэвид Старк

Любое общество в своей основе и открытости предстает как множество взаимодействующих индивидов, в большей мере занятых строительством жизненных миров, и где имущественной стороне принадлежит решающее место. Будучи опорным, то есть тем, что всегда присутствует и с чего все начинает развиваться, данное положение представляется изначально ясным по сути своей, а потому в особой аргументации и эмпирической проверке не нуждается. Оно вполне доступно обыденному пониманию и является каждому как часть его социального опыта. Ясно, что  люди, составляющие общество действуют, и действие одних людей находятся в какой-то связке с действиями других, собственно благодаря этим постоянно воспроизводящимся интеракциям и возможна социальная жизнь. Иное дело, что нацеленные друг на друга действия индивидов в своей устойчивости (социальных связях) и функциональной заданности (соответствие определенной потребности) со временем образуют конкретные типы отношений, а их соединения в свою очередь создают институциональные основы (общие правила) общественной жизни. При этом множество взаимодействий и отношений (конкретные типы) образуют целое, как единство содержания и формы, возможности и осуществления. Здесь взаимодействие индивидов – это содержание, которое соответствующим образом выливается в определенные формы – производственные, политические, национальные, правовые и многие другие отношения, в том числе имущественные – предмет нашего рассмотрения. Вот тут и важно уяснить какие действия, а значит, цели и интересы индивидов выражают сущность имущественных отношений и каковы особенности их развития («правила игры») в России. Иными словами, имеют ли имущественные отношения в России, представленные как новые социальные практики, нечто, что отличает их от подобных типов отношений, укорененных давно в странах «развитого (организованного) капитализма». Если да, то в чем  проявляются особенности и связаны  ли они лишь с ментальными структурами (психический строй) или причины следует искать в иных сферах, начиная с экономики (приоритеты выбора) и культуры (ценностные установки, предпочтения, мнения). А вполне возможно, что «особенности» в большей мере подпадут под определение «трудности роста». Отвечая утвердительно на вопрос о «специфике», как производной от взаимодействия многих из обозначенных нами факторов, а главное, соотношения сил между ними, следует обрисовать сущностное видение  данной проблемы, выявить его социологические аспекты. Это, прежде всего функциональные характеристики имущественных отношений в России как свойства «сосуществования» множества взаимодействий и отношений на уровне целого – института имущества.

Однако вначале следует определиться с исходными понятиями по принципу «что есть что» (каузальное объяснение) с тем, чтобы можно было перейти к реализации принципа «что есть как» (функциональное объяснение), то есть дать ответы на вопросы функционирования системы имущественных отношений в их связи с другими системами общественной жизни.

Имущественные отношения как понятие  и предмет нормотворчества встречается, прежде всего, в памятниках правовой мысли. 1 В последующем оно было разработано в большей мере и стало применяться вначале в гражданском праве, когда речь шла о регулировании имущественных отношений частных лиц (вещное право), позже в торговом праве – при регулировании аналогичных отношений в торговом обороте. Это понятие также стало  использоваться юристами  в уголовном праве при описании и установлении вида  и размера наказаний за преступления против собственности. Все названные подходы, в конечном счете, определяли сущностные положения правового регулирования имущественных отношений, прошедшие сквозь века.

В настоящее время понятие имущественные отношения активно применяется в социально-экономическом контексте, а в истории новейшей России оно приобрело даже революционный характер, выражая существо и направленность перемен.2 Однако во всех случаях юридическая составляющая остается, как бы, «знаковой», определяя легитимность отношений, связанных с собственностью. Исходя из этого имущественные отношения в первом приближении,  можно определить как устойчивые, взаимно ориентированные (основанные на соглашениях) действия субъектов по поводу собственности, когда в первую очередь признается принадлежность имущества, обладание и пользование им по праву владения. Данное определение еще будет уточняться в статье с учетом особенностей социологического подхода, а пока отметим некоторые общие моменты, проясняющие генезис  и  сущность данного явления. Есть все основания считать, что имущественные отношения вероятней всего берут начало в собственности, в силу  этого может свидетельствовать  её природа, потому как в основе своей она связана с обменом вещей, которыми владеют. Да, и неизменность побудительных мотивов, в большей мере состоящих в удовлетворении потребности и получении выгоды, то же говорит об этом. И сегодня собственники, будучи несовершенными – то есть, владея одним, но, не имея другого – сознательно идут на то, чтобы совершать обмен и вступают в имущественные отношения, преследуя по существу те же цели. Поэтому есть все основания полагать, что собственность, устанавливая границы между «моим» и «твоим» и делая возможным их, обмен по существу является институциональной основой развития имущественных отношений. Здесь под объектом отношения понимается любая вещь (совокупность свойств), которая является собственностью и имеет стоимостное выражение, а в качестве субъекта собственности (владельца) – выступают личность, группа, государство.

Формы собственности и способы обращения с ней, как базовая часть имущественных отношений, в целом закладывается всем ходом развития общественной жизни и обеспечивается защитой государственных, прежде всего правовых институтов. По отношению к собственнику эти культурные и нормативные ценности выступают как факторы, которые определяют должное в его  поведении. На этой основе и с этих позиций начинают развиваться деловые отношения по обмену, купле, продаже и пр. От того, как складываются  и развиваются имущественные отношения  в обществе, (базовые основы) зависит не только поведение субъектов собственности,  но и также степень свободы и несвободы людей в различных сферах социальной жизни.

В условиях «Союза» законы ограничивали права индивидов в имущественной сфере – было сложно что-либо обменять, купить, продать, подарить или передать по наследству. Такое положение вещей умаляло значимость собственности в глазах индивидов, в своих житейских делах они больше полагались на социальный статус, родственные и личные связи. В обществе господствовала коллективная собственность, которой распоряжались функционеры, определяя обезличенный характер имущественных отношений, когда цели (экономическая выгода, практическая целесообразность) подменялись средствами (инструментами – «предписаниями»), а то и просто собственной логикой. Индивиду было практически непросто отчуждать и приумножать собственность.

В современной России наблюдается иная картина. Изменения в имущественной сфере приводят к радикальным переориентациям людей, они начинают по-новому открывать для себя универсальную значимость собственности в рыночных условиях и на практике стремится всеми правдами и неправдами заполучить её. Ведь теперь собственность может просто «кормить», а потому все предпринимают активные действия, чтобы иметь собственность и обладать ею во благо себе. В силу этого в российском обществе сложилась ситуация, которую можно представить как «активированную» и пеструю мозаику отношений обмена, купли, и продажи всего и вся. Речь идёт об интенсификации имущественных действий как проявлении свободы выбора по законам рынка. Однако за отчаянными действиями «новоявленных» собственников все четче просматриваются структуры новых отношений, обусловленных масштабностью развития одних («большие единицы») и оппозиционностью других (чаще всего «одинокие единицы»). Это отношения  принуждения и зависимости выступают как неизбежные элементы нового порядка.

Если первый класс отношений (купля – продажа – обмен) всецело ориентирован на саму вещь и все то, что связано со сменой прав собственности на эту вещь, то второй класс – это отношения иерархии и власти, основанные на богатстве. И тот, и другой тип отношений утверждается взаимозависимостью между людьми и имуществом. Однако в одном случае превалируют процессы персонализации и индивидуализации – это когда люди прицениваются к вещам, обретают их и тем самым делают эти вещи индивидуализированными, то есть, придают им определенный статус персональной принадлежности. В другом же случае происходит «овеществление» отношений – вещи  в своем множестве (много полезных вещей) преодолев границы неопределенности и единичности, уже сами овладевают людьми. Скапливаясь в одних руках, они создают богатства, а значит основы для выделения иерархических и властных структур. Процессы «персонализации» и «овеществления» выходят за рамки имущественных отношений, они становятся регуляторами действий индивидов в различных сферах социальной жизни. Поэтому имущественные отношения в общественном сознании могут оцениваться уже не только в процессе развития вещных отношений, но также  и с точки зрения их «функций» (проявлений) и «последствий» в обществе, что особенно имеет место в современной России.

Важно знать, какова функция (наблюдаемые последствия) имущественных отношений, или какой общественной потребности они соответствуют? Насколько правомерным будет утверждение, что в современной России функцией имущественных отношений является развитие социальных систем, под которыми социологи понимают социальные отношения, предполагающие не только взаимные обязанности и права, но и взаимодополнительность и обоюдность обязанностей и прав. В этой связи, как нам представляется, следовало бы исходить из того, что имущественные отношения – это трехсторонние отношения, включающие двух и более участников – субъектов собственности плюс третья сторона – ближайшее окружение (соседство, сообщество людей) и в целом общество. Ясно, что интересы третьей стороны никак не могут быть связаны напрямую с выгодой обмена и что они скорее, будут находиться в сфере общих прав свободы личности и выражать меру их защищенности.

Действительно, я (третья сторона) могу быть свободным только в той мере, в какой реальные участники имущественных отношений удерживаются от того, чтобы явно или неявно не нанести урон моим интересам. Здесь важно, чтобы  и нормы права не давали им возможности пользоваться своими экономическим или иным превосходством, если вдруг у них возникнут такие желания и они станут решать свои проблемы, нарушая мои жизненные права. А желания такие возникают и чаще всего  они удовлетворяются за счет третьей стороны. Вот типичный для современной России пример, один субъект (уполномоченный) собственности сдает в  аренду коммерческой фирме подвальное помещение в жилом доме. Условия договора устраивают обе стороны, а вот третья сторона (жильцы дома), чьи интересы практически не учитываются, становятся заложником «производственных будней» фирмы арендатора. Здесь имущество «работает» на одних (арендатора и арендодателя) а проблемы создает другим (жильцам дома). В то же время все могло быть иначе, если бы господа уяснили себе, что тут имеет место общественный интерес и им  следует остановиться. Но в силу разных причин и обстоятельств этого не происходит. Странно, но факт, что эти проблемы как бы не существуют, сегодня для собственника и чиновника. А ведь еще патриарх российского права Б.Н.Чичерин подчеркивал важность данной проблемы, когда писал: «Я не вправе делать такое употребление моей собственности, которое стесняет права других  или наносит им вред, например, воздвигать здание, которое отнимает свет у соседа или накапливать нечистоты, заражающие воздух».1 Словом, право распоряжаться своей собственностью имеет определённые границы, так же как и всякое другое право.

В научном плане это говорит нам  так же, о том, что имущественные отношения следует рассматривать не только как экономическое  или юридическое понятие. То есть, как такие взаимодействия субъектов, которые осуществляются лишь на рынке в контексте определенного правового режима, но и в более широком социальном плане, как социологическую категорию, выражающую сущностные отношения объективных вещей и явлений. Мера ее разработанности как раз и будет свидетельствовать о горизонтах научного опыта в изучении социальных аспектов имущественных отношений. Здесь важно определить универсальные коды, порождающие структуры имущественных отношений. В этой связи речь может  идти о единой постановке исследовательских задач и выявлении базовых проблем, а также подходов к их решению в рамках новой отрасли социологического знания – социологии имущественных отношений.

Следует сразу оговориться по поводу «новизны», так как существуют давние традиции изучения собственности в социальных науках, в том числе и в социологии, хотя в меньшей мере, чем в экономике или юриспруденции. Так, в политэкономии широко известна марксистская теория частной собственности на средства производства как основного элемента капиталистических (формационных) отношений. В юриспруденции получили основательное развитие вопросы правовой защиты собственности, координации и контроля имущественных отношений. В социологии все пока ограничивается работами Парсонса, который исследовал собственность как ролевое поведение в рамках своей структурно-функциональной теории. По его мнению, владение представляет собой форму ролевых отношений, а владелец предстает как исполнитель «роли», чьи «права» использовать, контролировать или отчуждать объект, которым он владеет, это права, обнаруживаемые при любых ролевых отношениях. А. Гоулднер, не во всем соглашаясь с Парсонсом, делает, однако в развитие его идей одно очень важное уточнение. Для собственников, - поясняет он, - фиксируемые в определенной культуре отношения – это не отношение с другими частным лицом или с другими исполнителями роли, а скорее, отношения с некоторой вещью или объектом. «Другие», с которыми некто связан как «собственник», имеет лишь негативную и остаточную социальную идентификацию. Всем им одинаково отказано в употреблении и использовании «его» собственности. Вывод Гоулднера таков:  отношения собственности в своей основе являются отношениями взаимного избегания и воздержанности. Другие приобретают идентификацию, причем отрицательную лишь в том случае, когда нарушают права собственника, а до этого он их просто не замечает. Собственника скорее волнует третья сторона, которая стоит на страже его интересов и эта сторона – органы государства. Как видим, Гоулднер озабочен, прежде всего, правами собственников, его в меньшей мере волнуют права «других», которые могут быть ущемлены уже самими собственниками, когда они пользуются своим имуществом. Скажем, в Москве собственники паркуют машины под окнами или на детской площадке, а то влезают ими на тротуар, вытесняя пешеходов на проезжую часть улицы. О  том, как собственность может создавать проблемы другим, будет сказано ниже.

Междисциплинарный подход к изучению проблем собственности отчасти был осуществлен благодаря разработке теории «менеджерской революции», в которой утверждалось, что класс собственников (капиталистов) вытесняется управляющими (менеджментом), в результате чего контроль становится уже не функцией капитала, а профессиональной деятельностью людей наемного труда – менеджеров. Основной вывод сводился к тому, что с распадом (распылением) собственности, ее акционированием, заканчивается противостояние между трудом и капиталом в классическом (марксистском) понимании.

В действительности же это скорее означало начало распада больших «классовых структур» на множество индивидов (элементарные частицы). Сегодня в сфере производства практически уже нет «единоверцев» – монолитных сил, на которые индивиды могли бы равняться  и идти на «других», как «стенка на стенку». Да,  и на уровне общества, «различимые» по бедности давно уже не выступают как одно целое, которое могло бы противостоять другому целому (сомнительному капиталу и преступной бюрократии). Словом, произошел распад коммунитарных сил  с ярко выраженной коллективистской идеологией на множество безразличных друг к другу индивидов. В новых реалиях, когда бедность воспринимается как нечто, сопутствующее реформам, человек «бюджета» пытается выжить, полагаясь лишь на свои силы и на помощь дружественного ближайшего окружения. В данном случае это социальные сети, типа работодатель – наемный работник, патрон – клиент, коррупция, мафия, родственники, приятели и пр., они то и призваны обеспечивать необходимый обмен  между индивидуальными различными ячейками, в которых пребывают множественные индивиды. Значимость этих микроструктур для индивида все более возрастает. Однако нельзя сбрасывать со счетов огромные возможности макроструктур. В этой связи речь может идти о том, чтобы создать единую систему знаний, органически совмещающих макроподход (собственность как основа экономики и фактор глобального порядка) и микроподход (имущественные отношения в контексте жизнедеятельности индивида). Особое внимание должно быть уделено механизма, обеспечивающим связи и взаимосвязи между макро и микроподходами с тем, чтобы выявить в полном объеме роль имущественных отношений в образовании сложных социальных структур. Важно также показать место  и роль этих отношений в жизненных мирах, их проявления как повседневное действо. Единство в решении этих задач является методологическим принципом, который определяет содержание (специфику и новизну проблематики) социологии имущественных отношений.

Страницы: 1, 2, 3