Боэций

В 10-й песне «Рая» среди 12 великих мудрецов Данте воспел «безгрешный

дух, который лживость мира являет внявшему его словам». Эти строки

посвящены Боэцию, «последнему римлянину», включенному затем в число

наиболее почитаемых учителей средневековья. Его произведения в течение

многих веков служили фундаментом средневековой философии, системы

образования, литературы и теории музыки. И не случайно при рассмотрении

процесса становления раннесредневековой культуры проблема иногда

формулируется так: «Августин или Боэций?». Тем самым уравниваются роли

Боэция, завершавшего языческую античную традицию, и крупнейшего

христианского теолога.[1]

Аниций Манлий Торкват Северин Боэций родился в Риме около 480 г, то

есть в весьма драматичное для Европы время. В 476 г. пала Западная Римская

империя, предводитель германцев Одоакр низложил ее последнего императора

Ромула Августула и взял бразды правления в свои руки.[2] На развалинах

империи возникли варварские королевства. В это время складывалась и новая

культура, сменявшая позднеантичную.

Боэций лишился отца еще в детстве и был взят на воспитание Квинтом

Аврелием Меммпем Симмахом – консулом, затем главой сената и префектом

города Рима. В семье сенатора Симмаха Боэций получил достойное воспитание,

а в дальнейшем при его содействии и превосходное образование. Дочь Симмаха,

Рустициана, стала потом его женой.

По праву рождения Боэций принадлежал к высшей римской знати, являлся

наследником знаменитых родов Анициев и Манлиев, давших стране выдающихся

полководцев и государственных деятелен. Богатый род Анициев находился в

непосредственном родстве с византийскими императорами. Отец философа, тоже

Боэций, служил консулом; его дед сражался бок о бок с Аэцием, победителем

гуннов на Каталаунских полях, а затем разделил его участь, пав от руки

наемных убийц. Таким образом, происхождение Боэция уже предвосхитило его

будущее.

Боэций уже в молодые годы отличался незаурядной ученостью. Едва

перешагнув рубеж 20-летия, он написал цикл трактатов по арифметике, музыке,

геометрии и астрономии. До нас дошли два: «Наставления к арифметике» и

«Наставления к музыке», написанные на классическом латинском языке,

отмеченные точностью формулировок и четкой интерпретацией положений. Эти

трактаты надолго определили развитие средневековой системы образования,

став самыми популярными учебниками. Даже в XV в. немецкий теоретик музыки

Адам из Фульды упрекал учеников: «Несчастные, позорно не знать, что сказал

Боэций в своих «Наставлениях к музыке». В Оксфордском университете по этому

трактату обучались вплоть до XVIII столетия.

О начале политической карьеры Боэция мы почти ничего не знаем.

Известно только, что он рано становится сенатором, а в 510 г.— консулом. О

своем консульстве Боэций упоминает в написанном в том же году комментарии

на «Категории», где он сетует на то, что «общественные дела не оставляют

ему теперь времени на научные занятия».

Последующие годы Боэций посвятил в основном философским изысканиям.

Он проделал огромную работу, переведя на латинский язык значительную часть

«Органона» Аристотеля, что составило фрагмент запланированного им дела —

дать латинские версии и прокомментировать все сочинения Платона и

Аристотеля, чтобы показать внутреннее единство величайших философских

систем античности. До XII в. труды Аристотеля Западная Европа знала

преимущественно по переводам и комментариям Боэция. Им были написаны также

комментарии к «Введению» Порфирия в «Комментарии» Аристотеля, затем

комментарии к «Топике» Аристотеля и «Топике» Цицерона. В процессе этой

работы Боэций заложил наряду с Аврелием Августином основы философского

метода, впоследствие получившего название схоластического.[3]

Боэций не случайно считается «отцом схоластики»(. Он сформулировал

основной круг проблем, впоследствии дебатировавшихся ею. Знаменитый спор

между номиналистами и реалистами об универсалиях получил толчок от

Боэциевой интерпретации этой представленной еще у Аристотеля и

перипатетиков проблематики. Влияние сочинений Боэция испытали Ноткер и

Росцолин, Пьер Абеляр и Фома Аквинский. Его произведения, затрагивающие

логическую проблематику, входили в число обязательных для изучения в

Парижском университете, одном из основных центров средневековой философии.

Говоря о значении творчества Боэция, необходимо отметить, что

произнося слова «субстанция», «эссенция», «персона», «интеллектуальный»,

«рациональный», «иррациональный», «спекулятивный», «предикативный»,

«натуральный», «формальный», «темпоральный», «суппозиция», «субсистепция»,

«субституция», «субальтернация», «дескрипция», «дефиниция», «акциденция»,

«атрибут», «антецедент», «консеквент» и многие другие латинизмы, без

которых уже трудно обойтись нашему философскому и научному языку,

современный европеец не подозревает, что он пользуется этими терминами

именно благодаря Боэцию, который в то далекое и почти забытое теперь время

отчасти сам их придумал, отчасти впервые определил и ввел в литературный

оборот почти в том же самом значении, в каком мы их сейчас употребляем.[4]

На этом научно-философском языке Боэция беседовали в средневековых школах и

университетах; на нем, считая его уже чем-то естественным и обычным,

говорили знаменитые философы XVII в. Им же все еще пользуемся и мы, хотя

воспринят он нами не прямо от Боэция. Без огромной и столь важной работы

Боэция по выяснению, уточнению, переводу и детализации философской,

логической терминологии очень трудно представить себе весь дальнейший ход

развития средневековой схоластики, получившей в результате этого труда не

только необходимый терминологический аппарат, но и методику доказательств.

Ценность его деятельности в этом направлении состоит также в выработке

метода философствования.

Боэций занимался обоснованием системы образования и созданием

соответствующих латинских учебников, обобщавших и интерпретировавших в

доступной (но не примитивной) форме достижения греков в области арифметики,

музыки, геометрии и астрономии. Особенно показательно, что уже в начале

своей деятельности он понимал необходимость не только популяризации

античного знания, но и целенаправленного определения структуры и новых

задач обучения. Боэций окончательно обосновал и закрепил формальное

разделение системы «семи свободных искусств» на две ступени — «тривиум» и

«квадривиум»[5].

Литературное наследие Боэция включает в себя более двадцати

произведений, которые можно распределить по четырем тематическим группам:

1) учебные руководства по «свободным наукам»; 2) сочинения по логике,

включая переводы, комментарии и трактаты; 3) теологические работы; 4)

художественно-философская работа «Утешение Философией», которая до нас не

дошла.[6]

В целом труды Боэция все же довольно хорошо сохранились. Древнейшие

из сохранившихся рукописей сочинений Боэция датируются VI веком, многие —

IX, X, XI веками. Уже в XV в. итальянские гуманисты на основании

средневековых кодексов определили более или менее точно полный комплекс

сочинений Боэция, и тогда же его работы были изданы типографски Позднее, в

1546 г. в Базеле Глареан осуществил издание, которое, повторенное в 1570

г., остается и по сей день последним полным собранием текстов Боэция.

В средние века произведения Боэция служили одним из главных

источников философской образованности, а поэтому содержащиеся в них идеи,

образы и формулировки, способы рассуждения и даже иллюстрирующие их примеры

довольно скоро стали для западного европейца чем-то само собой

разумеющимся, некими «общими местами», так что упоминать об их

происхождении уже тогда считалось необязательным.

Через все западное средневековье прошла тема «утешающей Философии»

(или – Теологии», как у парижского мистика Герсона) и тема «превратностей

фортуны», нашедшая себе место и в серьезных богословских трактатах, и в

куртуазных романах, и в вольной поэзии трубадуров. А ведь темы эти вошли в

обиход средневековой культуры именно через Боэция, через самое знаменитое

его сочинение — «Утешение Философией», бывшее много столетий настольной

книгой каждого образованного человека на Западе. Не менее глубокий след

оставили его логические сочинения, особенно его комментарии на Порфирия.

Как раз отсюда пришла в средние века затронувшая почти всех выдающихся

латинских мыслителей этой эпохи проблема универсалий. Проблема эта жила

потом уже собственной жизнью, но введена она была все-таки Боэцием.

Собственным содержанием средневековой мысли стали многие темы и

проблемы, выдвинутые Боэцием в его теологических трактатах, а также в

работах математического цикла.

Боэциевский компонент средневековой культуры, уже почти полностью

интегрированный и «обобществленный», был передан Возрождению, а через него

был унаследован национальными культурами Нового и Новейшего времени.

Конечно, отнюдь не чтение трудов Боэция привлекло к проблеме общих

сущностей («универсалий») столь серьезное внимание Спинозы, Гоббса, Локка,

Гегеля, а затем — Брэдли, Кроче, Рассела и многих других. И все-таки нет

сомнений, что каждый из этих мыслителей остается обязанным Боэцию. Сегодня

Боэция читают немногие, но это не исключает, что многие, не ведая того,

пользуются материалом, вошедшим когда-то в культуру именно через его

произведения.

Что же касается «Утешения», то это была не только одна из самых

читаемых и обсуждаемых латинских книг средних веков, но это была еще и

книга, сыгравшая свою особую роль в формировании национальных европейских

культур: английской, провансальской и итальянской.

Еще в девятом веке англо-саксонский король Альфред Великий,

покровитель просвещения и сам поэт, перевел эту книгу на староанглийский,

таким образом «Утешение Философией» стало одним из древнейших памятников

англоязычной литературы. Войдя в нее с благословения и при прямом участии

легендарного короля, книга надолго сохранила в этой литературе значение

вдохновляющего образца и примера для подражания. Среди переводчиков и

подражателей «Утешения» значатся такие имена, как Чосер, Томас Мор и

королева Елизавета Тюдор. Прямо или косвенно «Утешение» повлияло и на

Шекспира. Ведь не случайно основной мотив шекспировской драматической и

лирической поэзии — тот же, что и лейтмотив книги Боэция: непредсказуемые

превратности человеческой судьбы и величие возвышающегося над судьбой

свободного человеческого духа.

В итальянской литературе влияние «Утешения» прослеживается с момента

ее возникновения. Очень отчетливо оно выразилось у Данте, который

использовал приемы Боэция в «Пире», подражал ему в «Новой жизни, а в своей

бессмертной «Комедии» поместил его в Раю среди главных докторов церкви,

увековечив его в стихах.

Несколько особняком стоят теологические трактаты Боэция. В средние

века под его именем было известно более десяти различных произведений по

вопросам христианской догматики. Наиболее известным из них было сочинение

«О Троице», которое прокомментировал Фома Аквинский. Начиная с XVIII в., в

литературе о Боэции неоднократно высказывалось мнение, что эти трактаты не

принадлежат перу Боэция, однако обнаруженный Холдером и опубликованный и

1877 г. Г. Узенером фрагмент из утраченного сочинения Кассиодора, бывшего

квестора короля Теодориха, в котором сообщается, что Боэций написал книгу о

святой Троице, некоторые сочинения по вопросам догматики и книгу против

несториан, позволяет признать указанные трактаты принадлежащими

философу[7].

Из философских авторитетов раннего западноевропейского средневековья

Боэций был, пожалуй, вторым после Августина, а в логике — даже и первым.

Высок был его престиж и в теологии.

Сохранилось также мнение о заслугах Боэция, принадлежащее грамматику,

причем одному из крупнейших в античном мире. Речь идет о современном Боэцию

латинском грамматике Присциане, жившем при византийском дворе. В одном из

своих сочинений он писал: «Боэций достиг всеобщего признания и вершин всех

наук», имея в виду, наверное, и саму грамматику.

Таким образом, еще при жизни Боэций достиг славы универсального

ученого, проявившего себя во всех так называемых «свободных», или

«благородных», науках, т. е. как в словесных — грамматике, риторике и

диалектике, так и в математических — арифметике, геометрии, астрономии и

музыке. Но слава истинного философа и выдающейся исторической личности

пришла к нему все же только после смерти. Первым, кто именно так оценил

значение Боэция, был византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский,

который оказал о Боэции, что он «превзошел всех других римлян и

чужестранцев своими деяниями в философии и справедливостью» .

В 522 г. закончился пик карьеры Боэция. Вскоре после ложного доноса

он был обвинен в государственной измене, тайных сношениях с Византией,

выслан в Тичин. В 525 г. философ был казнен. Его гибель была следствием

распада временного союза римлян и готов. Боэций стал жертвой Теодориха,

важнейшие социальные и политические начинания которго претерпели к этому

времени неудачу. Так закончился блестящий жизненный путь выдающегося

деятеля культуры, науки, философии Боэция.

-----------------------

[1] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-

С.183

[2] В.И. Уколова. Античное наследие и культура раннего средневековья.-

М.:Наука.-1989.-С.29

[3] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-

С.185

( Схоластика – религиозно-философские учения западноевропейского

средневековья и Нового времени, которые в противоположность мистике видели

путь постижения бога в логике и рассуждении, а не в сверхразумном

созерцании и чувстве. (Философская энциклопедия.-Т.5.-С.170)

[4] Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и

другие трактаты.-М.:Наука.-1990.-С.316

[5] Уколова В.И. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник

древней истории.-1981.-№3.-С.78

[6] Майоров Г.Г. Там же.-С.334

[7] В.И. Уколова. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник

древней истории.-1981.-№3.-С.79