Меню
Поиск



рефераты скачатьИстория Государства Российского

История Государства Российского

Удивительна судьба главного творения Николая Михайловича

Карамзина —«История государства Российского». При жизни автора ею

зачитывалась едва ли не вся просвященная Россия, читали даже вслух в

салонах, обменивались впечатлениями по поводу драматических событий,

описанных мастерской рукой историка, наиболее чувствительные проливали

слезы. Сошлемся на свидетельство горячего поклонника таланта Николая

Михайловича А.С. Пушкина :»Все, даже светские женщины, бросались читать

историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым

открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как

Америка —Колумбом. несколько времени ни о чем ином не говорили.»

Имя Николая Михайловича пользовалось широчайшей популярностью не только

в прошлом веке, но и ныне. В чем притягательная сила ставшего бессмертным

сочинения Карамзина?

Почему только на протяжении второй четверти XIX столетия «История

государства Российского»перездавалась шесть раз? Читателя влечет к

Карамзину магия слова, созданные им художественные портреты исторических

личностей, сочетание писательского и исследовательского талантов.

Дарованиями, свойственными Николаю Михайловичу, не обладали ни историки

XVIII века, ни историки XIX столетия вплоть до Н.И. Костомарова и В.О.

Ключевского.

Родился Н.М. Карамзин в родовитой дворянской семье в 1766 году под

Симбирском. В творческой биографии Николая Михайловича четко прослеживаются

два периода: первый до 1803 года, когда он выступал писателем, журналистом

и издателем; второй начинается в 1803 году, когда царский указ утвердил его

в должности историографа. Он стал третьим по счету, вслед за Г.Ф. Миллером

и князем

М.М. Щербатовым, историографом России —так тогда именовали историков.

Но по порядку. Семнадцатилетний поручик уходит в отставку, и начинается

быстрый взлет писателя Карамзина. «Бедная Лиза»стала настольной книгой

многих грамотных семей. В начале 90-х годов XVIII века к репутации модного

беллетриста прибавилась слава талантливого писателя публициста. В 1789 году

он побывал в Швейцарии, Германии, Франции, Англии. Многое запало в душу

восприимчивого 23-летнего путешественника: непохожие нравы и обычаи,

архитектура и городская жизнь, политический строй и встречи с интересными

людьми. Обогащенный впечатлениями (Французскую же революцию ему удалось

наблюдать воочию), он, возвратившись в Москву, два года печатает «Письма

русского путешественника»в издаваемом им Московском журнале. Письма

закрепили автора в ряду литературных звезд первой величины. Николай

Михайлович стал желанным гостем в салонах московских вельмож, и те, по

свидетельству современника, обходились с тридцатилетним отставным поручиком

«почти как с равным».

И вдруг совершилось для многих нечто непонятное: известный

писатель,купавшийся в лучах славы, оставляет литературу, издательскую

деятельность, светскую жизнь, обрекает себя на долгие годы заточения в

кабинете, чтобы погрузиться в науку именуемую историей. Это был подвиг!

Смена профессии произошла, по словам

А.С.Пушкина, «уже в тех летах, когда для обыкновенных людей круг

образования и познания давно окончен и хлопоты по службе заменяют усилия к

просвещению».

Впрочем, неожиданным это решение было для всех, только не для Николая

Михайловича. К нему он готовился издавна. Чем бы он не занимался, его

преследовала мысль погрузиться в отечественную историю. В 1790 году в

«Письмах русского путешественника»он изложил свое представление о русской

истории: «Говорят, что наша история сама по себе менее занимательна: не

думаю, нужен только ум, вкус, талант. Можно выбрать, одушевить, раскрасить;

и читатель удивится, как из Нестора, Никона и пр. могло выйти нечто

привлекательное, сильное, достойное внимания не только русских, но и

чужестранцев... У нас был свой Карл Великий: Владимир; свой Людовик XI:

царь Иоан; свой Кромвель : Годунов, и еще такой государь, которому нигде не

было подобных: Петр Великий». Интерес Карамзина к истории проявлися и в

написании исторических повестей —«Марфа Посадница», «Наталья —борская

дочь». В 1800 году он признавался, что «По уши влез в русскую историю; сплю

и вижу Никона с Нестором».

В 1803 году, когда Николай Михайлович принял для себя важное решение,

ему исполнилось 37 лет —возраст по тем временам достаточно почтенный, когда

трудно порывать с прежним образом жизни, привязанностями, наконец,

материальным благополучием. Правда, царский рескрипт, дающий Николаю

Михайловичу звание историографа и открывающий перед ним архивы и

бибилиотеки, одновременно определил и пенсион в размере двух тысяч рублей в

год —сумма весьма скромная, далеко не покрывающая его прежних доходов.

И еще одно обстоятельство: ремеслу историка писателю пришлось обучаться уже

в процессе работы, самостоятельно постигая тонкости исторического

исследования. Все это дает право называть поступок Карамзина

подвижническим.

Какие цели ставил перед собой Карамзин, приступая к «Истории государства

Российского»? Их три. Первую он сформулировал так: «Мудрость человеческая

имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, какие мятежные

страсти волновали гражданское общество и какими системами благотворная

власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок,

согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастье».

В этом Карамзин не оригинален. Об изучении опыта прошлого, чтобы не

повторять ошибок и подражать всему доброму, как главной задаче истории

писал еще Василий Никитич Татищев, а вслед за ним и

М.В. Ломоносов. Оригинальна лишь форма выражения этой мысли. Кстати, мысль

«Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь

кратковременна»перекликается с пушкинскими строками в «Борисе Годунове»:

«Учись, сын мой, наука сокращает нам опыт быстротекущей жизни».

Вторая цель изучения истории смыкается с тем, что писал на этот

счет М.В. Ломоносов: «История дает государям примеры правления,

подданным —повиновения, воинам —мужества, судьям —правосудия,

младым —старых разум, престарелым —сугубую твердость в советах». Карамзин,

как бы продолжая и развивая сказанное, считал необходимым знать историю

простолюдинов. Чем же она полезна рядовым жителям страны? Ответ любопытен:

простых граждан история, считал Николай Михайлович, «мирит с

несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех

веках, утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде

бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и государство не разрушилось».

Николай Михайлович был последним ученым, возлагавшим на историю

утилитарную задачу изучения опыта прошедших веков.

Но Карамзин ставил перед историей и новое требование, оказавшееся

непосильным для большинства ученых и предшествующего и нынешнего столетия.

Его можно назвать эстетическим. История должна доставлять удовольствие,

наслаждение, она как бы воскрешает мертвых и их страсти. «Мы их слышим,

любим и ненавидим». Именно поэтому он придавал такое исключительное

значение искусству изложения. Отсюда особые требования к самому историку.

Друг Карамзина П.А. Вяземский так передает рассуждение Карамзина на сей

счет: «Таланты и знание, острый, проницательный ум, живое воображение все

еще недостаточны». В дополнение к перечисленным качествам надобно, «чтобы

душа могла возвыситься до страсти к добру, могла питать в себе святое,

никакими сферами не ограниченное желание всеобщего блага». Иными словами,

Николай Михайлович считал, что историк должен владеть не только талантом,

но и быть человеком высокой нравственности. Из-под пера лишь такого автора

могут вылиться строки, способные зажечь читателя.

Без преувеличения можно сказать, что сам Карамзин принадлежал числу

людей кристальной нравственной чистоты, порядочности и бескорыстия. Эти

черты натуры Николая Михайловича признавали не только его друзья, но и

враги.Он не воспользовался дружбой с Александром I, чтобы исхлопотать себе

какие-либо блага, негодовал, когда его награждали, ибо искренне, без

рисовки, считал, что «главное дело не получать, а заслуживать».

Не уподоблялся он и лукавым царедворцам, поднатаревшим в лести и готовым

ради корысти пойти на унижение своего достоинства.

Итак, обоснованием Карамзиным необходимости изучать историю заимствовано

им у историков XVIIIвека. К этому же столетию восходит и его концепция

истории страны (ее на три четверти века раньше формулировал В.Н. Татищев, а

затем в основных чертах повторил князь М.М. Щербатов). Н.М. Карамзин

впервые ее изложил в публицистическом сочинении —«Записка о древней и новой

России»,- поданном Александру I в 1811 году с целью убедить его

воздержаться от проведения реформ М.М. Сперанского.

В первой части «Записки»автор делает краткий обзор истории России —от ее

возникновения до царствования Павла I включительно. Карамзин повторяет

мысль Татищева о том, что Россия процветала, процветает и будет процветать

лишь под скипетром монарха: «Россия обосновалась победами и единоначалием,

гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием». Карамзин

подкрепил этот тезис сжатым экскурсом в прошлое страны.

Силой, сцементировавшей единое государство из множества слабых

организмов, было единовластие. Русь, «рожденная, возвеличенная

единовластием, не уступала в силе и в гражданском образовании первейшим

европейским державам». Утрата единовластия в удельный период повлекла

огромной важности перемены: «Дотоле боялись россиян,

— начали презирать их». В удельный период «народ утратил почтение к

князьям, а князья —любовь к народу»; «удивительно ли, что варвары покорили

наше отечество». Вслед за М.М. Щербатовым Карамзин отмечал два результата

татаро-монгольского ига: отрицательный —«Земля русская сделалась жилищем

рабов»; положительный —под эгидой татаро-монгольского созревали условия для

освобождения от их ига и восстановления единовластия. Оно восстановилось

при Иване III , когда государство приобрело «независимость и величие».

Подобно князю Щербатову Николай Михайлович Карамзин разделил долгое

царствование Ивана IV на два этапа, гранью между которыми стала смерть

царицы Анастасии. Исчезло начало, сдерживавшее необузданный нрав царя, и

наступила мрачная пора зверств, жестокостей, тиранического режима. В годы

смуты, когда было поколеблено самодержавие, погибала и Россия.

Отношение Карамзина к Петру Великому и его реформам со временем

существенно изменилось. В «Письмах русского путешественника»историк

восторженно отзывался о пребразованиях и преобразователе. Он, например,

считал, что для пути, пройденного Россией при Петре за четверть столетия,

без него понадобилось бы шесть веков. Теперь же, два десятилетия спустя,

Карамзин пишет: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых

случаях гражданами России. Виною Петр». В вину царю-реформатору Николай

Михайлович ставил искоренение древних обычаев. Введенные же Петром

новшества коснулись лишь дворянства и не затронули народную толщу. тем

самым царь воздвиг стену между дворянами и остальным населением. Осуждал

историк деспотизм Петра, его жестокость, усердие преображенского приказа, в

застенках которого гибли люди за бороду и русские кафтаны. Отрицал Николай

Михайлович и разумность перенесения столицы государства из Москвы в

Петербург —в город, воздвигнутый на болоте, в местности с плохим климатом,

«на слезах и трупах».

Критической оценке подверг Карамзин и все последующие царствования.

После Петра «пигмеи спорили о наследстве великана». Говоря о монархах,

царствовавших вслед за Петром, историк обязательно подчеркивал, обладали ли

они чертами правителей-тиранов. Анна Иоановна, по его мнению, сделала много

хорошего в пользу дворян —отменила указ об единонаследии, учредила

Кадетский корпус, ограничила срок службы в армии 25 годами, —но в ее

царствование «воскресла Тайная канцелярия, в ее стенах и на площадях

градских лились реки крови». О Елизавете Петровне отзывался иронически:

«женщина праздная и сластолюбивая, усыпленная негою».

При Екатерине II самодержавие смягчилось, исчезли страхи, навеянные

Тайной канцелярией. Императрица очистила самодержавие от «от примесов

тиранства». Впрочем и у Екатерины II историк обнаружил непривлекательные

черты: она гналась за внешним блеском (выражаясь современным языком, —за

«показухой») при ней «избиралось не лучшее по состоянию вещей, но

красивейшее по формам». В страну широким потоком хлынули чужеземцы, двор

забыл русский язык, расцветал разврат, непомерная роскошь приводила к

раззорению дворян.

Отношение историка к Павлу I резко негативное и прежде всего за

пренебрежение к дворянам, за унижение, которому он их подвергал. Павел

хотел быть Иваном IV, но после Екатерины это было трудно. Царь «отнял стыд

у казны, у награды —прелесть». Он мечтал построить себе неприступный

дворец, а соорудил гробницу.

Обзор княжений и царствований Карамзин завершил фразой, получившей

хрестоматийную известность. «Самодержавие есть палладиум России; цельность

ее необходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь,

единственный источник власти, имел право унижать дворянство, столь же

древнее, как и Россия».

Двух мнений об исторической концепции Карамзина и его общественно-

политических воззрениях быть не может. Он предстает защитником самодержавия

и порожденных им институтов, прежде всего крепостнических порядков. Однако

это утверждение требует уточнений. Первое. Не всякая монархия и не всякий

монарх заслуживают положительной оценки. Карамзин —за монарха

просвещенного, человеколюбивого, высоконравственного, не попирающего

человеческое достоинство подданных.

Николай Михайлович —последовательный сторонник эволюционного развития,

он враждебно относился к социальным потрясениям и всякому насилию, даже

если оно исходило от монарха. Отсюда его осуждение действий якобинцев во

Франции и декабристов в России. «Всякие насильственные потрясения гибельны,

и каждый бунтовщик готовит себе эшафот», —так он откликнулся на Французскую

революцию. Провсещенный барин, мягкий и сердобольный, он был сыном своего

века и придерживался традиционно-консервативных взглядов на крепостное

право; отмену его он связывал с отдаленным будущим, когда просвещение

окажет на крестьян благотворное влияние, и они получат свободу, не

поддвергая существующий порядок вещей сотрясениям.

Отношение Карамзина к самодержавию и крепостному праву определило оценку

советской историографией его творчества. Карамзин значился во всех

Страницы: 1, 2




Новости
Мои настройки


   рефераты скачать  Наверх  рефераты скачать  

© 2009 Все права защищены.