неожиданно исключили из института. В ректорате стало известно о его связях

с епархией. Пришлось уехать, не получив диплома.

В этом он увидел знак провидения и понял, что на этот раз настал час

осуществить свое призвание. Возвратившись в Москву, он получил

благословение о. Николая Голубцова и 1 июля 1958 года, на Троицу в церкви,

где служил отец Николай, Александра посвятили в сан диакона, невзирая на

то, что он не закончил семинарии. В приходе возле станции Одинцово под

Москвой, куда его направили, о.Александр прослужил два года. Материальные

условия были трудными, а зарплата нищенской. С женой и годовалой дочкой его

поселили в обветшалый дом. Верующих обычно было мало. Для настоятеля,

бывшего бухгалтера, литургия заключалась прежде всего в самом скрупулезном

исполнении Устава. Однако именно в этой церкви молодой отец Александр начал

серию бесед о жизни Христа.

В эти годы он заочно учился в Ленинградской семинарии. 1 сентября 1960 года

он был рукоположен в священники. Хиротония состоялась в Донском монастыре.

Александр был назначен вторым священником в Алабино, в 50-ти километрах от

Москвы; год спустя он заменил настоятеля храма.

С его умением налаживать отношения с людьми, Александру удалось найти общий

язык с городскими властями, приход и поссовет жили в мире. Храм был в

весьма скверном состоянии, иконостас и настенная живопись очень плохи. Отец

Александр разработал целую программу по реставрации и ремонту. Из храма в

притвор был перемещен свечной ящик, чтобы во время служба прихожанам не

мешал звон монет. Вокруг церкви был участок земли с домиком, где

оборудовали комнату для посетителей и жилище священнику, оно и приютило

семью отца Александра, у которого недавно родился сын. В свободное время

отец устраивался в саду, где писал свои книги. Благодаря Анатолию

Ведерникову, он опубликовал около 20 статей в "Журнале Московской

Патриархии". Поэтому в журнале "Наука и религия" появилась разгромная

статья.

Каждую субботу отец Александр объяснял символ веры, смысл главных молитв и

литургии. Несколько молодых людей, недавно обратившихся, стали его друзьями

на долгие годы. Так начала создаваться маленькая община активных христиан.

Отец Александр хорошо умел пользоваться обстоятельствами: кто-то умер у

районного должностного лица и, ввиду исключительного случая, отцу

Александру дали разрешение служить панихиду вне храма, что было запрещено.

Опираясь на этот факт, он в следующий раз попросил о возобновлении

разрешения и так еще двести пятьдесят раз!

В это время антирелигиозная волна начала понемногу спадать. Авторитет

Хрущева в рядах партии становился все более и более сомнительным, его

противники втайне готовили ему замену.

В 1964 году Уполномоченный Совета по делам Православной Церкви по

Московской области вызвал отца Александра и потребовал, чтобы тот покинул

Алабино.

С помощью секретаря епархиального совета он нашел вакантное место второго

священника в Тарасовке, к северу от Москвы, и был тут же туда назначен.

Однако никогда больше у него не было таких благоприятных условий, как в

Алабине. В Тарасовке у него даже не было места, где он мог бы принимать

прихожан, приходилось с ними разговаривать либо в церкви, либо в поезде.

Период, пока отец Александр служил в Алабино, был также отмечен созданием

кружка молодых священников Москвы и ее окрестностей, так же пылко, как и он

желавших трудиться над обновлением Церкви. Отец Александр предложил им

встречаться регулярно и совершенствовать свое богословское образование,

обмениваться друг с другом священническим опытом, и пытаться решать

проблемы, вставшие перед ними в пастырской деятельности. В ноябре 1965 г.

Г.Якунин и Н.Эшлиман, члены этой группы, подписали два длинных письма,

разоблачающих бесчисленные случаи вмешательства государства в церковные

дела, и адресовали их: одно - патриарху Алексию I, второе - председателю

Президиума Верховного Совета СССР. Этот демарш произвел сенсацию среди

духовенства и его приветствовали многие священники. Они также вызвали

большой отзвук за границей, где развернулась кампания в поддержку христиан

России. Многие думали, что письма составлены Александром, в результате

властям он стал казаться опасным. На деле он восхищался двумя священниками

и высоко ценил моральное значение их выступления, но считал, что его

призвание, как священника, заключается в другом. Он делал акцент на работу

среди прихожан, на евангелизацию, на пастырский труд в общинах среди

верующих и среди тех, кто искал веру. Он считал, что его призвание -

отвечать на духовные запросы, появившиеся в обществе. Как раз в это время,

в 1966 году, много молодых и не особенно молодых людей стало стекаться к

нему.

Конец хрущевской эры Хрущев был свергнут путем дворцового переворота.

Выразителем касты, имя которой номенклатура, стал Брежнев. Обличать

преступления Сталина перестали, но реабилитировали его лишь наполовину.

Отказ от политики десталинизации и оккупация Чехословакии положили конец

надеждам на перемены, которые породил было ХХ съезд. Начался долгий период

застоя. Смутное недовольство, пассивное, но массовое, начало расти в

стране. Население начало пока в скрытой форме, но отказываться от

официальных идеологических моделей. Люди перестали верить в строительство

рая на земле. Личность стала цениться больше коллектива. Внезапно родился

интерес к древнерусскому искусству, к иконам и церковной архитектуре. В это

время за пределами официальной культуры развивалась, разумеется, в узких

кругах, целая параллельная культура - со своими собственными "средствами

массовой информации" "самиздат", затем "тамиздат" (так называли книги на

русском языке, изданные заграницей и тайно ввезенные в Россию),

"магнитиздат". Сюда же нужно отнести выставки художников на частных

квартирах, концерты и показ фильмов для своих.

За годы, прошедшие после падения Хрущева, заметно изменилось отношение

людей к религии. Отказавшись от проекта коллективного будущего, индивидуум

замыкался в себе, его заботили, главным образом, карьера и личный комфорт,

но многих все это приводило к мыслям о цели и смысле существования.

Презрение и насмешка по отношению к Церкви, религии и вере уступали место

любопытству, даже уважению. Многие проявляли все возрастающий интерес к

йоге, парапсихологии, астрологии, ко всему, что представляет собой суррогат

веры. Стало очевидным, что церковь посещают не только старушки, религия

больше не является достоянием старых и необразованных. Те, кто пришел к

вере не получив домашнего религиозного воспитания и часто против воли

семьи, составляли примерно треть присутствовавших на службах в Москве и

Ленинграде, где посещение церкви не было столь опасным, как в меньших

городах. Юноши и девушки, еще совсем недавно не думавшие ни о какой

религии, становились христианами, причем их обращение, большей частью,

совершалось стихийно.

Однако, священников, умевших разговаривать с новообращенными, жаждущими

живого слова, которое непосредственно соответствовало бы их личному опыту,

было очень мало. Главной трудностью в жизни неофитов была их

изолированность. В Церкви практически не было общинной жизни.

Сандр Рига, латыш, живший в Москве, поначалу вел беспорядочный образ жизни,

вера пришла к нему внезапно. После крещения он очень скоро почувствовал

губительность разделения христиан. И вот, начиная с 1971 года, вокруг него,

католика, новообращенные христиане разных конфессий начали регулярно

встречаться маленькими группами на квартирах. Это движение начало

называться "экумена". Они старались сосредоточиться главным образом на

общей молитве, взаимопомощи, делах милосердия. Этим Сандр Рига и его друзья

способствовали раскрытию смысла и важности общинной жизни для христиан.

После отстранения Хрущева лобовые и массовые нападки на Церковь

прекратились, но преследования продолжались в форме более скрытой,

предпочитали административное давление. В годы после смерти Брежнева

репрессии по всему азимуту усилились. До 1987 года никакого затишья для

верующих не было.

Служение в Новой Деревне

После своего назначения в Тарасовку, условия, в которых нес свое

апостольское служение отец Александр, больше не менялись не протяжении

примерно двадцати лет, до 1988 года. Он решил продолжать свою миссию

скромно, держась в тени и стараясь, насколько возможно, избегать

конфронтации с гражданскими властями. Он поставил себе целью быть доступным

для нового поколения советской молодежи, той, которая начала освобождаться

от иллюзий коммунистической идеологии и искала новых путей, отвечать на их

вопросы, вести их ко Христу. Число людей, ищущих с ним встречи, постоянно

возрастало. Молва о нем передавалась из уст в уста. Вся эта суета вокруг

него стала волновать настоятеля, который пристально следил за ним.

Кончилось это тем, что он отправил донос в КГБ. Отец Александр обратился к

владыке Пимену, с просьбой перевести его в другой приход. Но прихожане не

хотели его отпускать и ему пришлось еще целый год служить вместе со

стукачом.

В один прекрасный день настоятель соседней церкви, предложил настоятелю

церкви в Тарасовке поменяться с ним вторым священником. Рокировка

состоялась летом 1970 года, о. Александр покидал Тарасовку почти тайно. В

Новой Деревне, куда о. Александр попал в эти дни, он будет служить до самой

смерти, почти все время как второй священник. Пришлось ждать 1989 года,

пока он не был назначен настоятелем.

В это время о. Александр с семьей обосновался в Семхозе, небольшой

деревушке, в деревянном доме с садом и весьма привязался к нему. Двери

этого дома были всегда широко открыты для друзей, прихожан и даже людей

незнакомых, искавших с ним встречи. Достоевский писал, что каждый человек

должен знать, что его где-то ждут. Ну что ж! Семхоз и был именно таким

местом, где каждого ждали в любой момент.

"Если бы меня спросили, как чувствует себя душа, попавшая в рай, -

рассказывает один из его друзей, - я ответил бы: точно, как в доме отца

Александра. Ничего особенного, просто хорошо. Как никогда и нигде.

Свободно. Светло. Тепло. Ничего лишнего. Волшебная гармония, надышенная

хозяином, исходила из каждого уголка и предмета".

Но в основном он принимал людей у себя в приходе. В Семхоз более чем

полтора часа езды от Москвы. Он пользовался там известным покоем, именно

там он писал свои книги и поэтому часто повторял, что не смог бы написать

все свои книги, если бы жил в Москве.

Все в этом доме было просто, но зато царил безукоризненный порядок.

Для о. Александра даже за маленькими вещами лежит в основе привычка к

творческой работе, присущей каждому христианину. Чтобы чем-то помочь жене,

он не пренебрегал домашней работой, часто ходил за покупками. На нем лежал

весь тяжелый домашний труд и огород. Он считал, что сегодня в жизни

супружеской пары не должно быть обязанностей, лежащих только на жене, и

умел готовить. Когда Натальи Федоровны почему-то не было дома, а у него

случались посетители, он сам готовил им еду, смеясь, напевая, читая стихи.

Как во всех деревенских церквах, прихожанками новодеревенского храма были,

главным образом, старые женщины. С приходом о. Александра, состав прихода

обновился. Стали появляться новые лица: интеллигенция, молодежь, москвичи.

Многие не знали, как нужно держать себя в храме, как креститься. Всегда

находились бабушки, которые поучали молодежь за брюки у девушек, непокрытую

голову и т.д. Однако терпением и добрым отношением и к тем и к другим о.

Александр сумел добиться того, что обе группы приняли друг друга, несмотря

на все различия.

Хотя отца Александра часто и называют священником интеллигенции, он отнюдь

не пренебрегал простыми людьми: прихожанами из своей деревни и ее

окрестностей. Сами они уважали его и верили в силу его молитвы. Он ходил по

домам, бывал почти в каждой семье: причащал больных, соборовал умирающих,

освящал дома. Его общительность и теплоту испытал на себе каждый.

Рядом с церковью находился деревянный домик, в котором у отца Александра

был маленький кабинет, где стоял диван, чтобы он мог там спать. Чаще всего

именно туда приходили к нему люди. Если бы только эти стены умели говорить!

Сколько мужчин и женщин, не веривших уже ни во что, обрели там смысл жизни!

Сколько тех, кто потерял надежду, ушли отсюда с новыми силами! Сколько их,

пространно рассказывая о своем прошлом, впервые исповедали там свои грехи!

Сколько тайно крестились и впервые осенили себя крестом, рукою тяжелой и

напряженной, словно преодолевая какое-то физическое сопротивление!

Отец Александр не довольствовался тем, что принимал новых или будущих

верующих в Новой Деревне. Тем, кто опасался быть замеченным в Новой

Деревне, он назначал встречи на квартирах своих друзей. Часто он крестил и

взрослых, и детей дома, поскольку крещение в церкви в то время привлекало

внимание и сулило серьезные неприятности.

Дружеские встречи и беседы с людьми, ищущими смысл жизни, всегда были для

отца Александра поводом для неформального урока основам веры. "Будучи

священником, я стремился сплотить приход, сделать его общиной, а не

сборищем случайных малознакомых людей. Старался, чтобы они помогали друг

другу, молились вместе, вместе причащались", - писал отец Александр.

Всем, кто к нему обращался, он оказывал помощь, одновременно духовную,

моральную и материальную. Если он кого-нибудь крестил, то в дальнейшем

регулярно его исповедовал, причащал, крестил его детей, освящал квартиру;

давал советы, как должно строить супружескую и семейную жизнь, отношения на

работе, помогал в научных занятиях, находил адрес нужного врача, соединял

людей, способных оказать другим ту или иную услугу; при случае помогал

материально - делал это незаметно, например, положив деньги в книгу,

лежащую на столе. Из своего толстого, всегда битком набитого портфеля,

часто извлекал маленькие подарки, причем ему всегда удавалось найти как раз

то, что вам было нужно. Это был еще один знак внимания, которое оказывалось

каждому.

Летом многие его друзья снимали дачи вокруг Новой Деревни. Небольшая

новодеревенская община с каждым днем укрепляла узы дружбы.

Поначалу это была просто группа людей. Отец Александр опирался на них, и

особенно на свою мать, чтобы помочь новообращенным. К концу шестидесятых

годов этот кружок уже не мог отвечать на запросы всех, кто проходил через

руки отца Александра, ибо таких становилось все больше и больше. Тогда он

стал создавать маленькие группы с тем, чтобы они собирались регулярно, как

правило, раз в неделю. Все группы были ориентированы на общую молитву и

взаимопомощь, однако каждая имела свое лицо. Одна специально

предназначалась для катехизации готовящихся к крещению, в другой занимались

Страницы: 1, 2, 3, 4