опять учился - теперь на Курсах усовершенствования высшего начальственного

состава, а затем стал командиром кавалерийской бригады. В марте 1933 г. он

возглавил 4-ю кавалерийскую дивизию; в 1936 г. получил орден Ленина за

успехи дивизии в боевой подготовке.

В 1937 г. Жуков принял 3-й кавалерийский корпус. Осенью того же года

комкора (командира корпуса) попытались обвинить в связях с бывшим

командующим Белорусским округом Иеронимом Уборевичем и другими "врагами

народа". Жуков резонно возразил, что по роду службы не мог не

контактировать с командующим округом. В итоге в январе 1938 г. дело

ограничилось партийным выговором "за грубость, за зажим самокритики,

недооценку политработы и недостаточную борьбу с очковтирательством".

Выговор не помешал карьере. В связи с массовыми репрессиями освободилось

много вакансий, и уцелевшие командиры быстро продвигались по служебной

лестнице - нередко, чтобы вскоре тоже стать жертвами террора.

Но Жукова миновала чаша сия. Помогло и то, что он командовал дивизией 1-

й Конной армии. Командиры-конармейцы традиционно пользовались

покровительством наркома обороны Климента Ворошилова. Уже в июне 1938 г.

Жуков стал заместителем командующего Белорусским военным округом по

кавалерии. На высоком посту во всю мощь развернулся его талант

военачальника и умного воспитателя войск.[28]

4. Деятельность Г.К. Жукова в послевоенный период

До апреля 1946 г. Жуков оставался Главнокомандующим советской военной

администрации в Германии, а затем его назначили Главнокомандующим

сухопутными войсками. Но уже в июне Сталин созвал Главный военный совет,

где обвинил Жукова в преувеличении собственных заслуг и умалении заслуг

других командующих в проведении главных операций Великой Отечественной

войны. Поводом послужили показания арестованного Главного маршала авиации

Александра Новикова, друга Жукова. Совет напоминал заседание 1937 г.,

санкционировавшее расправу над Михаилом Тухачевским и его товарищами.

Однако была и принципиальная разница: Жукова, в отличие от Тухачевского, не

арестовали, и он присутствовал на заседании совета. Это послужило маршалам

и генералам своеобразным сигналом: нового процесса о "военном заговоре" не

предвидится.

Георгий Константинович вспоминал: "Сталин предложил высказаться.

Выступили Молотов, Берия и Булганин. Все они критиковали меня за то, что я

оказался неблагодарен Сталину, за его хорошее ко мне отношение, что я якобы

зазнался и не хочу считаться не только с авторитетом Политбюро, но и лично

Сталина, что меня следует одёрнуть и поставить на место". Одни члены совета

поддержали обвинения, другие - опровергли. Главный маршал авиации Александр

Голованов свидетельствовал: "выступавшие говорили, что Жуков стал

изображать из себя Наполеона. "Наполеона? - возмутился Жуков. - Наполеон

проиграл войну, а я её выиграл!".

Маршал Конев так описал это заседание: "Сталин заявил, что Жуков

присваивает все победы Советской Армии себе. Что же выходит, Ставка, ГКО,

все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умным, гениальным? Взял

слово я и отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним

работать очень трудно. Но категорически отвергаю обвинения Жукова в

политической нечестности, в неуважении к ЦК".

Маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко призвал не верить "показаниям,

вытянутым насилием в тюрьмах". В итоге Жукова "поставили на место": сняли с

поста главнокомандующего, вывели из ЦК и отправили командовать

второстепенным Одесским округом. Сталин рассчитывал, что маршал ещё

пригодится в случае новой большой войны, и оставил его в армии.

В январе 1948 г. Жукову предъявили показания адъютанта Сёмочкина,

обвинившего Маршала во враждебном отношении к Сталину и в моральном

разложении. С Георгием Константиновичем случился инфаркт. После

выздоровления его назначили командующим Уральским военным округом, где

почти не было войск.

Но уже в 1950 г. Жукова избрали в Верховный Совет СССР, а в октябре

1952 г. на XIX съезде партии он стал кандидатом в члены ЦК, Сталин

рассматривал возможность советского вторжения в Западную Европу и готовил

возвращение Жукова к руководству армией.

После смерти Сталина Маршала сделали первым заместителем министра

обороны и членом ЦК. Он играл видную роль в аресте Лаврентия Берии.[29]

В сентябре 1954 г. Георгий Константинович руководил учениями на Тоцком

полигоне под Оренбургом, во время которых использовалось ядерное оружие.

В феврале 1955 г. Жуков стал министром обороны и в июне помог Н. С.

Хрущёву в борьбе с оппозицией. В ответ на предложение сместить Хрущёва

Жуков бросил знаменитую фразу: "Армия против этого решения, и ни один танк

не сдвинется с места без моего приказа".

Обращаясь на Пленуме ЦК к Вячеславу Молотову и его сторонникам, Маршал

пригрозил: "Если вы и дальше будете бороться против линии партии, то я

вынужден буду обратиться к армии и народу". На Пленуме Жукова избрали

членом Президиума ЦК КПСС. Георгий Константинович достиг пика своей

карьеры. Но вскоре последовало стремительное падение.

27 октября 1957 г., когда Жуков вернулся из Албании, его сняли со всех

постов. Маршала обвинили в проведении линии "на ликвидацию руководства и

контроля над армией и флотом со стороны партии, её ЦК и правительства".

Поводом к отставке послужило предпринятое министром, без ведома Президиума

формирование частей спецназа для диверсионно-разведывательной деятельности.

Это было истолковано Хрущёвым, как возможная подготовка к перевороту.

Хрущёв в военной сфере полагался в основном на ракетное и ядерное оружие и

в будущей войне Жуков на посту министра обороны был ему уже не нужен.

Опала Маршала продолжалась вплоть до падения Хрущёва. В 1965 г. Жукову

разрешили присутствовать на торжественном заседании в честь 20-летия

Победы. В 1969 г. вышли в свет, хотя и с большими сокращениями, мемуары Г.

К. Жукова "Воспоминания и размышления". При жизни Маршала их перевели на

основные европейские языки. В Советском Союзе "Воспоминания" стали самой

популярной книгой о Великой Отечественной войне.

Георгий Константинович Жуков скончался 18 июня 1974 г. и похоронен у

Кремлёвской стены.[30]

5. Новейшая историография о роли и месте Г.К.Жукова в Великой

Отечественной войне

С конца 80-х, а особенно в начале 90-х гг. развернулось широкое

обсуждение вопроса о роли Г.К.Жукова, его месте в Великой Отечественной

войне, его полководческих способностях. В основном историки и публицисты

пытаются дать объективную оценку деятельности Маршала. Однако некоторые

авторы, на наш взгляд, подошли к рассмотрению проблем, связанных с жизнью

и деятельностью Жукова, предвзято и без должного уважения к нашей истории

и лично к Г.К.Жукову.

Уже упоминавшиеся доктора исторических наук А.Н. и Л.А.Мерцаловы

развернули в прессе атаку на Жукова в связи с постановлением

правительства Москвы о возведении памятника великому полководцу на

Красной Площади. Опубликованные ими брошюры "Г.К.Жуков: новое

прочтение или старый миф" (1994) и "Иной Жуков" (1996) преследуют цель

развенчать полководческий талант Маршала Жукова и содержат резкую критику

его действий в годы войны.

На наш взгляд, суждения, оценки и выводы Мерцаловых, содержащиеся в

этих работах, необъективны и лишены какого-либо убедительного обоснования.

Так, в частности, Г.К.Жуков был, как утверждают Мерцаловы, человеком,

"незаслуженно" занявшим в РККА "одно из мест казненных маршалов" по

причине того, что был "без лести преданным сатрапу" - т.е. Сталину.

Г.К.Жуков прошел долгую и нелегкую военную службу и Маршалом стал не сразу.

Его карьера началась с простого солдата. В августе 1915 года,

восемнадцатилетний Жуков был досрочно вызван в армию и вскоре попал на

фронт. Военная служба втянула Георгия Константиновича на долгие годы:

поднимаясь по служебной лестнице все выше и выше, он занимал

последовательно должности командира эскадрона, полка, бригады, дивизии,

корпуса, армии и, наконец, фронта. К началу Великой Отечественной войны

Г.К.Жуков дослужился до звания генерала, и только в 1943 году, уже

доказав свое превосходство над многими другими, имевшими более высокие

звания военачальниками, он вполне заслуженно получил звание Маршала

Советского Союза. Во время Великой Отечественной войны он был

единственным заместителем Верховного Главнокомандующего, а после Победы -

Министром Обороны СССР.[31]

А.Н. и Л.А.Мерцаловы не согласны называть Жукова великим полководцем

потому, что он "не проходил академий", и "руководить военными

действиями таких масштабов, как Великая Отечественная война, без научных

знаний было мыслимо лишь при авторитарном режиме".[32] Получается, что

Г.К.Жуков был малообразованным человеком, и добивался своего с помощью

силы. Но так ли это?

Выходец из беднейшей крестьянской семьи, Г.К.Жуков не оканчивал

институтов или военных академий, но тем не менее он был

высокообразованным человеком.

В учебе Г.К.Жуков, по собственным словам, проявил удивительную

выносливость и упорство.

Подтверждая это, И.Х.Баграмян писал: "Георгий Константинович Жуков

среди слушателей нашей группы считался одним из наиболее

способных".[33]

Сокурсник Жукова К.К.Рокоссовский добавляет: "Жуков как никто отдавался

изучению военной науки. Заглянем в его комнату - все ползает по карте,

разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего".[34]

Его дочь Элла Георгиевна отмечает, что отец обладал колоссальной

эрудицией, "и не только в военном деле, но и в других областях знаний.

Многое для Жукова заключалось в самообразовании. Думаю, что не ошибусь,

если скажу, что у отца была ненасытная жажда к знаниям, к

книгам...".[35]

Напомним, что не один Г.К.Жуков среди великих людей русской истории не

имел академического образования. Так, например, классик русской литературы

М.Горький вообще никогда не учился. Дедушка и бабушка научили его читать,

помогли выучить псалтырь, но огромная работа по самообразованию сделала его

образованным человеком и великим писателем.

Также и Ф.И.Шаляпин не оканчивал консерватории, а стал величайшим

певцом России. Станут ли Мерцаловы утверждать, что Шаляпин пел бы в

несколько раз лучше, если бы имел диплом об окончании института?

На наш взгляд, согласиться с Мерцаловыми, когда они утверждают, что

"одних природных способностей ничтожно мало, чтобы преуспеть в чем-то

в наше время", невозможно. Ученость и талант - не одно и то же, о чем

свидетельствуют десятки посредственностей, пусть и увешенных

всевозможными регалиями и облаченных в профессорские мантии.

Мышление Г.К.Жукова как полководца "отличалось такими чертами, как

гибкость и находчивость, практическая направленность, предвидение,

интуиция, разумный риск, способность быстро принимать решение в сложной

обстановке - широкомасштабной операции и войны в целом". К такому выводу

пришел М.Скирдо, изучая полководческую деятельность Г.К.Жукова.

Г.К.Жуков в момент смертельной опасности и исключительной ответственности

становился еще собраннее, умел сжать свою волю и, превратив себя в сгусток

энергии, начинал мыслить особенно просветленно, ясно, действуя более

энергично, чем в обычной обстановке - добавляет М.А.Гареев.[36]

А.Н. и Л.А. Мерцаловы критикуют деятельность Г.К.Жукова на фронтах:

"Жуков никогда не отрывался от Сталина, где бы он ни находился. Никаких

решений он самостоятельно не принимал, ничего не "брал" в свои руки...

Представители Ставки вмешивались в дела войск, дезорганизуя их... Они,

как правило, не отличавшиеся деликатностью, просто мешали способным

командующим, требуя к себе внимания".[37]

С этим высказыванием Мерцаловых согласиться нельзя. Вспомним, хотя бы,

инцидент в ходе Московской битвы, когда Жуков, выступив против решения

начальника Генерального штаба, настоял на своем приказе не допустить

отхода частей 16-й армии, которой командовал Рокоссовский. Выводы

Мерцаловых в тексте брошюры необоснованны и ничем не подкреплены - по

сути, это фантазии историков. Соратник, живой свидетель событий генерал

С.Л.Штеменко отмечал: "Чувствуя свою правоту в том или ином спорном

вопросе, Георгий Константинович мог довольно резко возражать Сталину, на

что никто другой не отваживался".

Об этом же пишет и заместитель начальника Генштаба А.М.Василевский:

"Г.К.Жуков, отличавшийся довольно решительным и жестким характером, решал

вопросы смело, брал на себя полностью ответственность за ведение боевых

действий; разумеется, он держал связь со Ставкой и нередко подсказывал ей

целесообразное решение".[38] Почему в данном случае мы не должны доверять

непосредственным участникам событий, Мерцаловы, к сожалению, не поясняют.

Что касается утверждения, будто бы представители Ставки мешали

командующим, то опять вспомним случай, когда представитель Ставки Г.К.Жуков

в начале октября разобрался с положением в войсках Западного и Резервного

фронтов. Помогал или мешал Г.К.Жуков "способным" Буденному и Коневу,

которые "проспали" свои войска и чьи армии оказались окруженными под

Вязьмой? Ответ очевиден.

Современные историки также подчеркивают самостоятельность Жукова. Вот

что сказал М.А.Гареев: "Волевые и организаторские качества Жукова особенно

ярко проявились в его способности настойчиво проводить в жизнь принятые

решения, неуклонно добиваться выполнения боевых задач, активно бороться за

инициативу, упреждать противника и навязывать ему свою волю. Этому

способствовали и его целеустремленность, уверенность в своих решениях и

действиях, высокая ответственность и самостоятельность в решении задач с

неясным рискованным исходом, решительность и упорство в достижении

цели".[39]

В данном случае самостоятельность надо понимать, как умение

действовать и принимать решения вместе с подчиненными и начальством, а не

вопреки начальству. Н.Н.Яковлев пишет на этот счет: "Он никогда не

пытался делать все сам (но не потому, что не умел!). Он обладал важнейшим

качеством - умением сплачивать и привлекать к самой активной работе

подчиненных, командующих и командиров, штабы и политорганы. Жуков был

признанным организатором боевой работы крупных военных коллективов,

руководивших фронтами и группами фронтов".[40]

Не согласны А.Н. и Л.А.Мерцаловы с утверждением, что "Москву было

нужно "спасать" в любом случае". По всей вероятности, историкам не

приходилось знакомиться с документами, содержащими планы Гитлера

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6