многих родственников царицы Натальи. Пётр, бывший очевидцем кровавых сцен

стрелецкого мятежа, вызвал удивление твёрдостью, какую сохранил при этом:

стоя на Красном крыльце, он не изменился в лице, когда стрельцы

подхватывали на копья Матвеева и его сторонников. Но майские ужасы

неизгладимо врезались в память Петра, вероятно, отсюда берут начало и

известная нервность, и его ненависть к стрельцам. Через год 11-летний Пётр

по развитости показался иноземному послу 16-летним юношей.

Через неделю после начала бунта (23 мая) победители потребовали от

правительства, чтобы царями были назначены оба брата; ещё неделю спустя (29-

го), по новому требованию стрельцов, за молодостью царей правление было

вручено царевне Софье. Партия Петра была отстранена от всякого участия в

государственных делах.

ПЁТР В ПРЕОБРАЖЕНСКОМ

За всё время регентства Софьи Наталья Кирилловна приезжала в Москву

лишь на несколько зимних месяцев, проводя остальное время в подмосковном

селе Преображенском. Около молодого двора группировалась значительная часть

знатных фамилий, не решавшихся связать свою судьбу с временным

правительством Софьи. Предоставленный самому себе, Пётр разучился

переносить какие-то стеснения, отказывать себе в исполнении какого бы то ни

было желания. Царица Наталья, женщина “ума малого”, по выражению её

родственника князя Куракина, заботилась, по-видимому, исключительно о

физической стороне воспитания своего сына. Мы видим Петра окружённым

“молодыми ребятами народу простого” и “молодыми людьми первых домов”;

первые, в конце концов, взяли верх, а “знатные персоны” были отдалены.

Весьма вероятно, что и простые и знатные приятели детских игр Петра

одинаково заслуживали кличку “озорников”, данную им Софьей. Огненный,

гениальный ребёнок не может сидеть в комнате без дела; он рвётся из

печального опального дома на улицу, собирает около себя толпу молодёжи из

придворных служителей: забавляется, играет с ними: как все живые дети любит

играть в войну, в солдаты. На берегу Яузы у села Преображенского он

построил себе “потешную” крепость - Пресбург и около неё собрал целую

дюжину “потешных” воинов. Сначала это был сплошной сброд, “преображенские

конюхи”, как выражалась Софья. Потом этой компании Пётр придал форму двух

солдатских полков (Преображенского - в селе Преображенском и Семёновского -

в соседском селе Семёновском), и понемногу из “потешных” полков у Петра

образовались настоящие полки, положившие впоследствии начало гвардии.

Полевая забава Петра получила широкие размеры и серьёзное значение. Пётр

понял важность военного дела и стал учиться инженерному и артиллерийскому

искусству.

“Для математики, фортификации, токарного мастерства и огней

артифициальных” появляется при Петре учитель-иностранец Франц Тиммерман.

Сохранившиеся тетради Петра свидетельствуют о его настойчивых усилиях

усвоить прикладную сторону арифметической, астрономической и артиллерийской

премудрости: те же тетради показывают, что основания этой премудрости так и

остались для Петра тайной. Зато токарное искусство и пиротехника всегда

были любимыми занятиями Петра. Широко известна страсть Петра к лодкам и

кораблям. После того, как Пётр нашёл в селе Измайлове заброшенный

мореходный ботик (“дедушку русского флота”) и научился плавать на нём, он

весь ушёл в это дело и начал строить суда на большом Переяславском озере.

Многим это казалось пустой забавой. Осуждали в Петре и его близость к

немцам. Пётр часто бывал в немецкой слободе, ведь именно там он мог найти

объяснения многим непонятным для русских людей вещам, например астролябии.

Пётр особенно сблизился с шотландцем Гордоном, генералом русской службы,

учёным, и со швейцарцем Лефортом, полковником, человеком очень способным и

весёлым. Под влиянием Лефорта Пётр привык к шумным пирам и разгулу. К

сожалению, ни князь Борис Алексеевич Голицын воспитатель Петра, ни его

воспитатель Никита Зотов не могли удержать молодого царя от кутежей и

шумных пирушек.

Вследствие неблагоприятных условий детства Пётр остался без

правильного образования и вместо богословско-схоластических познаний

приобрёл военно-технические. Молодой государь представлял собой

необыкновенный для московского общества культурный тип. У него не было

любви к старым обычаям и порядкам придворной московской жизни, зато

образовывались близкие отношения с “немцами”. Пётр не любил правительство

Софьи, боялся Милославских и стрельцов, которых считал опорой и друзьями

Софьи. Участие Петра в государственных делах, во время регентства Софьи,

ограничивалось присутствием на торжественных церемониях. Пётр весь ушёл в

свои забавы. Московские люди считали его несерьёзным и пустым человеком.

Единственным крупным и неудачным вмешательством матери в личную жизнь

Петра была женитьба на Е.Ф. Лопухиной 27 января 1689 года раньше достижения

Петром 17 лет. Царица Наталья надеялась отвлечь сына от пустых забав и

сделать его более солидным. Так как приближался конец опёки царевны Софьи

над царями и царством, это была скорее политическая, чем воспитательная

мера.

С женитьбой Пётр не изменил своих привычек. Несходством характеров

супругов и нелюбовью двора к Лопухиной объясняется то, что “изрядная

любовь” Петра к жене “продолжилась разве токмо год”, а затем Пётр стал

предпочитать семейной жизни - походную, в полковой избе Преображенского

полка. Новое занятие - судостроение - отвлекло его ещё дальше: с Яузы он

вместе со своими кораблями переселился на Переяславское озеро и весело

проводил там время даже зимой.

НИЗВЕРЖЕНИЕ ЦАРЕВНЫ СОФЬИ.

ПРАВЛЕНИЕ ЦАРИЦЫ НАТАЛЬИ

Так подошло совершеннолетие Петра (30 мая 1689 года), когда мать и

родные заставили его начать борьбу с Софьей за власть. Главным желанием

Софьи было стать постоянной “самодержицей”, соправительницей царей. Для

этого она старалась действовать через стрельцов. Она надеялась, что

стрельцы подадут челобитье - не оставлять правления, венчаться царским

венцом и стать самодержицей. Однако, заговор открылся, и летом 1689 года

начались открытые ссоры между царём Петром и царицей Натальей с Софьей,

которые переросли в открытую вражду.

Софья опасалась прямого нападения Петра с его “озорниками” и поэтому

держала в Москве вокруг себя усиленные караулы стрельцов. Уступить Петру и

отказаться от правления она и не думала. Пётр также боялся покушений

стрельцов на свою жизнь. В ночь на 8 августа 1689 года Пётр был разбужен в

Преображенском стрельцами, принёсшими весть о действительной или мнимой

опасности со стороны Кремля. Пётр раздетый ускакал в ближайшую рощу, там

оделся и помчался в Троице-Сергиев монастырь, куда приехал чуть живой от

усталости и волнения. Страхи оказались по-видимому, ложными, стрельцы не

шли в Преображенское, но Пётр с тех пор страдал постоянным нервным недугом:

у него появились подёргивания щеки, непроизвольные движения головы и

некоторая неправильность походки. Он, по тогдашнему выражению, “голову

запромётывал и ногою запинался”. Приверженцы Петра распорядились созвать

дворянское ополчение, потребовали к себе начальников и депутатов от

московских войск и учинили короткую расправу с приверженцами Софьи

(кн.В.В.Голицын, Сильвестр, Шкаловитый). Софья была переселена в

подмосковный Новодевичий монастырь. Иоанн правил лишь номинально;

фактически власть перешла к партии Петра. На первых порах, однако, “царское

величество оставил своё правление матери своей, а сам препровождал время

своё в забавах экзерциций военных”.

Правление царицы Натальи представлялось современникам эпохой реакции

против реформаторских стремлений Софьи. Пётр воспользовался переменой

своего положения только для того, чтобы расширить до грандиозных размеров

свои увеселения. Так, манёвры новых полков закончились в 1694 году

Кожуховскими походами, в которых “царь Фёдор Плешбурской” (Ромодановский)

разбил “царя Ивана Семёновского” (Бутурлина), оставив на поле потешной

битвы 24 настоящих убитых и 50 раненых.

Расширение морских забав побудило Петр дважды совершить путешествие

на Белое море, причём он подвергался серьёзной опасности во время поездки

на Соловецкие острова. За эти годы центром разгульной жизни Петра

становится дом его нового любимца Лефорта в немецкой слободе. “Тут началось

дебошство, пьянство такое великое, что невозможно описать, что по три дня,

запершись в том, доме, бывали пьяны и что многим случалось оттого и

умирать”. В доме Лефорта Пётр “начал с домами иноземными обходиться и амур

начал первый быть к одной дочери купеческой” (Анне Монс). “С практики”, на

балах Лефорта, Пётр “научился танцевать по-польски”: сын датского комиссара

Бутенант учил его фехтованию и верховной езде, голландец Виниус - практике

голландского языка; во время поездки в Архангельск Пётр переоделся в

матросский голландский костюм. Параллельно с этим усвоением европейской

внешности шло быстрое разрушение старого придворного этикета: выходили из

употребления торжественные выходы в соборную церковь, публичные аудиенции и

другие “дворовые церемонии”. “Ругательства знатным персонам” от царских

любимцев и придворных шутов, так же как и учреждение “всешутейшего и

всепьянейшего собора”, берут своё начало в той же эпохе.

В 1694 году умерла мать Петра. Хотя Пётр теперь “сам понуждён был

вступить в управление, однако ж труда того не хотел понести и оставил все

своего государства правление - министрам своим” (Куракин). Ему было трудно

отказаться от той свободы, к которой его приучили годы невольного удаления

от дел; и впоследствии он не любил связывать себя официальными

обязанностями, поручая их другим лицам, сам оставаясь на втором плане.

Правительственная машина в первые годы правления Петра продолжает идти

своим ходом. Пётр вмешивается в этот ход лишь тогда и постольку, когда это

оказывается необходимым для его военно-морских забав. Очень скоро, однако,

“младенческое играние” в солдаты и корабли приводит Петра к серьёзным

затруднениям, для устранения которых оказывается необходимым существенно

потревожить старый государственный порядок. “Шутили под Кожуховым, а теперь

под Азов играть едем” - так сообщает Пётр Ф.М.Апраксину в начале 1695 года

об Азовском походе.

АЗОВСКИЕ ПОХОДЫ. КУМПАНСТВА.

Начало активных военных действий против Турции определялось рядом

моментов: борьбой за выход к морю, стремлением покончить с постоянными

набегами крымского ханства в южнорусские земли, обеспечить возможность

большего использования и заселения плодородных земель Юга. При подготовке

первого Азовского похода были учтены ошибки Голицына, и основной удар был

направлен в 1695 году на турецкую крепость Азов. Однако, несмотря на

тщательную подготовку, первый Азовский поход не принёс успеха.

Отсутствовало единое командование, не было опыта осады сильных крепостей,

не хватало артиллерии, а главное, у осаждавших не было флота для того,

чтобы блокировать Азов и воспрепятствовать доставке подкреплений,

боеприпасов и продовольствия.

С осени 1695 года началась подготовка к новому походу, и в первую

очередь строительство флота в Москве на реке Яузе и в Воронеже. Было

построено два крупных корабля, 23 галеры и более тысячи барок и мелких

судов. К Азову двинулась армия, вдвое большая по сравнению с 1695 годом.

19 июля 1696 года Азов был взят. Это был крупный военный и

внешнеполитический успех. Пётр шумно празднует победу, но хорошо чувствует

недостаточность сил для продолжения борьбы. Он предлагает боярам “схватить

фортуну за власы” и изыскать средства на постройку флота, чтобы продолжить

войну с “неверными” на море (выход в Чёрное море запирала Керчь, овладеть

которой можно было только в результате долгой и тяжёлой войны). Бояре

возложили постройку кораблей на “кумпанства” светских и духовных

землевладельцев, имевших не менее 100 дворов. Остальное население должно

было помогать деньгами. Построенные “кумпанствами” корабли позднее

оказались никуда не годными, и весь этот флот, стоивший населению около

900 тыс. тогдашних рублей, не мог быть употреблён ни для каких практических

целей. Одновременно, решено было снарядить посольство за границу с целью

поиска союзников против “неверных”.

“Великое (чрезвычайное) посольство” 1697 - 1698 годов

“Великое посольство” в составе 250 человек выехало из Москвы 9 марта

1697 года. Формально его возглавлял адмирал Ф.Лефорт и генерал Ф.Головин,

но в его составе находился и сам Пётр I под именем “урядника

Преображенского полка Петра Михайлова”. Кроме поисков союзников, Пётр

поставил перед собой задачу изучения корабле строения и кораблевождения в

Англии и Голландии. Посольство посетило Пруссию, Польшу, Францию,

Голландию, Англию, Австрию. Пётр в течение полугода работал на верфях

Саардама и Амстердама.

В ходе переговоров стало совершенно очевидно, что шансов на

заключение в Европе союза для войны с Турцией нет, так как Европа стояла на

пороге войны за “испанское наследство”. Это исключало возможность

продолжения войны с Турцией, но давало возможность начать войну за выход к

Балтике без риска, что Швеция получит поддержку одной из крупных стран

Европы. Россия может попытаться привлечь на свою сторону Польшу и Данию, у

которых были серьёзные противоречия со Швецией в Прибалтике. Особенно важна

позиция Польши, поэтому ей оказывалась как дипломатическая, так и военная

помощь для выбора королём и утверждения на польском престоле саксонского

курфюрста Августа, что создало условия для сближения политики Польши и

России. В результате Россия могла иметь в войне со Швецией союзниками

Польшу и Данию, союзников правда, ненадёжных, и не очень заинтересованных в

усилении России.

Что же касается второй цели путешествия, то Пётр провёл 8 дней на

голландской верфи в Саардаме, рекомендованной ему одним из московских

знакомцев. Он удивил население маленького городка своим экстравагантным

поведением. В январе 1698 года Пётр поехал в Англию и оставался там три с

половиной месяца, работая преимущественно на верфи в Дептфорде.

Хотя главная цель посольства не была достигнута - Россия не смогла

найти союзников для войны с Турцией, зато Пётр употребил время пребывания в

Голландии и Англии для приобретения новых знаний, а посольство занималось

закупкой оружия и всевозможных корабельных припасов, наймом моряков,

ремесленников и т.п. На европейских наблюдателей Пётр произвёл впечатление

любознательного дикаря, заинтересованного преимущественно ремёслами,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5