энергичный и вялый, трусливый и храбрый. Ничто человеческое ему не чуждо -

ни слабости, ни достоинства, но главным образом потому, что в борьбе

внутренних его качеств всегда побеждает и торжествует высокое и

благородное, что образ его подчинен сознанию высокого назначения человека,

что он решительно чужд окружающей его житейской прозы, корысти, расчета.

Человеческое и человечность - вот смысл и тема образа Чарли, тема

творчества Чаплина.

Искусство Чаплина имело и имеет мужество напоминать о высоком

назначении человека, о человечности, как об обязательном, исконном свойстве

общества

И только в том случае, если мы прочувствуем гуманистический характер

творчества Чаплина, поймем идею и смысл образа Чарли как идею скитающейся,

ищущей, бесприютной, обреченной на комизм человечности, мы поймем и путь

Чаплина к антифашистскому фильму "Великий диктатор".

Чарли играет в этом фильме две роли - роль маленького еврея-

парикмахера и роль фашистского диктатора Аденоида Хинкеля, в котором

зритель сразу узнает Гитлера. До поры до времени пути их не пересекаются:

парикмахер живет в гетто, Хинкель - во дворце, охраняемый тысячами верных

ему бандитов. Парикмахера заключают в концентрационный лагерь, он бежит

оттуда, и тогда возникает главная сюжетная неожиданность фильма:

оказывается, что парикмахер внешне как две капли воды похож на Хинкеля.

Штурмовики принимают его за диктатора, Чарли торжественно усаживают в

роскошную машину и везут на многотысячное собрание по поводу присоединения

Австрии к Германии. Но, к ужасу собравшихся, он произносить речь против

фашизма, в защиту человечности. Обращается он не к штурмовикам, а к

находящейся где-то далеко возлюбленной, еврейской девушке Хане, и -

непосредственно к зрителю. Он произносит свою речь гневно, яростно,

патетично, он обвиняет фашизм, перечисляет его гнусные преступления, зовет

на вооруженную борьбу с ним.

Человеческое, воплощенное в образе героя фильмов Чаплина, оказалось

лицом к лицу с теми, кто отрицает за ним право на существования. С теми,

кто отказался от всего, что было признаком человечности, - от совести,

чести, сострадания, гуманности.

Какой смысл, не сразу угадываемый зрителем, увидел Чаплин в

возможности одновременно сыграть палача и жертву?

В сюжете "Великого диктатора" использован мотив двойника, древний как

сама комедия. Этот мотив служит источником множества ошибок, комедийной

путаницы. Неужели именно эти возможности привлекли внимание Чаплина? И да,

и нет. Ибо в его фильме этот мотив приобрел небывалое и вовсе не комическое

разрешение. Казалось бы, все идет как полагается: парикмахера принимают за

диктатора, а он трусит, дрожит и все время порывается бежать. Ему оказывают

почести, которые он принимает с ужасом, чувствуя, что катастрофа

разоблачения приближается с каждой секундой. Все ждут его речи, а он

неожиданно отказывается от возможностей дальнейшего развития традиционной

ситуации и, вопреки всем принятым в комедийной традиции правилам,

обращается к зрителям с речью скорбной и исполненной надежды, суровой и

зовущей к борьбе. Комедийная ситуация разрешается открытой гражданской

патетикой. Впервые в истории собственного искусства Чаплин разорвал оковы

судьбы, обрекавшей его на смешное, впервые освободился от власти

комического. И впервые в истории героя Чаплина человеческое нашло новую

форму прямого и мужественного слова. Жертва стала обвинителем и борцом.

Чаплин сыграл в фильме "Великий диктатор" обычный свой образ смешного

Чарли, но он отделил образ от судьбы. Он сыграл и судьбу, только теперь у

нее появились имя и точный адрес. Все, что до сих пор угнетало и калечило

героя Чаплина, все безликие и темные силы, обрекавшие его на неудачи и

несчастья, все бесчеловечное и враждебное человеку - творцу и труженику-

воплотилось в фашизме и в образе фашистского диктатора. И, как только

Чаплин вступает с ним в борьбу, он тем самым дает бой своей комической

судьбе, року, обрекающему его на комическое. И недаром, освобождаясь от

комической судьбы, Чаплин перестает быть немым. До сих пор мы слышали его

голос только в фильме "Новые времена", где он пел песенку на "никаком

языке". В "Диктаторе" герой Чаплина обрел человеческую речь, высокое,

патетическое слово.

Но если герой Чаплина освободился от комического, то он сам вовсе не

намеревался от него отказываться. Если герой перестал быть смешным, то

нужно сделать смешными те силы, которые до сих пор обрекали его на неудачи

и несчастья.

Можно вернуть комическому его исконную роль: унижающего,

высмеивающего, преследующего низость, порок, бесчеловечность. Можно сделать

предметом издевательства и объектом сатирической злости фашизм и его

вождей.

Так Чаплин и сделал. На первый взгляд в эпизодах с фашистским

диктатором есть черты, схожие с ранними фильмами Чаплина. Вспомним только,

что одним из любимых мотивов Чаплина была борьба с человеком, казавшимся

гигантом рядом с хилым, маленьким Чарли. Но Чарли такое сопоставление

возвышало, а Хинкеля - убивает. У Хинкеля есть приятель, другой диктатор,

Наполони (Муссолини), чья фигура производит почти устрашающее впечатление.

И Хинкель, подавленный огромным ростом, зычным голосом, обжорством

Наполони, стремится, движимый идиотским и маниакальным честолюбием, во что

бы то ни стало сесть выше, чем Наполони, сожрать и выпить больше, чем он.

Но Чарли - Давид в борьбе с Голиафом неизменно привлекал симпатии зрителей,

а Хинкель отталкивает маниакальным автоматизмом реакций, убожеством

характера, одержимого мелкими и неизменными страстишками. То же происходит

в сценках, когда Хинкель жонглирует земным шаром, когда стреляет в сердце

изобретателя непробиваемой ткани или заставляет выпрыгнуть в окно человека,

выдумавшего самораскрывающийся парашют. Комическое работает здесь против

персонажа. Образ Хинкеля - образ огромной сатирической, уничтожающей силы.

Три последних фильма Чаплина - "Мсье Верду" (1947), "Огни рампы"

(1952), "Король в Нью-Йорке" (1957) - объединяет один общий признак.

Приступая к постановке "Мсье Верду", великий актер и режиссер Чарльз

Спенсер Чаплин расстался с неизменным героем всех своих предшествующих

фильмов, полюбившимся нам - Чарли, человеком в нелепых широких штанах, в

огромных рваных ботинках, в котелке, с тросточкой, со смешной и странной

походкой. И, хотя в этих фильмах, еще сохраняются иногда ситуации,

отмеченные резко выраженным комизмом, напоминающим его ранние работы,

Чаплин отныне выступает не как актер - исполнитель одной и той же роли,

одного и того же постоянного образа, но как создатель разных характеров,

разных персонажей.

Господин Верду отличается от Чарли не только костюмом, походкой,

повадками, тем, что он неизмеримо больше похож на обыкновенного

французского обывателя, нежели на условную маску вымышленного человека,

каким был Чарли; он отличается от него прежде всего характером, в котором

есть цинизм и жестокость, чего никогда не было и не могло быть в образе

Чарли.

Верду два с половиной десятилетия проработал помощником кассира

банка, потом оказался выброшенным на улицу, и с этого момента, перестав

быть "маленьким человеком", он становиться крупным преступником. Он

знакомится с женщинами, большей частью уже немолодыми, с неустроенной

личной судьбой, но обладающих состоянием, женится на них и убивает, с тем,

чтобы получить наследство. Он ведет себя с этими женщинами как опытный и

ловкий соблазнитель, потом убивает их безжалостно и без раскаяния. На суде

в последнем слове он так рассказывает о себе: "Да, судьба дала мне ум и

способность, и в течение двадцати пяти лет я отдавал их честному труду, но

затем они перестали быть нужными. Я вынужден был сам придумать себе способ

прокормиться... но поверьте, это была нелегкая жизнь. Я отдавал очень много

за то немногое, что брал... Что касается "массовых убийств", о которых

говорил прокурор... разве в нашем мире они не прощаются? Разве у нас не

готовят всевозможные орудия массового истребления людей? Разве у нас не

разносят на куски ничего не подозревающих женщин и детей, проделывая это

строго научными способами?"

Итак, перед нами действительно преступник, полностью усвоивший

идеологию, цинизм, жестокость общества, в котором он живет, утверждающий в

ответ на обвинение в том, что он грабил и убивал: "Для меня это было

деловое предприятие, бизнес". Но в чем же тогда смысл сатиры Чаплина? Какие

причины заставили его создать этот странный образ?

Прокурор, обвиняющий Верду, утверждает, что он "жестокий и циничный

зверь", что "он умный человек, и, будь у него здоровые и благородные

человеческие инстинкты, он мог бы жить честным трудом". Но мсье Верду не

мог жить честным трудом в том обществе, в котором он живет. У него жена с

искалеченными ногами, которую возят в коляске, и сын. Жена упрекает его:

"... мне иногда кажется, что ты так безнадежно смотришь на все...", - а

Верду оправдывается: "Время уж такое... безнадежное, друг мой... Миллионы

голодающих и безработных. Нелегко продержаться человеку моих лет". Нет, он

вовсе не жестокий зверь, он обыкновенный человек, обыкновенный француз,

веселый и жизнерадостный, но вынужденный идти на преступление и рисковать

головой, чтобы прокормить семью, которую честным трудом прокормить

невозможно.

И фильм Чаплина не столько даже сатира на общество, сколько, так

сказать, исследование его законов, история болезни. Комическое здесь не

утратило окончательно своей роли, но как бы отошло на второй план. Оно ярче

всего сказывается тогда, когда в ходе сюжета возникают недоразумения и

случайности, спасающие жизнь одной из намеченных жертв Верду, когда он

пытается скрыться от женщины, которая может разоблачить его и т.д. Однако,

если в предыдущих фильмах Чаплина комическое было формой драматического, то

здесь они разъединились, и драматическое не только существует на равных

правах, но и преобладает. "Мсье Верду" - фильм, который ясно показал

многогранность таланта Чаплина, широту художественных возможностей актера.

В книге "Моя биография" есть рассказ о нескольких комедийных актерах,

мастерством которых восхищался Чаплин. Среди них называет он актера мюзик-

холла Фрэнка Тиннея, который "с удивительной легкостью общался с публикой".

"Я снова увидел его на сцене, - пишет Чаплин, - несколько лет спустя и был

потрясен: муза комедии покинула его. Тинней был так неловок, что я не мог

поверить, тот ли это актер. Именно эта перемена в нем подала мне

впоследствии идею "Огней рампы". Мне хотелось понять, каким образом Тинней

мог потерять живость и уверенность в себе". В "Огнях рампы" причиной была

старость. Кальверо, главный герой фильма, постарел, стал чаще заглядывать

себе в душу, глубже ощущать свое человеческое достоинство, и это разлучило

его с публикой - пропала легкость непосредственного общения.

Перемена в искусстве Фрэнка Тиннея стала не только темой "Огней

рампы" - эта тема в какой-то мере характерна и для самого Чаплина. Чаплин,

как и Кальверо, постарел и тоже "стал чаще заглядывать себе в душу".

Последнее выражение не вполне точно характеризует процесс, происходящий в

творчестве Чаплина. Заглядывая себе в душу, он одновременно пристально и

зорко присматривается к времени, в котором живет, и к обществу, его

окружающему. Чарли, постоянный герой десятков его фильмов, перестал

интересовать Чаплина, артист охладел к своему герою. Зато пристальность, с

которой он рассматривает общество, увеличилась во много раз. Здесь кроется

причина создания "Мсье Верду", а затем "Короля в Нью-Йорке".

Что же касается "Огней рампы", то это фильм-прощание. Самые блестящие

эпизоды картины - это эпизоды, в которых Чаплин показывает мастерство

клоунов и комиков первого десятилетия ХХ века. Сцены, в которых Чаплин

необыкновенно выразительно и ярко демонстрирует это искусство (куплеты с

дрессированной блохой, последнее представление, в котором принимает участие

в качестве его партнера Бастер Китон), стоят на уровне лучших кусков

"Золотой лихорадки", "Новых времен", "Великого диктатора". Образ, созданный

Чаплином в этом фильме, - не образ Чарли, а тот, или вернее, те, что ему

предшествовали.

Так, в одном из последних своих фильмов Чаплин возвращается к эпохе

собственной юности, к эпохе, когда лишь зарождалась его великая слава.

Следующий фильма Чаплина "Король в Нью-Йорке" - злая едкая сатира,

направленная против образа жизни, присущего стране, где Чаплин прожил

несколько десятилетий. Артист в этом фильме не отказался от своего

комедийного мастерства. Однако за каждым комическим эпизодом встает большая

и серьезная политическая тема. Герой фильма, свергнутый с престола король,

приезжает в Соединенные Штаты Америки с самыми лучшими надеждами и

иллюзиями. Сюжет фильма - история крушения всех надежд и иллюзий. Он

оказывается в стране, где царят странные нравы и обычаи, в обществе,

объятом страхом, где никто не избавлен от подозрительности комиссии по

расследованию антиамериканской деятельности, где самые светлые чувства,

даже любовь, исковерканы и изуродованы корыстью и расчетом, где все

продается и покупается, где десятилетних детей превращают в доносчиков и

осведомителей, где искусство поругано и изгажено. В фильм "Король в Нью-

Йорке" включены многие горькие эпизоды эпохи жизни Чаплина в США.

После фильма "Король в Нью-Йорке" Чаплин на протяжении шести лет

писал мемуары. Его объемистая книга "Моя биография" вышла в 1964 году и

сразу же начала переводиться на различные языки. Они имела большой

читательский спрос, и одно издание следовало за другим.

Слава принесла Чаплину деньги, собственную студию, а главное, -

относительную независимость (до поры до времени). Тем не менее в подробном

воссоздании им даже годов своего наивысшего триумфа явственно ощущается, в

каком духовном одиночестве прожил великий художник почти все сорок лет

своего пребывания в Соединенных Штатах. А рассказ о последних из них

пронизан уже горечью и болью.

Книга Чаплина - это биография жизни, но не биография творчества. В

ней много упоминаний о великосветских раутах, встречах с именитыми людьми,

гала-премьерах фильмов... И мало размышлений об искусстве, о собственном

творчестве - всего того, чему он часто посвящал прежде свои статьи и

интервью.

Чаплин преклонялся перед талантом балерины Анны Павловой. "Для меня

она олицетворяла трагедию совершенства в искусстве". Но почему совершенство

в искусстве, то есть прекрасное, Чаплину представлялось трагичным? Косвенно

ответ на этот вопрос содержался в контексте книги: окружавший Чаплина мир

отличался обилием пустой мишуры, пошлости, лицемерия, несправедливостей,

страданий, беспрестанных унижений человеческого достоинства. В Голливуде

господствовали магнаты капитала, бизнесмены и их ставленники, а на экране -

супермены.

"Супербоевики, - замечал Чаплин, - почти не требуют от актеров и от

режиссеров ни воображения, ни таланта. Тут нужны лишь десять миллионов

долларов, многочисленные толпы статистов, костюмы, сложные установки и

декорации. Утверждая могущество клея и холста, ничего не стоит пустить по

течению Нила томную Клеопатру, загнать в Красное море двадцать тысяч

статистов и обрушить трубным звуком стены Иерихона, - все это сведется лишь

к умению строителей и декораторов... Главной темой этих зрелищ является

сверхчеловек. Герой прыгает, стреляет, дерется и любит несравненно лучше

всех. И это относится ко всем качествам, кроме одного: способности

мыслить".

Да, талант - редкость. И не только: он также часто антагонист

господствующих норм. (Не случайно Голливуд, увековечивающий имена

выдающихся кинодеятелей бронзовыми буквами на специально отведенном для

этого тротуаре, не причислил самого великого из них к тем, кто достоин

"променада славы"). Поэтому появление таланта в искусстве и представлялось

Чаплину трагичным. Печатью трагедии были отмечены в большинстве и его

собственные комедии.

К числу немногих исключений относился самый последний чаплиновский

фильм, "Графиня из Гонконга" (1967), снятый на крупнейшей английской студии

"Пайнвуд". Создание этого фильма частично объяснялось все той же

появившейся у комедиографа склонностью к ностальгии.

Сюжет этого фильма был крайне несложен. Все начиналось в нем плавно и

планово. Плавно покачивался на рейде экзотического порта Гонконг роскошный

океанский лайнер, на борту которого совершал путешествие мультимиллионер в

ожидании назначения на высокий дипломатический пост. И строго по плану

текли размеренные дни этого круиза, легкого для мистера Огдена Мирса -

человека абсолютно уверенного в себе и в своем завтрашнем дне.

Затем появилось легкое волнение на поверхности благополучного

плавания. Мистер Огден обнаружил в своей каюте едва знакомую молодую

женщину, с которой накануне отплытия из Гонконга случайно поужинал в

ресторане и о которой всего только и знал, что она дочь разорившихся

русских аристократов-эмигрантов и зарабатывала жалкие гроши за танцы с

моряками в дансингах. Мистер Огден не замедлил бы выставить за дверь каюты

эту нищую графиню Наташу, пожелавшую таким необычным способом добраться до

Америки, если бы под угрозой не оказалась его репутация. И он вынужден

всеми правдами и неправдами скрывать в своем шикарном люксе титулованную

беглянку. Каждый стук в дверь вызывал в каюте невероятную суматоху, а

стучали, как назло, чуть ли не поминутно. Наташа, часто сталкиваясь по пути

с Огденом, сломя голову неслась к шкафу или в ванную. Путешествие, которое

началось так спокойно и безмятежно, приобретало все более волнующий

характер. Надо провести бесчисленный обслуживающий персонал, любопытных

пассажиров, репортеров, прибывшую законную жену и мировую общественность.

Но еще до того, как все хлопоты с укрывательствами и переодеваниями,

казалось остались позади, мистер Огден обнаружил, что влюбился в графиню

Наташу и готов жениться на ней, чего бы это ему не стоило - высокой

должности или развода. Блистательная по красоте Золушка получила своего

богатого и великодушного принца. Они оставили корабль на ослепительных

Гавайях, и теперь их счастливая жизнь потечет плавно и планово.

На том и заканчивалась эта слегка забавная, максимально облегченная

от каких-либо истинных проблем история, исполненная Чаплином скорее в духе

чуждых ему прежде салонно-водевильных, развлекательных комедий, нежели в

стиле собственных эксцентриад.

Несомненно, Чаплину не нужен был такой фильм. Но всей своей

репутацией, он, конечно, не рисковал - за его спиной возвышалась не

превзойденная никем громада Чаплиниады. Она выдержала даже тяжесть

запоздавших почестей, которые после выхода "Графини из Гонконга" вдруг

посыпались из разных стран. Сначала Франция даровала Чаплину за выдающиеся

заслуги в мировой кинематографии звание Командора ордена Почетного легиона.

Затем Голливуд наградил почетным "Оскаром", для получения которого Чаплин,

несмотря на зарок никогда не ступать на американскую землю, все же

специально летал в США. Королева Англии даровала ему звание Командора

ордена Британской империи. В Канаде вышел фильм "Самый смешной человек на

свете", представлявший собой в основном монтаж отрывков из прежних лент.

Наконец, уже за несколько месяцев до смерти Чаплина, 25 декабря 1977 года,

голливудским кинематографистам после четырехлетней борьбы разрешили

выпустить на экраны интересных фильм о его жизни и творчестве - "Джентльмен-

бродяга".

Сам Чаплин посвятил свои последние годы работе над вариантами новых

сценариев в различной степени их готовности (общее количество их достигало

чуть ли не двух десятков), составлению альбома "Моя жизнь в фильмах",

вышедшего в свет в 1974 году, а также озвучиванию полнометражных немых

фильмов

Комедийное искусство Чаплина отличают сила гражданского темперамента,

глубина мысли, творческая смелость и новаторство, щедрость таланта.

К.С.Станиславский отмечал, что "в каждой хорошей комедии... всегда

есть элемент сатиры". Чаплин с логической последовательностью развивал и

углублял в своем искусстве сатирические черты, присущие его лучшим ранним

произведениям. Но такое развитие не придало чаплиновскому смеху

однотонности звучания, а скорее, наоборот, обогатило новыми оттенками.

Доброй шутке у него, как и прежде, соответствует заразительное веселье,

лирическому юмору - мягкая улыбка, благожелательной пародии - мудрая

усмешка, остроумному шаржу и карикатуре - открытая насмешка. К этому

добавились боевой гротеск с уничтожающим едким сарказмом. И весь этот

каскад смеха неизменно раскрывается по-разному, его вспышки бесконечно

варьируются по яркости и мощи.

Как всякий большой художник Чаплин стремится отразить особенности

эпохи, в которую он живет.

Комическое и трагическое, возвышенное и низменное, прекрасное и

безобразное выступали в его фильмах в качестве эстетических категорий не

только противостоящий, но одновременно тысячами нитей взаимопроникающих

друг друга. Комическое при этом далеко не всегда означало веселое, и смех

часто звучал сквозь слезы и гнев. Комедийный жанр искусства как

своеобразная форма оценки художником сущности жизненных явлений имеет

множество граней, и Чаплин пользовался этим разнообразием с поистине

виртуозным мастерством.

Вот слова Чаплина о самом себе, сказанные задолго до переезда его в

Европу: "Я люблю трагедию. Я люблю трагедию потому, что в основе ее всегда

есть нечто прекрасное. А для меня прекрасное - самое ценное, что я нахожу в

искусстве и жизни. С комедией стоит повозиться, если там найдешь вот это

прекрасное, но это так трудно...

Я знаю, что с моего фильма "Пилигрим" публика в Европе уходила

растроганная до слез. Особенно в этом отношении меня привлекают русские. Я

знаю, что их менее всего притягивает у меня забавное. И это потому, что в

Европе меня рассматривают как художника подлинной жизни".

Мы действительно знаем и любим Чаплина как художника подлинной жизни.

Мы всегда знали, что в мастерстве этого комического актера есть глубина и

мудрость. Мы всегда ценили и любили его высокое искусство. И хотя его уже

давно нет в живых, мы до сих пор смеемся и плачем вместе с его героями.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Г.А.Авенариус. Чарльз Спенсер Чаплин. Очерк раннего периода творчества.

- М., 1960.

2. Комики мирового экрана. Сборник. - М.: "Искусство", 1966.

3. А.В.Кукарин. Чарльз Чаплин и его фильмы. - М: Издательство "Наука",

1966.

"Знание", 1980.

4. А.В.Куракин. Чарли Чаплин. Издание второе, доработанное и дополненное. -

М.: Издательство "Искусство", 1988.

Страницы: 1, 2, 3