два понятия: контекстуальный перевод и выборочный перевод.

В применении контекстуального перевода к фразеологии А. В. Куний

пользуется термином «обертональный перевод», а Я. И. Рецкер —

«контекстуальная замена».

Чаще всего о контекстуальном переводе мы вспоминаем, конечно, при

отсутствии эквивалентов и аналогов— когда фразеологизм приходится

передавать нефразеологическими средствами.

Выборочный перевод у Ю. Катцера и А. Кунина противопоставлен

моноэквивалентному переводу и свободному переводу; в этой плоскости он

имеет свое оправдание. Мы же предпочитаем рассматривать его в несколько

ином плане: не как перевод «устойчивого сочетания слов посредством одного

из возможных фразеологических синонимов», а несколько шире—как неизбежный

начальный этап любого перевода устойчивого сочетания, да и перевода вообще.

Выбирают, опираясь обычно на словарные (известные, общепринятые — за ними

не обязательно обращаться к словарю) соответствия, в первую очередь

варианты, т. е. синонимы или близкие значения многозначных ФЕ. Например,

рукой подать переводится на большинство языков только в пространственном

значении—близко, но, как и само наречие «близко», эта ФЕ может иметь и

временное значение: «до начала спартакиады рукой подать» (как и сейчас же,

которое обычно — наречие времени, а употребляется и в значении места:

«сейчас же за околицей начинаются луга»). Может случиться, что контекст «не

принимает» наличные соответствия, в том числе и фразеологические

эквиваленты, и в таком случае приходится искать иные, нефразеологические

средства. Французскую идиому deferrer des quatres pieds можно перевести

фразеологизмами «поставить в тупик», «припереть к стенке», описательным

глагольным выражением «привести кого-л. в смущение», обычным глаголом

«озадачить»; но возможны и «привести в замешательство», «выбить почву из-

под ног», «смутить»; не исключается и «сбить с толку», «сбить с панталыку»

и еще десятки фразеологических и нефразеологических решений.

При выборе учитываются все показатели исходной ФЕ и, не в последнюю

очередь, ее стиль и колорит; иногда именно стилистическое несоответствие

или наличие колорита не допускает в перевод казалось бы самую подходящую

единицу.

Характерные особенности фразеологизмов

Таким образом, в нисходящей степени полноценности были приведены

различные приемы перевода ФЕ, а теперь тот же материал рассмотрим с точки

зрения характерных особенностей самих фразеологизмов.

Образные и безобразные фразеологические единицы

Многие авторы делят ФЕ на образные и необразные — деление, которое проходит

через все основные категории устойчивых единиц и тесно связано с приемами

их перевода.

Необразная фразеология переводится обычно эквивалентами, не допуская

большей частью калькирования, и не представляет особых затруднений для

переводчика.

Перевод образной фразеологии намного сложнее, что преимущественно

обусловлено необходимостью решить: передавать или не передавать

метафоричность и обязательно ли сохранить стилистические и коннотативные

особенности переводимой единицы, не упуская из виду, разумеется, и ее

семантику, а, при неизбежности потерь, правильно решить, чем

жертвовать—образом или содержанием ФЕ. В связи с этим в ряде пособий приемы

перевода рассматриваются именно с учетом наличия или отсутствия в этих ФЕ

метафоричности.

На характерные особенности образной фразеологии обратил внимание уже Л,

П. Соболев: «Самый распространенный вид образных выражений и в разговорном

обиходе, и в художественной литературе—это тропы, утратившие свою

конкретность, но сохранившие какие-то следы ее; хотя и не видишь, не

осязаешь пояса в идиоме заткнуть за пояс, она гораздо выразительнее, чем

отвлеченное превзойти.. Когда-то не хватать с неба звезд было свежей

конкретной метафорой; теперь это выражение не дает образа хватания звезд,

но все же сильнее, чем просто: «быть посредственностью». Итак, с одной

стороны—образ, с другой—казалось бы, нет образа, и мы считаем, что для

осуществления мастерского перевода важнейшим является установление степени

«стертости» или «живости» этого тропа для носителя ИЯ и умение нащупать

тот, иногда единственно верный путь между Сциллой полной утраты

метафоричности и Харибдой неоправданного «оживления» образа. Только этот

путь и приведет к тому, что впечатление, полученное читателем перевода, не

будет отличаться от впечатления, получаемого читателем подлинника.

ФЕ пословичного и непословичного типа

Другое деление ФЕ—деление на единицы пословичного и непословичного типа;

ряд авторов вообще исключает пословицы из числа фразеологизмов; обычно их

неохотно включают и во фразеологические словари. Все это дает основание и с

точки зрения перевода рассматривать их особо, как это и сделано в некоторых

пособиях по переводу.

От остальных устойчивых единиц пословицы, крылатые выражения (не крылатые

слова!), афоризмы, сентенции и т. п. отличаются

1) своей синтаксической структурой: пословица — всегда четко оформленное

предложение

2) тем, что единицы пословичного типа выражают суждение, обобщенную

мысль, мораль (нравоучение) и т. д. в отличие от остальных ФЕ, обозначающих

обычно понятие или предмет.

Несмотря на существенные расхождения в плане содержания и плане

выражения, этими рубежами почти нельзя руководствоваться в плане перевода.

И те ФЕ и другие

1) могут быть образными или необразными, и искать подходящих путей

перевода мы будем по этой линии;

2) и те и другие могут обладать большей или меньшей мотивированностыо

значения целого значениями компонентов, и опять-таки от этого будет

зависеть наш выбор наиболее подходящего перевода. Что же касается формы,

то, несмотря на обычное стремление пословицу переводить пословицей, нет

никакого препятствия к переводу в контексте единиц одного типа единицами

другого.

Тем не менее между обоими типами ФЕ—пословиц и «непословиц»— и с точки

зрения перевода намечается кое-какая разница в том смысле, что в отличие от

единиц непословичного типа, которые мы стремимся переводить

фразеологическими эквивалентами и аналогами, а другие приемы ищем только в

крайнем случае, при переводе пословиц намечается два пути, зависящие

главным образом от характера самой пословицы (и от контекста):

1) передача самостоятельным эквивалентом (или аналогом)

2) обычным перевыражением, аналогичным переводу нормального

художественного текста. Этот второй путь требует пояснения. Пословица, как

лаконичное выражение суждения, мысли, назидания, является миниатюрным

художественным произведением, которое лучше всего передавать именно как

произведение, а не как воспроизводимую единицу.

Языковой источник ФЕ

Приемы перевода связаны отчасти и с языковым источником ФЕ и соответствиями

между ИЯ и ПЯ.

Выше шла речь об интернациональной фразеологии, главным образом о

возможностях ее перевода эквивалентами. Здесь мы осветим оборотную сторону

медали, коснувшись вместе с тем и ФЕ, заимствованных из других языков.

Близость плана выражения между двумя соотносительными фразеологизмами

данной пары языков не всегда обусловливает и близость плана содержания.

Иными словами, в этой группе ФЕ можно встретить также и «ложных друзей

переводчика».

В отличие от этого понятия в лексике, здесь «ложность» заключается реже в

межъязыковой омонимии, а чаще в несоответствии между дословным и

фразеологическим переводом. Например, болг. ФЕ в двух вариантах гледам през

пръсти и карам през пръсти может быть истолкована как: «смотреть сквозь

пальцы», но соответствует приблизительно рус. валить через пень колоду,

делать что-л. спустя рукава;

Авторство фразеологизмов

«Авторство» фразеологизма обычно не влияет на выбор приема его перевода,

тем более что подавляющее большинство ФЕ-—создания народного гения,

рассматриваемые как языковые единицы без учета их авторов. Об авторстве

можно говорить лишь в отношении крылатых выражений, афоризмов,

сентенций, максим, восходящих к определенному литературному или

историческому источнику. В принципе, выбор приема для их перевода тот же,

что и при переводе остальной фразеологии. Нужно, однако, учитывать в еще

большей степени важность сохранения их формы, а также часто присутствующих

в их содержании коннотативных значений: намеков, аллюзий, связанных с их

источником. Вот почему переводчику очень полезно знать авторство таких

единиц и историю их возникновения.

С фразеологизмами этого типа не следует смешивать цитаты, встречающиеся в

подлиннике. В принципе их воспроизводят в том виде, в котором они

фигурируют в переводимом тексте или в утвердившемся уже переводе

произведения, откуда они взяты.

Национальная окраска ФЕ

Выбор приемов перевода ФЕ зависит еще от наличия или отсутствия у нее

национальной окраски. Вопрос сохранения колорита при переводе подробнее

рассмотрен в связи с передачей реалий, но в фразеологии он ставится

несколько иначе. В национальные цвета окрашены очень многие фразеологизмы,

в том числе, по мнению Я. И. Рецкера, и нейтральные по стилю.

Интернациональные единицы в составе фразеологии любого языка составляют

меньшинство, а из заимствованных многие приобрели уже соответствующий

колорит. Так что передача колорита—задача, с которой сталкивается каждый

переводчик художественной литературы.

Национальный колорит ФЕ может быть обусловлен

1) специфической окраской отдельного компонента (реалия, имя собственное)

или же

2) характером самой единицы, связанной тем или иным путем с национальными

особенностями соответствующего народа. Реалия (и имя собственное), как

любой компонент ФЕ, утрачивает тем большую часть своего значения, чем

теснее связь между компонентами, т. с. чем выше степень слитности всего

сочетания. Однако утрачивая даже полностью семантику, реалии сохраняют

почти всегда если не весь колорит, то какой-то отблеск его. И

отсюда—основная трудность перевода таких единиц: их нельзя передавать

эквивалентами, так как эквивалентность предполагает идентичность всех

показателей, в том числе и национальной окраски, а это практически

невозможно.

Итак, колорит превращает ФЕ в своеобразную реалию, которая, однако, в

отличие от «лексической реалии», передастся при переводе не путем

транскрипции, а, по мнению большинства авторов, калькой. С этим мы

соглашаемся только наполовину. Традиционный пример— англ. carry coals to

Newcastle или нем. Eulen nach Athen tragen следует перевести не

семантическим эквивалентом ехать в Тулу со своим самоваром, а кальками

«возить уголь в Ньюкасл» и «везти сов в Афины». На наш взгляд, пример не

особенно убедителен: во-первых, видимо, далеко не каждый читатель знает или

сразу сообразит, что для этого английского города характерны «добыча и

вывоз угля», уже не говоря о более чем сомнительной общеизвестности обилия

сов в Афинах, и, во-вторых,— что гораздо важнее,—такая калька неизбежно

приведет к оживлению образа, который, выпирая из текста, привлечет внимание

читателя гораздо сильнее, чем ФЕ в подлиннике. Так что, по-видимому, в

большинстве случаев разумнее будет пожертвовать той небольшой долей

колорита, которая сохранилась в данной единице, и переводить

фразеологическим аналогом: рус. морю воды прибавлять или болг. нося дърва в

гората («носить дрова в лес»). Но важнейшим остается правило (нарушение его

может испортить весь перевод) никогда не подменять английский колорит

русским или французский болгарским.

Авторское употребление фразеологизмов

Фразеологизмы уже сами по себе трудно поддаются переводу, но намного

сложное перевод в тех случаях, когда писатель в определенных стилистических

целях меняет содержание и/или форму ФЕ—опускает или добавляет компоненты,

заменяя их синонимами или антонимами, переставляет их местами, освежает,

оживляет тем или иным путем стертые или полустертые образы, на которых

построено сочетание, перифразируя его, или «скрещивает» одни единицы с

другими, одним словом, употребляет ФЕ не в их «нормативном виде».

Существует множество путей авторизации фразеологической единицы, которые

так или иначе приводят к ее разрушению как устойчивого сочетания слов.

Вместе с тем ФЕ непременно продолжает существовать в языковом сознании

читателя, приобретая новые связи, создавая новые, часто совсем неожиданные

эффекты, на которых обычно строится каламбур.

Вопрос об индивидуально-авторском использовании ФЕ привлекает, в

особенности в последнее время, внимание многих ученых, в том числе и

теоретиков перевода. Некоторые рассматривают такие образования как

разновидность фразеологизмов; другие посвящают им самостоятельные разделы и

статьи. Тем не менее, общего исследования пока нет, и будущим авторам

придется немало поработать над более полным освещением этой проблемы,

чрезвычайно важной для практики перевода (авторизация фразеологии —

излюбленный стилистический прием всех мастеров) и интересной с точки зрения

теоретической (литературоведческой и лингвистической).

Для начала нас интересует сравнительно второстепенный с точки зрения

переводческой практики вопрос, на который не удалось найти ответа в

просмотренной нами литературе. Некоторые авторы считают, что ФЕ разрушается

«при малейшем изменении в ее формальной и смысловой структуре»; другие

оспаривают это, говоря, что «не всякая трансформация ФЕ приводит к созданию

каламбура», что «многие ФЕ являются часто потенциальными каламбурами», что

иногда обновление ФЕ «приближается к игре слов». Однако не удалось

обнаружить той границы, перейдя которую авторизованный (трансформированный,

переосмысленный) фразеологизм превращается в каламбур.

Можно, впрочем, позволить себе считать каламбурами такие ФЕ,

трансформация которых приводит 1) к двуплановому восприятию и 2) к

возникновению юмористического эффекта, обычно связанного с эффектом

неожиданности.

Это позволяет предположить, что необразные ФЕ при авторизации могут

«оживляться», «освежаться», не превращаясь при этом в каламбуры, а

действительно приобретая новые качества. Так, введенный в состав глагольно-

именного сочетания «эпитет—определение или однородный член к привычному

компоненту—придает вес последнему, а у самой фразеологической единицы

оживает внутренняя форма" (принять твердое решение, произвести

ошеломляющее впечатление). Перевод таких сочетаний особой трудности не

представляет, так как всегда остается возможность то же (с минимальными

потерями) выразить глаголом и наречием (твердо решить).

Такие добавления - определения, распространяющие тот или иной из

компонентов ФЕ,—можно допустить и в ряде образных фразеологизмов, не

превращая их в каламбуры, а лишь уточняя, привлекая к ним, когда нужно,

внимание читателя. Т. Р. Левицкая и Л. М. Фитерман приводят пример

безболезненного перевода такого «оживляющего» добавления: The adulation has

not gone to his fair, curly head, где фразеологизм to go to one's head,

соответствующий рус. вскружить голову, нетрудно воссоздать: «не вскружили

его белокурую, кудрявую голову».

Даже в тех случаях, когда авторизованная ФЕ не является каламбуром, перевод

ее иной раз ставит перед переводчиком задачи аналогичного характера.

Заключение

Переводу фразеологизмов уделено немало внимания в теоретических работах,

в каждом пособии по переводу, в особенности по переводу художественной,

публицистической, общественно-политической литературы, во многих

публикациях по теории фразеологии и сопоставительной лингвистике. Связанные

с этим проблемы рассматриваются по-разному, рекомендуются различные методы

перевода, встречаются несовпадающие мнения. И это, пожалуй, в порядке

вещей: однозначного, стандартного, одного на все случаи жизни решения здесь

быть не может. В различных ситуациях может потребоваться разный подход.

Именно поэтому практически невозможно заменить переводчика-человека

машиной, компьютером. Компьютер не сможет ощутить себя частью той культуры,

на языке представителей которой написан тот или иной текст, не сможет

вжиться в него, выдать единственно возможный и в то же время неповторимый

вариант. Человек и только человек способен интегрировать в свое мышление

всю громадную совокупность норм, правил, обычаев чужой культуры, одним

словом, реалий, и изложить чужие мысли так же ясно и свежо, как они были

высказаны, используя при этом все могущество и богатство языка, на котором

говорит он сам.

Список литературы

1. А.И. Ефимов ''История русского литературного языка''. Издательство

Московского университета, 1954.

2. Н.С. Ашукин ''Крылатые слова''. Гос. Издательство Москва, 1960.

3. С. Влахов, С. Флорин «Непереводимое в переводе», М. 1980.

4. В.М. Мокиенко ''Загадки русской фразеологии''. М., ''Высшая

школа'', 1990.

5. В.М. Мокиенко ''В глубь поговорки'', М., ''Просвещение'', 1975.

6. В.Н. Телия «Русская фразеология. Семантический, прагматический и

лингво-культурологический аспекты» М., 1996.

7. А.А.Гируцкий «Общее языкознание» Минск, 2001.

8. А.А. Реформатский «Введение в языковедение» М., 2001.

9. Т.И. Вендина «Введение в языкознание», М., 2001.

Страницы: 1, 2, 3